Как вы думаете к чему приводит нарушение нравственных законов
Как вы думаете к чему приводит нарушение нравственных законов
ЕГЭ/ОГЭ 2021 на МАХ баллы запись закреплена
Проблемы и аргументы к сочинению ЕГЭ из романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание».
К чему ведет нарушение нравственных законов?
Страшно ли ошибаться?
Для чего нужны ошибки? (проблема ошибки, роль ошибки в жизни человека) Ошибки очень важны, поскольку помогают человеку приобретать опыт, становиться лучше. Иногда опыт может быть горьким, но без него человек не способен к самосовершенствованию. Подтверждением может служить роман Федора Михайловича Достоевского «Преступление и наказание». Родион Раскольников, главный герой произведения, на протяжении всего романа пытается проверить свою теорию о сверхчеловеке и хочет понять, к какому типу людей относится он. Раскольников спрашивает себя: «Тварь я дрожащая или право имею?» Пытаясь разрешить внутренний конфликт герой идет на преступление, совершая самую главную ошибку в своей жизни. Однако он понимает, что не может справиться с грузом вины, его жестокость и бесчеловечный поступок терзают душу. Но в конечном счете именно это становится для него главным уроком, Соня Мармеладова помогает ему осознать свою ошибку. Раскольников признается в содеянном и берет на себя ответственность за свои поступки. Только совершив ошибку, Родион Романович учится отвечать за свои поступки и слова. В конце романа мы видим, что Раскольникову предстоит долгий путь искупления, но начало положено.
Что такое совесть? Для чего нужна совесть? (Проблема совести)
Какого человека можно назвать опасным для общества?
Человек – часть общества, поэтому он может поддаваться его влиянию или воздействовать на него. Человеком, опасным для общества, можно назвать того, кто своими действиями или словами нарушает законы, в том числе нравственные. Так, в романе Д.М. Достоевского есть такие герои. Конечно, в первую очередь, все вспоминают Раскольникова, чья теория привела к смерти нескольких человек и сделала несчастными его близких. Но Родион Раскольников поплатился за свои действия, он был отправлен в Сибирь, в то время как Свидригайлова не обвиняли в преступлениях. Этот порочный, бесчестный человек умел притворяться и казаться порядочным. Под маской благопристойности скрывался убийца, на чьей совести были жизни нескольких людей. Еще одним персонажем, опасным для людей, можно назвать Лужина, поклонника теории индивидуализма. Эта теория гласит: каждый должен заботиться только о себе, тогда общество будет счастливо. Однако его теория не так безобидна, как кажется на первый взгляд. По сути он оправдывает любые преступления во имя личного блага. Несмотря на то, что Лужин никого не убивал, он несправедливо обвинил Соню Мармеладову в воровстве, тем самым поставив себя в один ряд с Ракольниковым и Свидригайловым. Его поступки модно назвать опасными для социума. Описанные персонажи немного схожи в свои теориях, ведь они считают, что ради «блага» можно совершить плохое деяние. Однако нельзя оправдать преступления благими намерениями, зло рождает только зло.
Право и мораль
Марат солгал своему другу Николаю, нарушив норму морали, в этом случае он заслуживает только общественного осуждения, порицания, государство в этот процесс не вмешивается. Но если Марат не выполнил условий договора купли-продажи аудиокассеты (получил деньги, но кассету не передал), то он уже нарушил требования Гражданского кодекса, общеобязательного дли всех участников гражданского оборота в стране, а это влечет применение гражданско-правовой ответственности. Правда, и в этом случае Марат достоин морального осуждения за противозаконные действия.
Нормы права в основном построены на морали и выражают народную мудрость, требования наиболее целесообразного поведения в трудовой деятельности, в быту, определяют способы борьбы со злом, несправедливостью, преступностью и т. д. В демократическом государстве все правовые правила поведения имеют в своей основе моральную основу. Все, что запрещено законом, запрещено и моралью. Хулиганство, воровство, наркомания запрещены законом. И мы не одобряем людей, которые их совершают. Наша мораль тоже несовместима с такими поступками.
Кроме того, нормы морали по своей природе расплывчаты, Неконкретны. Даже члены одной семьи оценивают одни и те же поступки по-разному.
Право отличается четкостью, определенностью. Нормы права регулируют не чувства и настроения людей, а их поведение, действия. Чтобы уяснить себе различия между нормами права и нормами морали, внимательно изучите эту схему.
Лучшие адвокаты нашего бюро «Сайфутдинов и партнеры» оказывают юридические услуги на всей территории Республики Татарстан.
Если Вам нужна консультация адвоката по вопросам правонарушений в городах Набережные Челны, Казань, Альметьевск, Нижнекамск, Мензелинск, Елабуга, Бугульма, Заинск, Сарманово, Менделеевск, Чистополь, позвоните нам: 8-917-251-21-84, 8 (8552) 58-04-20, 8-903-318-22-08 или напишите: mail@advokatrt116.ru
Напоминаем, что адвокаты Республики Татарстан проводят бесплатную юридическую консультацию по уголовным, гражданским, семейным, арбитражным, административным делам, жилищным и трудовым спорам каждую пятницу с 9 до 12 часов в нашем офисе по адресу: Набережные Челны, проспект Мира, дом 22, офис 255 (7/02, подъезд 8)
Закон и нравственность
ЗАКОН И НРАВСТВЕННОСТЬ
Всегда ли удается адвокату неукоснительно выполнить профессиональный долг, оставаясь в ладах со своей совестью?
Действующее нормативное регулирование адвокатской тайны не предполагает возможности ее разглашения ни при каких условиях. Пункт 2 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката говорит о том, что соблюдение профессиональной тайны является не просто приоритетом деятельности адвоката, а ее безусловным приоритетом.
Решения органов отдельных адвокатских палат, которые специально или в рамках дисциплинарных производств обращались к вопросу сохранения адвокатской тайны и допускали отдельные случаи отступления от этого принципа, не меняют данную ситуацию нормативного закрепления безусловности и абсолютности адвокатской тайны, поскольку правовые нормы законодательства об адвокатуре и принятые съездом адвокатов нормы профессиональной этики адвокатов по юридической силе выше решений органов региональных палат.
И тем не менее вопрос регулирования адвокатской тайны очень актуален и требует широкого обсуждения (в связи с чем выражаю огромную благодарность «Новой адвокатской газете» и Ю.С. Пилипенко за поднятую тему), а их нормативное регулирование нуждается в совершенствовании, и притом в скорейшем.
Доносить или не доносить?
По вопросу возможности разглашения адвокатом сведений, полученных им от доверителя при оказании юридической помощи (например, о совершенном преступлении) не могу примкнуть ни к одной из крайних позиций: полный запрет на донос – с одной стороны или возможность для адвоката сообщать о совершенных тяжких или особо тяжких преступлениях – с другой. Как всегда, истина где-то посредине.
Определенно возражаю против того, что адвокату допустимо доносить о совершенных его доверителем преступлениях. Это мое возражение находится вне зависимости от тяжести совершенного доверителем преступления, сведения о котором стали известны адвокату. В данном случае зло (преступление) уже совершено, и предотвратить его уже невозможно. Бороться с преступностью и обеспечивать возмездие за совершенное преступление путем реализации неотвратимости наказания – не есть назначение адвокатуры. Конечно каждый адвокат, поскольку его поведение регулируется в том числе и нормами морали, внутренне протестует против преступности вообще и каждого преступления в частности, однако в данном случае адвокатская тайна как фундаментальный принцип адвокатской профессии превыше нравственных установлений.
Поэтому рассуждения о возможности нарушения адвокатской тайны допускаю только применительно к получению адвокатом от доверителя сведениям о готовящемся, но не о совершенном преступлении. Мотив действий адвоката в таких случаях вполне определенен – предотвратить готовящееся зло.
Вижу только следующие исключения из требования о соблюдении адвокатской тайны, когда допустимо сообщить и о совершенном преступлении:
– если совершенное преступление, о котором адвокат получил сведения от своего клиента, является длящимся; например, продолжают пытать захваченного ранее заложника или оставленный в опасности человек продолжает находиться в этой угрожающей для его жизни ситуации;
– когда путем сообщения о совершенном преступлении можно предотвратить или существенно снизить его последствия; к примеру, сообщить о месте нахождения сбитого пешехода, своевременно оказанная медицинская помощь которому предотвратит его смерть;
– если последовательность однородных преступлений, о которых узнал адвокат, не оставляет у него сомнений в том, что данная преступная деятельность однозначно будет продолжена лицом, – речь идет об уже становящемся хрестоматийным при обсуждении данной темы примере о серийных убийцах, педофилах и прочих маньяках.
Но возникает вопрос: обо всех ли готовящихся преступлениях адвокат имеет право сигнализировать куда следует? Даже горячие сторонники возможности отхода в подобных случаях от принципа адвокатской тайны говорят, что обсуждаться могут только случаи тяжких и особо тяжких преступлений.
Не могу полностью разделить и эту позицию. Думаю, что круг этих (повторюсь – только готовящихся) преступлений должен быть сужен и при этом основной акцент должен быть сделан не на степени тяжести преступления, а на его объекте. Этот довод основан на понимании того, что адвокатура занимает определенную позицию в гражданском обществе, главная ценность которого – человек, его жизнь и здоровье, его права и свободы.
Цели и интересы гражданского общества и государства иногда не совсем совпадают, а нередко не совпадают совсем. Исходя из этого, в нарушение принципа адвокатской тайны адвокат может сообщить не о всяком преступлении, которое государство определило как тяжкое или особо тяжкое. Это могут быть только сообщения о преступления против личности. Думаю, что обращение адвоката в подобной ситуации в правоохранительные органы для предотвращения готовящегося убийства человека будет правомерным поведением и с точки зрения закона, и с позиций профессиональной этики, не говоря уже о нравственной стороне этого поступка.
Еще одна ситуация возможного освобождения от обязанности хранить адвокатскую тайну подробно проанализирована Советом адвокатской палаты г. Москвы при рассмотрении вопроса о допустимых способах защиты адвоката в случаях его преследования (или наличия угрозы такого преследования) бывшими доверителями в дисциплинарном или уголовном порядке. Отдавая должное глубокой проработке данного вопроса советом ведущей адвокатской палаты России и прекрасной мотивировке принятого решения, тем не менее считаю необходимым отметить, что деление полученных при осуществлении адвокатом профессиональной деятельности сведений на конфиденциальные и публичные далеко не бесспорно, и полагаю, что обсуждение этого вопроса должно стать ответвлением общей дискуссии об адвокатской тайне.
Для чего адвокату нужна совесть
Не уверен в том, что возможно произвести классификацию и типологизацию всех возможных случаев, когда допустимы отступления от обязанности хранить адвокатскую тайну, ибо, как отмечают классики адвокатуры, «жизнь гораздо богаче наших представлений о ней».
Думаю, что допущение в отдельных случаях возможности нарушения адвокатской тайны – это как раз тот довольно редкий случай, когда регулирование осуществляется не конкретными предписаниями по каждой возможной ситуации, а непосредственно нормами-принципами, в частности их соотношением в каждом конкретном случае.
Сложность разрешения данной коллизии – в том, что мы соотносим друг с другом два принципиальных положения профессиональной этики, одно из которых нормативное (ст. 6 и подп. 4 п. 1 ст. 9 КПЭА – обязанность хранить адвокатскую тайну), а другое – не в полной мере нормативное (п. 1 ст. 10 КПЭА – закон и нравственность в профессии адвоката выше воли доверителя), так как в дополнение к норме появляется и иной регулятор поведения – нравственность.
И вот в этой сложной коллизии, когда оказываются противопоставлены с одной стороны нормы адвокатской профессии, а с другой – общечеловеческие ценности, адвокат и должен принять непростое для себя решение и ответить на вопрос: что же в данной конкретной ситуации является более ценным?
Не соглашусь с мнением уважаемого коллеги А. Назарова, что в случае выбора адвоката в пользу общечеловеческих ценностей он должен подать заявление о прекращении своего статуса адвоката, т.е., образно говоря, остаться честным человеком, но «застрелиться» как адвокат (см.: Назаров А. Запретный плод сладок // Новая адвокатская газета. 2009. № 17 (58)).
Полагаю, что в подобных случаях (если только решение не должно быть принято незамедлительно) адвокату следует пользоваться инструментом, предусмотренным п. 4 ст. 4 Кодекса профессиональной этики адвоката, – обратиться за разъяснением в совет адвокатской палаты. Результатом такого обращения будет не только получение адвокатом иммунитета от дисциплинарной ответственности на основании п. 3 ст. 18 КПЭА, но и разделение груза ответственности за правильность принятия довольно сложного решения с профессиональными и умудренными житейским опытом коллегами.
А что делать с доверительностью?
Проблематика адвокатской тайны и возможности ее нарушения разнопланова. Она непосредственно затрагивает и такое фундаментальное положение адвокатской деятельности, как доверительность отношений между адвокатом и клиентом. Доверитель, находясь в трудной жизненной ситуации ведущегося в отношении него уголовного преследования или в ситуации иной правовой проблемы, зачастую видит в адвокате единственную возможность ее разрешения и с доверием сообщает ему о самом сокровенном. Разумеется, в этом случае недопустима нечестная позиция в отношении клиента, когда тот с удивлением узнает, что некоторые из доверительно сообщенных им адвокату сведений вдруг неожиданно для доверителя адвокат счел возможным сообщить правоохранительным органам в нарушение принципа сохранности адвокатской тайны.
Что делать в этом случае? Предварительно читать доверителю длинную теоретическую лекцию об адвокатской тайне и допустимых возможностях отступления от нее? Зачастую нецелесообразно, да и не всегда возможно. Полагаю, что в практику адвокатской деятельности необходимо вводить письменные документы определенной формы, подобные тем, что содержатся в ряде образцов протоколов процессуальных и следственных действий (разъяснение прав и обязанностей участников, предупреждение об ответственности и пр.).
Применительно к рассматриваемому случаю доверителю следует дать для ознакомления и подписи бланк с нормативным определением и разъяснением содержания понятия адвокатской тайны, а также с указанием случаев, когда адвокат освобождается от обязанности ее соблюдения. Такая позиция будет не только честной по отношению к клиенту, но и обеспечит исполнение принципа доверия как обязательной составляющей адвокатской профессии.
Вопрос об адвокатской тайне и возможности отступления от нее, вероятно, самый сложный из всех коллизий в адвокатской деятельности. В связи с этим крайне велик соблазн не мучиться с принятием достаточно сложного и не совсем однозначного решения в различных ситуациях, а наложить абсолютный запрет на нарушение адвокатской тайны. Но как при соблюдении такого запрета смог бы продолжать жить и быть в ладах со своей совестью адвокат, который выполнил бы профессиональное предписание строго хранить адвокатскую тайну, но при этом даже не попытался предотвратить ставшее ему известным готовящееся преступление, например, сходное по последствиями с трагедиями 11 сентября в Нью-Йорке, или трагедией в Беслане, или на «Норд-Осте»? В подобных случаях для совестливого человека, коим и должен быть адвокат, возможно только одно – не образно (как в приведенном выше примере), а реально застрелиться.
К чему приводит нарушение нравственных законов
Давайте попробуем сочинить ответ на вопрос: к чему приводит нарушение нравственных законов? Изложим суть проблемы в произвольной форме – без прелой демагогии.
Вы ошеломленно удивитесь, сомневаясь в том, что ученик 8 (восьмого) класса смог так лаконично написать.
Современная молодежь очень талантлива, и ей уготовано светлое будущее.
Повествование немного сбивчивое, но я почти не редактировал манеру письма.
Меня зовут Роман. Я учусь в средней школе.
Прошу строго не судить мое сочинение.
В обществе существуют строгие нормы морали.
Это, как в той книжке: “Что такое хорошо и что такое плохо”.
Законом регулируются отношения между людьми. За их неисполнение налагаются санкции (предупреждения, штрафы, административная и уголовная ответственность).
Нравственность я понимаю как свод определенных правил, манер, убеждений, регулируемых в первую очередь человеческой совестью.
Скажем, к чему приведут регулярные измены? Ведь это безнравственно и обезличенно. Человек пересек грань недозволенности, и начинает себя бессовестно убеждать, что так поступают и другие.
Если нравственные нормы регулируются Законом той страны, в которой проживает моральный изгой, то его ждет ответственность согласно статейному кодексу.
Не всегда то, что нравится, укладывается у нас в голове. Прежде чем дать себе свободу действий, необходимо задуматься над тем насколько это цинично, грязно, подло, низко и утопично.
Роман, учащийся восьмого класса.
Материал подготовил я- Эдвин Востряковский.
Закон об оскорблении общественной нравственности
Вчера в новостные ленты пестрили сообщениями о том, что в Госдуму внесли законопроект https://sozd.duma.gov.ru/bill/954048-7, который предлагает внести ответственность чиновников за оскорбление граждан, путем внесения изменений в ст. 5.62 КоАП РФ. Но, если читать весь законопроект, то там оказывается есть ещё одна интересная новелла – новая редакция ч. 1 ст. 5.62 КоАП РФ, которая будет звучать так: Оскорбление, то есть унижение чести и достоинства другого лица или унижение достоинства группы лиц, выраженное в неприличной или иной, оскорбляющей общественную нравственность форме.
В пояснительной записке законотворцы поясняют, что анализ правоприменительной практики показывает, что существующий механизм защиты чести и достоинства граждан от унижения, в том числе содержащегося в публично демонстрирующемся произведении и СМИ, не является достаточно эффективным. В соответствии с диспозицией статьи 5.61 КоАП РФ («Оскорбление»), обязательным квалифицирующим признаком данного деяния является неприличная форма. Между тем, унижение чести и достоинства человека, особенно посредством СМИ, не обязательно должно выражаться в неприличной форме. Представляется, что такая новелла окончательно и бесповоротно искажает изначальную сущность такого правонарушения как оскорбление. Либо демонстрирует его непонимание. Традиционно считается, что данное деяние посягает на личные, неимущественные блага человека, такие как честь и достоинство, но при этом забывается тот факт, что государственное преследование такого деяние призвано также сделать месть гуманной, защитив обидчика от чрезмерной мести. Поскольку оскорбление порождает обиду, а обида порождает жажду мести, которая может иметь крайне суровую форму и опасные последствия, то именно регулирование мести лежит в основе правового регулирования оскорбления.
Поясним данный тезис. Месть является древнейшей эмоцией, воспитанной в нас эволюцией в качестве одного из моральных регуляторов. Она коренится, по существу, в чувстве власти и превосходства. Она возникает в ответ на переживание ущерба, вызванного обидой, и имеет целью улучшить «самочувствие» приниженное или ухудшенное пережитым ущербом. Месть выступает реакцией на чувство неполноценности, которое агрессор внушает своей жертве. Ущемленный человек естественным образом не желает чувствовать себя ниже другого человека и, следовательно, стремится, мстя за агрессию, показать, что он равен агрессору или даже превосходит его. Лучше всего месть отвечает цели восполнения чувства неполноценности и обиды тогда, когда направлена на самого агрессора, однако принятие какого-то определенного направления несущественно для нее, поскольку она изначально – является «ненаправленной» и неограниченной.
Первая стадия, через которую прошла месть в истории человеческого рода, говорит он, характеризовалась полной или почти полной неразборчивостью. Целью обиженного человека было всего лишь поднять свое ущемленное «самочувствие», причинив страдания кому-нибудь другому, и его дикое желание удовлетворялось независимо от того, был ли человек, на которого изливался его гнев, виновным или невинным. Так индейцы навахо, ревнуя своих жен, склонны обрушивать раздражительность и злобу на первого, кто попадется им на пути, австралийский отец, маленький ребенок которого случайно получил травму, атакует ни в чем не повинных соседей, веря, что тем самым он распределяет боль между ними и, следовательно, смягчает страдания ребенка. Действие этой стадии до сих пор осталось в нас, его можно видеть, когда обиженный на работе/дома супруг(а) начинает вымещать злобу в виде мести на семье/подчинённых.
На следующей стадии месть становится несколько менее неразборчивой. Ищется подходящая жертва, даже в тех случаях, которые мы назвали бы естественной смертью, ибо дикарь обычно приписывает ее злокозненности какого-то врага, искусного в колдовстве. У читральцев (Памир), если у кого-то соседский пес крал мясо, этот человек в приступе гнева не только убивал провинившегося пса, но вдобавок к этому еще и пинал собственного. И это наследство до сих пор сидит в нас, когда мы в гневе бьем посуду, бросаем телефон или пинаем какой-нибудь предмет.
Далее следовала стадия разборчивой и целенаправленной мести, когда она преследовала конкретного обидчика или его группу (племя, семью). Финальной стадией эволюции мести стала концепция наказания конкретного виновника и никого другого. Так разум человека рационализировал механику мести, поняв, что месть, направленная против обидчика, особенно пригодна для устранения чувства приниженности, поскольку она действенно унижает врага, упивавшегося до этого своим триумфом. На этих стадии человеческого развития начали появляться номы традиционного права, именуемые обычаями. То есть мораль, как средство регулирования отношений общественных в традиционных обществах, состоит и выражается в подобных обычаях. Речи о свободе поведения в таком обществе практически не идет: то, как следует поступать, определяется религией, общиной и родственниками, которые охраняют обычаи.
Вся история мести, как реакции на обиду, строилась исключительно на личной обиде. Признавая оскорбление правонарушение, государство всегда стремилось защитить исключительно отдельную личность, потому что достоинство не может быть коллективным. В противном случае можно предположить, что за оскорбление одной группы лиц может нести ответственность другая группа лиц, ведь если есть коллективная обида, то почему не может быть коллективных обидчиков. Но именно такая порочная логика лежит в основе геноцидов, войн и репрессий. В их основах всегда есть коллективный враг, посягнувший на уклады и обычаи.
И тут мы подходит к другому критерию, предложенному законодателем – оскорбляющей общественную нравственность. Как уже было, сказано любая мораль и нравственность как набор правил служит интересам сохранения группы. Мораль как механизм контроля нельзя оскорбить, как любое правило ее можно только нарушить, получив за это соответствующее наказание. Но с распадом традиционного общества и перехода к правовому государству, мораль превратилась из средства в цель. Сторонники подобного интеграция морали в правовое регулирования, исходят из того, что мораль ценна тем, что она обеспечивает сохранение общества от анархии. При этом, угрозы видятся теперь не во всеобщем насилии, а не тех словах, не тех фильмах, не той одежде. Т.е. суть морали заменятся формой. Но такая логика свойственна исключительно традиционному обществу, где нет никакой свободы. Современное общество, построенное на идеях прав и свобод, не может сосуществовать с нормой, призванной защищать общественную нравственность от оскорблений. Сама практика введения наказания за аморльное поведение явлется архаикой. Ведь подобное требование оставляет свободу делать только то, что никого не задевает, но такой свободе грош цена. Она попросту пропадает. Поэтому такие инициативы абсолютно недопустимы в государстве, в Конституции которого есть еще упоминания свободы.