Как вы считаете что увидели советские людей за границей
Советский человек за границей
Воспоминания актера Александра Ширвиндта о соприкосновении советских людей с западным миром.
Ах, заграница! Она была для нас только одна — Болгария! Потом их стало уже три. Ближняя — бывшие наши республики, средняя — бывший социалистический лагерь и дальняя — настоящая и вечная мечта всех русскоязычных артистов. И мы, гуляя по Лос-Анджелесу, зажмурившись, как перед прыжком с трамплина, заходили в кафе для бездомных и смело съедали гамбургер с чашечкой мутного кофе, и ничего, не падали в обморок, заплатив пять долларов за завтрак. Тут только ни в коем случае нельзя было умножать доллары на курс рубля, а то получалось, что ты съел за обедом мохеровую кофточку для жены, и обморочное состояние возникало непроизвольно.
То ли дело светлые застойные времена, когда случались запланированные за несколько лет, выбитые с трудом, интригами и личными контактами, редкие гастроли театра в свободный мир. Как правило, делалось это «в порядке обмена». Мы к ним, они за это к нам. Ну, Болгария, Чехословакия, Венгрия — с этим попроще, но иногда случайно возникала Италия.
Посредством мистических обстоятельств провинция Реджо-Эмилия вдруг оказалась прокоммунистической ориентации. Сенатор-миллионер тоже хотел коммунизма и, посмотрев, естественно случайно, эпохальное произведение Маяковского «Клоп» в Театре сатиры, решил, что проблема обуржуазивания пролетариата крайне волнует все население Реджо-Эмилии и этот спектакль срочно надо показать в Падуе, Болонье, Венеции и других «провинциальных» городах Италии.
Как потом выяснилось, зрительский интерес к Маяковскому в Венеции был несколько ниже ожидаемого, но те несколько человек, которые рискнули взглянуть на Присыпкина с командой, принимали спектакль восторженно, что дало возможность газете «Советская культура» написать о триумфальном успехе наших гастролей. Сколько именно зрителей стали свидетелями триумфа, не уточнялось, да и не в этом же дело, так как гастроли не коммерческие, а коммунист-миллионер, очевидно, шел на это. Морально было несколько тяжеловато, но… Италия, суточные и полные чемоданы тушенки и плавленых сырков выветривали грустные мысли о зрительском равнодушии. Кстати, предупреждения компетентных органов перед выездом о готовящихся провокациях, слежке, а главное — о невозможности провезти через итальянскую таможню живой продукт питания оказались несостоятельными.
Огромный двухэтажный автобус мчал прославленный театральный коллектив по осенней Италии. Было весело, бездумно, раскрепощенно. Вечером прославленный коллектив подвезли к мотелю под Миланом. Мотель, отдаленно напоминавший санаторий 4-го управления Минздрава СССР, был мертв — в нем царило осеннее безлюдье. И вдруг такая неожиданная радость — подъехал автобус с людьми, и моментально вспыхнули люстры вестибюля, зажглись огни на кухне ресторана, с улицы сквозь окна первого этажа стало видно, как застучали ножи в руках поваров, как забеспокоились официанты в ресторанном зале.
Коллектив готовился к выгрузке и поселению. «Киловаттники не включать! Убью!» — раздалась команда-призыв Анатолия Папанова, и коллектив потупил взоры. Дело в том, что ведерный кипятильник (в просторечье киловаттник) уже неоднократно срывал зарубежные гастроли прославленного коллектива. Рассчитанный на огромное ведро и подключение, очевидно, напрямую к Днепрогэсу, он никак не влезал в эмалированные кружки, не подключался к сети даже через хитрые переходники в виде двух оголенных проводов, прикрученных к советским спичкам, и, что самое гнусное, замыкал электрическую сеть любого отеля. Возили же его некоторые буйные головы исключительно из-за скорости закипания в любой емкости, куда его удавалось вводить, вплоть до биде.
Итак, прославленный коллектив прошествовал мимо услужливых портье и заискивающих метрдотелей к лифтам и, получив ключи, стал размещаться. Прошло минут шесть, в мотеле прозвучал знакомый звук лопнувшего воздушного шарика, и настала тьма. Зашебуршившийся коллектив выполз из номеров с криками:
— Ведь предупреждали! Нельзя врубаться всем сразу. Что за жлобство!
— Соковнин! Убью! — перекрыл весь гомон властно-гневный крик Папанова.
Очевидно, Толя заподозрил Юрочку Соковнина в баловстве с киловаттником, и теперь прославленный коллектив во главе с Папановым вслепую пустился на поиски гастролера-нарушителя, чтобы изъять нагревающее устройство и наказать, если удастся.
Свет дали не сразу, потому что, как выяснилось, Соковнин вырубил не только отель, но и всю фазу микрорайона. По возникновении света и некоторой стабилизации настроений те, кто ужинает без подогрева (сыр, хлеб, вода из-под крана), спустились в холл и небрежно раскинулись в креслах, ведя интеллектуальные разговоры о том, кто чего съел. В дверях ресторана стоял весь коллектив заведения, включая поваров, и с ужасом непонимания глядел на проживающих. Как! Ни один из шестидесяти трех гостей, приехав вечером в мотель, расселившись, помывшись и спустившись в холл, даже не подошел к двери ресторана и бара.
«Инопланетяне!» — было написано на лицах служащих. А из-за их спин пахло жареным: что-то готовилось и, судя по всему, сервировалось.
Ах, гастроли застоя! Рядом с мотелем простиралось свежеубранное поле кукурузы. Артисты утром выходили подышать свежим воздухом, делали на поле зарядку — поклоны вперед и в стороны — с одновременным собиранием довольно обильного урожая кукурузы, так как даже в Италии потери при уборке довольно велики.
Милый, добрый и наивный Даня Каданов стеснялся рыться в поле, но в парке культуры и отдыха какого-нибудь Милана, сидя у фонтана с коркой черного хлеба, занимался небольшим change (обменом) с ручными белочками, снующими по аллеям. Местные жители кормили белочек бананами, апельсинами, грецкими орехами. Даня же, увидев в лапах белки очередной продукт, привлекал ее внимание коркой черного хлеба, которая для нее была экзотикой. Белка прыгала к Данечке на колени, тот незаметно отнимал у нее орех или надкушенный банан и ждал следующую жертву.
Только очень дальновидные и серьезные артисты умели правильно подготовиться к долгим гастролям. Например, в голодную Италию. Пижоны, типа меня с Андрюшей Мироновым, делали вид, что не будут крохоборствовать: «Черт с ними, со шмотками! Один раз живем». Все эти пижонские настроения кончались через секунду после приземления, но было уже поздно: есть хотелось, а в чемоданах, кроме кривой палки сухой колбасы, ничего. И начинались муки бродяжничества с протянутой рукой.
Рим! Прославленный коллектив расселяется в пригородном мотеле, где у каждого из «первачей» свой коттедж и лужайка при нем. Коттеджи все не пронумерованы, а имеют экзотическо-ботанические названия: «Лилия», «Роза», «Эдельвейс». Помывшись в «Розе» и откусив копченой колбасы, мы с премьером стали думать: к кому? Выбор был невелик, ибо закон гастрольных джунглей очень суров. Через лужайку уютно светился коттедж «Эдельвейс» — место проживания Спартака Мишулина. Поколебавшись минуту-другую, мы короткими перебежками пересекли лужайку и поскреблись в дверь всегда гостеприимного, но крайне осторожного Спартака.
— Кто? — услышали мы испуганно-хриплый голос хозяина, как будто в далекой сибирской сторожке зимой неожиданно постучали в дверь.
— Спартачок, это мы.
— Одни?
— Одни.
— Сейчас.
Раздался звук чего-то отодвигаемого, потом погас свет, повернулся ключ, и сквозь щель полуоткрытой двери мы протиснулись в жилище. А жилище «Эдельвейса», надо сказать, было удивительно роскошно-уютным. Огромная зала с ковром, камином и телевизором, низкие кресла около лакированного стола, направо — глубокий альков с неимоверно широкой кроватью и вдалеке, за дубовой дверью, совмещенный санузел метров тридцать с ванной-бассейном, биде и двуспальным унитазом. Все это стояло на белом мраморном полу с подсветами.
Духота и жара в «Эдельвейсе» были невозможными — все окна закрыты, металлические жалюзи спущены, темные шторы задернуты. Сам гастролер, босой, в длинных семейных трусах и больше ни в чем, радушно сказал: «Ну что, проголодались? А я предупреждал! Пошли!»
Вдали, в центре санузла, горел костер. На мраморном полу лежал кусок асбеста (для изоляции), стояла костровая тренога, висел котел, и горящий экономно сухой спирт подогревал булькающее варево. Рядом находился открытый большой чемодан с исходящим продуктом. Там было все, включая можайское молоко.
В данный момент варилась уха из сайры. Хозяин раздал складные ложки и пригласил к котлу. Готовил Спартак незамысловато, но очень сытно. Беда заключалась в том, что оголодавшие коллеги и сам хозяин никогда не могли дождаться окончательной готовности пищи и начинали хлебать полуфабрикат. По мере сжирания содержимого котла возникала опасность недоедания, и по ходу трапезы в котел бросался тот или иной продукт из чемодана.
Так я никогда не забуду удивительного вкусового ощущения, когда в ту же уху (это фирменное гастрольное блюдо Мишулина) влили банку сладкой сгущенки.
Спартак со своим костром прошел многие подмостки мира. Он варил за кулисами Гамбурга, в гримерной Будапешта, на обочине автобана Берлин — Цюрих… Его кухню обожали все — от Плучека до рабочего сцены. Помню, заходили на огонек его закулисного костра и немецкие актеры — хвалили!
На этих гастролях в Италии меня приняли за миллионера.
В то время мы приятельствовали с Мариолиной, женой главного архитектора Венеции. Главный архитектор на самом деле, по-моему, был венецианским олигархом. Элегантный, миниатюрный, напоминал дирижера Вилли Ферреро и трубача Эдди Рознера. Мариолина, очевидно, от тупика миллионерства училась в нашем ГИТИСе на театроведческом факультете и почему-то была специалистом по Лескову.
Как советские люди ездили за границу
«Руссо туристо облико морале». Кадр из комедии «Бриллиантовая рука»
Разведывательные органы капиталистических стран стремятся использовать в своих целях и такие слабости отдельных лиц, как склонность к спиртным напиткам, к легким связям с женщинами, азартным играм, приобретению различных вещей и неумение жить по средствам, а также беспечность, болтливость, небрежность и халатность в хранении служебных и личных документов».
Дешево и сердито
Советский зарубежный туризм развивался под благородным лозунгом «укрепления дружбы между народами». Укрепляли дружбу дозировано: чаще всего посещали «братские страны» — Болгарию, Польшу, ГДР. Туда отправляли даже особые поезда дружбы. В ходу была поговорка: «Курица не птица, Болгария не заграница!». Здесь все было почти советское: буквы на вывесках, понятная речь и даже лозунги — «Слава КПСС!».
Отношение к советским туристам было неоднозначным. В гостиничных номерах, где они останавливались, блокировали изрядную часть каналов кабельного телевидения. В отместку наши потихоньку тащили одноразовые пакетики с шампунем и мылом (сувениры для коллег).
А в народе ходил исторический анекдот о советском туристе, который забрался на скалу, чтобы поглазеть на нудистский пляж, и обнаженные капиталисты, увидев его, сразу стали кричать: «Русский!»
Чего-то мало, чего-то жаль
В более привилегированном положении, но все равно «под колпаком» находились те, кто выезжал за рубеж по долгу службы: работники консульств, журналисты-международники, моряки, деятели искусства. Даже они не могли сдержать отчаянных стонов, наблюдая совсем другую жизнь. Что уж говорить о простых смертных! Были случаи, когда некоторые слабонервные женщины даже падали в обморок при виде роскошных витрин.
За границу! (из истории зарубежного туризма в СССР)
Предлагаю Вашему вниманию очень подробный рассказ о том, как выглядела поездка гражданина СССР за рубеж.
При СССР ездили в турпоездки по Индии, в морские круизы вокруг Японии, вдоль побережья Западной Африки,в США,в Финляндию и пр. Например в социалистической Югославии действовали стриптиз-клубы и некоторые наши туристы без разрешения руководителя группы проникали на них.
Для поездки в США советским гражданам разрешали поменять валюту из расчета 2 доллара в день (чтобы как раз не хватило денег на всякие стриптизы), в Финляндию – почти 1,5 дол., в соцстраны – ок. 1 дол. в день. В качестве сувениров из СССР везли бюсты Ленина (официально) и фотоаппараты (чтобы продать – неофициально).
Любопытны современному человеку коммунистические формулировки касательно наших туристов: «установлено, что отдельные туристы в зарубежных странах увлекаются посещением ресторанов». Особенно «возмутительные» проступки имелись у женщин: «туристка П. в Праге за ужином в ресторане громко хохотала», «завела знакомство с шофером обслуживаемого автобуса», «преподаватель ВУЗа при посещении группой музея проявила беспечность, недисциплинированность – самовольно оставила группу и отсутствовала 28 минут».
Увлекаясь современными дискуссиями о легкости или трудности получения загранпаспорта и других документов через интернет, жалобами на то, что без визы мы можем въехать только в несколько десятков стран, не стоит забывать о том, какими условиями были ограничены путешествия наших граждан за границу ещё недавно – всего каких-то 30-50 лет назад.
«И вот мы в Касабланке!
Кто в шубе, кто в ушанке
Томимся на жаре…»2.
А возможности были крайне ограничены. Так, в 1960 г. из Пермской области за границу было отправлено всего 657 туристов 4, распределенных на 36 групп, в 1961 г. – 761 турист 5. Отправиться в путешествие мог далеко не каждый желающий. Будущий советский турист должен был преодолеть несколько уровней «фильтрации». Первый уровень – местком – низовая профорганизация (цеховая, данного предприятия или организации). Местком принимал заявление от претендента и давал «характеристику–рекомендацию», в которой должны были быть раскрыты «все стороны деятельности будущего туриста, его моральные качества»6.
Естественно, «деятельность» и «качества» должны быть безупречными. Например, такие: «Товарищ С. в общественной жизни принимает самое активное участие. Избирался в члены заводского комитета комсомола, … политически грамотен, морально устойчив, в быту скромен и дисциплинирован, среди работников пользуется авторитетом и уважением»7. Эта характеристика подписывалась руководителем предприятия, секретарем парторганизации, председателем профорганизации и заверялась печатью.
Далее характеристика (и человек вместе с ней) «поступали на рассмотрение и согласование» в районный или городской комитет КПСС. И, наконец, утверждала «персональный состав лиц» высшая разрешительная инстанция – комиссия при обкоме КПСС в составе секретаря обкома КПСС, завотделом административных и торгово-финансовых органов обкома КПСС, начальника управления КГБ, председателя облпрофсовета8.
Желающим побывать в капиталистических странах и Югославии уделялось особое внимание. Для них была разработана специальная анкета, в которой перечислялись все родственники будущего туриста (живущие и умершие), а рекомендующие инстанции должны были более тщательно рассматривать «политическую зрелость, моральную устойчивость и поведение в быту»9.
Также были разработаны специальные «Правила для выезжающих в капиталистические и развивающиеся страны». В этих правилах значительное внимание уделялось возможным проискам империалистической разведки: «Советские граждане должны… постоянно проявлять политическую бдительность, помнить о том, что разведывательные органы капиталистических стран и их агентура стремятся получить от советских граждан интересующие их сведения, скомпрометировать советского человека, когда это им выгодно, вплоть до склонения к измене Родине.
В этих целях разведки империалистических государств, используя современную технику, применяют методы подслушивания, тайного наблюдения и фотографирования, а также методы обмана, шантажа, подлогов и угроз. Агенты капиталистических разведок действуют часто под видом гидов и переводчиков, врачей и преподавателей, портных, продавцов, шоферов такси, официантов, парикмахеров и другого обслуживающего персонала. Разведывательные органы капиталистических стран стремятся использовать в своих целях и такие слабости отдельных лиц, как склонность к спиртным напиткам, к легким связям с женщинами, азартным играм, приобретению различных вещей и неумение жить по средствам, а также беспечность, болтливость, небрежность и халатность в хранении служебных и личных документов».
Вероятно, советских граждан, обладающих такими безупречными качествами, было намного меньше, и, соответственно, путешественников в капстраны было на порядок меньше. Так, в 1961 г. из 761 туриста только 107 посетили капстраны, а в 1962 г. из 459 туристов всего 12 смогли поехать в капиталистические или развивающиеся страны 10. Еще одной негласной инстанцией выступал КГБ, который проверял каждого туриста по своим каналам 11.
Если все инстанции сходились во мнении, что данный гражданин способен «…высоко нести честь и достоинство гражданина СССР, быть постоянно политически бдительным, строго хранить государственную тайну»12, то он становился потенциальным «туристом». Приложив к испещренной подписями и печатями характеристике-рекомендации справку о состоянии здоровья, выписку из решения профсоюзной организации об утверждении характеристики-рекомендации, 2 фотокарточки, анкету соответствующего образца, заявление о желании поехать в определенную страну, турист шел в Отдел иностранного туризма при Пермском областном совете профсоюзов (Облсовпроф) или в Бюро молодежного туризма «Спутник». Через Облсовпроф путешествовать было дешевле, формировались специальные «безвалютные» группы туристов (преимущественно из рабочих), в которых путевка стоила 30% от цены; кроме того, профсоюз оплачивал 50% стоимости проезда13.
Абсолютное большинство путевок были в соцстраны и страны народной демократии – ЧССР, ГДР, ВНР, БНР, СФРЮ, ПНР, РНР-СРР (Румынская Народная Республика (РНР) в 1965 г. стала Социалистической Республикой Румынией (СРР). Со временем особенно популярными стали путевки в Болгарию с отдыхом на море. Так, с 1960 г. по 1974 г. количество групп, организованных пермским Облосвпрофом для поездки в эту страну увеличилось в 10 раз, а в народе появилась поговорка: «Курица не птица, Болгария – не заграница». Здесь все напоминало родную советскую действительность, только на многочисленных лозунгах вместо «КПСС» красовалось «БКП».
Внешнеполитические события всегда влияли на развитие туризма и определяли туристические маршруты. Так, венгерский кризис, несомненно, снизил турпоток в эту страну. Но в дальнейшем наблюдался рост туристических поездок в Венгрию. Несомненно, это помогало нормализовать и сглаживать отношения между странами. К тому же, туризм в СССР признавался не только видом отдыха, но и «средством коммунистического воспитания» 14.
В «Правилах поведения советских граждан, выезжающих за границу» есть такой пункт: «Во время пребывания за границей советские граждане, используя имеющиеся возможности, должны в умелой форме разъяснять миролюбивую внешнюю политику Советского правительства и достижения советского народа в развитии экономики, науки, культуры и других областях коммунистического строительства». Если в 1959 г. пермским Облсовпрофом в Венгрию была отправлена всего одна группа, то в 1960 г. – три группы, а в 1961 г. – десять.
Чехословацкие события 1968 г. снизились поток туристов в эту страну, но не прервали совсем. Пермякам было крайне неуютно в это время в Чехословакии. Так, осенью 1968 г. пермская группа читала на заборах во всех городах ЧССР надписи на русском языке: «Враги, уходите домой», «Русак, уходи в Москву». В ресторане на просьбу помыть яблоки официантка заявила: «Мойте дома, русские враги. И мы хотим вас видеть под землей». Весной 1969 г. в Карловых Варах группу наших туристов окружила молодежь, они выкрикивали «ругательства и русский мат» в адрес Советского правительства и ЦК КПСС, называли пермяков «советскими контрреволюционерами».
То же было в г. Плезень и Чешских Будеевицах. В г. Либерец жители скандировали: «советские оккупанты», «русские собаки, идите домой», «русские солдаты, идите домой». Экскурсовод призналась, что в чешском «Интуристе» никто не хотел работать с русскими, и пыталась показать фотографии событий 21 августа 1968 г. На другую пермскую группу несколько раз пытались напасть или кидали в автобус камни. В итоге автобус на ночь оставляли в советской комендатуре. Причем, такая агрессия появилась после нескольких попыток русских туристов пообщаться с населением и «разъяснить им политику нашей партии и КПЧ, убеждать, показывать ошибочность их взглядов, давать им пищу для размышлений в переоценке событий и явлений» 15.
Сближение СССР и Египта, начавшееся со второй половины 1950-х гг., открыло новый маршрут для туристов. В 1968 г. пермяки могли поехать в тур по Египту, тогда еще называвшемуся ОАР (Объединенная Арабская Республика).
В Чехословакии особой популярностью пользовались посещения пивзаводов. Встречи с иностранными трудящимися в большинстве случаев обставлялись очень торжественно. Вот, например, описание посещения болгарских сельскохозяйственных кооперативов в 1972 г.: «…для встречи были выстроены пионеры. Когда мы вышли из автобуса, духовой оркестр исполнил гимн Советского Союза, после чего пионеры нам вручили цветы, а мы вручили им сувениры. После этого вся группа, пионеры и присутствующие члены кооперативов зашли в клуб, руководители хозяйств рассказали нам о структуре и экономике хозяйств, главные специалисты отвечали на вопросы, задаваемые нашими туристами.
После этого секретари парторганизаций произнесли приветственные речи. Я, как старший, от имени группы туристов поблагодарил руководителей, пионеров и присутствующих членов кооператива за теплую дружескую встречу и вручил памятные подарки (бюсты В.И. Ленина и книги о России) 16. Путешествия в Египет обязательно включали посещение строящейся или уже построенной при помощи СССР Асуанской плотины. Даже тур в США немало времени уделял осмотру различных заводов и гидроэлектростанций 17.
Стоимость путевок была разной. Большинство туров в соцстраны и страны народной демократии стоили около 200 рублей. Так, в 1962 г. путевка в Чехословакию на 14 дней стоила 110 рублей (без дороги). Еще нужно было заплатить за билеты до Праги – около 60 рублей и приобрести валюту на 27 рублей18. В итоге – 197 рублей. Путевки в Румынию и Болгарию стоили 150 рублей, плюс дорога до Москвы и обмен валюты.
Пятнадцатидневное путешествие в Индию в этом же году стоило 430 рублей от Москвы. Путевка в Финляндию на 9 дней стоила 134 рубля от Ленинграда, на валюту разрешалось потратить 12 рублей. Круиз вокруг Европы на одном из самых комфортабельных в то время лайнеров «Шота Руставели» обходился в 500-800 рублей (в зависимости от класса каюты). Круиз вокруг Западной Африки на теплоходе «Башкирия» стоил от 600 до 827 рублей, плюс дорога до Одессы и покупка валюты на 24 рубля.
Заработок у пермяков в 1960-е гг. (после денежной реформы 1961 г.) был следующим: фармацевты – от 67 до 100 рублей; бухгалтер – от 70 до 100 рублей; электро-газосварщики, слесари-сантехники, грузчики – от 90 до 150 рублей; врачи – от 125 до 177 рублей; дорожный мастер – 132 рубля; прораб на стройке – 150 рублей 19.
Также говорилось о том, что «турист должен иметь приличный внешний вид, одежда должна соответствовать сезону, климату той страны, куда едет турист». Согласно таможенным правилам, турист имел право вывезти за пределы СССР: один радиоприемник, один фотоаппарат, один проигрыватель, два музыкальных инструмента, двое часов, сувениры, 10 метров ткани, 3 штуки шерстяных изделий, одно золотое кольцо, одну брошку золотую, один браслет золотой, одни очки в золотой оправе и не свыше 400 грамм изделий из серебра 21.
Отдельно стоял вопрос с иностранной валютой. В разные страны разрешалось обменять валюту на разные суммы. В 1962 г. в 15-дневный тур по Индии разрешали приобрести валюты только на 23 рубля, а в 14-дневный тур по Чехословакии – на 27 рублей. С 1 января 1964 г. для поездок в соцстраны разрешалось обменять 30 рублей и, кроме того, взять с собой за границу еще 30 рублей. Из этих 30 рублей, 10 разрешалось обменять за пределами СССР, а оставшиеся 20 рублей необходимо было предъявить таможенникам при возвращении.
Для того, чтобы у туристов не возникало соблазнов обменять советские деньги на валюту, банки соцстран были обязаны брать у туристов только 10-рублевые купюры. Это в свою очередь вело к казусам. Так, руководитель группы пермских туристов писал в отчете, что у него были большие трудности с обменом денег в Румынии. Деньги на обмен – по 10 рублей – он собрал еще в Перми, и обменял их для удобства транспортировки на 50-рублевые купюры. Банк Румынии отказался менять эти купюры на свою валюту. Для поездки в США в 1961 г. пермским туристам разрешено было приобрести только 31,9 долларов (при курсе 1 руб. = 1,1 доллар) или по 2,3 доллара на день пребывания в стране22. В заключении говорилось, что ввоз иностранной валюты в СССР строго воспрещен.
На общем собрании группы перед поездкой обычно избирался актив туристической группы: староста, сувенирная группа. Сувенирная группа отвечала за покупку общих сувениров для вручения директорам и рабочим предприятий, сотрудникам иностранных компартий и профсоюзных комитетов. Из отчетов руководителей групп можно узнать, какие сувениры везли пермяки за границу. Преобладали бюсты Ленина: «…вручили работникам обувной фабрики «Свит» альбом «Москва» с гравировкой «Коллективу обувного комбината «Свит» от коллектива Пермской обувной фабрики» и бюст Ленина. В ответ получили – 1 ботинки, альбом комбината, значок «65 лет комбинату». Везли также сувениры-макеты обелиска участникам Уральского добровольческого танкового корпуса, открытки и значки.
Возглавлял группу специально подобранный руководитель – «из наиболее подготовленных работников из числа партийного, советского и профсоюзного актива», кроме руководителя «в каждую группу в соответствии с постановлением включаем 3-4 человека, обладающих опытом пропагандисткой работы»23. Вероятно, были среди туристов и «личности в штатском»:
Придя домой после инструктажа, многие пермяки по-своему начинали готовиться к поездке – упаковывали в чемодан водку (разрешалось по 2 бутылки на человека), прятали рубли для последующего их обмена, покупали фотоаппараты и транзисторные приемники (не только для того, чтобы запечатлеть достопримечательности, но и для того, чтобы продать их за рубежом). Водку не всегда довозили до границы: «в первую же ночь в поезде «Кама» напился и со второй полки упал Н., правда, без каких либо ушибов» и др. Иногда были и такие случаи: «У М. в чемодане разбилась бутылка, и водка смыла все печати на паспорте, находящемся в чемодане». Если все же водка попадала за границу, то тут же продавалась. Вероятно, оптовыми покупателями был персонал гостиниц. Так, в 1969 г. руководитель группы в ЧССР писал в отчете, что в гостиницах персонал уже сам подходил к туристам и предлагал купить водку – «русские всегда здесь торгуют водкой».
Деньги прятали в чемоданах, в футлярах бритв, в косметичках и даже в прическах. Если деньги находили таможенники, то изымали и составляли акт, который посылался по месту работы и служил надежной преградой для дальнейших путешествий. При поездке в капстрану за найденные незадекларированные рубли туриста не выпускали за границу. Рубли за границей меняли через гидов, на улице у иностранцев, в банковских обменных пунктах. Здесь открывался простор для мошенников.
Наконец, путешествие начиналось. На родной «Каме» туристы ехали в Москву, за два или три дня до отправки за границу. В Москве нужно было еще дооформить все документы, купить недостающие билеты, приобрести валюту. С большим трудом группа устраивалась в гостинице: «…уехали на ВДНХ в гостиницу «Заря», в гостинице мест не оказалось, ночевали в гостинице «Восток» в общих номерах…».
Если получалось без ночевки, возникали другие трудности: «Наш поезд «Кама» прибывает в Москву рано, задолго до начала работы учреждений Интуриста СССР. В облсовпрофе нам дали адрес, что мы должны прибыть в зал №3 гостиницы «Метрополь». В этот зал нас вообще не пустили (техничка, которая в это время делала уборку, на нас наорала), люди вынуждены были около 3-х часов находиться на улице» (в декабре 1974 г.).
Из Москвы чаще на поезде, иногда на самолете, туристы попадали за границу. И тут оказывалось, что прошедшие все проверки, признанные «морально устойчивыми и политически грамотными» люди имеют очень обширные интересы и желания, не хотят ходить строем, «Травиате» предпочитают стриптиз, торгуют водкой и фотоаппаратами и покупают модные вещи.
Уже в 1956 г. бюро Молотовского обкома КПСС рассматривало вопрос о недостатках в организации туристских поездок за границу: «… установлено, что отдельные туристы в зарубежных странах увлекаются посещением ресторанов, ведут разговоры и фотографируются со случайными людьми. Ряд лиц в зарубежных странах занимались в спекулятивных целях скупкой различных вещей. Некоторые туристы допускали грубые выходки по отношению к местным работникам и обсуживающему персоналу, проявляли неуважение к национальным чувствам и обычаям населения. Подобное поведение дискредитирует советских туристов, порождает у зарубежных жителей превратное представление о советских людях, наносит ущерб престижу нашей страны»25.
Руководители групп обязаны были писать отчеты, которые поступали в Облсовпроф. Вероятно, для этого имелся некий шаблон, так как все отчеты имеют похожую структуру и состоят из 9 пунктов:
Одним из самых опасных нарушений правил поведения считались одиночные прогулки. Почти в каждом отчете описываются следующие случаи: «…преподаватель ВУЗа при посещении группой художественно-исторического музея Австрии проявила беспечность, недисциплинированность – самовольно оставила группу и отсутствовала 28 минут. Свой странный поступок А. объяснила примерно так: «Я изучала произведения Тициана». Почти вся группа была возмущена поведением А., а что пережил за 28 минут руководитель группы, просто кошмар. В Будапеште, когда было предоставлено свободное время, А. вопреки совета с моей стороны пойти по городу хотя бы с кем-то вдвоем, категорически отказалась и пошла гулять опять одна… Ее реплики были: «Мы не репрессированные». Мое мнение: впредь А. ни в коем случае рекомендации о выезде за границу не представлять».
Руководитель группы мог вечером проверить, в номерах ли туристы: «в этот же вечер я предупредил всех туристов из гостиницы не выходить, а лечь раньше спать. Вечером, когда пошли со старостой посмотреть, все ли на местах и кто как себя чувствует, то не обнаружили в своей комнате М.».
Несмотря на постоянный контроль, некоторые наши земляки терялись и отставали от группы. Так, в 1973 г. две пермячки в Болгарии отстали от автобуса. Пытаясь догнать группу, остановили автомобиль гражданина Турции, объяснение велось с помощью жестов. В итоге девушки оказались на совершенно другой границе и были высажены болгарскими пограничниками. Хорошо, что пограничники сумели разобраться в ситуации и отправили путешественниц не в кутузку, а в Софию. Резонанс от этого события отразился даже в публикации газеты «Звезда»26.
Были случаи, когда туристы оставались на Западе. Так, в 1961 г. из группы рабочих-ударников, в качестве поощрения отправленных в Италию, сбежал работник жилищно-коммунального отдела одной из шахт Кизела. Он пришел в американское посольство в Риме и попросил политического убежища. После допросов в контрразведке и пребывания в лагере беженцев бывший турист получил жилье и работу в немецком городе Золинген. Вероятно, для человека, с детства окруженного тотальным вниманием разного уровня, в том числе и социальной заботой, свобода и одиночество Запада оказались невыносимыми. Через пять месяцев заграничной жизни В. пришел в советское посольство и попросился на Родину.
На родине, в Кизеле, был суд, на котором шахтеры кричали из зала: «Говори начистоту, что выдал американской контрразведке?», а газеты писали: «Добровольно променять подлинно свободную жизнь в Советской стране на жалкое существование в капиталистическом мире? Сама мысль об этом показалась бы дикой и неестественной… Но именно так и случилось. За внешней скромностью и добропорядочностью В. скрывалось отвратительное мурло обывателя, зараженного ядом частнособственнической психологии. Этот человек, исправно выполняющий свои обязанности на производстве, на самом деле презирал общественно-полезный труд…»27.
В этой обстановке проявляется у большинства скупидомство, боязнь израсходовать даже 5-6 пиастров на сок, на лимонад или мороженное». В Югославии, вопреки запретам, покупали мохер. Так, в 1971 г. руководитель группы отметил: «…несмотря на мое неоднократное предупреждение о запрещении провоза шерсти из Югославии, все же закупили «Мохер», ответив, что «пусть за это хоть стреляют». Для провоза запрещенного, но такого модного мохера пермячки брали с собой спицы, и, за время путешествия из пряжи вязали шали, накидки и даже одеяла. В Перми вязка распускалась, нитки распрямлялись с помощью пара. Например, была такая технология: нужно было набрать немного воды в чайник, нагреть его и протягивать через носик и крышку нитки.
В середине 1970-х – начале 1980-х гг. из поездки обязательно привозили джинсы, которые можно было носить самому или продать на «барахолке» за 100 рублей, тем самым почти окупив поездку:
«Нам доллары раздали
Мы их в кулак зажали
И побежали на базар.
По лавкам мы ходили,
Все джинсы ворошили…»28.
По таможенным правилам ввезти можно было всего один костюм из джинсовой ткани и одни джинсовые брюки. В ход опять шла уральская смекалка: вещи прятались, одевались на себя по несколько пар и т.д.
Часто в свободное время туристы посещали не совсем «политически выдержанные», по мнению идеологических работников, заведения. Так, в 1973 г. группа пермских студентов, состоящая в основном из девушек, объявила о своем намерении пойти в стриптиз-бар. Руководителю группы пришлось идти с ними и следить за их поведением: «в баре же они подвыпили, и потом с трудом гид и староста вырвали кое-кого из объятий мужчин». Другая студенческая группа в Германии вместо того, чтобы слушать «Травиату», отправилась в стриптиз-бар. Многие посещали церкви, где покупали крестики и иконки, которые после конфисковывались на советской таможне. Иногда совершали уж совсем немыслимые деяния: «дошло до того, что в г. Созми в соборе А. поставила богу свечку».
Среди сувениров многие везли ручки и открытки, которые таможенники считали «порнографическими» и отбирали: «при возвращении на советской границе у одного туриста были изъяты пограничниками две порнографические ручки», «на таможне в Чопе был изъят портмоне с порнографической открыткой». Также могли изъять мохер, лишнюю пару обуви, библию. Конечно же, изымалось не все, кое-что попадало в Пермь и вызывало зависть и восхищение. Турист ходил по знакомым и друзьям, собиралось все семейство и завороженно слушало невероятное и удивительное повествование. Взрослые разглядывали красочные открытки и фирменные джинсы, а дети пробовали по глоточку «пепси-колу».
Идеологические работники пытались контролировать и рассказы о путешествиях. Бюро тогда еще Молотовского обкома КПСС рекомендовало в 1956 г.: «Предложить горкомам, райкомам КПСС после возвращения туристов из зарубежных стран беседовать с ними в партийных органах и оказывать им помощь в правильном освещении своих впечатлений при проведении бесед среди рабочих и служащих».
Тон и наполнение отчетов во многом зависело от личных качеств руководителя. Часто отчеты были очень лаконичны, а пункт, характеризующий поведение туристов, был примерно такой: «поведение туристов было правильное. Участники поездки держали себя скромно, с достоинством советских людей». Но появлялись и такие характеристики: «морально неустойчив, склонен к выпивке и поиску острых ощущений. Все представляет в «розовом» свете. Восхищен свободными нравами в Югославии. Не ночевал в номере», «за границу едет с целью что-то купить выгодно».
Иногда же характеристики туристов были и вовсе субъективные: «турист Г. меркантильный человек, взгляд на девушек циничный, что-то в нем скользкое, хотя поведение в целом на вид как-будто бы и порядочное. Надо будет впредь рекомендации как туристу не давать». Невольно вспоминаются строки Владимира Высоцкого о поездке за границу:
Шанс побывать за границей у советского человека был чрезвычайно редок, поэтому побывавшие там всю жизнь хранили воспоминания, а на праздничных застольях вновь и вновь пересказывали свои заморские приключения:
«…А на канарском пляже
(жене и не расскажешь)
Такое увидели наяву,
Что женщины плевались,
Мужчины восхищались,
А ночью всё ворочались в бреду.
…
И так мы плыли, плыли,
И, наконец, прибыли
В Одессу, что на нашем берегу.
Но, все, что я изведал,
И все, что вам поведал, навеки в своем сердце сберегу»29.
Шевырин Сергей,
главный специалист отдела информации ГОПАПО