Конспирологическая версия что это
Почему люди верят в теории заговора
Аудиоверсия материала:
Теперь материалы РБК Трендов можно не только читать, но и слушать. Ищите и подписывайтесь на подкаст «Звучит как тренд» в Apple Podcasts, «Яндекс.Музыке», Castbox или на другой платформе, где вы слушаете подкасты.
Теории заговора в СМИ
В начале мая 2020 года Никита Михалков, как обычно, появился в эфире «России 24». На канале выходит его авторская программа «Бесогон ТВ». Голос режиссера звучал тревожно. Как удалось узнать Михалкову, миллиардер Билл Гейтс под видом вакцин от коронавируса намерен вживить людям некие наночипы, чтобы управлять человечеством. А технология для этого грандиозного плана патентуется под номером 666, числом Антихриста. Налицо заговор. Похожий сюжет показали и на Первом канале, в эфире «Человек и Закон». Тоже Билл Гейтс, который стоит за эпидемией коронавируса и готовит мир к массовой чипизации.
Параллельно нашелся еще один «источник» коронавируса — вышки 5G, которые загадочным образом облучают людей. Эта теория — уже детище интернета, а не телевидения. Ее, например, транслировала у себя в инстаграме с 7 млн подписчиков ведущая и бывшая участница «Дом-2» Виктория Боня.
Темы заговоров в российских СМИ за последнее десятилетие стало в несколько раз больше.
Россиянам активно рассказывают про заговор историков против России, тайное мировое правительство и масонов, опасность ГМО и прививок, про то, что ВИЧ и СПИДа не существует, про плоскую Землю и что американцы не были на Луне. Теперь к этому добавились Билл Гейтс, вышки 5G и коронавирус.
История про Билла Гейтса и чипирование под видом вакцин от COVID-19 в США тоже неплохо разошлась — согласно последним опросам, в нее верят 44% членов Республиканской партии.
Термин «конспирология» означает то же, что и «теория заговора», только звучит более научно. Правда, конспирологами обладатели такой картины мира себя предпочитают не называть. Да и про заговоры говорят редко. Сейчас в моде слово «скептик».
Проблема в том, что у таких взглядов — порой наивных, порой странных, а порой диких — часто есть последствия. Одни люди думают, что вышки 5G реально распространяют коронавирус, и идут их сжигать. Другие отказываются прививать детей, причем настолько массово, что ВОЗ впервые включила это в список угроз здоровью человечества. С появлением вакцины от COVID-19 это может стать еще большей проблемой.
Серая зона между фактами и теорией заговора
Напрасно думать, что конспирология — это про каких-то других, не самых умных людей и точно не про вас и ваше окружение. Опрос ВЦИОМа от 2018 года показал: в тайное «мировое правительство» верит 67% россиян (в 2014 году их было 45%), из них 68% — с высшим образованием.
Теории заговора — это не одна цельная история, в которую можно либо верить, либо не верить. Скорее это множество интерпретаций отдельных фактов, каждая из которых может занимать любое место на шкале от явного абсурда до научных данных. Кто-то может считать невероятным порабощение человечества инопланетянами, но выступать против вакцинации — или наоборот.
Между научными фактами и явной теорией заговора существует большая серая зона, внутри которой для каждого из нас найдется вполне логичное объяснение мира, которое кому-то другому покажется конспирологическим.
На нашу картину мира влияют довольно древние настройки мозга и психики:
Недоверие к чужакам
Когда они начинают сбоить, например, на фоне стресса из-за внешних обстоятельств, мышление рискует стать более конспирологичным. Разберем, как это происходит.
Детектор намерений
Взгляните на видео:
Трудно не заметить здесь историю. Все потому, что мозг автоматически видит не просто геометрические фигуры, а персонажей и их намерения. Роб Бразертон, автор книги «Недоверчивые умы: чем нас привлекают теории заговора», назвал это когнитивное искажение детектором намерений.
Большинство из нас четко видит, что большой треугольник — явный абьюзер. В оригинальном исследовании, которое проводили в 1940-х годах, только один испытуемый описал увиденное в чисто геометрических терминах. Остальные говорили о людях, о персонажах.
В 2017 году с этой же анимацией провели другое исследование — люди, которые высоко оценивали способность фигурок к осознанным действиям, также были более склонны воспринимать мир как полный мотивов, намерений и верить в теории заговора.
Исследование самого Роба Бразертона двумя годами ранее было похожим. Испытуемым читали предложения, например, «Она наступила собаке на хвост», «Он спалил дом», «Она лопнула шарик». Предложения можно было понять двояко, в зависимости от намерения — наступила собаке на хвост специально или случайно, не заметив. И снова чем больше люди видели в этих действиях намерения, тем больше они верили в теории заговора.
Страх неопределенности
Колин Эллард, когнитивный нейробиолог и автор книги «Среда обитания» объясняет это эволюционным отбором. Информации вокруг слишком много, чтобы детально анализировать все элементы среднестатистической сцены. Мозг же, по сравнению с компьютером, обрабатывает данные очень медленно. За миллионы лет пришлось научиться предугадывать, что означает та или иная сцена, исходя из предыдущего опыта. Незнание вело к гибели.
Неопределенность вызывает у нас чувство дискомфорта.
Генератор историй
Нарратив — это набор историй, который помогает справиться с неизвестностью и сложностью мира. Из таких нарративов складывается наша картина мира. Долгое время источником нарративов были мифы и религиозные тексты. Позже к ним присоединилась светская культура: литература, искусство, кино. Одни и те же нарративы можно найти в библейских историях и в фильмах про супергероев. Эволюционно задача нарративов — не описать мир с научной точностью, а объяснить, что делать, чтобы избежать угроз и выжить.
Если факты противоречат нашей картине мира, то тем хуже для фактов.
Такие особенности мышления как распознавание закономерностей и поиск историй и делают нас восприимчивыми к теориям заговора. Рэйчел Рунелс, исследовательница теорий заговора, сформулировала это так: «Паттерны вместо шума. Нарративы вместо фактов».
Другая важная функция нарративов — они объединяют. Людей притягивают истории. Мы любим их слушать, мы любим их рассказывать. Более того, когда люди слушают или смотрят одну и ту же историю, их мозговая активность синхронизируется. На историях построена культура, вокруг них возникают ценности. Истории помогают нам учиться и определяют наши решения.
У людей есть потребности в осмыслении происходящего и в других людях. По словам Рунелс, людей объединяют значимые вопросы, такие как: «Почему я страдаю?». На этот вопрос можно ответить так: «Я страдаю, потому что мы все страдаем». Или так: «Причина моих страданий — я сам». Теории заговора предлагают другой нарратив: «Причина моих страданий — Они».
Недоверие к чужакам
«Они» означает «чужие». Этот нарратив хорошо резонирует с еще одним нашим древним страхом — вторжения, угрозы со стороны других. В социальной психологии есть гипотеза, что у нас сформировался специальный адаптивный механизм — «детектор опасных коалиций».
Во времена охотников-собирателей враждебные коалиции были частым явлением и представляли вполне реальную угрозу для выживания. Поэтому относиться с подозрением к чужакам или более сильным группам — вполне понятная стратегия. Наши предки научились улавливать социальные сигналы о потенциально опасных коалициях. Эту особенность человеческой психики и активируют теории заговора.
Одни боятся вторжения иммигрантов, другие — вторжения рептилоидов, третьи — вторжения наночипов Microsoft под видом вакцин. Этот же страх перед другими лежит в основе вечной темы еврейского заговора: «Сионистское оккупационное правительство», «Протоколы Сионских мудрецов» и средневековые байки о евреях, которые едят христианских младенцев.
Конспирологическое мышление в нестабильном мире
Теории заговора много говорят нам о тех, кто их транслирует. Не меньше они говорят и о нас самих — во что мы верим, в чем сомневаемся и чего боимся. Та же конспирология вокруг коронавируса не исключение. Здесь и слишком сложный глобальный мир, который трудно понять, и новые технологии, вызывающие тревогу, и, пожалуй, наш самый древний страх — болезни и смерти.
Как показало недавнее исследование, уровень тревоги и стресса у конкретного человека хорошо предсказывает его веру в теории заговора. Антипрививочники, согласно другому исследованию, больше беспокоятся о последствиях катастроф и болезней и склонны преувеличивать их масштаб.Люди в целом склонны думать, что у масштабного и громкого события должна быть масштабная причина. Роб Бразертон назвал это когнитивное искажение пропорциональностью.
Пандемия изменила привычный уклад жизни огромного числа людей: от бытовых привычек до финансовой стабильности, не говоря уже о рисках заразиться и умереть. И не каждый готов смириться с тем, что причина — это летучая мышь с китайского рынка и цепочка случайных событий. Ведь это значит, что мир слишком непредсказуем.
Теории заговора предлагают альтернативное объяснение. Например, такое, как у Никиты Михалкова: пандемия как спецоперация Билла Гейтса по чипированию населения планеты. По словам Ильи Яблокова, автора книги «Русская культура заговора», конспирологические теории «одновременно достаточно невероятны, чтобы объяснить всю нетипичность происходящего, и соответствуют картине мира людей, которые в них верят».
Конспирологические теории не просто соответствуют картине мира человека. Они органичны тому, как устроено человеческое мышление.
Субъект с конкретными намерениями и планами — организатор эпидемии — нам понятнее, чем череда не связанных друг с другом событий. Желательно, чтобы намерения были недобрыми — угрозу мы эволюционно распознаем гораздо лучше. Сам субъект должен быть «чужим», из другого лагеря. Классический кандидат — элита. Сильные «Они» — власть, корпорации — против слабых «нас». Лучше даже мировая, заокеанская элита. Наконец, «врага» надо знать в лицо, поэтому нужна персона. Билл Гейтс — как раз такой кандидат.
Конспирологический нарратив приводит в движение древние механизмы человеческой психики — распознавать намерения, избегать неопределенности, мыслить историями и с подозрением относиться к чужакам.
Чем люди более уязвимы психологически, социально и финансово, тем более привлекательной им покажется теория заговора.
Конспирологическое мышление связывают также с ощущением беспомощности. Команда ученых изучала, как люди воспринимают оптические иллюзии, суеверия, работу финансовых рынков и теории заговора. Чем меньше контроля над обстоятельствами ощущал человек, тем более вероятно он видел закономерности там, где их нет.
Политолог и автор книги «Теории заговора и люди, которые в них верят» Джозеф Усински сформулировал тезис так: «Теории заговора — удел проигравших».
Проигравшими Усински называет людей, которые:
не в силах влиять на обстоятельства своей жизни;
принадлежат к маргинализованной социальной группе;
не имеют полномочий и исключены из институтов власти.
Теории заговора дают ощущение безопасности и контроля над нестабильным и сложным миром.
Можно ли переубедить адепта теории заговора?
Человек, ставший адептом теории заговора, будет отстаивать ее до последнего. Тем сильнее, чем больше она затрагивает вопросы политики и устройства общества (большинство теорий заговора как раз такие). Дело в том, что включается еще один психологический механизм — смену политических убеждений мозг воспринимает как угрозу.
Самое интересное, что политические темы активировали совсем другие зоны мозга. У наиболее упрямых испытуемых были активны более древние подкорковые структуры: миндалевидное тело, отвечающее за реакции страха, и островковая доля, отвечающая за процессинг эмоций. Активна была и дефолт-система мозга — нейронная сеть, которая создает нарративы о мире, об отношениях с другими людьми и о самих себе.
Когда вы затрагиваете политические убеждения человека, вы провоцируете буквально физический страх — остаться наедине с непредсказуемым миром. Через свои убеждения человек чувствует принадлежность к какой-то, пусть и воображаемой, группе и не хочет быть из нее изгнанным.
Все это актуально и для конспирологического мышления, вся суть которого — помочь справиться со страхом неопределенности и сложности мира. Поэтому наивно думать, что сторонника теории заговора можно переубедить, просто логично изложив аргументы.
Рэйчел Рунелс справедливо отмечает, что разубеждение сторонников теорий заговора больше похоже на процесс обращения в другую веру. Здесь важны не столько факты и объяснения, сколько внутреннее, практически религиозное желание самого человека принять другую картину мира.
Реальные заговоры рано или поздно разоблачают. Теорию заговора доказать или опровергнуть невозможно, в нее можно только верить. Любые доказательства можно либо обернуть в свою пользу, либо просто проигнорировать.
Конспирологическое мышление устроено так: «Не дай фактам испортить хорошую историю».
Теории заговора: как конспирология влияет на людей
Конспирология – это наука, которая в буквальном смысле слова изучает заговоры. Люди придумывали теории заговора и верили в них, наверное, во все времена. Такое поведение объясняется не только желанием человека объяснить все, что происходит вокруг, а и некоторыми особенности функционирования нашего мозга.
Конспирология не является одной цельной историей, в которую можно либо верить, либо не верить. Это ряд всевозможных интерпретаций различных фактов. И эти объяснения могут быть как самые абсурдные, не поддающиеся никаким морально-этичным нормам, так и вполне себе научно обоснованные, в которые сложно не поверить. Неизменным остается только одно – если разумного объяснения какого-то массового явления не существует, то вполне можно его себе придумать и рассказать о своих мыслях другим.
Именно так зарождаются мировые слухи. Когда идея разрастается до определенных масштабов, люди начинают верить в нее не потому, что она правдива и подкреплена фактами, которые зачастую высосаны из пальца, а потому что она становится массовой и всемирно популярной.
Настолько популярной, что не верить в нее, по мнению некоторых людей, оказывается просто стыдно. Так у конспирологических идей находятся свои сторонники, которые продвигают теории заговора дальше и все глубже внедряют их в головы доверчивых жителей нашей планеты.
Для диссидентов все глобальные общественно-значимые события являются поводом для глубоких размышлений. Ведь, по их мнению, всё в этом мире происходит не просто так. Иными словами, нужно искать того, кому это выгодно.
Чаще всего под данную категорию попадает некое мировое правительство, которым движет жажда тотального контроля, неограниченной власти, удовлетворения личных амбиций или клановых интересов, а также корысть, эгоизм и прочие неведомые нам, простым смертным, причины.
Кроме того, приверженцы заговоров часто приписывают этой самой группе избранных людей какие-то сверхъестественные возможности, благодаря которым они могут контролировать и управлять сложнейшими политическими и социальными процессами.
На наше видение картины мира влияют несколько факторов:
— Недоверие к чужакам
Неопределенность всегда вызывала у людей чувство дискомфорта. Поэтому за миллионы лет эволюции человек научился предугадывать некоторые вещи, которые могут произойти в ближайшие несколько секунд. Если бы древний человек не мог предугадывать, как поведет себя хищник в той или иной ситуации, то вряд ли человеческий род дожил бы до сегодняшнего дня.
Наш мозг стремится свести неопределенность к минимуму, а потому старается сделать мир более понятным. Базовый уровень позволяет мозгу правильно распознавать фигуры, линии и силуэты, а более высокий – додумывать, искать смысл и создавать истории.
Большую роль в возникновении веры в теории заговора играет и наш внутренний детектор намерений. Иными словами, люди склонны верить в то, что всё в этом мире строится на мотивах и намерениях. То есть ничего не может случиться просто так. Кроме того, исследования в области психологии подтвердили, что люди склонны наделять сознанием даже неодушевленные предметы, что позволяет приписывать им человеческие эмоции, осознанность действий и наличие мотивов.
Недоверие к чужакам также перешло к нам от древних людей. Ведь мы боимся угроз со стороны чужих людей и их вторжения в нашу личную жизнь. Охотники-собиратели всегда с опаской и подозрением относились к чужакам, что вполне понятно и логично. Другие люди – это всегда неопределенность, а неопределенность внушает страх и включает наш мозг в режим «додумывания».
Справляться со сложностью и непонятностью этого мира людям помогает умение генерировать истории. Долгое время нарративами были библейские тексты, мифы и учения различных философов. Чуть позже к ним присоединились литература, искусство и кинематограф.
Все эти истории многое объясняют, но если некоторые вещи напротив усложняются и становятся еще более непонятными, человеческий мозг идет путем наименьшего сопротивления и додумывает себе все, что не смог объяснить простым путем. Человеческое мышление может распознать закономерности даже там, где их не было и в помине.
Генерация историй также является связующим звеном для общества. Испокон веков люди любили рассказывать друг другу истории, слушать их и передавать из уст в уста. Нарративы объединяют людей, на них строится культура и ценности многих народов. Истории помогают нам в учебе и во многом определяют наш выбор в различных жизненных сферах.
Конспирология позволяет найти ответы на вопросы, которые интересуют и объединяют массы людей. Таким образом, стремление нашего мозга всему находить разумное объяснение и представлять целостную картину происходящих событий, а также склонность людей к эскапизму и проекции внутренних переживаний и мыслей на окружающую действительность позволяет теориям заговора прочно заседать в человеческих головах.
Чтобы развенчать эти мифы, необходимо заменить сложившуюся у человека в сознании картину другой, не менее правдоподобной, но уже реальной и разумной. В силу своей невежественности и наивности людей, которые поверили в теорию заговора, сложно переубедить в обратном.
Все приведенные факты либо полностью игнорируются, либо отвергаются приверженцами теории при помощи стандартных приемов. Кроме того, любую попытку смены убеждений такой человек воспринимает как угрозу, а это в свою очередь позволяет ему еще больше удостовериться в правильности своей теории.
Стоит отметить, что чем нестабильнее финансовое и социальное положение населения, тем больше оно склонно верить в теории заговора. Далеко не каждый готов смириться с тем, что к какой-то глобальной проблеме может привести случайная цепочка событий. Широкие массы не желают прилагать усилия для поиска и понимания объективных причин своих проблем, а потому прибегают к простым и понятным решениям.
Древние инстинкты распознавания каких-то намерений и избегания неопределенности в совокупности со склонностью человека придумывать истории и с подозрением относиться к чужакам позволяют создать прочный фундамент для развития теорий заговора.
Конспирологическое мышление часто сравнивают с беспомощностью. То есть чем меньший контроль над ситуацией ощущает человек, тем больше он склонен находить некие закономерности там, где их нет. Иными словами, теории заговора дарят людям ощущение безопасности и контроля над этим нестабильным миром.
Кроме того, наибольшую поддержку конспирология находит в числе недовольных существующим положением дел людей. Это касается не только возникших ситуаций в обществе, а и в личных сферах. Так как число недовольных в периоды нестабильных финансовых и социальных положений увеличивается, то поддержка теорий заговора в этот период возрастает соответственно.
По иронии судьбы хоть конспирология и является в прямом переводе наукой о теориях заговоров, сама она имеет такой же сомнительный статус, как и та деятельность, которую изучает. Конспирология не всегда воспринимается с доверием и чаще всего ее сравнивают с желтой прессой, бульварной литературой или городскими легендами. Это не удивительно, ведь псевдонаука отличается повышенной сенсационностью и отсутствием достоверных фактов.
Несмотря на то, что теории заговора часто используют для подтверждения своей псевдоподлинности доведение каких-то идей до абсурда и активную пропаганду дезинформации, они не исключают отсутствия самого предмета конспирологии – существования тайного правительства или засекреченных организаций. И никто не может этого проверить, ведь на то эти организации и засекречены.
Теории заговора в наше время вышли на новый уровень благодаря возросшим технологическим способностям заговорщиков влиять на широкие слои населения. В условиях действующих социально-политических форм правления конспирология набирает обороты и эволюционирует.
Однако центровым персонажем всех теорий заговора все равно остается некое тайное общество, которое способно своими действиями влиять на ход мировой истории. Одной из самых ранних и могущественных тайных организаций является Орден бедных рыцарей Иерусалимского Храма – тамплиеров.
Согласно одной из теорий, именно тамплиеры являлись предшественниками всемирно известной масонской ложи, под контролем которой якобы находится весь мир. Бытует мнение, что масоны влияют на историю человечества до сих пор. Общая численность членов масонского общества по предварительным оценкам составляет около 4 млн. человек. Но опять-таки, эти данные не более чем конспирологическая теория, которая не подкреплена достоверными фактами.
Конспирология
Тео́рия за́говора — приписывание скрытых причин некоторому событию, или ряду событий, или всей наблюдаемой картине действительности, или, наоборот, сокрытия таких причин от широкой публики некоторой группой влиятельных лиц или организаций. Многие сторонники теории заговора утверждают, что крупные исторические события управлялись заговорщиками, которые манипулировали ходом событий, сами оставаясь «за кулисами».
Содержание
Краткое описание
Теории заговора известны с античности. Сущность явления — вера в существование безупречно скрытой и успешно действующей группы влиятельных лиц (на уровне государства или всего мира), которая координированными действиями продвигает выгодные для участников группы решения на высшем уровне и активно (например, устраняя неугодных лиц) стремится достичь какой-то общей для участников цели. Как правило, в качестве цели заговора указывается достижение политической или экономической власти.
Существуют несколько основных типов теорий заговоров:
Дворцовые заговоры
Заговор происходит в узком кругу ближайшего окружения монарха, с целью его устранения и привода к власти нового. Например, устранение Павла I, декабрьский переворот 1825 года. Такие раскрытые и не доведённые до открытого конфликта заговоры трудно доказуемы, так как заговорщики не всегда документируют свою деятельность.
Малые теории заговора
Экономические заговоры
Существуют предположения о заговорах производителей: предполагается, что последние договариваются поддерживать производство некачественных и дорогих товаров, одновременно препятствуя распространению качественных и дешёвых, стремясь таким образом максимизировать собственную прибыль. Некоторые из таких версий экономически не обоснованы, например, производство вечных ламп накаливания (практически вечную лампу накаливания действительно можно сделать, но по чисто физическим причинам она неизбежно окажется чрезмерно дорогой и будет иметь крайне низкий КПД). Другие — труднодоказуемы, например, производство кузовов машин из нержавеющей стали или кухонных ножей с чёрными рукоятками. И третья группа — очевидных, например, переход на бритвы, в которых лезвия недоступны для заточки. В любом случае остаётся открытым вопрос, следует ли считать подобные действия заговором, то есть деятельностью, ведущейся по предварительному соглашению производителей. Ведь то же самое может делаться ими независимо, из-за совпадения интересов (точно так же, как в карточной игре несколько игроков, не сговариваясь, могут играть против одного, если текущая ситуация делает его проигрыш выгодным для них всех).
Тем не менее, в 1990-х годах в США прошла серия судебных процессов, в ходе которых многочисленные представители властей обвинили крупнейшие табачные компании страны в состоявшемся в середине XX века сговоре, [1] имеющем целью ограничение общедоступной информации о реальном вреде курения табака для здоровья (см. en:Tobacco Master Settlement Agreement). В 2008 году Еврокомиссией был разоблачён так-называемый «парафиновый заговор», в котором обвинили фирмы Exxon Mobil, Sasol Limited и ещё несколько ведущих нефтяных компаний, которые тайно договорились между собой устанавливать высокие цены на этот материал. [2]
Типичным примером такого рода теории заговора является распространённое в Интернете мнение про «Высокотехнологичный заговор» («ВТЗ»). Согласно ей, производители программного обеспечения, по сговору с производителями компьютеров и комплектующих к ним, намеренно выпускают всё более требовательные к ресурсам программные продукты только для того, чтобы пользователи всё время покупали новое «железо».
Сторонники еще одного популярного «компьютерного заговора» утверждают, что производители антивирусного ПО, сами производят вирусы и распространяют их в сети (или, по крайней мере, финансируют такую деятельность), чтобы поддержать спрос на свои продукты. [3]
Глобальные теории
Характерной чертой такой теории заговора является заявление о существовании неизвестного или малозаметного тайного общества, созданного некоторой группой людей с целью захвата власти над миром. Деятельностью этого общества объясняется ряд исторических событий, носящих для целевой аудитории теории негативный характер. Сторонники таких теорий также постулируют ряд взаимосвязей между историческими и современными событиями, которые являются этапами осуществления глобального плана заговорщиков. [4] [5]
Наиболее часто встречаются следующие глобальные теории заговора:
Предпосылки
Термин «теория заговора» иногда используется как пренебрежительный по отношению к альтернативным взглядам на те или иные исторические события, которые (взгляды) расцениваются в научной среде как безосновательные, фантастические, абсурдные и параноидальные. Однако далеко не всегда такое использование термина является обоснованным. Истории известно множество действительно существовавших заговоров, оказавших значительное (хотя, и не во всех случаях решающее) влияние на течение исторического процесса, в том числе и такие, которые длительное время отвергались общественностью, но, в конце концов, обрели полное подтверждение (см. напр. Проект «МК Ультра» или en: Operation Northwoods).
Одной из основных причин возникновения теорий заговора является секретность, присущая политической и государственной деятельности. Идеал политики предусматривает полную открытость, но политическая реальность никогда не достигает и вряд ли способна достигнуть её. В то время, как в сфере государственной деятельности секретность и вовсе функционирует на вполне законных основаниях (хотя лишь в определенных пределах, если речь идет о правовом, а не о тоталитарном государстве). Пока эта сфера секретности, образцом которой является деятельность спецслужб, существует, публика всегда будет иметь основания для того, чтобы ставить под сомнение официальные версии некоторых значимых событий. Понятно также, что далеко не все события, приписываемые влиянию заговоров, являются таковыми, однако здесь полностью срабатывает то, что случилось с мальчиком из басни, который постоянно кричал: «Волки, волки. », — и в конце концов был съеден. Тот, кто солгал один раз или несколько и чья ложь вскрылась, больше не будет иметь доверия. Это же принципиально относится и к деятельности тайных обществ. Сам статус тайности предполагает, что любая информация об организации может подвергнуться сомнению: если информация исходит извне, то она может быть недостоверной, а если изнутри — то можно обвинить источник в преднамеренной дезинформации. Поэтому, любая организация, претендующая на статус тайной, тем самым фактически дает свое согласие на то, что её можно будет обвинить во всех мыслимых и немыслимых бедах человечества, и на то, что эти обвинения невозможно опровергнуть, исходя из заявлений самой организации.
Тем не менее популярность теорий заговора трудно объяснить, исходя только из их реальных исторических оснований. Ключ к пониманию такой популярности состоит в неких глубинных социальных и психологических потребностях человека. Основополагающая функция теорий заговора — прежде всего глобальных — схожа с функцией стереотипа, однако если последний дает упрощенную картину отдельного феномена, то глобальная теорий заговора — упрощенную картину мира. В социальном плане, пик популярности глобальных теорий заговора совпадает с периодами экономической и (или) политической нестабильности, кризиса. В таком случае, нежелание широких масс общества прилагать усилия к пониманию структурных, объективных причин проблемы выливается в поиск простых её решений, а в конечном счете — в поиск врагов, то есть персонально ответственных лиц, устранение которых должно привести и к устранению проблемы. Таким образом, глобальные теории заговора дают выход хаотичной деструктивной социальной энергии, причём могут использоваться как в интересах правящей элиты (черносотенцы в царской России), так и против нее (нацисты в Веймарской республике). Это делает глобальные теории заговора одним из наиболее эффективных инструментов манипуляции массами в кризисных обществах. Хотя в неумелых руках этот инструмент может привести к совершенно непредвиденным последствиям.
В любом обществе, вне зависимости от его состояния, существуют социальные группы, более других предрасположенные к восприятию и поддержке глобальных теорий заговора. Предполагается, [кто?] что такую предрасположенность проявляют лица с низким уровнем дохода и (или) без высшего образования. В отдельных странах также могут влиять факторы национальной или религиозной (конфессиональной) принадлежности. Возрастная и половая принадлежность представляются [кто?] малозначимыми. В целом, теории заговора находят поддержку в среде недовольных существующим положением дел в обществе, в особенности — недовольных своим личным положением. Поскольку кризисные периоды резко увеличивают численность таких субъектов, то в соответствующей пропорции возрастает и поддержка глобальных теорий заговора.
Что касается малых теорий заговора, то их распространенность скорее наоборот коррелирует с высокими показателями уровня жизни и демократического политического устройства. В США, например, малые теории заговора являются одной из составляющих политической культуры, для которой принципиально важно постоянное (хотя и четко ограниченное) недоверие общества к политической элите. В таком качестве они проявляют себя как здоровый антиавторитарный механизм.
Восприятие положений теории заговора в индивидуальной психологии тесно связано с механизмами Стереотипизации, проекции и феноменом эскапизма. Человеческая психика вообще не склонна к обработке слишком больших массивов информации. Любое понимание является упрощением бесконечной, многосложной реальности, которая не доступна уму во всей своей полноте. Однако, различным уровням понимания соответствуют и различные уровни упрощения. Так, если наука упрощением реальности достигает того уровня её понимания, который позволяет ею эффективно манипулировать в самых разнообразных целях, то понимание, предоставляемое теориями заговора, — а это прежде всего понимание закономерностей движения исторического процесса, — значительно менее требовательно к себе и ограничивается установлением психологического равновесия на уровне отдельной личности. Поэтому, наука, конечной целью которой в любом случае является воздействие на реальность для достижения некоего ожидаемого результата, не может себе позволить отказаться от принципа строгой доказательности, а теория заговора — может. Дело в том, что во всех обществах, признающих линейную концепцию истории (то есть концепцию, согласно которой история движется в определенном направлении, к определенной цели и по определенным законам), а это все общества Западной цивилизации, рано или поздно возникает проблема несовпадения между хаотичным, бессмысленным характером исторической реальности и смыслом, которым её тщетно пытаются наделить. В современном информационном обществе эта проблема стоит особенно остро, к чему дает основания не только непредсказуемая реальность, но и нарастающая дезориентация в интеллектуальной сфере. Немыслимые объемы информационных потоков, в которых находится место для любых, часто совершенно противоположных, точек зрения, приводят к всё меньшей познавательной определенности. Это вовсе не означает, что в самом деле отсутствуют какие бы то ни было исторические тенденции, однако эти тенденции перестали быть управляемыми, а значит и понятными. По словам З. Баумана, это «новый мировой беспорядок», который имеет направление, но не имеет управляющих. [9] Такая ситуация очень неприятна большинству людей, так как в таком случае они осознают, что либо принимают участие в событиях, которые лишены смысла, либо смысл есть, но повлиять на него они никак не могут. Возможны три решения этой проблемы:
Последний вариант является самым удобным в плане экономии умственных усилий. Именно так теории заговора становятся привлекательными для личности — они предлагают простое объяснение для сложных процессов.
Механизм проекции означает, что сторонник теории заговора, как правило, переносит на предполагаемых участников заговора некоторые свои позитивные и негативные личностные свойства. При этом они обретают преувеличенный характер. С одной стороны, заговорщики демонизируются, им приписывают как злые намерения, так и личную аморальность. Это позволяет снять любые моральные ограничения в действиях по отношению к предполагаемым заговорщикам, избежать морального осуждения или уголовной ответственности. Ведь тот, кто уничтожает таких чудовищ, должен быть признан героем, а не преступником. С другой стороны, заговорщиков наделяют особыми способностями. Они умны, хитры, увертливы, решительны, целеустремленны и всегда умеют находить между собой общий язык. В определенном смысле, это сверхлюди, что должно убедить сторонников теории заговора в особой опасности организации, в необходимости с ней активно бороться. Кажущееся единство, железная воля и безошибочность действий заговорщиков ставятся в пример тем, кто является их противниками.
Стремление избежать когнитивного диссонанса приводит к тому, что личность, однажды воспринявшую определенную теорию заговора, как правило, трудно убедить отказаться от неё. Все противоречащие теории факты либо просто игнорируются, либо отвергаются с помощью типичных для теории заговора приёмов (их можно отрицать, назвав проявлениями провокационной деятельности заговорщиков, или интерпретировать таким образом, что из противоречащих они превратятся в подтверждающие). И наоборот, любой, даже самый безобидный и не имеющий, на первый взгляд, никакого отношения к делу факт можно, приложив некоторые усилия, вписать в картину, предлагаемую теорией заговора. В «Маятнике Фуко» У. Эко сформулировал это так:
«Если допустить возможность того, что во Вселенной существует хотя бы одна отправная точка, которая не является знаком чего-то иного, мы сразу же выходим за рамки герметического мышления.»
Теории заговора в культуре и политике
Теория заговора расширяет имеющиеся представления о мироздании (тезис о пустотелой Земле, инопланетянах), по-новому трактует происхождение человечества, даёт новые версии убийства великих людей (Александра Македонского, Сталина, президента Дж. Кеннеди, аналитика Линды Франклин и других) и т. п.
Слабые места теории заговора
Самое слабое место теории заговора (в особенности, «глобальной») — добавление к интерпретации исторического эпизода большого количества усложнений. На место обыденных причин какого-либо события — несчастного случая, действий одиночки-маньяка, эпидемии, катастрофы — ставится действие многочисленной, безупречно законспирированной, всесильной организации, все участники которой стремятся к единой цели и не допускают ошибок; это является сомнительным допущением. Маловероятно, чтобы события, в которых задействовано достаточно большое количество людей, долго остались неразглашёнными: история показывает, что рано или поздно реально существующие заговоры становятся достоянием гласности (например, «Уотергейт»). [10]
Кроме того, центральную роль в конспирологии играет идея тайной, не институцианализированной, власти («кураторство»). Возможность существования такой власти в едином виде, проводящей единую политику в течение долгого времени, весьма сомнительна, ибо отсутствие институтов и высокая степень секретности блокирует информационные потоки между такими властителями и делает сомнительной их способность к совместной деятельности по единому плану долгое время.
Конспирология
Начальной аксиомой конспирологии является идея о существовании тайного общества, члены которого стремятся подчинить себе мир и создать новый порядок, в котором они будут безраздельно властвовать. [10]
При этом важно, что сам предполагаемый порядок будет, прямо противоположным тому, который имеется сейчас или который был вчера, то есть естественному. Само тайное общество состоит не просто из плохих, но обычных людей, а из особых «гениев Зла», которые при этом имеют некую фундаментальную типовую аномалию по сравнению с нормальным, «естественным» человечеством.
Часто проводят [кто?] различие между тайноведением и конспирологией. Первая изучает объективно существующие или существовавшие заговоры и закрытые группы (касты, секты, спецслужбы и пр.), вторая же — занимается не сбором фактов опровергающих или подтверждающих существование того или иного заговора, а интерпретирует любые факты в пользу существования заговора. Все факты опровергающие какую-либо теорию заговора в конспирологии всегда можно оспорить при помощи простых аргументов: «у вас нет допуска к этим материалам» или «ИМ и нужно было, чтобы вы так думали».
Основы конспирологии заложены эзотерическим традиционалистом, французским философом и беллетристом Р. Геноном. В современной России ведущим пропагандистом конспирологии является А. Дугин. [11]