Красная горячка что это
Белая лихорадка, красная горячка
Ответ на статью Александра Бадьянова о культе Белого движения в современной России
Прошло целое столетие, как закончилась Гражданская война в России. За это время написано о ней было очень и очень много, особенно за последние тридцать лет. И если в советское время практически вся информация о деятельности большевиков и Красной Армии благодаря мощной пропаганде всех информационных структур страны преподносилась в позитивном героическом образе, то о белых, их борьбе и мотивах тех или иных поступков и решений, можно было найти только негатив. Оно и понятно, советский строй обязывал авторов показывать противостояние красных и белых исключительно как подвиг граждан страны Советов в их борьбе с защитниками прежней России на пути создания первого в мире социалистического государства. Брешь в многолетнем лакировании деятельности строителей коммунизма пробила перестройка. На поверхность информационного поля страны, словно из падшего мира, повылезали свидетельства чудовищных злодеяний, совершенных большевиками над своими согражданами.
После развала СССР открылось еще больше источников, сохранивших правдивую информацию, как о реальной деятельности красных, так и о Белом движении. По архивным документам, а также по мемуарной литературе, написанной свидетелями тех событий, были созданы произведения, благодаря которым в народном сознании стремительно прояснялось, что же происходило в те, не такие уж и далёкие, времена. Одновременно в открытом доступе стало появляться большое количество литературы с иным толкованием недавних исторических событий, как-бы затирающим реальность и уводящим от истины. Пример тому – произведение под названием «Белая лихорадка», постулаты которого никак не соответствуют действительности.
Все это говорит о том, что обращаясь к истории любого периода истории нашего Отечества, нам, современникам, необходимо подходить к оценке или переоценке минувших событий очень и очень деликатно, не делая каких-то поспешных и резких выводов, дабы, во-первых, чтобы не внести сумятицу в сознание наших сограждан, а во-вторых, чтобы не оскорбить память боровшихся за свои идеи наших предков, воевавших с обеих сторон.
Чтобы показать, насколько опасны поспешные и непродуманные оценки послереволюционной истории нашей страны (а они сейчас в моде), попробуем проанализировать опубликованную на РНЛ статью Александра Бадьянова о культе Белого движения в современной России.
Начнем с утверждения автора о том, что большое число офицеров Императорской России служили в Красной Армии. Да, это признанный факт, но просто приводить цифры без указания причин такого служения было бы неправильно. В целом, ситуация была такова. Среди царских офицеров были, конечно, романтики и не только, которые действительно поверили в большевистские идеи и пошли служить новой власти по зову своего сердца. Другими причинами могли быть карьеризм, конформизм, необходимость обеспечения семьи, желание помогать своей стране независимо от политики ее властей. Но немалая, вернее – основная в этой категории, часть офицерского корпуса была вынуждена служить красным по принудительной мобилизации, главным образом потому, что такая «добровольная» служба Советам гарантировала жизнь членам их семей, которые являлись заложниками новой власти. Фактов, подтверждающих это, более чем достаточно. Они доказывают, что советская власть с первых шагов своего существования старалась воздействовать на своих потенциальных врагов через близких им людей и родственников, зачастую коварными и подлыми методами добивалась от всех категорий граждан выполнения тех задач, которые она ставила перед собой.
Чего стоит один декрет Совнаркома от 2 июня 1920 года, касавшийся офицеров, остававшихся в Белом движении. Стержневым пунктом этого декрета было использование патриотических настроений бывшего офицерства в связи с их противостоянием стремлению буржуазно-помещичьей Польши отторгнуть земли Советской Украины и Белоруссии. В декрете указывалось, что «все те бывшие офицеры, которые в той или другой форме окажут содействие скорейшей ликвидации остающихся еще в Крыму, на Кавказе и в Сибири белогвардейских отрядов и тем облегчат и ускорят победу рабоче-крестьянской России над шляхетской Польшей, будут освобождены от ответственности за те деяния, которые они совершили в составе белогвардейских армий » (Декреты Советской власти. М., 1978. Т. 9. С. 7-8).
Следует также напомнить о дальнейшей судьбе абсолютного большинства бывших царских офицеров, служивших в рядах Красной Армии, о чём в нашей советской литературе скромно умалчивалось. В двадцатые и особенно в тридцатые годы практически весь старый офицерский состав времён Первой мировой войны был репрессирован.
Из официальных документов тех лет явствует, что поступать и учиться в пехотные, артиллерийские, кавалерийские и другие училища имели право представители всех сословий, без каких-либо исключений. Так, по воспоминаниям В.В. Чернавина, служившего в штабе Виленского военного округа и просматривавшего списки поступавших и принятых в Виленское пехотное юнкерское училище (с 1 сентября 1910 г. – Виленское военное училище) в период 1908–1914 гг., «…не дворян… было более 75% юнкерского состава». Офицер писал: «Отчётливо помню, что преобладали в этих списках сыновья крестьян и мещан, затем шли сыновья купцов, духовных и т.д. и, наконец, дворяне» (Суряев В.Н. Сословное происхождение русского офицерства начала ХХ века).
Из отчета Военного министерства за 1910 год следует, что «сословное происхождение юнкеров, обучавшихся во всесословных училищах, в обобщённом виде характеризовалось следующими цифрами: выходцев из потомственных дворян – 15,77 проц., из крестьян – 17,92 проц., из мещан – 14,57 процентов. Сыновьями личных дворян являлись 20,13 проц. юнкеров, остальные происходили из купцов, почётных граждан и т.д.». (Всеподданнейший отчёт Военного министерства за 1910 год. СПб., 1912 / Приложение 9: Отчёт о состоянии военно-учебных заведений за 1910 год. С. 9) Здесь необходимо отметить, что личное дворянство к потомству не переходило (О разных родах состояний и различии прав, им присвоенных // Свод Законов Российской империи, издания 1857 г. Т. 9: Законы о состояниях. СПб., 1857. С. 13), поэтому дети личных дворян к дворянскому сословию не принадлежали. С учётом данного факта очевидно, что дворян среди юнкеров всесословных училищ было явное меньшинство.
Известный исследователь Белого движения и Русской Императорской армии Первой мировой и Гражданской войн С.В. Волков также указывает, что «среди офицеров же выходцы из потомственных дворян составляли менее половины. Так что даже если считать, что доля помещиков среди потомственных дворян, служивших офицерами, такая же, как доля помещиков среди всех потомственных дворян, то в конце XIX – начале ХХ в. среди всех офицеров-помещиков не могло быть более 10-15%» (Волков С.В. Русский офицерский корпус. М., 2003).
Таким образом, не вызывает сомнения тот факт, что даже до начала Первой мировой войны доля дворян-помещиков среди офицерского состава была очень незначительной. А после окончания войны, когда офицерский корпус России понёс огромнейшие потери, на чем мы остановимся далее, среди выживших белых офицеров просто не было тех, кто мог бы вести борьбу за свои якобы имевшиеся поместья и тем более за привилегии, которых, по сути, у них было только две, – служить Отечеству и умереть за Россию!
Теперь попробуем разобраться какие изменения происходили с русским офицерством во время Первой мировой войны, которая стала последней войной для армии Российской империи и её офицерского корпуса, и предопределила его трагическую судьбу. Исследования специалистов по данной теме показывают, что «в годы войны русский офицерский корпус претерпел огромные изменения, как по численности, так и своему составу (достаточно сказать, что в 1914–1917 гг. в офицеры было произведено больше лиц, чем за всю историю русской армии до мировой войны)» (Кавтарадзе А.Г. Военные специалисты на службе Республики Советов 1917-1920 гг. М., 1988).
В то время условия производства в офицеры создавали чрезвычайную пестроту офицерского корпуса. Если до войны, несмотря на разное социальное происхождение офицеров, вся их масса (за очень небольшим исключением) проходила одинаковый путь – через военные училища, с той лишь разницей, что часть будущих офицеров оканчивала до этого кадетские корпуса, и имела сравнительно одинаковый уровень подготовки, то после начала войны военные училища перешли на сокращенный курс обучения (3–4 месяца, специальные – полгода), и их выпускники, как офицеры военного времени, производились не в подпоручики, а в прапорщики; причем уже с декабря 1914 г. так выпускались все офицеры. Исключением были лишь кавалерийские училища, где впоследствии срок обучения увеличился до 1 года, а три последних выпуска стали корнетами.
На сегодняшний день представления как об общей численности произведённых в офицеры лиц, так и о числе служащих офицеров на момент крушения российской государственности в 1917 году не всегда отличаются точностью и заметно разнятся даже у специалистов. Так, численность офицерского корпуса к концу 1917 г. современники и позднейшие исследователи определяют от 250 до 320 тысяч, иногда можно встретить цифры в 400 и даже 500 тысяч человек. Это объясняется отсутствием обобщающих данных о произведённых за всю войну, и тем, что расчеты делались на основании общих цифр производств за отдельные периоды или по отдельным видам военно-учебных заведений, а также согласно численности офицерского корпуса перед войной и на отдельные даты, а также данным о потерях (Там же).
С учетом этих цифр принято считать, что в общей сложности за войну было произведено в офицеры около 220 тыс. человек, в т.ч. около 80 тыс. из военных училищ и около 110 тыс. из школ прапорщиков. Наиболее кропотливые исследователи определяют общую численность офицерского корпуса к концу 1917 г. примерно в 276 тыс. человек, из которых к этому времени 13 тысяч еще оставались в плену, а 21-27 тыс. по тяжести ранений не смогли вернуться в строй (Волков С.В. Первая мировая война и русский офицерский корпус // «Наша страна», Буэнос Айрес, 29 августа 2009 г., № 2874).
Самое интересное в этих данных заключается в том, что примерно 70% новых офицеров происходили из крестьян, 25% – из мещан или даже рабочих, и только 5% были из дворянского сословия (см. здесь).
Во время Первой Мировой войны наша армия несла очень большие потери, многие офицеры погибали, а их места занимали крестьяне и мещане, закончившие ускоренные курсы прапорщиков. Именно они и становились потом капитанами, подполковниками и полковниками, а иногда и генералами. Здесь уместно вспомнить генерала Кутепова, чей отец был простым лесничим, или генерала Туркула, который происходил из мещанского сословия.
В своих работах С.В. Волков констатирует, что к 1917 году офицерский корпус, в общем, соответствовал сословному составу населения страны. Однако этот сословный характер выражался в конкретной численности. И если до войны (1912 г.) 53,6% офицеров (в пехоте – 44,3) происходили из дворян, 25,7 – из мещан и крестьян, 13,6 – из почетных граждан, 3,6 – из духовенства и 3,5 – из купцов, то, как уже отмечалось, иная картина наблюдалась среди офицеров военного времени. Так, генерал Н.Н. Головин свидетельствовал, что из 1000 прапорщиков, прошедших школы усовершенствования в его армии (7-й) около 700 происходило из крестьян, 260 из мещан, рабочих и купцов и только 40 из дворян. Такое соотношение подтверждают и послужные списки выпускников военных училищ и школ прапорщиков военного времени. По ним нетрудно убедиться, что доля дворян никогда не достигала 10%, а доля выходцев из крестьян и мещан постоянно росла, никогда не опускаясь ниже 60-70% (это при том, что большинство прапорщиков было произведено в 1916–1917 гг.). Приблизительно такие же цифры приводят и другие исследователи Гражданской войны (см., напр.: Галин В.В. Тенденции: Интервенция и Гражданская война. М., 2004).
Генерал А.И. Деникин в своих мемуарах высказывался об участниках войны так: «Офицерский корпус к этому времени включал в себя всех образованных людей в России, поскольку практически все лица, имевшие образование в объеме гимназии, реального училища и им равных учебных заведений и годные по состоянию здоровья были произведены в офицеры» (Деникин А.И. Очерки русской смуты. Крушение власти и армии. Мн., 2002). Кроме того, в составе офицерского корпуса оказалось несколько десятков тысяч людей с более низким уровнем образования. К тому же после февральского переворота были отменены всякие ограничения, касавшиеся иудаистов и по вероисповедному принципу. А.И. Деникин также отмечает, что в условиях военного времени свою социальную специфику офицерский корпус утратил. Его качественный уровень катастрофически упал: прапорщики запаса и абсолютное большинство офицеров ускоренного производства были по своей сути совсем не военными людьми, а производимые из унтер-офицеров, имея неплохую практическую подготовку и опыт войны, не обладали ни достаточным образованием, ни офицерской идеологией и понятиями.
«Но при столь огромном количественном росте, – добавляет к этому В.В. Шульгин, – офицерский корпус не мог не наполниться и массой лиц не просто случайных, таковыми было абсолютное большинство офицеров военного времени, но совершенно чуждых и даже враждебных ему и вообще российской государственности. Если во время беспорядков 1905–1907 гг. из 40 тысяч членов офицерского корпуса, спаянного единым воспитанием и идеологией, нашлось лишь несколько отщепенцев, примкнувших к бунтовщикам, то в 1917 г. среди трехсоттысячной офицерской массы оказались, естественно, не только тысячи людей, настроенных весьма нелояльно, но и многие сотни членов революционных партий, ведших соответствующую работу» (Шульгин В.В. Дни. 1920: Записки. М., 1989).
Генерал Деникин – сын крепостного, отданного в рекруты и дослужившегося до офицера. Генерал Корнилов – сын младшего урядника и отнюдь не дворянского сословия. Генерал Алексеев – сын фельдфебеля, который также не имел к дворянству ровным счетом никакого отношения. Конечно, среди белых генералов были и дворяне – достаточно назвать таких военачальников, как Марков, Каппель, Келлер, Дроздовский, Колчак, Врангель, Юденич. Но даже они не имели поместий. И это не отменяет того факта, что Добрармию начали формировать именно небогатые сыновья крестьян. Например, в отряде тогда еще полковника Дроздовского, совершившего переход Яссы – Дон, штаб-офицеров было всего 6 человек. К ним прилагались 370 солдат, более десятка сестер милосердия и священников, и 667 офицеров, среди которых преобладали прапорщики и те, кто стал офицерами после ускоренных курсов. То есть, состав далеко не дворянский (см. здесь).
Все вышесказанное даёт основание сделать вывод о том, что идеологические ярлыки, которые накладывались на Белую Армию в советские времена, а именно утверждение, что её составляли исключительно эксплуататоры, воевавшие за свои фабрики, золотые прииски, поместья, заводы и пароходы, как утверждает в своей статье и А. Бадьянов, не соответствуют действительности. Следует также констатировать, что Гражданская война положила конец существованию русского офицерского корпуса, абсолютное большинство которого погибло в ходе Гражданской войны и «красного террора» (до 90 тыс.), либо оказалось в эмиграции (до 100 тыс.), либо было расстреляно или умерло в тюрьмах и лагерях в 1920–30-е годы (Волков С.В. Трагедия русского офицерства. М., 1999).
Нельзя обойти вниманием и высказывание А. Бадьянова о бывших белых офицерах, «обесчестивших свои погоны сотрудничеством с гитлеровцами ». Согласен с автором, были и такие, в том числе, перечисленные им и, как мы уже разобрались выше, не имевшие никакого отношения к крепостничеству. Тема опять-таки очень деликатная. Надо понимать, что офицеры, которые пошли на сотрудничество с нацистами, были, прежде всего, идейными врагами советской власти. Они считали, что борются за прежнюю Россию, за Святую Русь. И нацистская Германия, по их мнению, была лишь «инструментом» в этом благородном деле, той силой, с помощью которой они пытались возродить свое утраченное Отечество. Но история поставила в их судьбе точку. И нельзя путать этих русских офицеров с предателями Родины типа Власова, которые, оказавшись в тяжелой ситуации, пошли на сговор с врагом ради спасения своей жизни. У власовцев был другой путь, отличный от пути Краснова, Шкуро и многих других бывших граждан Российской Империи.
Подытоживая свои мысли о статье «Белая лихорадка», напомню уважаемым читателям лозунги, под которыми сражались белые и красные. Белые, несмотря на отсутствие у них единой идеологии, руководствовались в своей борьбе такими призывами: «За спасение Отечества»; «Законность и порядок»; «Великая и единая Россия», «Помоги нам Господь отстоять нашу Русь». Красные же использовали иное: «Вся власть Советам!», «Мир без аннексий и контрибуций», «Превратим империалистическую войну в гражданскую!». Разница, как мы видим, существенная. У одних обращение к миру горнему, у других – к дольнему.
Таким образом, если говорить о целях сторон, то конечной целью белых было возрождение России, тогда как целью красных была мировая революция. Вывод прост: белые воевали за свое Отечество, красные – за мираж, за построение социалистического государства и его расширение в мировом масштабе. Кто здесь прав, кто виноват? История рассудила всех, по справедливости. Каждый получил своё и в своё время. Белые – в 1922 году, красные – в 1991-м.
У ребенка высокая температура
Автор: Росточек —
Высокая температура, которая и провоцирует лихорадку, обусловлена перестройкой и нарушением процессов терморегуляции в организме. Она вызывается образованием в организме человека пирогенов (специфических веществ), изменяющих функционирование центра терморегуляции. Наиболее часто в роли пирогенов выступают продукты распада и инфекционные агенты (бактерии, вирусы, грибки) и именно поэтому лихорадка сопровождает многие инфекционные заболевания.
Высокая температура у ребенка обеспечивает адаптацию организма к воспалительному процессу и активизирует функционирование иммунитета. Именно поэтому повышение температуры тела не всегда нуждается в терапии, а ее искусственное повышение при помощи пиро-терапии даже применяется для лечебных целей.
Антибиотики помогают быстро и эффективно вылечить вирусные и инфекционные заболевания. Но принимать их не по назначению врача, особенно детям, очень опасно. Лучше обратиться к педиатру, который сделает назначения.
По степени повышения температуры выделяют следующие виды лихорадок:
Угрожать жизни пациента может гиперпиретическая лихорадка, которая сопровождается тяжелыми нарушениями в функционировании нервной системы.
Лихорадки разделяют на два типа:
При каких значениях необходимо снижать температуру?
Показаниями к применению жаропонижающих средств могут стать случаи:
Последовательность в действиях при оказании доврачебной помощи при белой и красной лихорадках различна. При любом типе лихорадки больной нуждается в постельном режиме и притоке свежего воздуха (без сквозняков). В стадии нарастания температуры необходимо обеспечить больного теплыми одеялами и теплым питьем.
Порядок помощи при красной лихорадке:
Порядок действий при белой лихорадке:
При любом типе лихорадки необходимо вызвать врача или скорую помощь. В периоде снижения температуры тела больного, который начинает чувствовать озноб, необходимо укрыть теплым одеялом и дать теплое питье.
К Вашим услугам консультации и лечение опытными педиатрами.
Красная горячка что это
Лечение при повышении температуры зависит от вида лихорадки.
Виды лихорадок
Повышенная температура (лихорадка) по степени ее повышения делится на:
Также повышенную температуру (лихорадку) классифицируют по цвету кожных покровов больного.
Красная лихорадка – кожа ребенка горячая, красные щеки, больной обильно потеет и охотно пьет, поведение практически не изменено.
Белая лихорадка – температура высокая, однако руки и ноги холодные, больной бледный, озноб, ощущение холода – хочет укрыться одеялом, пить не хочет. Ребенок вялый, возможны судороги и бред.
Красная лихорадка более благоприятна и легче поддается лечению.
Помощь при повышении температуры
Жаропонижающие средства назначаются:
Неотложная помощь при красной лихорадке:
Парацетамол лучше назначать, если температура поднялась внезапно, нет болевого синдрома. Нурофен лучше назначить, если кроме высокой температуры у ребенка болит горло, ухо, голова и др.
Лечение является эффективным, если произошло снижение температуры на 0.5°С в течение получаса.
Если температура не снижается, нужно вызвать неотложную помощь.
Неотложная помощь при белой лихорадке:
Парацетамол лучше назначать, если температура поднялась внезапно, нет болевого синдрома. Нурофен лучше назначить, если кроме высокой температуры у ребенка болит горло, ухо, голова и др.
Лечение является эффективным, если белая лихорадка перешла в красную, и произошло снижение температуры на 0.5°С в течение получаса.
Если температура не снижается, нужно вызвать неотложную помощь.
Острая реакция на стресс
О расстройстве
В психоневрологических науках выделяют несколько различных вариантов переживания, отреагирования и психической переработки ситуаций, которые являются жизнеугрожающими или ужасающими (либо воспринимаются пострадавшим как таковые). В общемедицинских и психиатрических классификациях болезней такие состояния, – если они носят явно патологический характер, т.е. нарушают самочувствие, физиологическое и социальное функционирование человека, – относят к классу «невротических, стрессовых и соматоформных расстройств». Поскольку речь идет о серьезных психотравмах, могущих грубо и необратимо нарушить механизмы адаптации, теоретическим базисом в данном случае выступает концепция приспособительных реакций, в свое время разработанная всемирно известным ученым австро-венгерского происхождения Гансом (Яношом) Селье. Таким образом, психологические последствия пережитых шокирующих или опасных для жизни обстоятельств квалифицируются как «реакция на тяжелый стресс», – с необходимыми в ряде случаев уточнениями: «расстройство приспособительных реакций», «пролонгированная реакция на горе» и т.п. Подробнее об этиопатогенезе и медико-социальной значимости подобных расстройств Лахта Клиника рассказывала в материале «Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР)».
Острая реакция на стресс – наиболее «естественный» и очевидный вариант связанного с тяжелым стрессом патологического состояния психики. Обратим, однако, внимание на то, что слово «естественный» взято в кавычки: патологическое состояние кардинально отличается от физиологического, при котором мобилизация всех внутренних психических ресурсов позволяет человеку справиться и пережить самую тяжелую для него ситуацию (что не исключает, впрочем, развития ПТСР впоследствии, через несколько месяцев).
Данные о распространенности острой реакции на стресс в разных исследованиях варьируют (в зависимости от множества влияющих на результатов факторов). В среднем, можно предполагать, что симптомы этого расстройства в течение жизни обнаруживал примерно каждый десятый землянин.
Причины
Многие исследователи обращают внимание на то, что острая реакция на стресс может развиться не только у непосредственно пострадавшего, но и у его родственников, и у посторонних лиц, если те по каким-то причинам воспринимают ситуацию как персонально значимую и идентифицируют себя с жертвой происшествия.
К факторам риска относят психофизическое истощение (связанное, например, с возрастом или соматическим заболеванием), полученные в ходе катастрофических событий физические травмы, а также предрасполагающие психологические черты (повышенная тревожность, возбудимость, истероидный радикал в личностной конституции, недостаточность адаптационных ресурсов).
Симптоматика
В большинстве случаев психопатологическая симптоматика начинается с оглушенности и характеризуется быстрой сменой состояний, – в диапазоне от ступора до психомоторного возбуждения с искаженным восприятием реальности, грубо неадекватным поведением и другими клиническими признаками реактивного психоза, в котором пострадавший сам может представлять опасность для себя и окружающих. Зачастую выражен компонент «панической» вегетатики: гипергидроз, гиперемия лица, тотальная слабость, тахикардия и пр. Нередко обнаруживается частичная или полная амнезия шокирующих или жизнеопасных событий.
Состояние психики, как правило, начинает меняться с развитием психотравмирующей ситуации или спустя несколько минут (максимум, десятков минут) после ее разрешения. Если стрессогенный фактор носит продолжительный характер, – например, стихийное бедствие с тяжелыми жертвами и разрушениями, когда помощь приходит лишь через несколько дней, – симптоматика острой реакции на стресс начинает спонтанно редуцироваться в первые-вторые сутки от начала катастрофы, и минимизируется уже на третьи сутки. В противном случае, если психопатологический симптомокомплекс оказывается устойчивым, прогрессирующим или не таким по содержанию, как описано выше, диагноз «острая реакция на стресс» не ставится и не рассматривается: это уже патология иной природы. Транзиторность, т.е. преходящий характер, относится к облигатным, обязательным признакам рассматриваемого расстройства.
Необходимым условием для установления диагноза является также отсутствие у пострадавшего каких-либо иных клинически верифицированных психических расстройств, симптоматика которых может резко обостриться и преобладать в структуре стрессового состояния, – при этом не отвечая диагностическим критериям собственно «острой реакции на стресс». С другой стороны, такая реакция вполне может развиться и у лиц с заболеваниями психики в анамнезе, не вызвав существенного обострения основного заболевания.
Диагностика
Как правило, клиническая картина достаточно специфична и легко распознается специалистом (психиатром, медицинским психологом), который оказался на месте событий случайно или в составе спасательной службы.
Лечение
Непосредственным терапевтическим ответом в большинстве случаев становится назначение транквилизаторов, антидепрессантов и/или препаратов седативного действия, а также рациональная антистрессовая психокоррекция. По мере необходимости на последующий период может быть назначена одна из форм групповой, семейной или индивидуальной психотерапии; основной задачей здесь выступает профилактика развития вышеупомянутого (и описанного в отдельной статье, см.) посттравматического стрессового расстройства, по отношению к которому острая реакция на стресс является одним из прогностически неблагоприятных факторов.