Критерий самостоятельности перевода подразумевает что
Стратегии перевода
1. Организация работы в процессе перевода.
2. Редактирование перевода, устранение семантических и стилистических
3. Оформление перевода в соответствии с государственным стандартом.
4. Критерии адекватности перевода.
В теории перевода разработано несколько моделей перевода.
2) Трансформационная модель перевода постулирует существование в языке ядерных структур и производных синтаксических структур (трансформ).
Процесс перевода осуществляется в 3 этапа:
• производная структура возводится к ее ядерной структуре;
• происходит переход от ядерной структуры языка оригинала к аналогичной ядерной структуре языка перевода (ядерные структуры в разных языках в основном совпадают);
Например, She is a poor letter-writer.
Она пишет письма плохо
Она не умеет писать письма.
3) Семантическая модель перевода дополняет предыдущие две модели.
Например: «I have come». Компонентный анализ выявляет 5 сем:
• говорящий (первое лицо);
• прибытие (без указания на способ передвижения);
• связь с другим действием или моментом времени (значение перфекта);
• связь с моментом речи (значение формы перфекта настоящего времени).
Первые три семы явно релевантны и должны быть сохранены в переводе. Кроме этого, для эквивалентного перевода нужна дополнительная информация о том, какого пола говорящий и пользовался ли он средствами передвижения. Было ли действие однократным или повторяющимся. Эта информация не содержится в самой фразе, и ее придется искать в описываемой ситуации. С учетом всех факторов можно перевести «Я пришла». В русском предложении обнаруживается 6 сем:
Для моделирования переводческого процесса нужно выделить этапы в речевой деятельности при создании текста перевода:
1) мотив, побуждающий к действию;
2) цель, которую переводчик стремится достичь;
3) внутренняя программа будущего высказывания;
4) построение высказывания во внутренней речи;
5) вербализация его в устной или письменной речи.
Рекомендуется следующая последовательность работы над текстом научно-технического характера:
1) Прочесть весь текст или абзац и уяснить общее содержание.
2) Выполнить разметку текста: а) выявить и составить картотеку трудных и новых терминов; б) выявить грамматические конструкции; в) выявить трудные лексические обороты; г) выявить цеховые и жаргонные термины; д) выявить англо-американские меры для перевода в метрические.
3) Найти в словарях незнакомые слова и термины.
4) Найти информацию по теме текста в справочниках и специальной
5) Консультация у специалистов.
6) Обдумывание перевода.
8) Проверка соответствия каждой фразы оригиналу.
9) Редактирование перевода без обращения к оригиналу. Освобождение текста от несвойственных русскому языку выражений и оборотов.
10) Переписка готового перевода.
2. Редактирование перевода. После завершения чернового варианта перевода надо сделать сверку текста: не пропущено ли случайно слово или фрагмент. Затем оценивается единство стиля перевода, уже без сопоставления с подлинником, т.е. выполняется редакторская правка. Чаще всего все собственные огрехи не удается заметить сразу. Если позволяет время, то лучше еще раз перечитать его на следующий день. Если перевод публикуется, он проходит (в зависимости от цели издания) литературное, научное и издательское редактирование. Но первоначально соответствие перевода литературной норме языка и единство стиля должен выверить сам переводчик. Не попало ли в перевод неподходящее слово, не отвечающее основным чертам стиля подлинника, не слишком ли искусственно выглядит на фоне текста стилистическая фигура, сконструированная переводчиком. Нужно учитывать мелкие стилистические шероховатости (повтор одного и того же слова, неудачное сочетание придаточных, рассогласование во временах, неправильное падежное согласование). Для тренировки умения редактировать переводы полезны упражнения в редактировании переводов друг друга. В учебниках встречаются тексты с готовыми переводами профессиональных переводчиков. Полезно сравнивать свой перевод с профессиональным.
3. Оформление перевода. Из разных средств передачи исходного содержания переводчик должен выбирать те, что оказывают воздействие, адекватное воздействию языковых средств оригинала. Главными факторами, которые он должен учитывать, являются: языковая система, языковая норма, узус (речевая норма) и логическая структура текста (тема-рематическая цепочка).
Система языка — это совокупность взаимосвязанных единиц языка разного уровня и моделей, по которым они сочетаются, образуют речевые произведения.
Например: в английском языке чаще чем в русском встречаются модальные глаголы.
1) Рема предыдущего высказывания является основой для темы последующего. Например: Вчера наши спортсмены прибыли в олимпийскую столицу. Она находится на берегу моря.
2) Тема предыдущего высказывания является основой для темы следующего высказывания: Вчера делегация прибыла в столицу. Членов делегации встречал мэр города.
3) Темой последующего высказывания может стать смысл предыдущего. Например: Самолет исчез с экранов локаторов. Необходимо было срочно организовать его поиски. В русском языке нет строго фиксированного порядка слов, нужно следить, чтобы тема предшествовала реме.
Ошибки в языковом оформлении перевода влияют на восприятие, затемняют смысл. Мера языковой нормативности, визуальности является существенной составляющей воздействия. Плохое языковое оформление вызывает недоверие к переводчику. Работа над своими и чужими ошибками, их анализ, классификация, редактирование полезны для будущих переводчиков. Часто начинающие переводчики строят громоздкие неблагозвучные фразы, перенося в текст перевода чужую языковую норму и копируя чужой узус.
Например: «Юный Эйнштейн рос в утопающем в зелени домике, расположенном в почти сельской местности в южной части баварской столицы».
Оформление перевода зависит от типа текстов.
Например, научные тексты принято писать по строгим правилам, т.к. они служат для передачи когнитивной информации.
Характерные особенности научных текстов:
1) Семантика подлежащего. В качестве подлежащего используется существительное из тематического круга данной области знаний или местоимение, указывающее на такое существительное. Автор-субъект обнаруживает себя в форме объективированного «мы».
2) Разнообразные средства выражения пассивности по отношению к формальному подлежащему (безличные и неопределенно личные предложения и др.)
3) Использование настоящего времени глагола дает возможность представить сообщаемые сведения как абсолютно объективные, находящиеся вне времени, как истина в последней инстанции.
4) Обилие сложных слов с абстрактными значениями. Эта черта отражает высокий уровень обобщенности и объективности сведений.
5) Преобладание существительных, действие выражается через отглагольное существительное с десемантизированным глаголом. Это также повышает статус объективности изложения, так как увеличивает уровень абстрактности.
6) Обилие терминов, которые не обладают эмоциональной окраской, однозначны, независимы от контекста.
7) Наличие лексики общенаучного описания: процесс, развитие, анализировать, прийти к выводу. Такую лексику нужно выучить как частотную.
8) Наличие сокращений, повышающих уровень плотности информации. Если в словаре отсутствует сокращение, его нужно расшифровать и дать в переводе в полном и сокращенном варианте. Если в подлиннике используется акроним (сокращение по начальным буквам), то в переводе тоже акроним. Если в подлиннике сложносокращенное слово, то переводчик выстраивает ту же модель.
Анализ средств оформления когнитивной информации показал. Что система этих средств блокирует эмоциональную информацию. Правда, встречаются модальные слова: «вероятно», «ни в коей мере», а также риторические вопросы и восклицания.
В научном тексте преобладает логический, а не ассоциативно-образный путь его построения, с использованием средств семантической и формальной когезии (связанности). Нельзя пропускать слова формальной связки «итак», «тем самым», «кроме этого», «далее», так как ослабляется логичность текста.
Характерная черта научного текста — сложность синтаксиса. Переводчик может разбивать громоздкие предложения на два или три.
Если оригинал не блещет логичностью, то переводчик может перевести его как есть, если он не получил задания отредактировать и улучшить текст при переводе.
Дополнительным средством логической организации научного текста являются графические средства: величина и жирность шрифта в заголовках и подзаголовках, выделение значимой информации. Переводчик должен таким же образом выделить значимую информацию или сообщить об этом в примечании.
Итак, критериями адекватности перевода можно считать:
1) воссоздание единства формы и содержания оригинала средствами другого языка;
2) тождественная информация, переданная равноценными средствами;
3) соответствие нормам функционального стиля и жанра в контактирующих языках;
4) единство экспрессивной и эмоциональной окраски текста-оригинала и перевода;
5) адекватность передачи лексико-грамматических значений; адекватность перевода имен собственных, географических названий (антропонимов, топонимов), безэквивалентной лексики, названий организаций, предприятий, периодических изданий, аббревиатур.
Норма перевода
Под нормой перевода понимается совокупность требований, предъявляемых обществом к переводам. Не будучи раз и навсегда заданными, они изменяются от культуры к культуре, от эпохи к эпохе, от одного типа текста к другому и порой бывают весьма противоречивыми.
Противоречивость требований к переводу была в частности отмечена английским лингвистом Т. Сейвори, который в своей книге «Искусство перевода» называет их «парадоксами перевода» и перечисляет следующим образом:
1. Перевод должен передавать слова оригинала.
2. Перевод должен передавать мысли оригинала.
3. Перевод должен читаться как оригинал.
4. Перевод доложен читаться как перевод.
5. Перевод должен отражать стиль оригинала.
6. Перевод должен отражать стиль переводчика.
7. Перевод должен читаться как современный переводчику.
8. Перевод должен читаться как современный оригиналу.
9. Перевод вправе прибавить нечто к оригиналу или убавить от него.
10. Перевод ни в праве ничего ни прибавить, ни убавить.
11. Стихи следует переводить прозой.
12. Стихи следует переводить стихами.
Примером первого из перечисленных выше требований, а) перевод должен передавать слова оригинала и б) перевод должен передавать мысли оригинала, могут служить переводы религиозных и художественных текстов. Так, средневековые переводчики Библии, благоговейно относившиеся к каждой букве Священного Писания, стремились к максимально буквальному его воспроизведению, даже в ущерб смыслу и нормам языка перевода. Считалось, что священный текст должен быть мистическим и загадочным. Впоследствии эта норма была расшатана, и вместо нее было выдвинуто требование «переводить не слова, а мысли». Однако первые попытки сделать перевод Библии более понятным и соответствующим языковой норме вызвали неприятие и возмущение верующих. Решительный отказ Мартина Лютера от практики буквалистского перевода Библии привел к потрясениям и расколу в христианском мире. И даже в наше время многие представители православия выступают против перевода Библии на современный русский язык.
От французских переводчиков художественной литературы в 18 веке общество требовало «исправляющих переводов», приводящих переводимое произведение «варварского автора» в соответствие с требованиями «хорошего вкуса». В России Вяземский, Гнедич и Фет отстаивали необходимость перевода буквального. Напротив Карамзин и Жуковский были сторонниками вольного перевода. Вольным обращением с подлинником прославился Иринарх Веденский.
В современных культурах обычно относительно спокойно воспринимаются вольности переводчиков литературных произведений, которые к тому же нередко переводят с подстрочника или через третий язык, и предъявляют требования высокой точности к информативным (дипломатическим, коммерческим, техническим и прочим) переводам. Кроме того в переводах художественных и даже публицистических текстов подчас сокращается или полностью опускается все, что в принимающей культуре считается недопустимым по идеологическим, моральным или эстетическим соображениям.
Следующий парадокс: а) перевод должен читаться как оригинал и б) перевод должен читаться как перевод — связан с двойственной сущностью перевода, с его двойной полярностью. Уже говорилось о том, что «парадоксы перевода» разрешались по-разному в разных культурах и в разные исторические эпохи. Это относится в полной мере и к данному парадоксу, который разрешался то в пользу «естественности», то «инокультурного» колорита.
Принимая решение, переводчик постоянно находится между двумя языковыми и культурными полюсами. Требование «перевод должен читаться как оригинал» в полном объеме едва ли выполнимо, так как влечет за собой полную «натурализацию» текста перевода, то есть его полную адаптацию к нормам другой культуры.
Но текст перевода ориентирован на две культуры, и адаптируясь к принимающей культуре, никогда полностью не порывает с исходной культурой. В противном случае при переводе, скажем, на русский язык существует опасность русификации подлинника. Об этом пишет известный литературный критик В. Россельс. По его словам при малейшем «пережиме» в сторону русской культуры Мопассан может в целом оказаться русской вариацией Чехова, шиллеровский Фердинанд заговорит как Арбенин, а Мольер обернется французским Грибоедовым.
В качестве другого примера можно привести перевод на русский язык баллады Бернса «Джон Ячменное Зерно», принадлежащий перу М. Михайлова. В этом переводе удачно передан жизнеутверждающий пафос поэзии Бернса, своеобразие ее формы. Однако, стремясь передать ее народные истоки, переводчик привносит в текст слова, характерные только для русской культуры, такие как «чудо-молодец», «трын-трава», «змея-печаль», что также приводит к русификации Бернса.
Аналогичная ошибка встречается и у уже упоминавшегося переводчика английской классической литературы 19 века на русский язык Иринарха Введенского, у которого, по словам Л.И. Чуковского, «и Дтккенс, и Теккерей, и Шарлотта Бронте сделались российскими гражданами, жителями Песков и Охты».
Таким образом, в отношении этого требования не существует однозначного решения, и выбор переводчика, как правило, носит компромиссный характер.
Не существует однозначного решения и другого парадокса: а) отражать стиль оригинала и б) отражать стиль переводчика.
В советский период существовало мнение, согласно которому при переводе с английского языка на русский газетного текста следовало целиком и полностью ориентироваться на «более строгий и сдержанный стиль наших газет». Но такое требование было не только нецелесообразным, но и неосуществимым, так как для этого требовалось глубокая переработка оригинала, который в итоге превращался в нечто совершенно иное.
При передаче жанровой и, применяя более широкое понятие, стилистической окраски переводимого текста реальный выбор переводчика чаще всего основывается на компромиссе. В идеале переводчик, выступающий в роли получателя исходного текста и отправителя текста перевода, «входит в образ» автора и полностью перевоплощается в него.
Однако такое перевоплощение осуществимо лишь в идеальной схеме перевода. На самом же деле переводчик, подобно актеру, перевоплощающемуся в действующее лицо драматического произведения, не утрачивает и своих личностных характеристик. Чем выше удельный вес творческого начала в процессе перевода, тем ярче сквозь текст перевода проступает личность самого переводчика, его социальные установки, ценностная художественно-эстетическая ориентация. «Во всяком мастерстве, в том числе и в мастерстве перевода, — писал в свое время Л.И. Чуковский, — неминуемо отражается мастер». Особенно рельефно личность переводчика, его индивидуальный стиль проявляется в поэтическом переводе. В этом легко убедиться, сравнив, скажем, оригинал баллады Роберта Бернса «Джон Ячменное Зерно» с переводами Эдуарда Багрицкого и Самуила Маршака. Нет никакого сомнения в том, что как в интерпретации оригинала, так и в его воссоздании оба поэта стремились передать смысловое содержание подлинника и характерную интонацию бернсовского стиха. Однако в каждом из двух переводов легко угадывается творческий почерк переводчика. В частности Маршак, по словам одного из переводоведов Ю.Д. Левина, при всей внутренней близости к Бернсу оставался верным собственному поэтическому темпераменту и нередко «высветлял» бернсовские образы и эмоции, делал их более четкими и определенными, смягчал и облагораживал резкость и грубость Бернса.
Вопрос о временной дистанции, разделяющей оригинал и перевод, находит свое отражение во взаимоисключающем требовании, согласно которому перевод должен читаться как современный оригиналу и в то же время как современный переводчику. Одним из способов передачи временной дистанции является выбор в качестве ориентира произведений отечественной литературы, также отделенных от нас по времени своего возникновения. По свидетельству упомянутого выше литературного критика В. Россельса, русские переводчики, переводя зарубежную литературу, начиная с середины 19 века, нередко берут за образец русскую прозу от Карамзина до Пушкина. Их привлекают, прежде всего, старинные речения, которые, сохраняя колорит старины, вместе с тем, без каких-либо подстрочных примечаний понятны современному читателю. В. Россельс называет их «патиной» по аналогии с налетом времени на старой бронзе или серебре.
Но обращение к этому способу передачи старинного колорита сопряжено с отмеченным выше риском чрезмерной русификации подлинника. Кроме того, когда переводчик переводит классическое произведение намеренно архаичным языком, архаизмы становятся элементом художественной формы, приобретая содержательность, чуждую авторскому замыслу. Действительно, такое произведение для современного ему читателя написано нейтральным языком, совершенно лишенным архаичности. Выход из этого положения, по-видимому, состоит в том, чтобы при переводе классиков опираться на современный русский язык, при этом, разумеется, избегая явных модернизмов.
Переводчику также необходимо следить за тем, чтобы используемые им исторические реалии были совместимы с временной обстановкой оригинального произведения. Поучительные примеры совершаемых при этом ошибок приводятся в интересной книге болгарских переводчиков и переводоведов С. Влахова и С. Флорина «Непереводимое в переводе». Так, в болгарском переводе романа Л. Хаммелинга, основанного на биографии Шекспира, несколько раз употребляется слово «гильотина», хотя Гийотен, чьим было названо это орудие казни, жил чуть ли не 200 лет спустя после описываемых в романе событий.
В число «парадоксов перевода» входят также два противоречащих друг другу канона, согласно которым : а) перевод вправе добавить нечто к оригиналу или убавить от него и б) перевод ни вправе ничего ни прибавить ни убавить. Это требование перекликается с ранее упомянутым требованием относительно передачи слов или мыслей и во многом зависит от данной культуры и исторического периода в ее развитии. В современном представлении переводчик не вправе прибавлять что-либо свое к оригиналу, кроме тех случаев, когда такое добавление или опущение диктуется нормами переводящего языка или стремлением пояснить читателю те места подлинника, которые в силу расхождение в фоновых знаниях с получателем оригинала он бы не смог понять.
И, наконец, последний парадокс: а) стихи следует переводить прозой и б) стихи следует переводить стихами. Его также нужно рассматривать в свете литературных традиций, существующих в той или иной культуре. Так, по словам теоретика перевода И. Левого, переводческую эстетику французов характеризует сомнение в творческой самостоятельности перевода. Отсюда установка переводить стихи прозой. Гораздо строже отношение к переводу в среднеевропейских литературах, у чехов, словаков, венгров. Здесь считается отступлением от нормы не только перевод стиха прозой, но и передача рифмованного стиха белым.
В русской литературе предпочтение также отдается переводу стихов стихами. Но есть и немало исключений. Как уже отмечалось, переводчики нередко сами пользуются подстрочным переводом. Кроме того один и тот же стихотворный текст может переводиться с разными целями для разных аудиторий. Ярким примером служат два перевода «Отелло» — Б. Пастернака и М. Морозова. Поэтический перевод Пастернака предназначен для чтения и для театра. Он адресован читателям и зрителям и призван произвести определенное эмоциональное и эстетическое воздействие.
Прозаический перевод М. Морозова предназначен для актеров и режиссеров. Его главная задача состоит в том, чтобы с максимальной точностью и полнотой донести до читателя смысловое содержание шекспировской трагедии, что не всегда возможно в поэтическом переводе.
Таковы в общих чертах нормы перевода, зависимые от нормативных установок, задаваемых данной культурой в определенный период ее развития. Из этого определения следует, что нормы перевода подвижны и постоянно находятся в процессе формирования. Отсюда, в частности, исходит стремление каждой новой эпохи прочесть классический подлинник глазами современного читателя.
Между нормой перевода и культурой существует и обратная связь. Общеизвестно влияние переводов на развитие русского языка и литературы. Перевод также явился каналом воздействия латинского языка на английский, которое проявлялось как в многочисленных лексических и синтаксических заимствованиях, так и жанровой дифференциации языка. Роли перевода как проводника иноязычного влияния в известной степени способствовали буквалистические установки, которые господствовали в то время в переводе.
Привет студент
Вариативность в переводах с английского на русский язык
1.3 Вариативность, адекватность и эквивалентность
Хорошо известно, что в рамках разных культур на разных этапах истории к переводам предъявлялись различные требования. Этим требованиям должен был удовлетворять сам выбор текстов для перевода, который во многом определяется идеологией, господствующей в обществе. Переводчикам приходится учитывать и отношение к их деятельности, преобладающее в их культуре в это время. Подобные формы социокультурной детерминированности в переводческой деятельности составляют своеобразную «конвенциональную норму» или «социокультурную норму» перевода [46, 181]. Например, ранние переводы религиозных текстов отражали преклонение переводчиков не только перед смыслом, но и перед буквой оригинала, показывая их «священный трепет перед библейскими текстами» [42, 25]. Первые попытки отойти от буквальности и сделать переводы Библии более понятными и соответствующими языковой норме вызывали неприятие и возмущение верующих, в культуре которых считалось, что священный текст должен быть мистическим и загадочным. Решительный отказ Мартина Лютера от практики буквалисткого перевода Библии вызвал потрясение и раскол в христианском мире.
От французских переводчиков в XVIII веке общество требовало «исправляющих» переводов, приводящих переводимое произведение «варварского» автора в соответствие с требованиями «хорошего вкуса». Без такой переделки переводы были бы неприемлемы для критики и читателей. По словам И. Левого, переводческую эстетику французов характеризует известный скепсис в отношении творческой самостоятельности перевода [34, 47].
В настоящее время конвенциональную норму перевода можно определить как требование максимальной близости перевода к оригиналу, его способность полноценно заменять оригинал как в целом, так и деталях, выполняя задачи, ради который перевод был осуществлен [30, 232].
Перевод становится фактом принимающей культуры, отражающим специфику конкретной культурно-исторической ситуации в стране, а качество перевода в равной степени зависит от литературной и переводческой традиции, от традиции восприятия и оценки того, что переводится, от литературной «моды» и, конечно, от способностей самого переводчика. История переводов вписывается в историю национальной культуры, вполне соответствует основным этапам ее развития, а также осуществляемой в тот или иной исторический момент социокультурной политике и эстетическим приоритетам эпохи. А та или иная коммуникативная ситуация самым непосредственным образом влияет на формирование стратегии переводчика. Она задает систему координат, которая определяет конкретные переводческие решения, то есть выбор одного из возможных вариантов перевода.
Задача любого перевода – это передать средствами другого языка целостно и точно содержание подлинника, сохранив его стилистические и экспрессивные особенности. Перевод должен передавать не только то, что выражено подлинником, но и то, как это выражено в нем. Это требование относится как ко всему переводу данного текста, так и к отдельным его частям. Для общей теории перевода базовыми являются понятия эквивалентности и адекватности – понятия, ориентированные на структуралистскую и поструктуралистскую идеологию языка. Эти идеологии предполагают анализ двух языков – языка источника и языка перевода – и их сравнение.
Понятие эквивалентности раскрывает важнейшую особенность перевода и является одним из центральных понятий современного переводоведения.
В современном переводоведении существуют различные подходы к определению эквивалентности. Однако наиболее распространенной на сегодняшний момент можно назвать теорию уровней эквивалентности В.Н. Комиссарова, согласно которой в процессе перевода устанавливаются отношения эквивалентности между соответствующими уровнями оригинала и перевода. Единицы оригинала и перевода могут быть эквивалентны друг другу на всех существующих уровнях или только на некоторых из них. Конечная цель перевода, по Комиссарову, заключается в установлении максимальной степени эквивалентности на каждом уровне.
Изучение уровней эквивалентности очень важно не только для теории, но и для практики перевода, т.к. позволяет определить, какую степень близости к оригиналу переводчик может достичь в каждом конкретном случае.
В истории перевода проблема эквивалентности рассматривалась по-разному.
Ю. Найда в своей книге «К науке переводить» [37] говорит о том, что нельзя рассматривать принципы соответствий при переводе, не признавая, что существует множество различных типов перевода. Различая в видах перевода можно объяснить тремя основными факторами: 1) характер сообщения; 2) намерение автора; 3) тип аудитории. Существует два основных типа эквивалентности: формальная и динамическая. При соблюдении формальной эквивалентности внимание концентрируется на самом сообщении. При таком переводе необходимо переводить поэзию поэзией, предложение – предложением. С позиций такой формальной ориентации необходимо стремиться к тому, чтобы сообщение на языке перевода как можно ближе соответствовало различным элементам языка источника. Это означает, что сообщение на культурном уровне языка перевода постоянно сравнивается с сообщением на культурном фоне языка оригинала, с целью определить критерий точности и правильности. При таком виде перевода переводчик пытается буквально воспроизвести форму и содержание.
В лингвистической теории перевода, которая занимает ведущее место в отечественной переводческой традиции, в качестве основания для сравнения и оценки текстов оригинала и их переводов выступает понятие «эквивалентность», которое само по себе не предполагает вариативности. Напротив, постулируется существование оптимального и единственного эквивалента перевода текста, а все переводы одного текста рассматриваются с точки зрения большего или меньшего приближения к идеалу. Тот факт, что переводы одного и того же текста могут быть и очень часто бывают принципиально разными, не учитывается и не входит в состав этой парадигмы, поэтому многие века переводческой деятельности просто выпадают из теории.
Идея «эквивалентности» на протяжении многих лет господствует в отечественной теории перевода. Однако в большинстве случаев при переводе «эквивалентность» труднодостижима и существует как идеал для переводчиков, к которому нужно стремиться. В принимающей культуре сосуществуют и функционируют различные варианты перевода одного и того же текста оригинала, выполненные с точки зрения разных переводческих позиций.
В науке о переводе на настоящий момент не сложилось однозначного понимания эквивалентности. Некоторые, преимущественно зарубежные лингвисты, придерживаются крайне отрицательных взглядов на эквивалентность и называют эквивалентность пустым понятием, объясняя это тем, что многие переводоведы определяют перевод посредством эквивалентности, а эквивалентность посредством перевода, поэтому можно обойтись и без этого понятия, а вместо этого изучать множество отношений, которые существуют между исходным тестом и переводом [42].
Ряд ученых считают, что понятие адекватного перевода является более широким, чем понятие эквивалентного перевода [36, 125]. «Эквивалентность», категория более специфичная и узкая, как правило, означает достаточно близкое соответствие двух текстов [44, 109]. М.М. Михайлов выделил адекватный перевод как промежуточное звено между буквальным и вольным переводом [36, 126]. По словам Т.А. Казаковой, полностью эквивалентный перевод невозможен, так как разные языки отличаются по грамматическому строю, по количеству слов, не говоря уже о различии культур, что также влияет на способ и результат перевода [24, 153].
Вследствие отсутствия тождества отношение между содержанием оригинала и перевода был введен термин «эквивалентность», обозначающий общность содержания, т.е. смысловую близость оригинала и перевода.
Перевод, цель которого создать не формальную, а динамическую эквивалентность, базируется на «принципе эквивалентного эффекта». При таком переводе стремятся создать динамическую связь между сообщением и получателем на языке перевода, которая была бы такой же, как связь, существующая между сообщением и получателем на языке оригинала. Это естественность способов выражения.
Эквивалентность – сохранение относительного равенства смысловой, семантической, стилистической и функциональной – коммуникативной информации.
Перевод, осуществляемый на уровне, необходимом и достаточном для передачи неизменного плана содержания при соблюдении норм ПЯ, является переводом эквивалентным. Это определение дает Л.С. Бархударов [3, 186].
Адекватный перевод обеспечивает прагматические задачи на максимально возможном уровне эквивалентности, не допуская нарушения норм ПЯ, соблюдая жанрово-стилистические требования и соответствуя конвенциональной норме перевода.
Классическое определение адекватного перевода заключается в том, что адекватным считается семантически и прагматически эквивалентный перевод. Таким образом, адекватный перевод шире эквивалентного.
В стихотворном тексте особые законы эквивалентности оригиналу. Перевод может лишь бесконечно сближаться с подлинником. И не более. Потому что у художественного перевода есть свой творец, свой языковой материал и своя жизнь в языковой среде, отличающейся от среды подлинника.
Считается, что лучшим поэтическим переводом является тот, который более всего близок к оригиналу. При этом под близостью понимается не текстуальное соответствие, а некая «художественная адекватность». С.Ф. Гончаренко предполагает, что сюда следует отнести стилевые особенности оригинала и его собственно стихотворные характеристики (размер и рифму). Понятие художественной адекватности должно включать в себя и адекватность соотношений между оригиналом и поэтической традицией его языка и переводом и традицией языка на выходе.
Если опираются на понятие эквивалентности, то сущность текста выражают базовой метафорой «текст – это система». «Адекватность» обычно вводит в когнитивное пространство, определенное концептуальной метафорой «текст – живой организм» [12].
Рассматривая проблемы эквивалентности и адекватности перевода и оригинала и причины возникновения нескольких вариантов перевода одного и того же текста, С. Росс [50] указывает, что недостаточно передать в переводе намерение автора, поскольку в этом случае пришлось бы признать, что может существовать лишь один правильный перевод. На самом деле перевод отражает понимание переводчиком оригинала, а всякое понимание – это одно из возможных толкований текста на основе внешних факторов. Речь может идти лишь о подобии перевода оригиналу, которое допускает 4 различные трактовки: существует какое-то единое произведение, заключенное в тексте и выводимое из текста или из намерения автора. Если переводчик правильно его интерпретирует, то и перевод может быть объективно верным – этот подход и отражает суть теории эквивалентности; перевод – это сложный процесс, протекающий под воздействием множества факторов. Передать эквивалентно все, содержащееся в оригинале, невозможно. Необходим выбор, а отсюда и принципиальная множественность решений, что и задает вариативность и позиционность, и наличие нескольких вариантов перевода; перевод – это эвристический процесс, попытка перебросить мост между различными эпохами и мирами.
Поэтому объективного перевода не бывает, в лучшем случае достигается удачное раскрытие различия миров. С этой точки зрения, перевод это один из возможных миров, которых может быть множество, как и множество различных вариантов переводов художественного текста. Согласно этому положению допускается и объясняется наличие множества вариантов перевода текста, которые сосуществуют в принимающей культуре, а мировая переводческая деятельность в области художественного текста показывает, что переводов одного и того же, а особенно культурозначимого текста, может быть и реально бывает много.
1.4 Выводы по первой главе
В лингвистической теории перевода нет достаточно объективных объяснений вариативности перевода, так как в рамках данной дисциплины перевод рассматривался как замена одного текста другим, а путь к этому лежит через замену фрагментов текста на одном языке соответствующими фрагментами текста на другом языке. Вариативность перевода может быть обусловлена двумя основными причинами: разницей в интерпретации и понимании смыслов оригинала переводчиком; явной и осознанной переводческой позицией.
Таким образом, различные интерпретации переводчиками одного и того же текста оригинала можно считать одной из главных причин вариативности перевода и появления нескольких вариантов перевода текста оригинала.
Переводческая стратегия – это своеобразное переводческое мышление, которое лежит в основе действий переводчика. Следовательно, переводчик намеренно изменяет, добавляет или опускает какие-то смыслы в своем переводе, что не может не повлечь за собой множество вариантов перевода. Качество перевода следует оценивать в связи с позицией, с которой переводчик подходит к переводу.
Задачей любого перевода является передача средствами другого языка целостно и точно содержание подлинника, сохранив его стилистические и экспрессивные особенности. Для общей теории перевода базовыми являются понятия эквивалентности и адекватности. Эти идеологии предполагают анализ двух языков – языка источника и языка перевода – и их сравнение.
Перевод, осуществляемый на уровне, необходимом и достаточном для передачи неизменного плана содержания при соблюдении норм ПЯ, является переводом эквивалентным. Адекватный перевод обеспечивает прагматические задачи на максимально возможном уровне эквивалентности, не допуская нарушения норм ПЯ, соблюдая жанрово-стилистические требования.
Таким образом, перевод отражает понимание переводчиком оригинала, а всякое понимание – это одно из возможных толкований текста на основе внешних факторов. Объективного перевода не бывает, в лучшем случае достигается удачное раскрытие различия миров. С этой точки зрения, перевод это один из возможных миров, которых может быть множество, как и множество различных вариантов переводов художественного текста.