Кризис сепарации у ребенка что это
Боязнь отделения от мамы или сепарационный кризис
Боязнь отделения от мамы или сепарационный кризис 29.06.2015 21:44
Ребенок не отпускает Вас ни на шаг?
Никто не может посидеть с малышом, пока вы вне дома?
Мечтаете, чтобы ребенок поиграл сам с собой хотя бы 15 минут?
В определенном возрасте многие родители отмечают подобное поведение своего ребенка. Дело в боязни отделения от мамы, которая проявляется обычно впервые между 7 и 9 месяцами.
После первого года жизни существуют и другие периоды подобной тревожности. Но, пожалуй, первый случай – самый сложный для родителей, так как малыш еще не может сообщить, что его волнует.
Следующий пик тревожности может случиться между 12 и 24 месяцами.
Страх сепарации от мамы – это логичный этап развития вашего ребенка, так как наступает момент, когда малыш начинает осознавать себя отдельно от мамы.
Данная тревожность может проявиться буквально за один день, к чему родители никогда не бывают готовы.
Что волнует ребенка?
Малыш вдруг начинает понимать, что мама и папа могут исчезнуть. Но самое главное: он не понимает, что родители всегда вернутся назад.
Как проявляется боязнь отделения от взрослого?
Обычно боязнь отделения от взрослого проявляет себя пиками: один день может быть гораздо хуже другого.
Как долго длиться этот период?
От нескольких недель до нескольких месяцев.
Например, родители категорически не хотят спать совместно, но как только ребенок начинает плакать ночью, берут его в свою кровать. Через пару дней ребенок уже будет ожидать, что его возьмут к себе, а через пару недель начнет отказываться спать в своей кроватке.
В моей практике встречались мамы, которые, столкнувшись, с внезапными ночными просыпаниями, начинали кормить восьмимесячных детей ночью по 5 раз (и это в случае отказа от части ночных кормлений уже достаточно давно). Действительно, около 9 месяцев ночной голод может явиться причиной просыпания, так как в этом возрасте происходит скачок роста. Но не каждый случай вызван именно голодом. Привычка покушать ночью останется надолго.
Если малыш вдруг начинает просыпаться ночью, то прежде чем кормить его попытайтесь разобраться в причине. Если вы можете успокоить его другими средствами, вероятно дело не в голоде.
Если вашему малышу около 7-9 месяцев, и он плохо спит, то изначально нужно разобраться: чем вызваны проблемы со сном. Порой дело в причинах, возникших задолго до этого возраста: регрессия сна и боязнь отделения от мамы не имеют никакого отношения к ситуации.
При индивидуальной работе с семьями мы очень тщательно анализируем ситуацию прежде, чем предложить какие-либо решения.
2. Если вы куда-то уходите из дома, обязательно прощайтесь с малышом и обязательно планируйте, чтобы при вашем возвращении ребенок видел, как вы приходите. Для более старших детей разработайте привычный порядок проводов и встреч.
3. Играйте в прятки: малыш должен привыкнуть к самой идее, что вы можете исчезнуть, но тут же вернуться.
4. Если тревожность проявляется у ребенка 18-36 месяцев, который уже достаточно понимает, обязательно сообщайте, когда вы вернётесь. Не используйте непонятные для малыша обозначения времени. Вместо: «Я вернусь через 2 часа» говорите «Я вернуcь, после того, как ты проснешься с дневного сна».
5. Если вы планируете начать посещать развивающие занятия, то не ждите, что в первый же день ребенок начнет радостно заниматься. Потребуется какое-то время на адаптацию и привыкание к новой среде. Ребенок может даже отказаться слезать с рук в первый день.
С осторожностью относитесь к вводу таких активностей, как, например, грудничковое плавание, в возрасте около 7-9 месяцев. Боязнь отделения от мамы может наложиться на страх от непонятной процедуры в бассейне, и вы получите серьезные проблемы. Заранее планируйте лучшее время для начала любых новых занятий: порой лучше отложить свои идеи на несколько месяцев.
Сепарационный кризис у ребенка: как происходит разрыв эмоциональной пуповины при взрослении?
Почему вполне закономерный, предусмотренный самой природой, кризис у ребенка всегда застает родителей врасплох? Почему любящим родителям так сложно дается разрыв эмоциональной пуповины? Виной тому неготовность взрослых к парадоксам развития. Например, измученная бесконечными стирками, уборками, кормлениями и играми мама малыша мечтает о том времени, когда наконец-то сможет выспаться и привести себя в порядок. Однако, когда малыш впервые заявляет о своем праве на автономность, родитель воспринимает это тяжело, как «ты меня не любишь».
Добрый день, уважаемый читатель! Сегодня мы поговорим о том, в каком возрасте у ребенка впервые появляется потребность в эмоциональном отделении от матери, как преодолеть этот период без потери доверия между членами семьи. И что будет, если противодействовать естественному процессу сепарации.
Что такое «сепарация»?
Начнем с того, что объясним значение страшного слова «сепарация». В психологии этот термин буквально означает процесс эмоционального отделения от человека, с котором установлены доверительные отношения, основанные на взаимной привязанности. Фактически, каждый кризисный возрастной этап заканчивается появлением все большей автономии, самостоятельности в жизни малыша, его возрастающей независимости от значимых взрослых.
Проблемы, появляющиеся в детско-родительских отношениях на разных этапах взросления, в большинстве случаев так и или иначе связаны с сепарацией.
Наиболее ярко сепаративный кризис возникает ближе к 1 году, к окончанию периода младенчества. Конечно, первый год жизни для мам и пап самый сложный. Однако его отголоски можно проследить практически на всех этапах взросления. Для того, чтобы максимально приблизить вас к пониманию этого процесса, рассмотрим по годам все возрастные периоды жизни малыша через призму сепарации, начиная от момента его рождения.
Новорожденность и младенчество (от рождения до одного года)
В первые три месяца жизни, несмотря на физическое отделение тела ребенка от тела матери, произошедшее в момент родов, ребенок еще не идентифицирует себя как отдельный организм и нуждается в присутствии матери практически постоянно.
Это период полного психологического слияния матери и ребенка. На этом этапе очень важно, чтобы для ребенка образ матери был эмоционально положительно окрашен.
Для полноценного развития гармоничной личности важно не отказывать ребенку во внимании, кормить и держать на руках столько, сколько он требует.
Несмотря на то, что делать это подсказывает здоровый материнский инстинкт, до сих пор зачастую находятся люди, которые считают, что частым тактильным контактом и кормлением по требованию можно «избаловать и испортить малыша».
Многочисленные исследования подтверждают, что дети, общение которых с матерью ничем не ограничено, вырастают самодостаточными и уверенными в себе личностями, имеющими адекватную самооценку.
И, напротив, когда общение с матерью было жестко регламентировано желанием матери и вследствие причин, не зависящих от нее (изъятие ребенка, тюремное заключение, работа в другом городе и т.д.), в будущем эти личности показывают высокий уровень конформности, демонстрируют вынужденную беззащитность, более склонны к виктимизации ( отождествлением себя с жертвой).
После трех месяцев постепенно начинается разрушение образа «мы». Это во многом связано с освоением ребёнком физического пространства. Вначале он учится переворачиваться, затем сидеть, ползать, ходить. И с каждым освоенным навыком у него появляется все больше желаний, не связанных непосредственно с участием взрослого.
Ближе к одному году он начинает проявлять упрямство, отказывается подчиняться взрослым. Появляется чувствительность к наказаниям и поощрениям, противоречивость в поведении. Эти основные признаки сепарационного кризиса нельзя идентифицировать как капризы, избалованность и неуправляемость.
В этот период рекомендовано проявить терпение и оказывать помощь ребенку в освоении окружающего мира. Психологически легче это сделать, если заново изучать мир вместе с ребенком.
Рассмотрим ситуацию. Ребенок бросает игрушки в стену и смеется. Родителям это не нравится, и они обращаются к детскому психологу: «Что делать, мой ребенок становиться агрессивным».
А посмотрите теперь на эту ситуацию теперь глазами малыша. Оказывается, он только что самостоятельно открыл закон всемирного тяготения. Ведь вещь, которую он подбрасывает куда угодно, непременно падает на пол.
И он восхищен этим открытием и пробует снова и снова, вдруг на этот раз что-то измениться?
Дайте ему в руки безопасные предметы, имеющие разные свойства (резиновую игрушку, пластиковый стакан, алюминиевую ложку) и бросайте вместе с ним. Таким образом, вместо отрицательных эмоций вы получите положительные. А малыш безопасным образом удовлетворит свою познавательную потребность.
Этот простой пример показывает, как важно в момент кризиса действительно понимать, что происходит, а не руководствоваться догадками, домыслами и советами «бабы Вали».
Ранний возраст (1-3 года)
Дети в этом возрасте продолжают решать свои сепарационные задачи, настаивая на своем праве манипулировать с предметами так, как хочется им. При наличии противоречий ребенок начинает «проверять нервы родителя на прочность». В это время маленькие манипуляторы изобретают все новые и новые методы, как сделать так, чтобы родитель «разрешил». В ход идет все: капризы, нытье, слезы, плач, истерики.
Родителю необходимо проявлять твердость и мудрость. Не запрещать то, что безопасно, но неудобно. И не уступать в том, что действительно может представлять опасность для жизни и здоровья малыша.
Этот период заканчивается кризисом трех лет: формированием личности со своими персональными желаниями, способами взаимодействия с окружающим миром. К трем годам по итогу прохождения всех фаз сепарации ребенок начинает воспринимать себя и мать как две целостные автономные фигуры, обладающие как положительными, так и отрицательными качествами.
Дошкольный возраст (3-7 лет)
Итак, первый сепарационный кризис преодолен. Дошкольник активно общается со сверстниками, уже на них проверяя «свои наработки» прошлых периодов. Он спорит, ссорится, дружит. Пытается навязать свою волю, проявить лидерские качества, соперничает, конкурирует.
Важной задачей в этот период является умение найти компромисс между желаниями ребенка и потребностями общества.
Как раз в этот период и можно «избаловать и испортить», если не давать ребенку самостоятельно разрешать противоречия, возникающие между ним и окружающим миром.
Младший школьный возраст (7-11 лет)
Именно этот период большинство родителей вспоминают как «золотой». И, действительно, ребенок в этом возрасте наиболее послушен, он осознает меру ответственности за учебную деятельность, тянется к общению с родителями, стремится им все рассказывать.
В это время кажется, что все кризисы позади, однако это иллюзия.
Ребенок сейчас активно копирует все, что встречается ему на пути.
Так как родители в этот период имеют наибольший авторитет, то смотрите за собой внимательно. Именно скопированные с вас недостатки так сильно начнут раздражать вас после вступления в пубертатный период.
Подростковый возраст (11-17 лет)
А вот и новая волна сепарации. Вашим подросшим малышом уже накоплен достаточно большой жизненный опыт, позволяющим ему делать собственные выводы и принимать собственные решения.
Процессы сепарации теперь активно разворачиваются, но уже среди сверстников.
Именно благодаря им подросток ищет свой уникальный, неповторимый, непохожий ни на кого путь.
Как раз в этот период возникают новые субкультуры: эмо, готы, рокеры, панки, рэперы, хиппи и другие. Благодаря сепарации каждое новое поколение вносит свой неповторимый вклад в общую культуру человечества.
Юношеский возраст (18-25 лет)
Кульминационный момент сепарационного кризиса — окончательное отделение себя от родителей, создание собственной семьи. Именно в этот период сепарация окончательно завершена.
А значимому взрослому определяется теперь совершенно другая роль — наставника, хранителя традиций.
В житейской психологии распространено мнение, что сепарационный кризис происходит лишь в начале жизни ребенка. Действительно, в период до 3 лет процесс автономии от матери достаточно динамичен, однако неверно было бы его привязывать лишь к какому-либо определенному возрасту.
Если вы чувствуете, что все делаете правильно, а результата как не было, так и нет, то могу посоветовать одну хорошую книгу. Автором книги являюсь я, но это не единственное ее достоинство. Все дело в том, что написать книгу меня вдохновили мои клиенты. Они не замечали обычных простых вещей, которые при их простоте являлись серьезным «тормозом» к продвижению вперед. Книга называется «Три нелепые ошибки, которые сводят на нет любые усилия и простые приемы их избежать». Получить по ссылке ее можно абсолютно бесплатно.
Сепарация от родителей не происходит одномоментно, — это процесс, развернутый во времени.
В каждом возрастном периоде происходит разрешение сепарационных противоречий, которое способствует формированию взрослой личности.
А на сегодня все, надеюсь, информационный материал статьи был вам полезен.
Если это так, подписывайтесь на мой блог, делитесь публикациями с друзьями и до новых встреч!
«У нас никогда не будет секретов»: сепарация ребёнка от родителей
Как приучить себя к мысли, что дистанция между ребёнком и родителем — это нормально
Сепарация ребёнка от родителей — важный процесс взросления. Для нового материала поговорили с мамой, которая после долгих лет конфликтов смогла создать здоровую дистанцию с дочерью, а также узнали мнение психолога по теме.
Точка невозврата
Я сидела перед закрытой дверью в комнату дочери и просто слушала, как она плачет навзрыд. Я понимала, что Олеся не захочет впустить меня и поговорить — десять минут назад мы закончили скандалить из-за того, что она не позволила мне посмотреть, кто ей пишет так поздно ночью. Я закричала и сказала, что телефон она больше никогда не увидит. Олеся разрыдалась, силой выхватила у меня из рук телефон и убежала к себе.
Через какое-то время домой вернулся муж. Я всё ещё сидела на полу. Муж никогда не вмешивался в наши с дочкой отношения, но, когда он услышал слёзы Олеси за стеной, спокойно посмотрел на меня и сказал: дальше это продолжаться не может.
Детство и мечты о детях
Сколько себя помню, я всегда мечтала о детях — о двух дочках. Ещё в школе представляла, как буду их наряжать, гулять с ними, дарить всю свою любовь. Мне ничего в жизни так не хотелось, как окружить заботой двух моих будущих дочерей. Я даже замуж не хотела выходить — мне просто нужны были две девочки. Моя мама была очень сильно привязана ко мне и называла любимицей втайне от моей старшей сестры. Тем не менее мама жестоко наказывала, если я капризничала или получала плохие оценки: могла дать пощёчину или поставить в угол. В такие моменты я обижалась и строила мечты о том, что никогда не буду в будущем ругать своих детей. Мама мне многое запрещала и требовала, чтобы я к девяти всегда была дома, потому что ей казалось, что внешний мир таит в себе множество опасностей. Она поселила во мне страх больших городов и шумных компаний.
Олеся
В 20 лет я забеременела, и мы с парнем решили пожениться, чтобы вместе воспитывать ребёнка. Спустя несколько месяцев после рождения дочери мой молодой человек оставил меня одну и ушёл к другой женщине. В этот момент я поняла, что никто не заслуживает моей любви так, как Олеся — самое чистое, верное создание, моя любимая девочка. Всё время, кроме работы, я посвящала ей, читала с ней, гуляла, одевала в разные наряды. Мы называли друг друга «подружки-лягушки», много смеялись и говорили, что квартира — это наша крепость. Мы решили, что у нас никогда не будет секретов друг от друга.
Я хотела, чтобы у неё было всё, чего не было у меня, — лучшее образование, лучшие игрушки, лучшая одежда.
Олеся росла очень умной и самостоятельной. Я рано купила ей компьютер, поэтому она научилась быстро печатать и искать нужную информацию. Олесю взяли в лучшую гимназию города. Она начала ходить в музыкальную школу и с каждым днём радовала меня всё больше. Я хотела, чтобы у неё было всё, чего не было у меня, — лучшее образование, лучшие игрушки, лучшая одежда. Чтобы всё это покупать, мне приходилось много работать. С годами я стала более раздражительная — засиживалась в офисе допоздна, не успевала приготовить ужин. Иногда моя агрессия касалась и Олеси. Я могла резко одёрнуть её за рукав, если мне не нравилось, как она переписала домашнюю работу, или даже ударить по губам за неправильно прочитанное наизусть стихотворение.
Взросление
Чем больше времени я проводила на работе, тем сильнее мне казалось, что мы с Олесей отдаляемся друг от друга. Меня пугало, что её это не беспокоило: она спокойно называла лучшими подругами одноклассниц, вела дневник, который запирала на ключ и, кажется, не очень хотела мне показывать. Дочь постоянно отшучивалась и говорила, что у неё есть свои «секретики». В начальной школе я не придавала этому значения, но, когда Олесе исполнилось одиннадцать и у неё появился первый телефон, дистанция между нами увеличилась. Дочь часто переписывалась с друзьями и не хотела показывать мне переписки, над которыми смеялась. На мои уговоры, что я никому ничего не расскажу, она продолжала отшучиваться и менять тему. Я чувствовала себя самой одинокой матерью на свете: смотрела американские фильмы про счастливые семьи и думала, что же я делаю не так.
Финансы
Однажды тринадцатилетняя Олеся пришла ко мне и сказала, что хочет завести свою банковскую карту. Для меня это был ещё один тревожный знак о том, что дочь хочет отдалиться от меня. Я сказала ей, что она может просить деньги у меня и я буду давать ей средства на карманные расходы. Олеся запротестовала, сказав, что мне не нужно быть в курсе её покупок. Перед глазами предстала страшная картина: моя дочь покупает с одноклассниками алкоголь и сигареты. Я сказала: если ей есть, что скрывать, она может вообще со мной не разговаривать. Олеся расплакалась и убежала к себе в комнату. Я была уверена в своей правоте, поэтому дочь продолжала пользоваться моей картой — не было выбора.
Конфликт
Чем взрослее становилась Олеся, тем чаще мы ссорились. Ей не нравилось, что я провожаю её до школы и встречаю после уроков. Мне казалось, что если я этого не сделаю, то буду плохой матерью. Сейчас я понимаю, что в 7-м классе дети, наверное, могут и сами добираться до школы, но тогда я переживала, что с моей дочкой может случиться что-то страшное. Олеся плакала, пока мы шли домой и говорила, что одноклассники смеются над ней. Я утверждала, что они просто глупые и завидуют ей, потому что их родители не любят так сильно, как я свою дочь. Меня дико раздражало, когда Олеся, услышав уведомление на телефоне, как можно быстрее бежала за ним, чтобы я не успела посмотреть. Я говорила, что пока она живёт со мной в квартире, то не имеет права скрывать от меня что-то. Каждый такой разговор заканчивался слезами — и её, и моими.
Я продолжала работать круглые сутки, чтобы обеспечивать Олесю лучшими вещами, и постоянно приносила ей новую одежду из магазина. Ей ничего из этого не нравилось: она строила гримасы и просила позволить ей самой выбирать вещи. Тогда мне казалось, что в четырнадцать лет у подростков ещё нет достаточной самостоятельности, чтобы покупать себе качественные вещи, поэтому на её просьбы я не реагировала.
Чистый лист
На следующий день после восемнадцатилетия Олеси у нас произошла ссора из-за того, что она отказалась показать мне сообщения в её телефоне. Мы с моим вторым мужем задумались, как разрешить проблему, которая с годами становилась только хуже. Он человек по природе тихий и никогда раньше не вступал в наши с Олесей конфликты, но в тот вечер сказал, что я с дочкой слишком жестока, и предложил мне пойти к психологу.
Я долго отнекивалась, потому что никогда не верила в психологов. Мне казалось, что меня воспитали любящие люди, и я выросла абсолютно здоровым человеком, которому не нужна психологическая помощь. Муж всё же меня уговорил, и через неделю я пошла к специалисту, которого посоветовала мне подруга. Психолог рассказала мне про трудности сепарации, объяснила, что мне необходимо «отпустить Олесю» и понять, что она не моя собственность.
Занятия со специалистом помогли мне взглянуть на проблему со стороны, и я постепенно изменила своё поведение: перестала требовать телефон, разрешала дочери приходить домой позже. Олеся впервые отправилась на ночёвку к подруге только в восемнадцать лет. Сейчас я понимаю, что это звучит ужасно, и мне не стоило доводить проблему до такого состояния. Я рада, что всё становится гораздо лучше. Сейчас мы с Олесей живём раздельно и общаемся более спокойно: я позволяю ей рассказывать то, что она хочет, и оставлять в секрете то, чем она пока не готова делиться.
социальный психолог, специализируется на вопросах подросткового возраста
Дистанция между ребёнком и родителями должна восприниматься как уважение к личным границам. Эту мысль необходимо транслировать ребёнку с детства. Например, дети должны понимать, что нельзя без спроса заходить в комнату к родителям или брать их вещи. Важно отстаивать не только физические границы, но и условные границы между детским миром и взрослым. Ребёнок должен знать, кем работает родитель, почему он выбрал такую профессию и сколько он зарабатывает, однако ему совершенно необязательно слушать нытьё о несправедливости начальника или глупости коллег. Порой родители не замечают, как глубоко ребёнок погружён во взрослые проблемы и дела, в то время как он должен наслаждаться детством, проживать закономерные этапы взросления, интересоваться и творить. Отсутствие дистанции между родителями и детьми мешает ребёнку развиваться.
Чтобы создать здоровую дистанцию с детьми, родителю нужно быть уверенным в том, что он обладает личностной зрелостью, родительскими навыками и эмпатией и понимает, что такое личные границы. Помочь с этим может, например, профессиональный психолог, который подскажет родителю, все ли свои детские вопросы он закрыл по отношению к своим родителям: давит ли на него его семья в плане воспитания детей, идёт ли он со всеми вопросами и печалями до сих пор к маме?
Родителю важно понять, что самая большая проблема в отношениях — это ожидания. Ребёнок может их не реализовать и имеет на это право. Родитель — в первую очередь взрослый. Взрослые люди умеют контролировать эмоциональные проявления, слова, оскорбления, могут говорить без претензий и безоценочно. Здоровой сепарации детей обычно препятствуют страхи, опыт, тревога, контроль, ожидания родителей. Чтобы всё это преодолеть, нужно искать поддержку, быть в ресурсе и верить в своего ребёнка.
Разлука с мамой: как подготовить ребенка? Одна история и 7 советов
Трейси Хогг медицинская сестра из США более, чем 25 летним стажем работы; специализировалась на работе с особенными детьми, впоследствии консультировала родителей по вопросам воспитания и развития
Мелинда Блау журналист, автор 15 книг и более 100 журнальных статей; работает с Трейси Хогг над всей серией её книг по воспитанию
Откуда берутся дети, которые не готовы отпускать маму на работу, оставаясь с хорошо знакомой няней или бабушкой? Дети, которые не в состоянии пережить разлуку с мамой в детском саду? Как естественный страх сепарации, свойственный младенцам после полугода, затягивается и превращается в постоянную тревогу? Очень важен стиль воспитания ребенка в возрасте 7-9 месяцев, считает Трейси Хогг, специалист по уходу за малышами, известная читателям во всем мире как Baby Whisperer — Шепчущая младенцам.
Очень многие родители считают себя хорошими, лишь если все время носят ребенка на руках, позволяют ему спать в их постели и не допускают, чтобы он плакал. Они немедленно реагируют на каждый его писк, не задумываясь ни на минуту о том, что это — нормальный звук, издаваемый младенцем, или сигнал бедствия. Если они не носят своих малышей на руках, то все время стоят над ними. Они не могут ни на минуту выйти из комнаты, чтобы ребенок не поднял крик. К тому времени, когда такие родители решаются позвонить мне, они уже оказываются лишены сна, свободы и друзей. Тем не менее они объясняют происходящее так: «Мы убеждены, что воспитание ребенка должно быть основано на привязанности».
Да, детям нужна привязанность, чтобы чувствовать свою защищенность, чтобы научиться понимать свои эмоции и читать выражения на лицах других людей. Однако младенцы испытывают доверие, когда их понимают. Вы можете носить ребенка на руках хоть весь день, позволять ему засыпать у вас на груди и ночевать в вашей постели. Однако если вы не видите его особенностей, не понимаете его и не даете ему именно того, в чем он нуждается, то, сколько бы вы ни нянчились, у него не появится чувства уверенности и защищенности.
Особенно сильно это проявляется в возрасте между семью и девятью месяцами — в тот период, когда у малыша появляется естественная сепарационная тревога. В данный момент ребенок воспринимает мать как самое важное в своей жизни. Однако его мозг еще не настолько развит, чтобы осознавать, что если мама и уходит, то не навсегда. Если правильно подбадривать ребенка и говорить с ним дружелюбным голосом («Эй, все в порядке, я уже здесь») — и, конечно, если запастись терпением, — то естественная сепарационная тревога исчезнет через один-два месяца.
А теперь задумайтесь, что происходит с ребенком, чьи родители проявляют излишнюю заботу и все время стоят над ним. Ему не позволяют расстраиваться, его никогда не учили, как самому успокоиться. Он не умеет играть самостоятельно, потому что родители считают своей обязанностью забавлять его. Когда такой ребенок начинает испытывать естественную сепарационную тревогу и зовет папу с мамой, они стремительно несутся его спасать и, не осознавая этого, еще больше усиливают его страхи. Отсюда недалеко до так называемой продолжительной сепарационной тревоги.
Страх сепарации: история Тиа и Белинды
Вот один из самых серьезных случаев продолжительной сепарационной тревоги, какие мне приходилось видеть за все годы моей работы. Сказать, что Тиа прилипчива, было бы преуменьшением. «С того момента, как я просыпаюсь, — сказала ее мать Белинда, — она все время со мной. Она может поиграть сама не более двух-трех минут. Если я не возьму ее на руки, то она будет кричать, пока ей не станет плохо».
Белинда вспомнила случай, когда они с дочерью возвращались от бабушки. Тиа, почувствовав себя брошенной, потому что сидела в машине в кресле, а не на руках у мамы, начала плакать. Белинда попыталась утешить ее, но Тиа стала плакать еще громче. Мать решила не останавливать машину, но, когда они приехали домой, у малышки началась рвота.
Ситуация еще больше осложнилась тем, что Тиа стала просыпаться среди ночи; если она принималась плакать всего пару раз, то в семье эта ночь считалась «хорошей». Мартин, который все шесть месяцев разделял трудности с женой, не мог успокоить дочь, так как она признавала только Белинду. За целый день та выматывалась, постоянно нося малышку на руках или слушая ее крики. Это лишало ее возможности чем-либо заняться или найти хоть сколько-нибудь времени для Жасмин, трехлетней сестры малышки. О времени, которое можно было бы провести вместе с мужем, речи и вовсе не шло.
Я попросила Белинду спустить малышку вниз, продолжая болтать с ней, и, не прекращая диалога, заняться домашними делами. При этом если Белинде требовалось выйти из комнаты, то она все равно должна была разговаривать, чтобы Тиа продолжала слышать голос мамы. Я рекомендовала ей, если Тиа вдруг заплачет и станет звать ее, опуститься рядом с малышкой на колени, но не поднимать ее на руки. Она могла утешить ее, обнять и подержать в объятьях, сколько малышка ей позволит. Я советовала ей говорить: «Ну, вот, у тебя все в порядке. И я здесь, с тобой». Как только Тиа начнет успокаиваться, Белинда должна была отвлечь ее какой-нибудь игрушкой или песенкой — чем-нибудь, что могло бы заставить девочку забыть о страхах.
Я сообщила Белинде и Мартину, что приеду через шесть дней. Но они позвонили мне через три. Им казалось, что мои рекомендации совсем не помогают. Во время моего второго приезда, хотя Белинда и Мартин не достигли особого прогресса, я смогла заметить, что Тиа ведет себя немного лучше, особенно находясь в гостиной. Но в кухне, где Белинда занималась разными хозяйственными делами, Тиа была по-прежнему невыносима.
Я попыталась понять, в чем разница. В гостиной Тиа играла на коврике в окружении игрушек — множества вещей, отвлекающих внимание. На кухне же ее сажали в развивающий тренажер, в котором Белинде было сложнее отвлечь внимание ребенка, потому что малышке быстро надоедали все эти ручки, ролики и другие приспособления, которые ее уже давно не забавляли. К тому же Тиа чувствовала себя взаперти. Она не только была вдали от мамы — пусть даже на расстоянии не более полуметра, — она еще не имела возможности двигаться.
Я предложила им принести в кухню большой игровой коврик и некоторые из любимых игрушек девочки. Эти новшества позволили отвлечь ребенка. И теперь, если мама отказывалась взять девочку на руки, Тиа могла по крайней мере подползти к ней поближе. Медленно, но она стала отвлекаться на более долгие промежутки времени, ее способность играть самостоятельно также возросла.
В очередной раз приехав спустя месяц, я подумала, что попала в совсем другую семью. Теперь Белинда не занималась постоянно утешением малышки и стала больше времени проводить с Жасмин.
Как научить ребенка отпускать маму: 7 советов
Если вашему малышу от семи до девяти месяцев и он внезапно начинает плакать, когда вы выходите из комнаты, то это может быть началом естественной сепарационной тревожности. Такое случается у многих детей, когда они чувствуют, что мама их покинула. Естественная сепарационная тревожность не перейдет в затяжную, если вы будете делать следующее: