Кто читает что нибудь уже гораздо выше того кто ничего не читает
«Vita brevis, ars longa (др. греч.)» – «Жизнь коротка, Искусство вечно».
Однажды кто-то очень верно заметил, что «Автор, черпающий сведения из одной только книги, — несомненный плагиатор. Если он заимствует из двух, то он уже исследователь. А с ростом этого числа — глубокий исследователь».
«В философии никогда ничего не устаревает. Потому что настоящая философия – это, скорее жанр литературы. Поэтому до сих пор читают того же Платона, Аристотеля…».
«Бывают книголюбы, а бывают КНИГОЧЕИ. Первые книг не читают, а только собирают и издают».
«Чтение лучшее средство от стандартизации и упрощения, свойственных нашему высокоорганизованному веку. Чтение расширяет наши представления о жизни, нравах и нуждах других людей».
Гермолай Варвар (Эрмолао Барбаро): «Признаю только двух господ: Христа и Литературу».
«Кто экономит время на чтении, тот экономит на своей жизни».
«Сокровенные чувства как то становятся пошлыми, когда облекаются в слова».
«Учёный – это не тот, кто много читает, а тот, кто читает с пользой».
«Творец всегда выше своего творения».
«Хорошо, если книги теряют свою первоначальную красоту. Можно и нужно делать на книгах пометки».
«Поэт не смеет читать стихи такого масштаба и значения, как поэзия Байрона, в переводах. Поэт обязан научиться читать мировую поэзию в подлиннике».
«Поэт это тот, кому ничего нельзя дать и у кого ничего нельзя отнять».
«. Поэзия есть то, что сотворено, и, следовательно, не нуждается в переделке».
«Я слишком много переправляю. Это мой порок или добродетель? Говорят, что дарование изобретает, ум поправляет: если это правда, то у меня более ума, нежели дарования, следственно, и писать не надобно».
«….кто читает что-нибудь, уже гораздо выше того, кто ничего не читает».
«У поэта должна быть судьба, а не карьера».
«Мы читаем не ради самого чтения, а чтобы познавать».
«Чтобы стать поэтом, надо отказаться от жизни».
«Ищите людей, разговор с которыми стоил бы хорошей книги, и книги, чтение которых стоило бы разговора с философами».
«Для писателя, как это ни ужасно звучит, его рукопись — это, может быть, самое дорогое, что есть в горящем доме!»
«Люди творческих профессий вообще редко любят друг друга, а у писателей это встречается разве что по пьяни либо по тендерным причинам, если один писатель мужчина, а другой — красивая женщина».
«Чтение делает человека знающим, беседа – находчивым, а привычка записывать – точным».
«Всё знание стоит на фундаменте из книг».
«Когда мы говорим о поэзии, мы превращаем алмаз в уголь. И фактически говорим об угле. А алмаз остаётся вне пределов наших прозаических обсуждений».
Леонардо да ВИНЧИ,
сравнивая поэзию с живописью, скажет:
«Живопись – это поэзия, которую видят, а поэзия – это живопись, которую слышат!»
«Живопись затмевает поэзию во всем! так как служит более благородному чувству – зрению, показывает предмет в целом, а не по частям…». Но так как композиция в живописи осмысливается через теорию красноречия, Леонардо все же соглашается, что оба искусства – поэзия и живопись, хоть и различны (как бы самостоятельны), всё же равноправны. Позже, Леонардо да Винчи (по свидетельствам современников искусный музыкант «человек всеми совершенствами одаренный») в поисках научного осмысления изобразительного искусства, соотносит и музыку с живописью: «Живопись сестра музыки! так как обе они изучают математические интервалы».
«Всё жанры хороши, кроме скучного».
«Мыслящие люди не пишут, а пишущие люди не мыслят».
«Сперва мы пишем ПРОСТО и ПЛОХО, потом СЛОЖНО и ПЛОХО, затем СЛОЖНО и ХОРОШО и только под конец ПРОСТО и ХОРОШО».
«Тайна скучного заключается в том, чтобы сказать все».
«В настоящее время презентация книги важнее, чем сама книга».
«Наука – это пища духа, имеющая такое же значение, как и предметы питания для тела. Разница заключается, однако, в том, что тело может насытиться пищей, между тем как дух никогда не может удовлетвориться знанием».
«По объёму способностей люди делятся на тех, кто склонен к фантазии (благоприятствует поэтическому творчеству) или же к рассудку (способствует занятиям философией и наукой)».
«Один умный человек сказал, что образованным может считаться не тот, кто много читает, а тот, кто много перечитывает».
«Книги делают человека лучше, а это одно из основных условий и даже основная, чуть ли не единственная цель искусства»».
«Сомнение доставляет мне не меньшее наслаждение, чем знание!»
«Чтение хороших книг – есть как бы беседа с почтеннейшими людьми прошлых веков, их авторами, и, причём учёная беседа, в которой они открывают нам только лучшие из своих мыслей».
«Знания (мудрость) можно приобрести следующими способами:
– первая ступень содержит только те понятия, которые настолько ясны, что могут быть приобретены без размышления;
– вторая ступень охватывает всё то, что даёт нам чувственный опыт;
– третья ступень – это то, чему учит общение с другими людьми;
– четвёртая ступень – чтение книг, написанных людьми, способными наделить нас хорошими наставлениями: это как бы вид общения с творцами».
«Мы никогда не станем философами, прочтя все сочинения Платона и Аристотеля, не будучи в состоянии вынести твёрдого суждения о данных вещах, ибо в этом случае мы увеличим только свои исторические сведения, но не знания».
«Лучшая, самая чистая дружба – это чтение другого автора.
«Надо стремиться к многомыслию, а не к многознанию».
«Люди перестают мыслить, когда перестают читать».
«Учитесь и читайте. Читайте книги серьёзные. Жизнь сделает остальное».
«Настоящий писатель – не корова, которая пережёвывает травяную жвачку повседневности, а тигр, пожирающий корову и то, что она проглотила!»
«Вся разница между умным и глупым в одном: первый всегда подумает и редко скажет, второй всегда скажет и никогда не подумает».
«. Поэзия есть лучшие слова в лучшем порядке».
«Об уме человека вернее судить по его вопросам, нежели по его ответам».
«Все произведения мировой литературы я делю на разрешенные и написанные без разрешения. Первые — это мразь, вторые — ворованный воздух. Писателям, которые пишут заведомо разрешенные вещи, я хочу плевать в лицо, хочу бить их палкой по голове..».
«Секрет настоящего поэта в том, что ни единого словечка он не произносит от себя; им движет всё что угодно, только не выдумка, только не изобретательство».
«Воспитатель сам должен быть воспитан».
«Нет развлечений дешевле чтения книг и нет удовольствия более длительного».
«Если при чтении я натыкаюсь на какие-нибудь трудности, я не бьюсь над разрешением их, а, попытавшись разок-другой с ними справиться, прохожу мимо. Если какая-нибудь книга меня раздражает, я выбираю другую».
«Нет стремления более естественного, чем стремление к знанию. Когда нам недостаёт способности мыслить, мы используем жизненный опыт. Пытливости нашей нет конца: конец на том свете. Удовлетворённость ума – признак его ограниченности или усталости. Пища его – изумление перед миром, погоня за неизвестным».
«Учитель должен спрашивать с ученика смысл, самую суть урока. Знать наизусть ещё вовсе не значит знать. Это – только держать в памяти то, что ей дали на хранение. А тем, что знаешь по-настоящему, ты вправе распорядиться, не оглядываясь на хозяина, не заглядывая в книгу. Учёность чисто книжного происхождения – жалкая ученость! Она украшение, но не фундамент».
«Надо стараться выяснить – не кто знает больше (вширь), а кто знает лучше (вглубь). Наша учёность состоит только в том, что мы знаем в это мгновение; наши прошлые знания, а тем более будущие, тут не причём. Мы берём на хранение чужие мысли и знания, и наша задача состоит в том, чтобы сделать их собственными».
«Если можно быть учёным чужою учёностью, то мудрыми мы можем быть лишь собственной мудростью».
«К двадцати годам душа человека созревает и раскрывает все свои возможности. Если до этого возраста душа человеческая не выказала своих сил, то она никогда этого не сделает. Гораздо больше прекрасных деяний человечества совершалось до тридцатилетнего возраста, чем позднее».
«Нищете материальной нетрудно помочь, нищете духовной – невозможно».
«В начале всяческой философии лежит удивление, её развитием является исследование, её концом – незнание».
«Наука дает человеку всевозрастающую власть над внешним миром, литература помогает ему приводить в порядок мир внутренний».
«Классической книга становится не потому, что ее хвалят критики, разбирают профессора и проходят в школе, а потому, что большие массы читателей из поколения в поколение получают, читая ее, удовольствие и духовную пользу».
«Люблю писать, но не отдавать в печать».
«Перо пишет плохо, если в чернильницу не прибавить хотя бы несколько капель собственной крови».
«Выдумка – это возлюбленная (сестра) разума».
Раздирать её на цигарки и вешать на гвоздик в уборной? Настоящая любовь – чувство постоянное, которое не пухнет от трёх поцелуев; в нём – привязанность, желание постоянного общения.
А страсть – жажда непременного и исключительного обладания, потребность иметь только для себя. Чувство, конечно, эгоистическое, но ценное высокой напряжённостью. Тёпленьких и благоразумных чувств много (и к людям, и к предметам), но тут уж вопрос вкуса: в любой области любого страстного и искреннего сумасброда я предпочту аккуратному чиновнику и двуногой таблице умножения».
«Сила, творящая произведение, выше создателя-художника».
«Читальни» и «публичные библиотеки» (кроме императорских, на всю империю, книгохранилищ) и суть «публичные места», развращающие города, как и дома терпимости».
«Чем меньше люди знают, тем более сведущими они себя считают».
«Обязательным законом для рождения стихотворения является накопление знаний и чувств».
«Одно хорошее стихотворение всегда лучше, чем одно хорошее и одно плохое».
«Век живи – век учись тому, как следует жить».
«Знание – это то, что делает человека учёнее, но не лучше».
«Лучше изучить лишнее, чем ничего не изучить».
«Мы учимся, увы, для школы, а не для жизни».
«Учиться надо смолоду, чтобы на старости лет наслаждаться знаниями».
«Человек ничего не должен принимать на веру, но до всего доискиваться разумом».
«Мудрость есть совершенное благо человеческого духа, философия же – любовь и стремление к мудрости. Философия – в пути, мудрость – в его конце.
«Не бывало великого ума без примеси безумия».
«Большая библиотека скорее рассеивает, чем поучает читателя. Гораздо лучше ограничиться несколькими авторами, чем необдуманно читать всех подряд».
«Я знаю, что я ничего не знаю, но многие не знают и этого».
«В мире есть только одно добро – знание и только одно зло – невежество».
«Юношам подобает учиться, взрослым упражняться в добрых делах, старикам отстраниться от всяких дел и жить по своему усмотрению».
«Я стараюсь каждый день узнавать что-нибудь новое. Большего наслаждения, чем это наслаждение для ума, конечно, быть не может».
«Каждый день, в котором вы не пополнили своего образовании хотя бы маленьким, но новым для вас куском знания… считайте бесплодно и невозвратно для себя погибшим».
«Человек подобен дроби: числитель есть то, что он есть, а знаменатель – то, что он о себе думает. Чем больше знаменатель, тем меньше дробь».
«Судьба книг зависит от понимания тех людей, которые их читают».
«Русский писатель любит, чтобы ему мешали работать».
«Если тебя не печатают пять лет, считай — забыли».
«Если человек иногда повторяется, говорят: он повторяется. Если же он всегда повторяется, говорят: он нашел свой стиль».
«Поэт лучшее своей жизни отнимает и кладет в писание; оттого писание его прекрасно, а жизнь дурна».
«Пусть ученый забудет, что он сделал, как только это уже сделано, и пусть думает постоянно о том, что он еще должен сделать».
«Каким знатоком можно стать, если хорошо изучить каких-нибудь полдюжины книг».
«Стихотворение должно быть написано так, что бросишь листок в форточку, и она разобьётся». Такой силой он считал стихи.
«Шедевр – это книга, о которой все говорят и которую никто не читал».
«Дом, в котором нет книг, подобен телу, лишённому души».
«Книги – это ноты, а беседа – пение» («Палата №6»).
«Медицина – моя законная жена, а литература – любовница. Когда надоедает одна, я ночую у другой».
«Настоящая любовь к книге — это любовь к исследованию мира — знанию о мире. Это книга великого путешествия».
«Чем больше в книге разных тире, тем меньше мыслей».
«Талантливый человек – это человек, который попадает в цель, которую видит. А гений – в цель, которую не видит никто».
«Ум – это фонарь, который он несёт перед собой, а гений – это солнце, освещающее мир».
Предложения по русскому (сложноподчиненные). Помогите с пунктуацией.
Помогите, пожалуйста, с пунктуацией в следующих предложениях. Еще схемы к этим предложениям надо составить. Я пишу свой вариант пунктуации и схем в скобках.
1) Хотите чтоб о вас говорили хорошо не говорите о себе хорошего.
2) Кто читает что-нибудь уже гораздо выше того кто ничего не читает.
Мой вариант: (Кто читает что-нибудь уже гораздо выше того, кто ничего не читает.) Сказуемые: читает, не читает. Подлежащее: кто (с которого начинается все предложение). Союзное слово: кто. Схема: [ ], (кто). Вопрос к придаточному: кого?
3) Не называются чернью люди, похожие на землю которую они пашут, на клочок тумана из которого они вышли, на зверя за которым они охотятся.
Мой вариант: (Не называются чернью люди, похожие на землю, которую они пашут, на клочок тумана, из которого они вышли, на зверя, за которым они охотятся.) Сказуемые: не называются, пашут, вышли, охотятся. Подлежащие: люди, они, они, они. Союзные слова: которую, которого, которым. Схема: [ ], (которую), (которого), (которым). Вопросы к придаточным: какую? какой? какого?
4) Едва я вышел из теплого вагона на полустанок на меня обрушилось все худшее что таит в себе поздняя ленинградская осень.
Кто читает что-нибудь уже гораздо выше того, кто ничего не читает.
Не называются чернью люди, похожие на землю, которую они пашут, на клочок тумана, из которого они вышли, на зверя, за которым охотятся.
Едва я вышел из теплого вагона на полустанок, на меня обрушилось все худшее, что таит в себе ленинградская осень.
Кто читает что нибудь уже гораздо выше того кто ничего не читает
Критика у нас считается самым легким ремеслом; за нее берутся все с особенной охотой, и редко кому входит в голову, что для критики нужно иметь талант, вкус, познания, начитанность, нужно уметь владеть языком.
Кроме духа, постоянных правил, у языка есть еще и прихоти, которым смешно противиться…
Кто всегда весел, тот и счастлив, а кто счастлив — тот добрый человек.
Кто мне скажет правду обо мне, если не друг, а слышать о себе правду от другого — необходимо.
Кто не идет вперед, тот идет назад: стоячего положения нет.
Кто не принадлежит своему отечеству, тот не принадлежит и человечеству.
Кто не сделался прежде всего человеком, тот плохой гражданин.
Кто не стремится, тот не достигает; кто не дерзает, тот не получает.
Кто резко высказывает свои мнения о чужих действиях, тот обязывает этим и самого себя действовать лучше других.
Кто читает что-нибудь, уже гораздо выше того, кто ничего не читает.
Литература непременно должна быть выражением — символом внутренней жизни народа.
Литература, как общество, имеет своих плебеев, свою чернь, а чернь везде бывает и невежественна, и нагла, и бесстыдна.
Ломоносов был первым основателем русской поэзии и первым поэтом Руси.
Любить свою Родину — значит пламенно желать видеть в ней осуществление идеала человечества и по мере сил своих споспешествовать этому.
Любовь и уважение к родителям без всякого сомнения есть чувство святое.
Любовь к отечеству должна выходить из любви к человечеству, как частное из общего.
Любовь часто ошибается, видя в любимом предмете то, чего нет, но иногда только любовь же и открывает в нем прекрасное или великое, которое недоступно наблюдению и уму.
Люди обыкновенно не столько наслаждаются тем, что им дано, сколько горюют о том, чего им не дано.
Люди умирают для того, чтобы жило человечество.
Многие, увлекаясь фразами, привыкают почитать их за поэзию и делаются неспособными понимать истинную поэзию.
Много людей живет не живя, но только собираясь жить.
Множество стихов Крылова обратилось в пословицы и поговорки, которыми часто можно окончить спор и доказать свою мысль лучше, нежели какими-нибудь теоретическими доводами.
Можно не любить и родного брата, если он дурной человек, но нельзя не любить отечества, какое бы оно ни было: только надобно, чтобы эта любовь была не мертвым довольством тем, что есть, но живым желанием усовершенствования.
Можно знать хорошо грамматику, говорить и писать правильно, и в то же самое время можно говорить и, особенно, писать дурно: это правда; но также можно хорошо и говорить и писать, и в то же самое время не знать языка…
Моральное равнодушие — болезнь слишком образованных людей.
Мужчина с женоподобным характером есть самый ядовитый пасквиль на человека.
Мы уважаем благородство в литературе, но не терпим паритетности, высоко ценим изящество, но ненавидим щегольство.
Мы увидим, что свежесть благоухания, художественная роскошь форм, поэтическая прелесть и благородная простота образов, энергия, могучесть языка, алмазная крепость и металлическая звучность стиха, полнота чувства, глубокость и разнообразие идей, необъятность содержания — суть родовые приметы поэзии Лермонтова.
Мы, русские, — наследники целого мира. Мы возьмем как свое все, что составляет исключительную сторону жизни каждого европейского народа, и возьмем ее не как исключительную сторону, а как элемент для пополнения нашей жизни, исключительная сторона которой должна быть — многосторонность.
Над обществом имеют прочную власть только идеи, а не слова.
Надо чтобы внутренняя жизнь переводного выражения соответствовала внутренней жизни оригинального…
Кто читает что нибудь уже гораздо выше того кто ничего не читает
«В лингвистическом смысле народ составляют все люди, говорящие одним языком».
Идея создания «Словаря афоризмов русских писателей» принадлежала видному лингвисту, лексикографу — профессору Александру Николаевичу Тихонову. Он же возглавил и авторский коллектив, подготовивший объемный материал, часть которого вошла в настоящий словарь.
К нашему глубокому сожалению, Александр Николаевич Тихонов ушел из жизни, когда редакционная работа над словарем продолжалась.
Издатель выражает благодарность одному из авторов словаря — кандидату филологических наук Анжелике Викторовне Корольковой, которая после безвременной кончины проф. Тихонова А. И. завершила подготовку словаря к изданию.
ПРИРОДА АФОРИЗМОВ. СЛОВАРЬ АФОРИЗМОВ РУССКИХ ПИСАТЕЛЕЙ
Последнее десятилетие ознаменовалось особым вниманием к афоризмам и афористике, хотя интерес к меткому слову вообще существовал у человечества с древнейших времен. (Самым древним памятником афористики считается древнеегипетское «Поучение Кагемни», около 2900 г. до н. э.!) Библиотека афористической литературы огромна, и она значительно расширилась в последнее время, причем за счет большого количества словарей и энциклопедий. Казалось бы, лексикографическая обработка афоризмов должна внести некоторую упорядоченность в теорию афоризмов. Но все происходит как раз наоборот. Многочисленные лексикографические работы сомнительного качества только усиливают хаос в этой области лингвистики. Ни в одном подобном издании мы не нашли описания принципов вычленения афоризмов из художественных и иных текстов; нет и определения афоризма как отдельной семантической единицы. В некоторых изданиях такого рода, иногда весьма самонадеянно названных энциклопедиями, есть и явные ошибки.
Остается масса вопросов даже относительно самого термина — «афоризм». Однако в общей лингвистике и литературоведении не вызывает сомнения существование особых авторизированных высказываний (изречений), которые по традиции именуются афоризмами.
Определение афоризма содержали самые старые словари русского языка, например «Толковый словарь живого великорусского языка» В. И. Даля: «Афоризм — короткое и ясное изречение, правило, основанное на опыте и рассуждении; отрывочное, но полное по себе положение». В словаре М. И. Михельсона «Русская мысль и речь. Свое и чужое. Опыт русской фразеологии. Сборник образных слов и иносказаний» термин «афоризм» объясняется следующим образом: «Краткие, отдельные изречения, отрывочные, без внутренней связи между собою».
В настоящее время в литературоведении афоризмом принято считать краткое изречение, в котором в лаконичной, художественно заостренной форме излагается обобщенная мысль. Так данный термин трактуется, например, в Литературном энциклопедическом словаре. Там же совершенно справедливо утверждается, что афоризм выявляет общее и типическое в действительности. С точки зрения литературоведения афоризм включает в себя максимы (афоризмы морального содержания) и сентенции (афоризмы без имени автора), апофтегмы (афоризмы, приписываемые определенному автору), хрии (афоризмы определенного лица в определенных условиях). Дополним эту классификацию таким жанром, как гномы (нравоучительные изречения в стихах, особенно популярные в Древней Греции и восточных культурах). В «Поэтическом словаре» Квятковского афоризмом называется «изречение, выражающее с предельной лаконичностью в отточенной форме какую-либо оригинальную мысль». Это же определение повторяется во многих толковых словарях современного русского языка.
В «Словаре лингвистических терминов» О. С. Ахмановой нет определения афоризма, но в некоторых словарных статьях, например, синонимически сближаются термины афористический, гномический (принадлежащий гноме) и пр.
Общеизвестно, что при анализе афоризма можно установить текст, из которого он извлечен, и автора — создателя данной фразы.
Афоризмы хотя и считаются литературным жанром, но не содержат художественного образа. Главное в них — мысль, парадоксальная, противоречивая, раскрывающая некоторую относительность общепринятых истин. Афоризмы чаще всего извлекаются из художественных текстов (намеренно или нет), но и в этом случае они иллюстрируют не индивидуальные переживания персонажа, а содержат мысли, имеющие всеобщий смысл. Таким образом, афоризмы практически не зависят от широкого контекста. (В некоторых случаях они могут составлять отдельные книги, как, например, у Козьмы Пруткова, Ларошфуко, Паскаля, Лабрюйера или Лихтенберга). Афоризмами не могут считаться высказывания персонажа, если они явно противоречат целостному миропониманию автора.
Проблема вычленения афоризма из контекста продолжает оставаться дискуссионной, так как пока нет ясности в вопросе о формальных признаках афоризма.
Однако некоторые признаки афоризма можно считать вполне определенными и не вызывающими особых разногласий ученых. Достаточно часто афоризмы тяготеют к ритмической упорядоченности и имеют закрепленный порядок слов, являются структурно замкнутыми с синтаксической точки зрения. (Особенно ярко это проявляется в поэтических афоризмах.).
Афоризм — это высказывание вполне устойчивой формы и представляет собой единое неделимое целое. В их состав нельзя ввести какие-либо компоненты, как нельзя произвольно извлечь из них что-либо, не изменив при этом смысла фразы, т. к. афоризм представляет собой суждение.
Постоянно вызывает вопрос объем высказывания, при котором оно является афоризмом. Афоризм обычно включает в себя от одного до трех предложений разного типа. При большем объеме — это афористическое высказывание, которое отличается от афоризма лишь длиной фразы.
Вне афористики остаются фразеологические (устойчивые) обороты, пословицы и поговорки, а также парадоксы, каламбуры, эпиграммы и др.
Цельность афоризмам придает широкое использование тропов и стилистических фигур, таких как анафора, эпифора, антитеза, риторический вопрос, риторическое восклицание, различные параллелизмы и др.
Анафора представляет собой повтор слов или группы слов в начале смежных фраз. Например: Как вольно дышит грудь, как бодро движутся члены, как крепнет весь человек, охваченный свежим дыханием весны! (И. С. Тургенев).
Эпифора, наоборот, представляет собой повтор слов или группы слов в конце смежных фраз. Например: Не верьте словам ни своим, ни чужим, а верьте делам и своим и чужим. (Л. Н. Толстой).
Большая часть афоризмов построена на антитезе, где используются антонимы как общеязыковые, так и контекстуальные. Например: Где слабый ненавидит — сильный уничтожает. (А. С. Грин).
Риторический вопрос — это вопрос, не требующий ответа от читателя или собеседника. Например: Мысль! Великое слово! Что же составляет величие человека, как не мысль? (А. С. Пушкин).
Использование стилистических фигур и тропов не только укрепляет структуру афоризма, но и обуславливает его эмоциональную действенность и оригинальность.
Афоризмы отличают концептуальная цельность, смысловая законченность, а также понятийная завершенность. Отдельным афоризмам свойственна определенная экспрессивность, что зачастую объясняется очень личным характером афоризма, выражающего чувства автора. Истинно глубокие патриотические чувства прослеживаются во всех афоризмах, посвященных Родине:
Россия — это пароход, потерпевший в море крушение. Мы должны спасти гибнущую страну и самих себя. Довольно розни и вражды. (Артем Веселый).
Любовь к отечеству должна выходить из любви к человечеству, как частное из общего. (В. Г. Белинский).
Что такое родина? Это — весь народ, совершающий на данной площади свое историческое движение. Это — прошлое народа, настоящее и будущее. Это — его своеобразная культура, его язык, его характер… (А. Н. Толстой).