Кто сказал о пушкине что он наводнил россию возмутительными стихами
1. 014 Александр Сергеевич Пушкин
Александр Сергеевич Пушкин
(1799—1837)
Дабы не уподобляться «неразумным поклонникам, делающим из великого человека своего маленького идола» (И. Ильин), вынесем за скобки «наше всё», после чего посвятим биографии Пушкина, скажем, одну сотую часть этого сборника. По большому счету, даже 100 писателей не есть «всё», а только часть нашей великой литературы. Поэт и критик А. Григорьев, сказавший «наше всё», следовал за Священным писанием, где сказано: «мало избранных». Хорошо, в России XIX в. это понимал царь, и лучшие из его подданных могли отличить, кого в темечко поцеловал Бог, а кого в бок ширнул чёрт.
Будущий писатель появился на свет 26 мая (6 июня) 1799 г. в Москве. Отец, Сергей Львович, принадлежал к старинному дворянскому роду, насчитывавшему семь российских святых и восходившему к Радше — сподвижнику А. Невского; мать, Надежда Осиповна, была внучкой Абрама Петровича Ганнибала — «арапа Петра Великого». В жилах поэта текла не только славянская и африканская кровь, но и немецкая, шведская, итальянская.
Пушкин обошелся без особого воспитания и без особой родительской любви. Французские гувернеры передали ему главное, что могли передать — французский язык, а общая атмосфера дома приохотила предоставленного самому себе мальчика к русской поэзии, французской комедии и просветительскому вольнодумству. Саша тайком ночами читал всё подряд в кабинете отца. Родному языку его обучала бабушка, Мария Алексеевна Ганнибал, и няня Арина Родионовна Яковлева, о которой мы со школы знаем больше, чем о его родителях.
В 5 лет юный пиит сочинил первые стихи (на французском), за что было осмеян старшей сестрой Ольгой, а в 7 — маленькие комедии и эпиграммы на своих учителей (тоже на французском).
В 1811 г. благодаря служебным связям отца Александр поступил в только что открытый Царскосельский лицей, готовивший по университетской программе из отпрысков малообеспеченных дворян высших государственных чиновников. Подросток видел себя не чиновником, а поэтом. Поскольку он занимался в основном французской поэзией, его прозвали «французом».
Поначалу с рифмой у Пушкина шло туго, но он сладил с ней и выпускное стихотворение («Безверие») поручили написать ему, как самому талантливому лицеисту. Его лицейские стихи оценили и товарищи, и наставники, и признанные поэты — В. Жуковский, К. Батюшков, Н. Карамзин.
Первым дошедшим до нас произведением поэта стала поэма «Монах», а первым опубликованным в № 13 «Вестника Европы» — стихотворение «К другу стихотворцу». Чтение Пушкиным «Воспоминаний в Царском Селе» на экзамене в 1815 г. привело в восторг Г. Державина.
В Отечественную войну 1812 г. и после нее лицеисты оказались во власти либерального духа столицы — в Царском Селе бывал весь свет. На юного лицеиста сильное влияние оказали известные вольнодумцы П. Чаадаев, П. Катенин, Н. Тургенев и др. Если к ним добавить «заочное» влияние Вольтера, то неудивительно, что раннюю юность Александр провел в безбожии, сатире и пороке.
Из русских писателей Пушкина привлекали «карамзинисты», входившие в литературное общество «Арзамас» (1815—17), членом которого стал и он. Лицей заложил фундамент не только творчества поэта, а и всей его личности; день окончания лицея, 19 октября, стал самым памятным его днем, а дружбу с лицеистами А. Дельвигом, И. Пущиным, В. Кюхельбекером он пронес через всю жизнь.
После окончания лицея (1817) коллежского секретаря Пушкина «распределили» на службу в Коллегию иностранных дел, где он устроил службе афронт, а себе, написав оду «Вольность», — свободный график, посвященный не столько творчеству, а пирушкам и прожиганию жизни. Благо, писал он «легко».
«Пушкина надо сослать в Сибирь. Он бунтовщик хуже Пугачева», — заявил он, и если бы поэта не «замолили» военный губернатор Петербурга граф М.А. Милорадович и Н. Карамзин, да, предположительно, императрица Елизавета Алексеевна, еще неизвестно, как сложилась бы его судьба. Во всяком случае, поэт, к тому времени (1820) только что написавший «Руслана и Людмилу», избежал Сибири и покаяния в Соловецком монастыре. Он был откомандирован в распоряжение наместника Бессарабии генерал-лейтенанта И.Н. Инзова.
Поэт за три года побывал на Кавказе, в Крыму, Бессарабии, привольно жил в генеральских семьях Раевских и Инзовых, в Кишиневе общался с будущими декабристами, написал «Кавказского пленника», «Бахчисарайский фонтан», «Узника», «Песнь о вещем Олеге» и др. романтические и гражданские стихи, приступил к сатирическому (так был задуман, в духе Байроновского «Чайльд-Гарольда») роману в стихах «Евгений Онегин».
В 1823 г. Пушкина перевели под начало графа М.С. Воронцова в Одессу. Поскольку он службу игнорировал, и всё время проводил в праздности и общении с другими родовитыми бездельниками, а также волочился за женой графа, по просьбе наместника Пушкин был уволен с государственной службы и отправлен в имение матери Михайловское «под надзор местного начальства» и собственного отца.
Там же он узнал о кончине Александра I, о восстании декабристов и о казни их вождей.
После коронации в Кремле Николая I Пушкин получил приказ царя немедленно прибыть к нему в Москву. Беседа с государем сняла с него опалу, и царь стал де юре его личным цензором, а де факто после просмотра рукописей передавал их лояльным к поэту рецензентам. Тем не менее на «Годунова» последовал запрет.
В 1828 г. Пушкин, не получив Высочайшего разрешения, самовольно уехал на Кавказ. По свежим впечатлениям написал очерки «Путешествие в Арзрум» и стихотворения «Кавказ», «Обвал», «На холмах Грузии. », а по возвращении в Петербург за своевольство получил от Николая выговор.
1830 г. остался в биографии Пушкина как Болдинская осень. Задержавшись из-за эпидемии холеры в своем имении, писатель за несколько месяцев создал шедевры — «Повести Белкина», «Маленькие трагедии», «Домик в Коломне», «Сказку о попе и работнике его Балде», «пропасть» стихотворений, поставил точку в «Евгении Онегине» и заодно на «декабризме», как явлении чуждом России.
Лето 1831 г. поэт с молодой женой Натальей Николаевной, урожденной Гончаровой, провел в Царском Селе, где Наталья очаровала императорскую семью, после чего Пушкин вновь поступил на государственную службу в Иностранную коллегию.
Через два года поэту был пожалован придворный чин камер-юнкера, что давало ему право доступа в государственный архив, где он занялся созданием «Истории Петра».
После патриотического стихотворения «Клеветникам России» (1931) Пушкин создал произведения, сделавшие его «отцом» русского реализма: «Пиковую даму», «Медного всадника», «Дубровского», «Капитанскую дочку», «Историю Пугачева» и др.
В 1835 г. Пушкин получил разрешение на издание своего журнала. «Современник» собрал плеяду русских талантов: Жуковского, Баратынского, Вяземского, Д. Давыдова, Гоголя, Тютчева, Кольцова.
Семейная жизнь радовала поэта, но после рождения четверых детей ухудшились материальные дела. С ростом долгов росла и вражда со «свинским» Петербургом. Не радовали Пушкина больше свет и общество. «Наша общественная жизнь — грустная вещь… Это отсутствие общественного мнения, это равнодушие ко всякому долгу, справедливости и истине, это циническое презрение к человеческой мысли и достоинству — поистине могут привести в отчаяние».
Осенью 1836 г. по столице распространился пасквиль на его жену, якобы ставшую любовницей светского хлыща барона Жоржа Дантеса-Геккерна, приемного сына голландского посланника. Пушкин вызвал барона на дуэль. Друзьям поэта удалось ее замять. Царь взял с Пушкина слово, что в случае нового столкновения он предупредит государя. Поэт дал слово, но не сдержал его.
Когда Пушкину пришла вторая анонимка, и он написал резкое письмо «развратной старухе» Геккерну-отцу, от Дантеса пришел вызов, и состоялась дуэль — 27 января (8 февраля) 1837 г. на Черной речке под Петербургом.
Поэт был смертельно ранен и 46 часов провел в страшных мучениях.
К лечению были привлечены лучшие специалисты, у его постели неотступно дежурил В. Даль. 29 января (10 февраля) поэт скончался. «Солнце русской поэзии закатилось», — растиражировали газеты слова писателя В. Одоевского.
На кончину Пушкина откликнулся «Смертью поэта» М. Лермонтов, позднее Жуковский, Тютчев, Кольцов.
С поэтом простились десятки тысяч человек. Тело Пушкина перенесли в придворную Конюшенную церковь. Несмотря на то, что он умирал как преступник (дуэль в России считалась преступлением, поскольку воспрещалась самим императором) и просил у царя за это прощения, отпели его по православному обряду «с величайшей торжественностью» шесть священников во главе с архимандритом, при стечении всей знати и почти всего дипкорпуса.
Затем прах поэта был перевезен в Святогорский монастырь в пяти верстах от села Михайловское. Как преступника, к месту упокоения его отвез один А. Тургенев, близкий друг семьи, в сопровождении жандарма. Похоронен Пушкин на монастырском кладбище.
Осиротевшую семью поэта взял на свое попечение Николай I.
Перпендикуляр Веллера-1
Почему имена этих трёх писателей таких разных и живших в различные эпохи я поставил рядом? Дело в том, что Вересаев и Веллер писали о Пушкине, воспринимая его как человека и писателя по-разному, а я как читатель в чём-то соглашаясь с ними, в чём-то нет, своими сомнениями хочу поделиться с вами.
С Пушкиным я познакомился, как и большинство моих ровесников, в детстве, ещё дошколёнком, с его замечательными сказками и стихами. Потом уже в школе были «Капитанская дочка», «Евгений Онегин и др.
С Веллером (заочно, конечно) я познакомился совсем недавно, уже маститым пенсионером. Сначала я услышал его рассказы по радио, они мне понравились, но настоящий интерес к его творчеству появился у меня после прочтения книги «Всё о жизни». Я стал искать и читать Веллера, в т.ч. его «Перпендикуляр», где он пишет о литературе Х1Х века, современной литературе, о её роли и задачах.
Начинает он с Пушкина и со свойственным ему стремлением эпатировать читателя, споря с его общепризнанными биографами, приводит, в основном, те факты из жизни писателя, которые чернят его:
«. Он был развратник, он был игрок, он был голодранец, он был человек ненадёжный, и ценность имел только как известный талантливый поэт, ну куда же денешься, и, по отзывам, хороший любовник, хотя и очень неверный».
Сам Пушкин говорит о себе:
«Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон, в заботах суетного света он малодушно погружён. Душа вкушает хладный сон, и меж детей ничтожных мира, быть может, всех ничтожней он. Но лишь божественный глагол до слуха чуткого коснётся. »
Конечно, частной жизнью писателей интересуются не одни литературоведы, многим читателям бывает любопытно узнать, каким был автор полюбившегося произведения, но, в конечном счёте, читателю важнее, что и как написал автор, а не то, каким он был.
А вот как Веллер пишет о ссылке Пушкина:
«. Пушкина распределили в Молдавию! Его взяли служить по Иностранному ведомству, в Иностранную коллегию. А поскольку места подходящего не было, поскольку что-то с деньгами было плохо, и родители что-то за него не хлопотали. то ему место попало такое нерублёвое: его кинули типа отрабатывать диплом за лицей на периферию.»
И это была, безусловно, ссылка. Об этом пишут сами представители властей:
«Несколько лет назад (Пушкин) был сослан в полуденные края империи за некоторые заблуждения, в которых он провинился в Петербурге» (Нессельроде рижскому губернатору Паулуччи).
С начала ссылки и до самой смерти Пушкин находится под негласным надзором тайной полиции, следившей за всеми передвижениями и контактами поэта. Вот жандармское донесение самому Бенкендорфу (конец 1826 г):
«Я слежу за сочинителем Щушкиным, насколько это возможно. Дома, которые он наиболее часто посещает, суть дома княгини Зинаиды Волконской, князя Вяземского, бывшего министра Дмитриева и прокурора Жихарева. »
Да и передвижения были возможны только с разрешения шефа жандармов Бенкендорфа. 27 апреля 1827г. Пушкин пишет ему из Москвы:
«Семейные обстоятельства требуют моего присутствия в Петербурге; приемлю смелость просить на сиё разрешение у Вашего превосходительства. »
Очень странными показались мне веллеровские строки, посвященные дуэли Пушкина. Такое впечатление, что Веллеру хочется доказать, будто Пушкин сам сдуру лез под пулю. Верно только то, что Пушкин, действительно, хотел очиститься от грязи любой ценой, пусть даже смерти, но Веллер почему-то даже не упоминает, что это было следствием травли.
«Вот как дьявол какой-то тащил его на Чёрную речку под эту пулю». (Веллер)
Посмотрим, какой дьявол тащил Пушкина под пулю. Судя по материалам, приводимым Вересаевым, дела обстояли так. Четвёртого ноября 1836 года Пушкин и ещё 7-8 человек из его ближайшего окружения получили анонимные пасквили, оскорбительные для него и жены Натали. Он, конечно, мог бы и не придавать им большого значения, но
« эти письма привели к объяснению супругов Пушкиных между собой и заставили невинную, в сущности, жену признаться в легкомысленности и ветрености, которые побуждали её относиться снисходительно к навязчивым ухаживаниям молодого Геккерна; она раскрыла мужу всё поведение молодого и старого Геккернов по отношению к ней, последний старался склонить её изменить своему долгу и толкнуть её в пропасть» (из письма кн. Вяземского вел. кн. Михаилу Павловичу).
Уже в ХХ веке были обнаружены письма Дантеса Геккерну старшему, подтвердившие это.
Пушкин послал вызов Дантесу, но принял его старый Геккерен, и попросил отсрочки на две недели.
Вызов на дуэль и брак не изменили Дантеса.
Дуэль состоялась в тот же день 27 января 1837 г. К месту дуэли ехали так, чтобы по пути никто бы из знакомых не встретился. Ни в одном из приведенных Вересаевым свидетельств я не нашел чего-либо об уговорах Пушкина отказаться от дуэли, большинство знакомых просто не знало о ней, времени прошло между письмом и дуэлью меньше двух суток. Геккерен не только не валялся в ногах у Пушкина, но и спровоцировал Дантеса вызвать поэта, а секундант Дантеса отказался от примирения.
Поскольку Веллер, задавшись целью развенчать Пушкина, останавливается лишь на отрицательных сторонах характера поэта, хочется привести положительные отзывы о нём. Интересно, что говорят это люди с разным положением, складом характера, различных взглядов.
А. Мицкевич:
«Он обладал удивительной памятью, определённостью суждений и утончённым вкусом. Слушая его рассуждения об иностранной или внутренней политике его страны, можно было принять его за человека, поседевшего в трудах на общественном поприще и ежедневно читающего отчёты всех парламентов. »
Вересаев пишет, что
«трудоспособность Пушкина была огромна. Уже взрослым он хорошо изучил латинский язык, который в лицее знал очень плохо, изучил английский, итальянский языки, только немецкий почему-то ему не давался.»
Должен оговориться, что Вересаев эти слова не считает вполне достоверными.
«Пушкин был и остаётся учителем как непревзойденный мастер..; Пушкину не надо изобретать лишних новых слов, чтобы изобразить самые тонкие оттенки мысли, он умеет достигать этого простой комбинацией слов, давно известных: «Ты любишь горестно и трудно, а сердце женское шутя.» (Вересаев. Александр Сергеевич Пушкин, (Жизнь Пушкина).
Мне очень нравятся строки неоконченного стихотворения Пушкина:
О сколько нам открытий чудных
Готовит просвещенья дух,
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг.
И случай, бог изобретатель.
Пушкиным они написаны не случайно, для него в 30 годы характерен глубокий интерес к науке. В пушкинском «Современнике» постоянно печатаются научные статьи, пропагандирующие развитие научного мировоззрения. Накануне дуэли Пушкин торопит дипломата и популяризатора науки П.Козловского с написанием статьи о паровых машинах.
Всем, кто знает и любит А.С. Пушкина
и кто интересуется его жизнью и творчеством,
мне кажется, будет интересно
прочитать до конца мои записки.
(Л.С.Серопова)
КИШИНЁВ 1820 ГОДА. КРУГ ОБЩЕНИЯ ПОЭТА.
В представлении под названием «Бригантина поднимает паруса» был задействован балет, музыканты и многие звёзды эстрады того времени: солисты Лариса Мондрус, Вадим Мулерман, Вероника Круглова, Александра Стрельченко, Владимир Макаров и другие. Вёл представление талантливый, но тогда ещё малоизвестный конферансье Лев Шимелов.(Вскоре имя его зазвучало, он стал известным на всю страну, работая в паре с Александром Левенбуком в «Радионяне» актёром разговорного жанра и эстрадным режиссёром).
Общий состав коллектива, включая костюмеров, гримёров, рабочих сцены, балет и исполнителей, был свыше 120 человек. Перевозились декорации, осветительные приборы, звукозаписывающая аппаратура, инструменты.
Дирижировал большим джазовым оркестром Александр Ефремович Горбатых, замечательный музыкант, дирижёр и Человек.
Кишинёв меня ничем особенным не удивил. Город – как город, как многие южные города, пыльный, спокойный, утопаюший в зелени, провинциальный, с прямыми широкими улицами, вдоль которых выстроились, как солдаты на посту, высокие тополя.
Артистов разместили в гостиницах, на утро уже была назначена репетиция. Зрители принимали москвичей более, чем радушно. Концерт прошёл с ожидаемым успехом, а небольшие шероховатости и накладки для премьерного спектакля были естественными и незаметными для непосвящённых.
У кого-то из музыкантов нашлись знакомые, сообщившие, что в сёлах можно очень дёшево купить домашнее виноградное вино. Ребята тут же сговорились поутру отправиться за город. Нас с мужем это не прельстило, и мы на другой день решили осмотреть достопримечательности города.
Хотелось увидеть места, где когда-то хаживал сам Пушкин, ощутить дух того времени, побывать в городском парке, где он часто прогуливался с «прекрасною гречанкой» Калипсо в шали, посетить памятник великому поэту.
Известно, что Александр Сергеевич Пушкин был отослан из Петербурга в Кишинёв царём Александром-I за вольнодумство, за то, что «наводнил Россию возмутительными стихами». Он жил здесь в 1820-23 гг. под надзором наместника Бессарабии, главного попечителя южных колоний России, генерала Ивана Никитича Инзова, который, к слову сказать, снисходительно относился к службе Пушкина, позволяя ему подолгу отлучаться и гостить у друзей в Каменке (зима 1820—1821), выезжать в Киев, путешествовать по Молдавии и наведываться в Одессу (конец 1821).
Двадцатиоднолетний Александр Пушкин появился перед местными жителями в сентябре 1820 года в красной ермолке, надетой на бритую голову. Ещё весной по пути на юг он искупался в Днепре, заболел малярией и был побрит наголо «по причине горячки».
Своё пребывание в Кишинёве он начал на постое в заезжем доме купца Наумова И.Н., рядом с Ильинским базаром в еврейской части города. Позже Пушкин жил в собственном доме генерала И. Н. Инзова (это здание до наших дней не сохранилось), а в конце 1822 года – переселился к своему другу Н.С. Алексееву.
В сохранившемся до наших дней доме Наумова в 1948 году был создан музей А. С. Пушкина.
Территорию многонациональной Бессарабии Россия получила во владение в результате русско-турецкой войны совсем недавно, в 1812 году, по Бухарестскому миру. Здесь проживали молдаване, румыны, болгары, цыгане, татары, поляки, армяне, греки, сербы, украницы, русские, и «. во всех здешних городах и местечках жидов проживало великое множество». (В то время евреев называли жидами, и ничего оскорбительного не было в этом слове).
Люблю базарное волненье,
Скуфьи жидов, усы болгар
И спор и крик, и торга жар,
Нарядов пёстрое стесненье.
Люблю толпу, лохмотья, шум –
И жадной черни лай свободный.
(Пушкин)
Из записок П. В. Анненкова о Кишинёве того времени:
«Город Кишинев представлял в ту эпоху картину чрезвычайно оживленную. Некоторое время Бессарабская область была «сборищем самых разнородных национальностей, удивительным смешением костюмов, языков, нравов и физиономий».
Восстание греков за независимость от Османской империи, начавшееся весной 1821 года, наполнило город значительным количеством греческих и молдаванских фамилий, искавших убежища от турок или просто от политических смут своей родины. «Присутствие их сообщило сильный восточный оттенок Кишиневу и придало сношениям между туземцами и новыми обладателями страны особенный характер, в котором европейская образованность и чуждые ей привычки смешивались весьма оригинально и живописно.
Экзотический колорит юга, пестрота, шум, разнообразие тогдашнего Кишинева произвели довольно сильное впечатление на жизнерадостного, страстного Пушкина, склонного к открытому, свободному проявлению своей чувственной натуры.
Он полюбил город.
Здесь несли службу высокообразованные военные соотечественники Пушкина, блестящие офицеры, участники Бородинского сражения и прославленные герои Отечественной войны с Наполеоном: М. Ф. Орлов, В. Ф. Раевский, П.С. Пущин, П.И. Пестель, В.П.Горчаков, Н.С. Алексеев, И.П. Липранди, С.А.Тучков и другие.
В краю «бессарабской смеси одежд и лиц, племён, наречий, состояний», где русская речь звучит недавно и где возраст большинства крупных городов чуть больше пушкинского, возникает мощный очаг русской национальной культуры.
«Офицеры генерального штаба того времени составляли как бы одно общество, конечно, с подразделениями, иногда довольно резкими. С одними Пушкин был неразлучен на танцевальных вечерах, с другими любил покутить и поиграть в карты, с иными был просто знаком, встречая их в тех или других местах, но не сближался с ними, как с первыми, по несочувствию их к тем забавам, которые одушевляли первых»
В кишинёвском доме генерал-майора М. Ф. Орлова (ныне участок на углу ул. Котовского и ул. Шмидта), где Пушкин был постоянным посетителем, велись, по свидетельству Е.Н.Орловой, «беспрестанно шумные споры: философские, политические, литературные». Эти споры нашли отражение в заметке Пушкина «О вечном мире» (1821) и в послании к Н.И.Гнедичу «В стране, где Юлией венчанный» (1821) и др.
Справка:
М. Ф. Орлов познакомился с Александром Пушкиным ещё в 1817 году, в Петербурге, был членом литературного общества «Арзамас». Получил в командование 16-ю пехотную дивизию в Бессарабии 3 июня 1820 года. Видный деятель декабристского движения. Один из основателей преддекабристской организации «Орден русских рыцарей», разрабатывал широкую программу либеральных реформ (конституция, отмена крепостничества, суд присяжных, свобода печати), сочетающихся на английский манер с властью аристократии и нарождающейся буржуазии. Руководил Кишинёвской управой тайного общества.
Пушкин, пользуясь обширными библиотеками Липранди, Орлова, Инзова, много читал, серьёзно изучал политику, историю, географию края.
Однажды, в мае 1822 г., незадолго до завершения своих «Исторических замечаний», в кругу друзей он сперва «рассказывал, по обыкновению, разные анекдоты, потом начал рассуждать о Наполеонове походе, о тогдашних политических переворотах в Европе, и, переходя от одного обстоятельства к другому, вдруг отпустил нам следующий силлогизм: «Прежде народы восставали один против другого, теперь король Неаполитанский воюет с народом, Прусский воюет с народом, Гишпанский — тоже; нетрудно расчесть, чья сторона возьмёт верх». Глубокое молчание после этих слов. Оно продолжалось несколько минут, и Инзов перервал его, повернув разговор на другие предметы». (Записано П. И. Долгоруковым)
Об Иване Никитовиче Инзове у П. В. Анненкова находим следующие строки:
«Инзов, между прочим, исповедовал известное учение о благодати, способной просветить всякого человека, каким бы слоем пороков и заблуждений он ни был прикрыт, лишь бы нравственная его природа не была окончательно извращена. Вот почему, например, «в распущенном, подчас даже безумном Пушкине Инзов видел более задатков будущности и морального развития, чем в ином изящном господине, с приличными манерами, серьезном по наружности, но глубоко испорченном в душе». По свидетельству Н. С. Алексеева, «он был очень искусен в таком распознавании натур, несмотря на кажущуюся свою простоту».
Отношения Пушкина и И.П. Липранди — общеизвестны. Пушкин, безусловно, высоко ценил Липранди, всегда тепло относился к нему, но всё-таки это не была та настоящая дружба, которая связывала его, например, с В. П. Горчаковым или Н.С. Алексеевым.
Алексеев Николай Степанович (1788—1854)— чиновник особых поручений при генерале И. Н. Инзове, участник Отечественной войны, отст. майор. Алексеев хорошо знал местный уклад жизни и помогал Пушкину «адаптироваться» в кишинёвском обществе. Поэт в общении с Алексеевым чувствовал себя легко и свободно. Алексеев, по утверждению И. П. Липранди, «был вполне достоин дружеских к нему отношений Александра Сергеевича, и не было у Пушкина человека более преданного и любящего. лицейские друзья первейшего ранга — И. И. Пущин, А. А. Дельвиг — находились на другом конце двухнедельной дороги».
Оба они почти одновременно вступили в полузаговорщическую масонскую ложу «Овидий» в начале мая 1821 года.
26 мая 1821 года Пушкин отметил свое двадцатидвухлетие дневниковой записью: «Поутру был у меня Алексеев. Обедал у Инзова. После обеда приехали ко мне Пущин, Алексеев и Пестель. »
Николай Степанович Алексеев неизменно играл роль примирителя в дуэльных историях Пушкина и был его поверенным в поэтических и литературных замыслах. Он тщательно собирал в особые тетради все «бесцензурные» произведения опального поэта, которые в то время не только печатать было нельзя, но и держать у себя в доме было крайне опасно. В его архиве хранились автографы посвящённой ему «Гавриилиады» и разных стихотворений, письма к нему и другим лицам, а также «Заметки по русской истории XVIIIв.».
С Алексеевым связаны стихотворения Пушкина «Приятелю», «Мой милый, как несправедливы» (оба 1821), «Прощай, отшельник бессарабской» (1826), запись в кишиневском дневнике и упоминания в письмах. Сохранились два письма Пушкина к Алексееву (1826, 1830) и четыре письма Алексеева к Пушкину (1826—1835) и экземпляр «Истории Пугачевского бунта» с дарительной надписью Пушкина Алексееву. (1835).
Тёплая дружба связывала Пушкина со всей семьёй генерала Н.Н. Раевского, у которого в Крыму в течение двух месяцев перед прибытием в Кишинёв гостил Пушкин, поправляя здоровье.
«. Старик Раевский, известный герой Отечественной войны, был один из просвещеннейших и симпатичнейших людей эпохи; высоко ценил он писателей, поддерживая с некоторыми из них знакомства, знал Пушкина по его первым произведениям, а еще более, конечно, по слухам. Молодые Раевские с высокими нравственными качествами своего отца соединяли редкое по тому времени образование: они интересовались поэзией, знакомы были с иностранной литературой, читали Вальтер Скотта и Байрона в оригинале в то время, когда их, особливо последнего, почти не знали наши даже записные литераторы. Младший сын генерала Раевского, тоже Николай Николаевич, страстно любил литературу, музыку, живопись и сам писал стихи; он довольно долго оставался одним из главных советников Пушкина в делах литературы, и его взгляды, насколько о них можно судить по некоторым данным, отличались глубиной, оригинальностью и верностью. «