Кто такие любера чем занимались
Кто такие люберы — советская субкультура качков с окраин
Клетчатые штаны, значки с Лениным, тренажёрные залы и ненависть к неформалам. Только в Союзе, где в причудливом котле переплавлялось советское и западное, могло появиться движение люберов — культуристов с окраин, которые поставили себе цель: очистить столицу от скейтбордов, ирокезов, брейк-данса и тяжёлой музыки.
FURFUR продолжает серию материалов об истории культуризма в СССР. Как мышцы встали на службу коммунистической идеологии? Почему телогрейка для любера — лучше всего? И при чём тут парк Горького?
Брат любер
«Сам я никто, но нас называют „люберами“. Это просто люберецкие ребята. А ездить драться в Москву и Московскую область стали лет 10–15 назад, об этом нам ещё отцы рассказывали. Ездим мы и сейчас. Но бьём не всех подряд… а только тех, кто нам не нравится. А разве вам нравятся те, кто ходит с цепями, весь „проклёпанный“ или перекрашенный, кто позорит страну?»
Этот текст — письмо 16-летнего жителя подмосковных Люберец в газету «Комсомольская правда». Январь 1986-го. После публикации вся страна заговорила о люберах — культуристах из рабочего пригорода, объявивших войну всему «не нашему».
— Культуризм всегда процветал в Люберцах, задолго до начала 1980-х, — вспоминал несколько лет назад в разговоре с автором этого материала Анатолий Клюйков — «дядя Толя», бессменный тренер спортивного клуба «Любер». — Любимым местом сбора качков были песчаные карьеры в пяти километрах от города. Там был пляж, и уже в 1970-е каждое лето там было полно накачанных парней.
Россыпь заводов, железнодорожная станция, небольшая удалённость от Москвы, города соблазнов и пороков. Идеальное место для рождения агрессивного сообщества, где в почёте большие бицепсы, бритые затылки и нормальность, как её в этих местах понимали. Начиная примерно с 1982 года регулярные поездки люберецких подростков в Москву стали приобретать «идеологический» характер. Это уже не были вылазки просто за развлечениями. Поездки становились «борьбой за идею», а именно — «борьбой с той молодёжью, которая позорит советский образ жизни», пишет Дмитрий Громов, исследователь субкультуры люберов.
Москва первой половины 1980-х глазами жителя Люберец представляла собой рассадник нечисти всех мастей. В парке Горького тусовались металлисты, панки, рокеры. В «Лужниках» — скейтбордисты. На Арбате танцевали брейк-данс. И все вокруг щеголяли цепями, значками, рваными джинсами и странными причёсками.
«Любера приезжали на концерты, их видели в кафе, на дискотеках. К 1986 году драки между неформалами и люберецкими происходили буквально каждый день, — вспоминает Владислав Кузьмин, в 1980-е — брейкер и жертва люберов. — Любимым местом их сбора было кафе „Времена года“ в парке Горького. Чего там только не было: у брейкеров отнимали модные тогда очки-полоски, волосатых стригли, девчонок задирали. По выходным люберецких приезжала целая толпа. Вставали на Крымском мосту, скандировали что-то, били кого ни попадя».
«Любера приезжали на концерты, их видели в кафе, на дискотеках. К 1986 году драки между неформалами и люберецкими происходили буквально каждый день».
Химия и другие науки
Зимой 1987 года люберецкая милиция провела серию рейдов. Их целью было выяснить, сколько нелегальных качалок функционирует в городе. Милиция выявила около 40 тренажёрных залов и переписала более 500 посетителей. Большинство качалок располагались в подвалах, причём некоторые были заняты самозахватом, или попросту сквотированием — без уведомления коммунальных организаций.
«Лучшим вариантом было найти подвал в нежилом здании. Тогда сама собой решалась проблема звукоизоляции, — вспоминает атмосферу люберецких качалок пользователь форума о бодибилдинге Steel Factor. — Железо об пол гремит сильно: бых, бых! И если первый этаж над подвалом заселён, разборок с жильцами не миновать».
Другой частой проблемой были низкие потолки подвалов — они не подходили для выполнения жимов стоя и ряда других упражнений. По легендам, люберецкие качки решали этот вопрос, делая посреди зала ямы. В ямы становились со штангой и уже не доставали руками потолка.
В субкультуре с самого начала сформировались две группы: «спортсмены» и «хулиганы», пишет в одной из статей Дмитрий Громов. Первые поставили во главу угла спорт, стремились к результатам. Для вторых спорт был лишь средством для достижения другой цели — победы в драках. По словам Анатолия Клюйкова, с середины 1980-х людей в залах стало очень много: «И были люди, которые росли очень быстро, буквально за полтора-два года обрастали мышцами. Про таких всё было ясно — химия».
В субкультуре с самого начала сформировались две группы: «спортсмены» и «хулиганы». Первые поставили во главу угла спорт. Для вторых спорт был лишь средством для достижения другой цели — победы в драках.
Новое в блогах
ДВИЖЕНИЕ ЛЮБЕРОВ: КАК ЭТО БЫЛО?
Краткое изложение событий
Их боялись, над ними посмеивались, их презирали и им подражали. Зимой они носили ватники, туго подпоясанные армейскими ремнями, и ондатровые шапки, в более тёплые сезоны – вязаные шапочки и чёрные майки, и в любое время года – широкие клетчатые штаны. И другая постоянная: сильные, накачанные тела, на которые всё это было надето. И ещё постоянные драки. Люберы – страшилка конца 1980-х годов. Агрессивные качки из подмосковного городка, державшие в страхе столицу, избивавшие любого неформала, чья причёска или одежда отличались от общепринятого стиля. Тупые давители всего необычного. Но вот так ли они были примитивны и ужасны, как это описывали советские газеты? Разберёмся.
Люберы – это молодёжное течение 80-х годов, зародившееся в подмосковных Люберцах. А вышли они из культуризма, который в Советском Союзе не очень-то поощрялся и даже поливался помоями в советских газетах. Так же как впоследствии и само движение люберов. И если в первом случае газетная травля была основана на недоразумении, то в истории с люберами позиция советской прессы была, судя по всему, вполне осознанной.
Почему недоразумением были наезды на качков? Ну, в принципе, их деятельность вполне вписывалась в рамки советской идеологии, поощрявшей здоровый образ жизни и вообще мужественность. На негативное отношение властей к новому виду спорта повлиял присущий ему нарциссизм. Одно дело – использовать накачанные бицепсы и трицепсы для производства чего-то материального: для разгрузки вагонов, для войны или для установления спортивных рекордов. И совсем другое – выходить на подиум в плавочках и кокетливо играть намасленными мышцами перед публикой. Это считалось чем-то не мужским, непристойным.
Ещё повлияли западные публикации о советских бодибилдерах, где наших качков выставляли чуть ли не борцами с режимом. Советская власть к таким материалам относилась нервно и начинала давить героев публикаций просто для профилактики.
Ну и последней каплей в 1977 году стало убийство в атлетической студии «Муромец». Один из качков, ночевавший в спортзале, задавил своего товарища грифом штанги, потому что тот мешал ему спать. И неважно, что экспертиза признала убийцу психически больным человеком. Советские спортивные чиновники перенесли его диагноз на всех качков. В результате культуризм на много лет стал нелегальным видом спорта, ушёл в подполье. В буквальном смысле.
Желающие нарастить красивые мускулы переместились в подвалы жилых домов. Обстановка в этих сырых и холодных помещениях была крайне аскетичной. Занимались на кустарно изготовленном оборудовании. Чтобы поднимать штангу, не задевая низкий потолок, иногда долбили в полу специальные ямы. К началу 80-х годов культуризм уже не преследовался, но и помощи ему государство не оказывало. А значит, процесс был бесконтрольным. Ну а когда здоровых мужчин с повышенным уровнем тестостерона не направляют в общепринятые рамки, эти мужчины неизбежно создают боевые структуры. Такова уж их природа.
Полуподпольные «бойцовские клубы» росли по всей стране, а проявились ярче всех именно в Люберцах. На это повлияло много факторов. И то, что город имел крепкие спортивные традиции, и то, что, прилегая вплотную к столице с её соблазнами и более высоким уровнем жизни, сам он был населён в основном пролетариатом. Люберецкая молодёжь имела возможность видеть столичную жизнь, но пользоваться её благами не могла и воспринимала модные столичные течения как выпендрёж и нарушение порядка.
Собственно, организованность люберецких и началась с поездок в Москву. Именно там, в стычках с местными, они ощутили себя единым целым. А до этого в Люберцах было много разнокалиберных отрядов, состоявших из спортивной молодёжи. Молодёжь «качалась», загорала на песчаных карьерах, отрабатывала удары на спортивных снарядах, понемногу воевала друг с другом, с отрядами из других подмосковных городов, но всё это были обычные подростковые дела. Однако постепенно у люберецких бойцов родилась идеология, сплотившая их в организацию.
Дело в том, что вера в коммунизм в начале 80-х уже дала трещину. Среди молодёжи появлялось всё больше скептиков и последователей новых течений, приходивших, как правило, с Запада. Особенно быстро эти тенденции развивались в столице. Периферия, естественно, в этом смысле отставала, была более консервативной. Люберцы близки к Москве географически, но при этом менталитет у этого города оставался провинциальным. В результате Люберцы оказались как бы на переднем крае борьбы старого и нового. Причём «новое» часто оказывалось очень неприглядным.
Например, в Москве того времени появились неонацисты – невиданное дело для страны, потерявшей 30 миллионов жизней в Великой Отечественной. И первое большое сражение между москвичами и люберами произошло именно на этой почве. 20 апреля 1982 года московские неформалы-нацисты решили отметить день рождения Гитлера на Пушкинской площади. Люберы, уже хорошо знакомые с московскими нравами, решили «устроить фашистам Сталинград». В этом им отчасти помогала московская милиция, воспринимавшая тогда спортивных, непьющих и антихулигански настроенных молодых людей как своих добровольных помощников.
Вот что рассказывает один из участников тех событий: «Мы приехали на Пушкинскую. Здесь к нам подошёл человек в штатском – как потом выяснилось, подполковник МВД. Сказал: «Сейчас соберутся нацисты. Ребята, надо разогнать». Нас было человек семьдесят, не больше. Мы за углом встали. Он сказал: «Скорая помощь» пройдёт – можете начинать. Пожарка пройдет – закругляйтесь, разбегайтесь». Ну, когда «Скорая помощь» прошла – началось. А пожарку никто уже не видел и не слышал. Кто-то закричал: «Всё, машина прошла, расходимся». Какое там «расходимся»! Дрались, пока менты всю драку не оцепили и в автобус не стали всех кидать. А одному из наших сказали: «Так, ты стой у автобуса, своих отбирай».
Этот бой стал для люберов своеобразным крещением. Именно после этого разрозненные отряды люберецких качков стали превращаться в организацию идейных борцов. Борцов не только против фашистов, но и против всех, кто «позорит советский образ жизни».
Последняя формулировка оказалась очень растяжимой. В принципе, под неё подпадали любые неформальные течения.
Сшей мне, мама, клетчатые брюки
В первой половине 1980-х годов люберы не только нашли свою идею, но и выработали общий стиль в одежде. Стиль был практичным, приспособленным для драк. С одной стороны, одежда не сковывала движения, с другой – позволяла легко отличить своих от чужих на поле боя. Так, ширина знаменитых люберских штанов позволяла их обладателю совершать любые резкие движения, а клетчатый рисунок показывал принадлежность к организации. То же было, например, с повязыванием шарфов поверх воротника, концами за спину. И в бою не размотается, и противник за конец не ухватит, и сразу видно, что свой. Даже само разговорное название «любера», короткое и энергичное, было удобно для созыва своих в критической ситуации.
Есть сведения, что некоторые отряды люберов цепляли на грудь значки с портретом Ленина. Это, в общем, тоже было полезно. Придавало носителям значков какую-то официальность, сходство с дружинниками и дополнительно пугало противников.
В то же время у люберов появился собственный гимн:
Поначалу люберы действительно старались поддерживать порядок. Скажем, футбольных фанатов или металлистов с панками били не только за необычный внешний вид, но и за плохое поведение. За крики в ночное время, за разбрасывание окурков, битьё пустых бутылок и писанье в неположенных местах. Но потом, когда численность организации выросла, сами люберы всё чаще стали попадать в криминальные сводки. Это естественно. Во-первых, чем больше структура, тем её труднее контролировать, а во-вторых, вырастая, она начинает искать способы прокормиться. Так что теперь люберы не только стригли неформалов или срывали с них цепи и значки, но и перепродавали эти аксессуары другим неформалам. Что говорить, если фирменный значок с портретом рок-звезды тогда стоил 10 рублей, при средней советской зарплате в 150.
И если поначалу милиция качкам в клетчатых штанах симпатизировала и помогала, просто из солидарности (московские рядовые милиционеры часто были лимитчиками, приехавшими в столицу из провинциальных городков и деревень), то к середине 80-х отношение к люберецким изменилось. Почувствовав, что ситуация выходит из-под контроля, милиция начала учёт всех «качалок», занимавшихся там стали переписывать. После особенно ярких «подвигов» в люберецких школах и училищах происходили проверки; одной из улик были сбитые костяшки пальцев.
Но всё-таки отряды спортивной люберецкой молодёжи мало чем отличались от таких же в других частях СССР. Пожалуй, ещё большую известность получили казанские гопники (последствие так называемого «казанского феномена»). Везде пацаны качались, везде объединялись со «своими» против «чужих». Общечеловеческая норма. Люберы же прославились благодаря раскрутке в газетах и на ТВ.
Писавшие о люберах журналисты, правда, не собирались создавать своим героям популярности. Просто объявленная в стране гласность стала подарком для советской прессы. Если раньше многие острые темы замалчивались, то теперь остроту и чернуху стали искать даже там, где их не было. И в общем-то заурядное молодёжное движение на страницах газет превратилось в жутковатую и могущественную организацию отморозков.
Вот, например, как начинался репортаж в «Огоньке» в 1987 году:
«…от перрона Казанского вокзала как раз сейчас отправлялась последняя электричка в Люберцы. Они появились в дальнем конце бульвара. Четверо… Руки строго заложены за спину. Характерная походка враскачку. Лёгкие не по сезону куртки и смешные с виду, но не сковывающие движения в драке, клоунски широкие клетчатые штаны.
– Эй, парень, подойди сюда!— остановились метрах в десяти.
Я поднялся с мокрой скамейки.
– Что у тебя за значок?
Это был значок одного из рок-фестивалей, и надел я его специально, рассчитывая на их интерес. Не рассчитывал я на другое. Узкие чёрные галстуки на фоне белых рубах – последнее, что успел заметить, прежде чем прикрылся от неожиданного удара…»
«Люберы», – только и успел подумать теряющий сознание корреспондент.
Эпизод с избиением явно придуман, но чего не напишешь ради повышения тиража. Однако похоже, что перестроечная пресса демонизировала люберов не только ради сенсации. Из молодых людей, которые боролись за традиционные советские ценности, пусть и сомнительными методами, требовалось сделать пугало. Тогда вообще пресса травила любые, самые робкие попытки защитить умирающий строй. Люберов перестроечные газеты стали сравнивать с немецкими штурмовиками 30-х годов и китайскими хунвейбинами. Молодёжи, которая начала свою деятельность с борьбы против фашизма, приклеили на лбы клеймо фашистов.
Правда, газетная кампания имела и другую сторону. После того как о люберах узнала вся страна, у них нашлось много подражателей. Накачанную молодёжь в клетчатых штанах теперь можно было встретить в любом конце СССР. Зато многие жители Люберец о существовании страшных люберов впервые узнали из газет.
Реальная жизнь вообще сложнее своего отражения в газетах и на ТВ. Если под пером корреспондентов люберы были однозначными агрессорами, в реальности речь шла о примерно равном противостоянии молодёжных течений. В конце 80-х битломаны враждовали с металлистами, металлисты – с брейкерами, и те и другие недолюбливали панков. После раскрутки люберов у всех неформалов появился общий враг, против которого надо было объединяться. Причём по сути это было объединением более сытой и продвинутой московской молодёжи против приезжих, которых сразу зачислили в гопники.
Из «неформалов» наиболее слаженный отпор организовали металлисты – субкультура, основанная на агрессивной мужественности. Поначалу, когда это течение только пришло к нам с Запада, основную массу любителей «тяжёлого металла» составляли хлипкие длинноволосые подростки. Вскоре советские металлисты приблизились к западным образцам, а это означало, что кроме длинных волос, цепей и кожаных курток они обросли и мощной мускулатурой. Эта группа стала ядром антилюберецкой коалиции.
В ПТУ и школах распространялись воззвания, призывавшие в определённое время собираться на драки с люберами. В назначенные дни Москва превращалась в поле передвижения многочисленных молодёжных групп, которые через милицейские кордоны стягивались к местам столкновений, самым популярным из которых был Парк культуры имени Горького. Из милицейских сводок 1988 года видно, что в молодёжных разборках в Москве принимало участие до 1000 человек. При этом жителей Люберец среди них было не более 15 процентов, остальные или подделывались под люберов, или являлись их противниками.
Быстро возникшая известность так же быстро и сдулась. К 1990 году люберство стало немодным. Правда, многие качки перешли от подростковых игр к более серьёзным занятиям. В 1992 году люберецкие бандиты были одними из самых авторитетных в московском регионе, но и здесь их могущество продолжалось недолго. Люберцкая группировка была разгромлена, не без помощи милиции. Много знаменитых люберов лежат на местном кладбище, кто-то сидит, кто-то уже вышел, кто-то бежал за границу.
По подсчётам, доля потерь в криминальных войнах 90-х среди бывших люберов доходила до 50 процентов. Для сравнения: советские потери в Афганистане составили 2 процента от общего числа служивших там.
Опубликовано в №41, октябрь 2014 год
Качая железо «Любера» держали в страхе Подмосковье и пускали в ход раскаленные утюги
«Лента.ру» продолжает цикл публикаций о самых известных организованных преступных группировках 1990-х. В предыдущей статье речь шла об организованной преступной группировке «29-й комплекс» из Набережных Челнов, которая считалась одной из самых «отмороженных» банд того смутного времени. Между тем настоящим символом 90-х стали подмосковные «любера»: качки и борцы за идеи социализма на закате СССР, в 90-е эти крепкие ребята превратились в полноценных бандитов, которые держали в страхе не только родные Люберцы и часть Подмосковья, но и пытались покорить Москву, вступая в войны с грозными конкурентами.
Качки против фашистов
Днем рождения одной из самых знаменитых советско-российских ОПГ можно считать 20 апреля 1982 года. Именно в этот день, когда Гитлеру исполнилось бы 93 года, на Пушкинской площади Москвы появилась группа крепких молодых людей из подмосковных Люберец. Прибыли они туда не случайно: вот уже третий год (за исключением «олимпийского» 1980-го) в людных местах столицы происходили позорные марши — молодые москвичи (как правило, выходцы из приличных семей) 20 апреля устраивали сборища, на которых демонстрировали фашистские приветствия и прославляли Гитлера. Никакие меры, принимаемые властями, не помогали: даже если часть демонстрантов удавалось задержать за нарушение общественного порядка, за своих отпрысков тут же вступались их высокопоставленные родители.
Стоит напомнить, что в ту пору молодежь небольшого подмосковного города Люберцы захлестнуло увлечение художественной атлетикой, как принято было тогда называть культуризм: одна за другой появлялись «качалки», которые пользовались большой популярностью у местных. Кстати, самый первый атлетический зал был открыт там в далеком 1968 году. Молодые люди, воодушевленные формами заморских культуристов с красочных постеров на стенах «качалок», стремились к совершенству и ежедневно тягали «железки». Само собой, не пили, не курили, наркотики не употребляли и считались образцово-показательными представителями советского народа. Вскоре их стали называть «люберами». Вплоть до 1982 года, когда качки и появились на столичной площади, движение было локальным и известным только в Люберцах. К слову, до сих пор точно неизвестно, был ли тот московский «вояж» собственной инициативой качков, или же власти решили прибегнуть к столь нетривиальному способу решения проблемы неонацизма.
Как бы там ни было, а события начали развиваться стремительно: лишь только зазвучали профашистские лозунги, «любера» тут же набросились на оппонентов с кулаками. Били сильно, никого не жалея. Очевидцы вспоминают, что на площади присутствовали сотрудники милиции, но сначала они лишь наблюдали за развитием событий. Вмешались стражи порядка только когда преимущество окончательно перешло к «люберам», а драка превратилась в кровавое побоище. Молодчиков для виду доставили в отделение, откуда вскоре отпустили. А вот поклонников фюрера за нанесение телесных повреждений наказали по всей строгости закона. Урок был усвоен: больше фанаты фашизма на столь публичные акции не решались.
Фото: Максим Шеметов / ТАСС
Окрыленные успехом «любера» на достигнутом останавливаться не собирались. К этому времени у них сформировалась четкая идеология: однозначная поддержка социалистического строя, неприятие западных ценностей, вплоть до музыкальных предпочтений — слушали только отечественных исполнителей (в 1989 году появился однозначный фаворит — земляки, группа «Любэ»). Отличала качков и лютая ненависть ко всем прочим неформалам — рокерам, панкам, байкерам, хиппи и представителям других субкультур. С ними «любера» разбирались проверенными методами — ловили и избивали. Для этого молодчики периодически отправлялись в столицу, где были «прикормленные» места сбора неформалов: парк Горького, Арбат и Крымский мост.
Завидев цель, «любера» шли в атаку группой, сбивали жертв с ног и принимались мутузить. Убегать от агрессоров удавалось единицам, хоть и видно нападавших было издалека: клетчатые штаны или «треники», майки с прицелом на то, чтобы были видны литые мышцы, и кроссовки считались фирменной экипировкой борцов с неформалами. Примечательно, что в родном городе «люберов» царили мир и покой, там воинственные парни старались никого не трогать. По воспоминаниям лидера группы «Гражданская оборона», рокера Егора Летова, который одно время жил в Люберцах, он спокойно передвигался по подмосковным улицам, а вот в Москве не раз подвергался нападениям земляков.
Фото: Григорий Сысоев / ТАСС
Кроме морального удовлетворения от противоборства с «западниками», «любера» получали и материальные бонусы: у каждого из избитых «врагов системы» они отнимали их личные вещи — кожаные пояса, значки, кошельки. Некоторые из активистов воспринимали отобранное как трофеи. Их более предприимчивые товарищи сбывали ценности спекулянтам. Любопытно, что при своем агрессивном поведении люберецкие «братки» редко задерживались милицией. А дела, возбужденные в отношении «люберов» за грабежи, и вовсе были единичными. Одной из причин было отсутствие заявлений от потерпевших. Другой — негласная поддержка властей, которые на закате социализма видели в «люберах» реальную поддержку их былого могущества.
Все изменилось с развалом Советского Союза, когда идейность люберецких молодчиков утратила свою ценность. Получив после привычных рейдов несколько положенных приводов в отделения милиции, «любера» поняли: их время прошло. Часть ребят продолжила занятия спортом, нашла себе работу, а остальные решили продолжить свой криминальный путь. Так, в конце 80-х годов явила себя миру люберецкая ОПГ. К слову, до сих пор некоторые современники категорически отрицают факт перерождения тех самых «люберов-социалистов» в организованную банду. Правда, объяснений, как в таком случае во главе известной ОПГ оказался бывший «любер», чемпион мира по силовому троеборью и популярный культурист Сергей Зайцев (Заяц), у сторонников самобытности люберецких «братков» не находится.
Сергей Зайцев (Заяц)
С утюгами в руках
Кроме Зайцева у истоков группировки стоял еще один спортсмен — кандидат в мастера спорта по боксу Иван Оглу (Цыган, Ваня Люберецкий). Он пользовался покровительством авторитетного дуэта братьев Квантришвили — Отари и особенно Амирана, который был старше более популярного по ту сторону закона родственника на четыре года. В прошлом знаменитый «катала» (карточный шулер), в 90-е Амиран переквалифицировался в писатели-драматурги и даже вступил в Союз писателей РСФСР, но по-прежнему имел вес в преступном сообществе и одновременно руководил рядом коммерческих предприятий.
Благодаря такому мощному прикрытию бригада Цыгана успешно мухлевала с валютой, подсовывая неопытным люберчанам и москвичам фальшивки вместо купюр, и занималась скупкой чеков Внешпосылторга. А вот до времени, когда в моду вошло слово «рэкет», Оглу не дожил: исколотый ножом труп главы ОПГ обнаружили 23 ноября 1987 года в подъезде его дома. Так у группировки остался один лидер — Заяц. Он сплотил вокруг себя 150 единомышленников — бригады из Люберец, Лыткарино, Бронниц, поселков Дзержинский, Красково и Малаховка — и по привычке сделал ставку на физическую силу своих бойцов. Первое время эта тактика приносила весомые дивиденды.
Члены Люберецкой ОПГ
Одной из первых крупных торговых точек, попавших в поле зрения люберецкой «братвы», стал знаменитый на весь столичный регион Рижский рынок, где во времена повального дефицита можно было найти практически все. Торговцы выручали приличные деньги и даже не подозревали, что к ним уже приглядываются прибывающие на рынок и толпящиеся немного поодаль покупателей и зевак крепкие ребята. А те, осмотревшись, незамедлительно приступили к делу: подходили к продавцам и узнавали, кто их «крышует». Когда выяснялось, что точка нейтральная, предлагали свои услуги в качестве покровителей. Наивные коммерсанты поначалу даже не понимали, кто перед ними, и категорически отказывались. И сразу попадали под карательные акции «люберецких».
По некоторым данным, именно подмосковным молодчикам первым пришло в голову использовать для пыток раскаленные утюги. Однако применение бытовой техники все же было крайней мерой или же уделом бандитов с садистскими наклонностями: обычно непокорных предпринимателей в воспитательных целях попросту избивали. Но чаще люберецким кочевникам и применение силы не требовалось: пара угроз от играющих мускулами отморозков, и торговцы соглашались на все условия. Впрочем, случались и убийства. В 1991 году троица продавцов — уроженцев Азербайджана — наотрез отказалась подчиниться вымогателям, за что поплатилась своими жизнями. С бедолагами расправилась бригада под предводительством бандита по кличке Слива. Правда, всех убийц вместе с главарем стражам порядка удалось вскоре задержать и упечь за решетку.
Кадр: фильм «Воры в законе»
Заинтересованность в завоевании «лакомого куска» проявляли не только люберецкие: другие группировки Москвы и области тоже постепенно окучивали запуганных коммерсантов — и тут, конечно, не обошлось без конфликтов. В особенно ожесточенные бои вылилось противостояние между люберецкой и долгопрудненской ОПГ. Договориться без рукоприкладства принципиальным конкурентам не удалось, и в первых же «стрелках» бандиты начали ломать друг другу кости, выбивать глаза и зубы, были нередки и смертельные исходы среди «пешек».
Стало понятно, что такие стычки рано или поздно расшатают все криминальное сообщество региона. И тогда летом 1989 года (по другим данным, годом ранее) было принято решение организовать сходку в Сочи, на территории популярного среди курортников санатория «Дагомыс». Сбор криминальных авторитетов, на котором присутствовали видные участники обеих группировок, в итоге закончился заключением шаткого перемирия: бандиты поделили сферы влияния и решили сконцентрироваться на противостоянии чеченской «братве»: те на сходку не приехали, заранее озвучив свои наполеоновские планы — подмять под себя всю столичную коммерческую деятельность.
Могилы Отари и Амирана Квантришвили на Ваганьковском кладбище Москвы
Власть Шишкана
Смерть покровителя моментально ослабила позиции участников люберецкой ОПГ. А вскоре они и вовсе лишились бессменного лидера: в декабре 1993 года был убит Сергей Зайцев. Мужчина проживал вместе с семьей в частном секторе поселка Томилино. Вернувшись в поселок вечером 18 декабря, он вошел в свой дом, но как только начал снимать верхнюю одежду, со двора раздалась автоматная очередь. Пули пробили дверь и угодили прямо в Сергея. К моменту, когда прибыла вызванная домочадцами скорая помощь, глава ОПГ был уже мертв. Сотрудникам милиции по горячим следам удалось задержать киллера. Им оказался бывалый наркоман, который так и не сумел объяснить, за что он расправился с Зайцем и где взял автомат Калашникова. До суда убийца не дожил: он скончался в СИЗО и был похоронен неподалеку от своей жертвы.
Могила Валерия Авилова
Постоянное «обезглавливание» привело к тому, что ОПГ начала терять былое могущество и грозила распасться на более мелкие составляющие. Но тут на люберецких обратил внимание известный вор в законе Олег Шишканов (Олег Раменский, или Шишкан). Он был уроженцем города Раменское и в начале 80-х совершил большой по меркам криминального мира поступок: когда ему было 18 лет, взял на себя вину за убийство, совершенное подельниками, которым грозила смертная казнь. Этого преступное сообщество не забыло, и через 12 месяцев после освобождения, в 1992 году, Шишкан при участии знаменитого криминального авторитета Валерия Длугача (Глобус) был коронован в воры в законе. После этого Шишканов вернулся в родной город и взял под крыло раменскую ОПГ. Именно с его подачи преступная организация была четко структурирована, внутри нее были образованы подразделения, а завоеванные территории были поделены на части, контроль за которыми осуществляли назначенные Шишканом наместники. Узнав, что у подопечных все чаще стали возникать конфликты с люберецкими «коллегами», Шишкан решил не стимулировать войну, а напротив, объединить соседей в одно целое.
Олег Шишканов (Шишкан, или Олег Раменский)
Обретение нового покровителя подарило люберецкой «братве» второе дыхание. «Раменские» не лезли на первые роли, а просто оказывали новым союзникам посильную поддержку в вымогательстве и «крышевании» подопечных. Но не все после вмешательства Шишканова получилось гладко. Первый ставленник от «вора в законе» в Люберцах, бандит по фамилии Клюев оказался довольно норовистым малым и вскоре вступил в конфликт с кавказцами. Ссора закончилась не в пользу Клюева. Его сначала подстрелили, а потом добили в больнице: в палату бандита под видом медбрата проник ликвидатор и через капельницу ввел Клюеву смертельную дозу наркотика.
Следующий наместник — солнцевский авторитет по кличке Чава — из-за своей территориальной принадлежности пришелся не по душе видным участникам люберецкой ОПГ. Дискутировать Чава не стал, а устранил двух особо недовольных бандитов в сентябре 1996 года. Реакция вышла предсказуемой: поступок наместника привел к восстанию подопечных. Между люберецкими и раменскими бандитами опять начались стычки, а об участи Чавы история умалчивает. Между тем у власти «люберецких» встал вор в законе Олег Мухаметшин по кличке Муха.
Недолгий полет Мухи
К моменту, когда Муха начал курировать «люберецких», он имел за плечами три ходки за кражи и грабежи, отсидев в общей сложности 15 лет. Мухаметшин был в дружеских отношениях с братьями Квантришвили, что добавило «законнику» авторитета в глазах у люберецкой «братвы». С приходом Мухи к власти началась самая активная фаза в противостоянии ближайших соседей. А особенно агрессивной атаке подвергся бывший благодетель Шишкан.
Олег Мухаметшин (Муха)
Кадр: S Kh / YouTube
Немногим позже выгорел дотла принадлежащий Шишканову особняк, расположенный в деревне Первомайка. В момент пожара дом пустовал, поэтому никто не пострадал. На этом выпады в сторону вора в законе закончились. А через два года в руки стражей порядка угодил Мухаметшин. Несмотря на свое привилегированное положение в криминальном обществе, Муха никак не мог оставить свои старые повадки и в 2001 году вместе с подельником совершил разбойное нападение на дачу гендиректора строительной фирмы. После ареста авторитет просидел в СИЗО целых три года и сбежал во время перевозки в Раменский район. В сговоре с преступником оказались конвойные; однако побег в своем итоговом варианте с ними не обсуждался. Изначально планировалось, что автозак тормознет около лесополосы, где Муху будут дожидаться подельники и семья; вор в законе устроит конвойным недолгий прощальный фуршет и проследует дальше до пункта назначения. На деле вышло иначе: подпоив охранников, Мухаметшин под шумок скрылся и бросился в бега.
Впрочем, к моменту этих событий люберецкая ОПГ практически закончила свое существование. Некогда самым знаменитым подмосковным бандитам в итоге так и не удалось построить свою незыблемую империю — и группировка окончательно распалась на мелкие бригады. А о бесславном прошлом люберецких бандитов напоминает лишь могильная аллея, расположенная на Новолюберецком кладбище. Там покоятся те, кто по собственному желанию в поисках легкой наживы попал в кровавую «мясорубку» печально известных лихих 90-х.