Куликовская битва что это
Куликовская битва − о чем нам врут историки, книги и фильмы
Миф №1. Битва изначально называлась Куликовской. Получено благословение Сергия Радонежского.
Спросите любого своего знакомого, как называлось сражение, в котором Дмитрий Донской разгромил войско Мамая. Уверен, что почти все они скажут – конечно же Куликовская битва! И это будет ошибкой.
Название Куликовская битва появилась лишь через несколько столетий. На самом деле в ранних летописях − это сражение именуется Донским побоищем.
Версия о том, что Сергий Радонежский мог благословить князя Дмитрия, то же принять невозможно. Так как Сергий Радонежский поддерживал митрополита Киприана, а князь Дмитрий Иванович поставил в митрополиты своего духовника (и архимандрита Спасского монастыря) Михаила-Митяя. По приказу князя собор церковных иерархов избрал Михаила-Митяя митрополитом.
Однако в Константинополе митрополитом был утвержден Киприан, к которому Дмитрий относился враждебно, и поэтому Киприан после прибытия в Москву подвергся унизительным третированиям со стороны московских властей и был насильственно выдворен за пределы владений великого князя. Это все подтверждается известными тремя посланиями Киприана. Сергий Радонежский поддерживал Киприана, соответственно он никак не мог дать своего благословения проклятому и отлученному от церкви князю Дмитрию. Если, конечно, считать Сергия принципиальным и последовательным человеком, а не двуличным интриганом.
Миф №2. Большая численность войск
Во многих источниках можно прочитать, что на битву вышло войско Дмитрия Донского численностью в 50, 80, 100 тысяч воинов, а у Мамая было еще больше. Так вот, большая численность противоборствующих сторон – это очередной миф.
Войско Московитов вряд ли превышало 6-8 тысяч бойцов. Еще было 2-3 тысячи человек, выполняющие вспомогательную роль – они служили при обозе, охраняли лагерь и т.д. Но маловероятно, что они принимали участие в самой битве.
Ошибочно представление и про огромную численность войска князя Мамая. Мамай вряд ли располагал войском, существенно превышающем армию князя Дмитрия. Ведь к моменту Донского побоища, он потерпел поражение в борьбе с Тохтамышем и возвращался с остатками сил в свою вотчину Русколань (это территория Кубани, Дона, Крыма), где его и перехватил Дмитрий.
Кстати, отнюдь не все участники Донского побоища, которые нам известны из исторических источников, в действительности принимали в нем участие. Все дело в том, что начиная с XVI века многие представители боярских и дворянских родов, включали своих предков в эту битву.
Миф №3. В войске Руси были пешие воины
Один из самых распространенных мифов про Куликовскую битву, что в войске Дмитрия Ивановича было множество пеших воинов. Мужиков в лаптях и овчинах, вооруженных топорами и рогатинами, можно увидеть на многих картинах и иллюстрациях книг. Но так ли это?
Принимающие участие в Донском побоище войска состояли из княжеских и боярских дружин, городовых полков. Кстати, экипировка воинов городовых полком была такой же, как и у дворов князей и бояр. Просто они находились на службе городов. Все они также сражались конными.
Миф №4. Битва произошла между ордынцами и московитами
У нас принято считать, что Донское побоище (Куликовская битва) была, прелюдией перед полным освобождением Москвы от Ордынского владычества. На самом же деле всё было не так. Князь Мамай давно хотел возродить и расширить державу Русколань, для этого он планомерно на княжеских престолах расставлял своих людей. На Московский престол он посадил 9-ти летнего Дмитрия и потом всячески его защищал от нападок соседей. Если кто покушался на Москву, то полки Мамая прибывали тут же по первому зову Дмитрия и наказывали обидчиков. Но шло время и Мамай старел, а Дмитрий взрослел и наступил момент, когда Дмитрий решил поменять престарелого покровителя на более молодого хана Золотой Орды Тохтамыша. И вот когда уже престарелый Мамай потерпевший перед этим поражение от Тахтомыша возвращался домой они встретились на поле боя. Бывший покровитель и его подопечный стали теперь врагами (как было часто в то время), русы побили друг друга и ослабленные разошлись.
Тахтомыш выжидавший в сторонке чем дело закончиться, пустился в погоню за Мамаем и разгромил его обескровленное войско на реке Калке в 1380 г.. Жители Москвы были недовольны и в 1382 году Дмитрий вынужден был бежать из Москвы вместе с семьей и патриархом. Тохтамыш пришел на помощь, он осуществил поход на Москву захватил её и сжег. А затем приказал князю Дмитрию наказать новгородских ушкуйников за их очередные разбойничьи походы на Волгу и Каму, что тот безропотно и совершил. Ушкуйникам пришлось поменять свой опорный пункт с Новгорода на Хлынов (Вятка). Так долгожданная самостоятельность отодвинулась на многие десятилетия, а была так рядом если бы наши предки смогли договорится, а не биться, друг с другом на Куликовом поле.
Донское побоище – одна из величайших битв в нашей истории. Сражение обросло многочисленными мифами и легендами, которые прочно укоренились в нашем сознании. Мы рассмотрели лишь четыре, но их значительно больше.
Энциклопедия
Схема Куликовской битвы 8 сентября 1380 г.
Куликовская битва (Мамаево побоище), сражение между объединённым русским войском во главе с московским великим князем Дмитрием Ивановичем и войском темника Золотой Орды Мамая, состоявшееся 8 сентября 1380 г. [1] на Куликовом поле (исторической местности между реками Дон, Непрядва и Красивая Меча на юго-востоке Тульской области.
Усиление Московского княжества в 60-е годы XIV в. и объединение вокруг него остальных земель Северо-Восточной Руси шло практически одновременно с усилением власти темника Мамая в Золотой Орде. Женатый на дочери золотоордынского хана Бердибека, он получил титул эмира и стал вершителем судеб той части Орды, которая располагалась к западу от Волги до Днепра и на степных просторах Крыма и Предкавказья.
Ополчение великого князя Дмитрия Ивановича в 1380 г. Лубок XVII в.
В 1374 г. московский князь Дмитрий Иванович, обладавший ярлыком и на великое княжество Владимирское, отказался платить дань Золотой Орде. Тогда хан в 1375 г. передал ярлык на великое княжение Твери. Но против Михаила Тверского выступила фактически вся Северо-Восточная Русь. Московский князь организовал военный поход на Тверское княжество, к которому присоединились ярославские, ростовские, суздальские и полки других княжеств. Дмитрия поддержал и Новгород Великий. Тверь капитулировала. По заключенному договору владимирский стол признавался «отчиной» московских князей, а Михаил Тверской становился вассалом Дмитрия.
В 1378 г. Мамай, стремясь заставить вновь платить дань, направил на Русь войско во главе с мурзой Бегичем. Выступившие навстречу русские полки вел сам Дмитрий Иванович. Сражение произошло 11 августа 1378 г. в Рязанской земле, на притоке Оки р. Воже. Ордынцы были наголову разбиты и бежали. Сражение на Воже показало возросшую мощь Русского государства, складывающегося вокруг Москвы.
К участию в новом походе Мамай привлек вооруженные отряды из покоренных народов Поволжья и Северного Кавказа, в его войске были также тяжеловооруженные пехотинцы из генуэзских колоний в Крыму. Союзниками Орды выступили великий литовский князь Ягайло и князь рязанский Олег Иванович. Однако союзники эти были себе на уме: Ягайло не хотел усиления ни ордынской, ни русской стороны, и в итоге на поле сражения его войска так и не появились; Олег Рязанский пошел на союз с Мамаем, опасаясь за судьбу своего пограничного княжества, но он же первым сообщил Дмитрию о продвижении ордынских войск и не участвовал в битве.
Летом 1380 г. Мамай начал поход. Недалеко от места впадения реки Воронеж в Дон ордынцы разбили свои станы и, кочуя, ожидали вестей от Ягайло и Олега.
В грозный час опасности, нависшей над русской землей, князь Дмитрий проявил исключительную энергию в организации отпора Золотой Орде. По его призыву стали собираться воинские отряды, ополчения крестьян и горожан. Вся Русь поднялась на борьбу с врагом. Сбор русских войск был назначен в Коломне, куда из Москвы выступило ядро русского войска. По разным дорогам отдельно шёл двор самого Дмитрия, полки его двоюродного брата Владимира Андреевича Серпуховского и полки белозерских, ярославских и ростовских князей. Двигались на соединение с войсками Дмитрия Ивановича и полки братьев Ольгердовичей (Андрея Полоцкого и Дмитрия Брянского, братьев Ягайло). В составе войска братьев находились литовцы, белорусы и украинцы; горожане Полоцка, Друцка, Брянска и Пскова.
Святой Сергий Радонежский благословляет святого князя Димитрия Донского.
Художник С.Б. Симаков. 1988 г.
Весь поход русской рати к Оке был проведен в относительно короткий срок. Расстояние от Москвы до Коломны, около 100 км, войска прошли за 4 дня. К устью Лопасни они прибыли 26 августа. Впереди находилось сторожевое охранение, которое имело задачу обезопасить главные силы от внезапного нападения врага.
30 августа русские войска начали переправу через Оку у селения Прилуки. Окольничий Тимофей Вельяминов с отрядом осуществлял контроль за переправой, ожидая подход пешей рати. 4 сентября в 30 км от реки Дон в урочище Березуй к русскому войску присоединились союзные полки Андрея и Дмитрия Ольгердовичей. Еще раз было уточнено местонахождение ордынского войска, которое в ожидании подхода союзников кочевало у Кузьминой гати.
В ночь на 7 сентября 1380 г. началась переправа главных сил. Пешие войска и обозы переходили через Дон по наведенным мостам, конница – вброд. Переправа совершалась под прикрытием сильных сторожевых отрядов.
Утро на поле Куликовом. Художник А.П. Бубнов. 1943–1947.
Куликовская битва. Художник А. Ивон. 1850 г.
Но Дмитрий Иванович решил втянуть войско Мамая в сражение и повелел полкам своим выступать. Великий князь снял свой доспех, передал его боярину Михаилу Бренку, а сам облачился в простой доспех, но не уступавший по своим защитным свойствам княжескому. В Большом полку было поставлено великокняжеское темно-красное (черемное) знамя – символ чести и славы объединенного русского войска. Оно было вручено Бренку.
Поединок Пересвета с Челубеем. Художник. В.М. Васнецов. 1914 г.
В течение трех часов войско Мамая безуспешно пыталось прорвать центр и правое крыло русской рати. 3десь натиск ордынских войск был отбит. Активно действовал отряд Андрея Ольгердовича. Он неоднократно переходил в контратаку, помогая полкам центра сдерживать натиск врага.
Восемь дней русское войско собирало и хоронило убитых воинов, а затем двинулось к Коломне. 28 сентября победители вступили в Москву, где их ожидало все население города. Битва на Куликовом поле имела огромное значение в борьбе русского народа за освобождение от чужеземного ига. Она серьезно подорвала военное могущество Золотой Орды и ускорила ее последующий распад. Весть о том, что «Русь великая одолела Мамая на поле Куликовом», быстро разнеслась по всей стране и далеко за ее пределы. За выдающуюся победу народ прозвал великого князя Дмитрия Ивановича «Донским», а его двоюродный брат, серпуховский князь Владимир Андреевич – прозвище «Храбрый».
Отряды Ягайло, не дойдя до Куликова поля 30-40 километров и узнав о победе русских, скорым маршем вернулись в Литву. Союзник Мамая не пожелал рисковать, поскольку в его войске находилось немало славянских отрядов. В рати Дмитрия Ивановича присутствовали видные представители литовских воинов, которые имели сторонников в войске Ягайло, и те могли перейти на сторону русских войск. Все это вынудило Ягайло быть максимально осторожным в принятии решений.
Мамай же, бросив свое разбитое войско, с горсткой соратников бежал в Кафу (Феодосия), где был убит. Власть в Орде захватил хан Тохтамыш. Он потребовал от Руси возобновления выплаты дани, утверждая, что в Куликовской битве поражение потерпела не Золотая Орда, а узурпатор власти – темник Мамай. Дмитрий ответил отказом. Тогда в 1382 г. Тохтамыш предпринял карательный поход на Русь, хитростью захватил и сжег Москву. Безжалостному разорению подверглись также крупнейшие города Московской земли – Дмитров, Можайск и Переяславль, а затем ордынцы прошли огнем и мечом по рязанским землям. В результате этого набега ордынское владычество над Русью было восстановлено.
Дмитрий Донской на Куликовом поле. Художник В.К. Сазонов. 1824.
Погребение павших воинов после Куликовской битвы.
1380 г. Лицевой летописный свод XVI в.
Исходя из условий местности и применяемых Мамаем тактических приемов, Дмитрий Иванович рационально расположил на Куликовом поле имевшиеся в его распоряжении силы, создал общий и частный резерв, продумал вопросы взаимодействия полков. Получила дальнейшее развитие тактика русского войска. Наличие в боевом порядке общего резерва (Засадного полка) и его умелое применение, выразившееся в удачном выборе момента ввода в действие, предопределили исход битвы в пользу русских.
Памятник-колонна, изготовленный по проекту А. П. Брюллова на заводе Ч. Берда.
Установленный на Куликовом поле в 1852 г. по инициативе первого исследователя
битвы обер-прокурора Священного Синода С. Д. Нечаева.
Времена ордынских нашествий уходили в прошлое. Стало ясно, что на Руси есть силы, способные противостоять Орде. Победа способствовала дальнейшему росту и укреплению Русского централизованного государства и подняла роль Москвы как центра объединения.
[1] 21 сентября (8 сентября по юлианскому календарю) в соответствии с Федеральным законом от 13 марта 1995 г. № 32-ФЗ «О днях воинской славы и памятных датах России» является Днём воинской славы России — День победы русских полков во главе с великим князем Дмитрием Донским над монголо-татарскими войсками в Куликовской битве.
[2] Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. ПСРЛ. Т. XI. Спб., 1897. С. 27.
[3] Цит. по: Борисов Н.С. И свеча бы не угасала. Исторический портрет Сергия Радонежского. М., 1990. С.222.
[4] Никоновская летопись. ПСРЛ. Т. XI. С. 56.
[5] Кирпичников А.Н. Куликовская битва. Л., 1980. С. 105.
[6] Эта численность рассчитана советским военным историком Е.А. Разиным на основе общего количества населения русских земель с учетом принципов комплектования войск для общерусских походов. См.: Разин Е.А. История военного искусства. Т. 2. Спб., 1994. С. 272. Такую же численность русского войска определяет и А.Н. Кирпичников. См.: Кирпичников А.Н. Указ. соч. С. 65. В трудах историков XIX в. эта численность варьируется от 100 тыс. до 200 тыс. человек. См.: Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. V. М., 1993.С. 40; Иловайский Д.И. Собиратели Руси. М., 1996. С. 110.; Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Книга 2. М., 1993. С. 323. Русские летописи приводят крайне преувеличенные данные о численности русского войска: Воскресенская летопись – около 200 тыс. См.: Воскресенская летопись. ПСРЛ. Т. VIII. Спб., 1859. С. 35; Никоновская летопись — 400 тыс. См.: Никоновская летопись. ПСРЛ. Т. XI. С. 56.
[7] См.: Скрынников Р.Г. Куликовская битва // Куликовская битва в истории культуры нашей Родины. М., 1983. С. 53-54.
[8] Никоновская летопись. ПСРЛ. Т. XI. С. 60.
[9] Там же. С. 61.
[10] «Задонщина» говорит о бегстве Мамая сам-девять в Крым, то есть о гибели 8/9 всего войска в битве. См.: Задонщина // Воинские повести Древней Руси. Л., 1986. С. 167.
[11] См.: Сказание о Мамаевом побоище //Воинские повести Древней Руси. Л., 1986. С. 232.
[12] Кирпичников А.Н. Указ. соч. С. 67, 106. По Е.А. Разину ордынцы потеряли около 150 тыс., русские убитыми и умершими от ран – около 45 тыс. человек (См.: Разин Е.А. Указ. соч. Т. 2. С. 287–288). Б. Урланис говорит о 10 тыс. убитых (См.: Урланис Б.Ц. История военных потерь. Спб., 1998. С. 39). В «Сказании о Мамаевом побоище» говорится, что было убито 653 боярина. См.: Воинские повести Древней Руси. С. 234. Приводимая там же цифра общего числа погибших русских дружинников в 253 тыс. явно является завышенной.
[13] Горский А.А. Москва и Орда. М. 2000. С. 188.
[14] Данилевский И.Н. Русские земли глазами современников и потомков (XII-XIV вв.). М. 2000. С. 312.
[15] Шабульдо Ф.М. Земли Юго-Западной Руси в составе Великого княжества Литовского. Киев, 1987. С. 131.
Юрий Алексеев, старший научный сотрудник
Научно-исследовательского института военной истории
Военной академии Генерального штаба
Вооруженных Сил Российской Федерации
Путь на Куликово поле
Фото: Russian Look/globallookpress
Важнейшее сражение в русской истории: факты против мифов. 8 сентября 1380 года произошло крупное сражение между объединёнными русскими войсками во главе с великим князем Дмитрием Донским и войсками хана Мамая на Куликовом поле
Куликовская битва является осевым событием русской истории и основой основ русского национального самосознания. И именно этот факт делает её необычайно трудным объектом для исторического изучения.
С одной стороны, она окутана облаком легенд и преданий так, что критическое прикосновение к ней кажется практическим кощунственным. А с другой – куликовское предание непрерывно атакуют полчища крыс, стремящихся обгрызть, стереть в труху и обгадить всё, что попадется им на пути.
Чтобы честно рассказать о Куликовской битве, необходимо пройти между Сциллой слепого повторения старых легенд, попавших в историческую науку тогда, когда памятники не столько анализировали, сколько переписывали своими словами, и Харибдой всевозможного «ревизионизма» и разоблачительства. Это сделать очень непросто.
Прежде всего необходимо осознать тот общий исторический контекст, в котором только и оказалась возможна Куликовская битва. Этим контекстом была длившаяся четверть века борьба Великого князя Московского Дмитрия Ивановича, прозванного Донским, за превращение Великого княжения Владимирского в своё наследственное владение, в свою «отчину», передаваемую по наследству от отца к сыну без всякого вмешательства ордынских владык.
Дмитрий Иванович родился в 1350 году и был представителем боковой ветви наследников Ивана Калиты, сыном второго сына знаменитого собирателя земель. К тому моменту Москвой уже 10 лет правил Семён Иванович, прозванный Гордым, умевший ладить и с Ордой, и с Литвой, заслуживший такое почтение Константинополя, что византийский император Иоанн Кантакузин именовал его «рикс пасис Росиас» – царём всей Руси.
При рождении Дмитрию было написано на роду стать удельным князем, однако в 1353 году в марте и апреле сначала умерли оба сына Семёна, а затем и он сам. Вероятней всего, причиной такой скоропостижной гибели всего царствующего дома стала «чёрная смерть», выкосившая пол-Европы и добравшаяся и до Руси.
Пишу вам это слово затем, чтобы не пресеклась память о родителях наших и о нас и свеча бы не погасла, – с тревогой писал умирающий великий князь в завещании своим младшим братьям Ивану и Андрею.
Тульская область. Куликово поле. Фото: Viktor Kornushin/globallookpress
Иван Калита и Симеон Гордый оставили наследникам крепкую региональную державу, в которой Москва уже четверть века безраздельно владела обширным Великим княжеством Владимирским, использовала в своих интересах его ресурсы, полностью отлучила от них соперничающую Тверь, привлекала к себе со всей Руси своими миром и тишиной не только крестьян и мастеровых, но и, что ещё важнее, – знатных бояр с их дружинами, стремившимися послужить сильному князю Московскому. Не за горами маячила скорая консолидация всех русских земель вокруг Москвы.
Династический крах Ивановичей-Семёновичей в одночасье поставил под вопрос все эти надежды. 6 лет отца Дмитрия Донского – Ивана Ивановича Красного прошли неярко, хотя и стабильно, но под знаком всё усиливавшегося напор со стороны могущественного соседа – Великого княжества Литовского. Его великий князь Ольгерд стремился использовать ослабление русских земель под ордынской зависимостью для их захвата. В 1358 году по его приказу в Киеве был схвачен митрополит Алексей, который в результате не смог присутствовать при смерти в ноябре 1359 году Ивана Красного и не имел возможности своевременно повлиять на политические события.
Внезапный переход власти от молодого 33-летнего князя к его сыну, 9-летнему ребёнку, едва не обрушил всю столь тщательно выстраивавшуюся в предыдущие десятилетия конструкцию московского великодержавия. В Орде начиналась эпоха Великой замятни, когда ханы сменялись один за другим. И вот один из первых случайных ханов, Навруз, решил в 1360 году, что оставлять русский улус девятилетнему ребенку – рискованно, и, после отказа Андрея Константиновича Нижегородского принять власть, назначил Великим князем Владимирским его брата – суздальского князя Дмитрия Константиновича. Москва в одночасье потеряла доступ к обширным земельным и денежным ресурсам Великого княжения.
Можно представить себе шок и растерянность юного московского князя, когда он, росший с мыслью, что станет преемником власти и могущества деда Ивана Калиты, дяди Семёна и отца, осознал, что каприз очередного хана в одночасье лишил его большей части наследия. Это переживание сформировало главную идею, главную мысль, которой руководствовался Дмитрий Иванович следующие без малого три десятилетия своего правления: Великое княжение должно было стать наследственным владением, «отчиной» московских государей, ордынские ханы не должны иметь возможности им распоряжаться.
Московская политика, которой в первые десятилетия правления юного князя руководил митрополит Алексей, взялась за реализацию этого плана с присущим ей сочетанием дипломатии, силы и хитрости.
Сильными сторонами Москвы были многолетний мир и концентрация ресурсов, выработавшаяся уже политическая традиция и сплочённый, преданный государственной идее слой бояр, высокая концентрация храбрых служилых людей и, наконец, самый важный фактор – репутация духовного центра Руси, причём двойного. Здесь пребывали со времён святителя Петра Московского митрополиты. И здесь же, рядом, возрастала слава Сергиева монастыря: молитвенник, аскет и чудотворец, слава которого ширилась с каждым годом по Руси, был наглядным доказательством того, что именно Москву благословил Бог. Наконец, в 1366-1368 годах накопленные Москвой богатства позволили создать белокаменный кремль, концентрацию экономической и военной мощи, гарантию против мгновенного взятия и разорения города. На Руси того времени это было практически уникальное сооружение, создававшее препону для любого захватчика.
Условия, сложившиеся в Орде, благоприятствовали планам Москвы – ханы занимали престол в Сарае один за другим, зарезав или изгнав предшественника. Уже в 1362 году очередной недолгий хан Мурат отдал Дмитрию Ивановичу его «отчину и дедину». Попытки Дмитрия Суздальского протестовать были пресечены военной силой Москвы.
Однако вскоре московское правительство пришло к выводу, что для интересов княжества полезнее ориентироваться не на меняющихся правителей Сарая, а на темника Мамая, ставшего своего рода «делателем ханов». Будучи женатым на сестре последнего стабильного хана – Бердибека, убитого в 1359 году, Мамай с титулом беклярибека (ордынский аналог визиря) правил от имени то одного, то другого подставного Чингисида, которых русские летописцы прямо называли «мамаевыми царями».
Мамай правил в западной части Орды. Его ставка располагалась в Крыму, который тогда был важнейшим центром великого торгового пути, выстроенного венецианцами и генуэзцами через монгольские владения в Евразии. Генуэзская Кафа (Феодосия) была крупнейшим торговым центром, в котором особенно процветала работорговля угнанными с Руси пленниками, а её хан-покровитель был могущественным человеком. Постепенно его власть расширялась – он захватил Северный Кавказ, Булгарию, несколько раз брал под контроль Сарай, однако оттуда его быстро выгоняли заволжские татары.
В Москве резонно рассудили, что лучше поддерживать отношения с Мамаем. Из подчинения же власти в Сарае, за исключением тех моментов, когда им владел Мамай, Москва фактически вышла. Когда обиженный хан Мурат в 1363 году снова выдал ярлык на Великое княжение Дмитрию Константиновичу, то московские рати просто выгнали его из Владимира и осадили в Суздале. Сарайский ярлык был поставлен ни во что. Дмитрий Константинович предпочёл договориться с юным московским князем – при его поддержке выгнал из Нижнего Новгорода младшего брата Бориса, а за Дмитрия Ивановича выдал свою дочь Евдокию, в будущем прославленную московскую святую.
Расшатывание ситуации в Орде и рост могущества русских земель проявились в том, что русские князья начали бить татарских «царевичей». Страх и оцепенение перед татарской саблей как ветром сдуло. В 1365 году Олег Рязанский, Владимир Пронский и Тит Козельский с ражении у Шишевского леса разгромили бека Тагая, захватившего власть над Мордовией и совершившего опустошительный набег на Переяславль Рязанский. В 1367 году Дмитрий Константинович Суздальский и его брат Борис Городецкий разбили на реке Пьяне эмира Булат-Тимура, правившего в Волжской Булгарии. Силы русских князей теперь уже нужны были самим ханам – в 1370 году Дмитрий Константинович своей силой сверг правившего «в Болгарех» Асана и посадил на его место ставленника Мамая. Уже не татарский колпак можно было чаще увидеть на Руси, а русский шелом в ордынских землях.
Москва, однако, столкнулась с новой серьёзнейшей угрозой. Разбив ещё в 1362 году татар при Синих Водах, необычайно усилился литовский князь Ольгерд, захватывавший одну часть русской земли за другой. Это возродило притязания, казалось, давно смирившейся с поражением в борьбе за Великий стол Твери. Ольгерд был женат на сестре Великого князя Тверского Михаила Александровича, и тот стал действовать дерзко, рассчитывая на поддержку зятя. В Москве решили пресечь притязания тверского князя в корне, и последовал не очень этичный ход – выманенный в Москву на встречу с князем под гарантию митрополита Михаил был посажен под замок. Однако вскоре его пришлось выпустить по требованию Мамая, и тверской князь превратился в разъярённого поджигателя войн и смут. В 1368 году началась знаменитая Литовщина – четырёхлетняя война Литвы и Москвы, решавшая вопрос о том, какое государство станет новым центром объединения Русских Земель – православная Москва или языческая на тот момент Литва.
Бой Пересвета с Челубеем, предшествующий Куликовской битве. Репродукция с картины Михаила Авилова. Фото: Russian Look/globallookpress
Михаил Тверской в 1370 году решил заручиться поддержкой не только Ольгерда, но и Орды в лице Мамая. Посетив темника, он «многи дары раздав и многи посулы рассулив» выпросил себе ярлык на Великое княжение Владимирское, бросив Москве прямой вызов. Мамай этим своим решением сделал первый шаг к собственной гибели – в Москве перестали рассматривать его как надёжного и удобного для себя внешнеполитического партнёра. Московские рати даже не дали Михаилу вернуться с новополученным ярлыком в Тверь – «не токмо не приаша его, но и переимали его по заставам и многыми пути гонялися за ним…». Назначенный Мамаем «Великий князь Владимирский» вынужден был снова просить помощи у литовского зятя.
Однако и второй великий поход Ольгерда на Москву, предпринятый вместе с братом Кейстутом, Михаилом Тверским и Святославом Смоленским, закончился провалом. Литовцы даже не смогли взять Волоколамск, при защите которого героически пал князь Василий Березуйский. Снова крепким орешком оказался Московский кремль. Простояв под его стенами восемь дней, Ольгерд обнаружил, что за его спиной собирается сила Владимира Андреевича Храброго (будущего героя Куликовской битвы) и Олега Рязанского, бывшего тогда союзником Москвы. Осознав стратегический тупик, Ольгерд запросил мира и предложил скрепить его браком своей дочери с Владимиром Андреевичем.
Разочарованный Михаил Тверской снова бросился в орду к Мамаю за поддержкой. Темник предложил ему ордынское войско для разгрома Руси. Однако править на костях Михаил Александрович не захотел (да и вряд ли долго он с репутацией разорителя Русской земли удержался бы). В итоге тверской князь двинулся на Русь в сопровождении лишь мамаева посла – Сарыходжи, рассчитывая, что «татарской древней воли» будет достаточно, чтобы смирить своенравного московита. Ничего подобного.
К ярлыку не еду, а в землю на княжение на великое не пущаю, а тебе послу путь чист, – гордо ответил Дмитрий Иванович, дав ордынцам понять, что вопрос о том, кто великий князь на Руси, отныне не решается капризами беклярибеков и ханскими ярлыками.
Впрочем, от «дипломатии лисицы» наряду с «дипломатией льва» Москва тоже не отказалась. Сарыходжу заманили в Москву, обласкали, богато наградили. А вскоре сам Дмитрий Иванович двинулся в путь к Мамаю и осенью 1371 года вернулся в Москву с новым ханским ярлыком, выкупленным из орды сыном Михаила Тверского Иваном, превращённым, по сути, в московские заложники, и «со многыми должникы», то есть сделав обширные займы, дабы оплатить Мамаеву милость. Пока не закончено было дело с Литвой, конфликт с Ордой был не на руку.
Третий по счёту поход Ольгерда на Москву, в 1372 году, даже не дошёл до стен кремля. Русская рать преградила путь литовско-тверскому войску на Оке у Любутска, разгромив литовский сторожевой полк. Простояв несколько дней по разные стороны глубокого оврага, Москва и Литва решили заключить мир. За обоюдными обязательствами скрывалась простая политическая реальность – Ольгерд и Михаил Тверской вынуждены были признать Великое княжение отчиной московского князя Дмитрия Ивановича.
А где будет князь Михаило вослал в нашу очину, в великое княжение, намесники и волостели, и тех ны сослати доловь, – говорилось в перимирной грамоте.
Литва по итогам войны 1368-1372 годов вынуждена была признать гегемонию Москвы на Северо-Восточной Руси, Великое княжение – родовым наследием потомков Калиты, независимым от воли ханов, и отказаться от активной поддержки притязаний тверских князей. Сделать это Дмитрию Ивановичу удалось при сильной поддержке Церкви, причём не только Русской, но и Константинополя. В 1370 году патриарх Филофей Коккин отлучил от Церкви тех из русских князей, кто выступил союзниками Ольгерда и отказался принимать участие в войне Москвы против Литвы, интерпретируемой как крестовый поход:
вместе идти войною против чуждых нашей вере, врагов креста, не верующих в Господа нашего Иисуса Христа, но скверно и безбожно поклоняющихся огню.
Решение литовского вопроса развязывало руки в противостоянии с «беззаконным Мамаем». В 1373 году Мамаева орда совершила набег на Рязань. Ожидая вторжения и в свои земли, Дмитрий Иванович стоял на Оке «со всей силою». А в 1374 году летопись фиксирует «князю великому Дмитрию Московскому бышеть розмирье с тотары и с Мамаем». Начинается русско-ордынская война, кульминационным пунктом которой станет Куликовская битва. Москва даже формально перестаёт подчиняться ордынским «царям», платить «дань-выход», столкновения войск Дмитрия или его союзников с татарскими ратями происходят практически ежегодно.
Начинается русско-ордынская война, кульминационным пунктом которой станет Куликовская битва. Фото: Russian Look/globallookpress
Москва решилась на «розмирье» после того, как Мамай и очередной его хан Мухаммед Булак были изгнаны из Сарая. Видимо, после этого поражения темник попытался стребовать с Москвы экстраординарную дань, в которой ему категорически было отказано. Мамай отправил в Нижний Новгород тысячный отряд во главе с Сарайкой, рассчитывая принудить к выплатам нижегородцев, однако отряд был тестем московского князя перебит, а посол Сарайка взят в плен.
В ноябре 1374 года в Переяславле русские князья провели общий съезд, на котором было принято решение о совместной борьбе с татарами. Поводом для съезда стало крещение сына Дмитрия Ивановича – Юрия. Принимали участие в собрании и митрополит Алексей и игумен Радонежский – Сергий.
Единственным шедшим «не в ногу» оставался по-прежнему Михаил Тверской. На очередное выступление его подначили бежавший из Москвы сын последнего московского тысяцкого Иван Вельяминов и гость-сурожанин Некомат. Здесь мы сталкиваемся с темой заинтересованности итальянских торговых корпораций в ослаблении власти Москвы. Некоторые исследователи именно в этих интересах видят как причину антиордынской политики Мамая, так и интриг вокруг Твери. Вскоре, по интригам Вельяминова и Некомата (их обоих позднее князь Дмитрий покарает смертью), ордынский посол привёз Михаилу Тверскому очередной ярлык, и тот начал новую антимосковскую войну.
Ответом стало то, что на Михаила обрушилась вся образовавшаяся в 1374 году антиордынская коалиция русских князей. Тверь была осаждена огромными силами, и вскорости беспокойный тверской князь вынужден был покориться власти московского владыки. Михаил окончательно признал себя молодшим братом, Великое княжение – отчиной московских князей и принял обязательства по совместной борьбе с татарами. Показательна формулировка, с которой это было сделано:
А с татары оже будет нам мир, по думе. А будет нам дати выход, по думе же, а будет не дати, по думе же. А поидут на нас татарове или на тебе, битися нам и тобе с одиного всем противу их. Или мы поидем на них, и тобе с нами с одиного поити на них.
Как видим, московская дипломатия последовательно старалась провести принцип – Русская земля выступает в отношениях с татарами как единый субъект под гегемонией великого князя. Исключение татарской игры на внутренних противоречиях было важнейшей задачей московской дипломатии.
В 1377 году русская коалиция начала экспансию вглубь ордынских владений. Московские и нижегородские рати совершили поход «на Болгары». Установление московским князем контроля над Булгарской таможней на Волге имело тем большее значение, что на великой реке начали разбойничать новгородские ушкуйники. В 1374 году они пограбили Булгар и дошли даже до Сарая. Другой раз, в 1375 году, – набросились на русский город Кострому и разграбили его, а затем достигли города Булгара и там распродали всех пленников-христиан, жителей Костромы и Нижнего Новгорода, продали бусурманам жён и девиц, а сами пошли в насадах по Волге вниз к Сараю, купцов христианских грабя и бусурманов побивая.
В современной литературе иногда любят представлять этих грабителей и работорговцев как «борцов за свободу против ордынского ига». Однако ограбление Костромы, находившейся во владении великого князя, этот образ разрушает. Москве было важно, чтобы больше такая распродажа русских людей не повторилась, поэтому в Булгаре решено было посадить великокняжеских представителей, при этом принудив к их принятию силой.
Красочное описание булгарского похода, в ходе которого обитатели будущего Казанского ханства решили отбиваться от русских с помощью артиллерии, сохранил рогожский летописец:
[Здесь и далее русский перевод текстов летописей – А. И. Плигузова.]
села жгучи и множество людей посекоша, а жены и дети и дивици в полон бещисла поведоша.
Дмитрий Донской. Фото: Yuriy Kaver/Russian Look/globallookpress
Дмитрий Константинович отомстил мордве жестоким и разорительным походом зимой 1377-78 годов. Приведшие татар на Пьяну мордовские князья были схвачены – «приведоша в Новгород и многими казньми разными казниша их и на льду волочаще их по Волзе псы травиша». Однако в июле 1378 года ордынцы овладели Нижним Новгородом снова. Фактически нижегородцы были выведены из коалиции тем, что страшно ослабели и разорились.
Поражение на Воже разъярило Мамая. Для начала он жестоко разорил Рязанскую землю, а затем начал накапливать силы для полноценной мести Москве. С этой целью Мамай заключил договор с Литвой в лице Ягайло, заступившего место умершего Ольгерда. Другие сыновья Ольгерда встали брату в открытую оппозицию, причём двое из них, Дмитрий Ольгердович и Андрей Ольгердович, перешли на сторону Москвы и сыграли вместе со своими сильными дружинами большую роль в Куликовской битве. Гражданская война в Литве неожиданно перенеслась на поле битвы Москвы и Орды на Дону.
Мамаю уже стало понятно, что Русь полностью вышла из-под контроля и нуждается в повторном «батыевом» завоевании.
Мамай нечестивый, люто гневаясь на великого князя Дмитрия о своих друзьях и любимцах и князьях, что были побиты на реке Воже, выступил с огромным войском, желая пленить Русскую землю.
Русские книжники прямо приписывают Мамаю сопоставление себя с Батыем и планы вроде таких:
Захвачу землю Русскую и разорю христианские церкви, и вместо их веры установлю свою и заставлю их поклоняться своему Мохаммеду, а где были церкви, там поставлю мечети и посажу баскаков по всем городам русским
(«Слово о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя русского»).
Но это, конечно, в большей степени дань литературной традиции.
Здесь и заключается, пожалуй, главная проблема нашего знания о Куликовской битве. Абсолютное большинство историй, посвящённых ей, является плодом плетения словес русскими книжниками, которые знали базовый факт: ордынский князь Мамай двинулся на Русь с большой силой, в которую наряду с татарами входили фряги, черкесы и ясы, рассчитывая на помощь литовского князя Ягайло. Навстречу ему, собрав русские полки, выдвинулся великий князь Дмитрий Иванович, который осмелился переправиться через Оку и выдвинуться глубоко в Степь, где, переправившись через Дон, преградил путь Мамаеву войску, и после тяжёлой сечи, длившейся три часа и стоившей с обеих сторон множества жизней, татарская рать побежала, а русская одолела. Русские понесли большие потери, взяли богатую добычу, включая даже верблюдов, и вернулись в Москву. За двусмысленную позицию Дмитрий наказал Олега Рязанского, а Мамай проиграл борьбу в Степи с Чингисидом Тохтамышем и погиб.
Таково содержание краткой летописной повести о великой битве на Дону. А большинство других имеющихся в нашем распоряжении источников является расцвечиванием этой базовой истории всевозможными дополнительными историями и вставками. Вставки эти порой весьма цветисты, но степень их достоверности остаётся для историков предметом пререканий, поскольку, подобно всякому великому историческому событию, Куликовская битва обрастала легендами, а каждый знатный род старался вставить в куликовское предание своего предка в значимой роли.
Как следствие, куликовский эпос гораздо шире куликовского факта, чем и пытаются воспользоваться всевозможные околоисторические «крысы», пытающиеся поставить под сомнение и саму битву, и её обстоятельства, и даже её место – фоменковская версия наиболее нелепа, продемонстрировать её невежество не составляет труда, так как о битве на Дону говорят абсолютно все прямые и косвенные источники, о большинстве которых фоменковцы просто и не слышали. Например, московско-рязанский договор 1382 года, где прямо упоминается, что «князь великий Димитрий и брат, князь Володимер, билися на Дону с татары…», в связи с тем что на обратном пути некоторых возвращавшихся назад победителей рязанский князь пограбил.
Всё это невероятно поэтично, и с такой красивой легендой не хочется расставаться. Но в некоторых местах тенденция «Сказания» прямо-таки вредна. Например, оно стремится систематически принизить роль великого князя Дмитрия, предстающего как безответственный полководец. Ничего подобного в более ранних источниках нет.
Можно долго разбираться в хитросплетениях куликовской легенды, и могут сталкиваться разные точки зрения исследователей. Однако мы говорим сейчас о Куликовской битве прежде всего как о военно-политическом событии. И вот какой «сухой остаток» из современных научных исследований битвы мы можем вынести.
Рассказ о поражении Мамая. Древнерусская летопись. Фото: Yuriy Kaver/Russian Look/globallookpress
Когда в Москве стало известно о движении ордынцев, князь Дмитрий решил действовать быстро – именно этим объясняется сравнительная неполнота сил коалиции, собранных им для похода, – вполне вероятно, что многие контингенты и впрямь не успели прийти до выступления.
15 августа 1380 года русские рати, по современным оценкам 25 тысяч человек, собрались в Коломне на Оке. Однако выяснилось, что не имеет смысла, как в прошлый раз с Вожей, идти через центр Рязанской земли – Олег Рязанский был ненадёжен и разметал по всей своей земле мосты, затруднив передвижения и московских, и татарских ратей. Тогда русское войско перешло в устье Лопасни, переправившись там, прошло по рязанскому пограничью, рядом с землями удельного Пронского княжества, традиционного союзника Москвы.
Русская рать, объединившаяся с войсками дружественных литовских князей Ольгердовичей, выдвинулась вглубь земель, считавшихся в тот момент татарскими. К русским пришла грамота с благословением преподобного Сергия, ободрявшая на битву (вопрос о том, посещал ли Дмитрий Иванович Троице-Сергиеву обитель перед битвой или известие об этом посещении относится к битве на Воже, – остаётся среди историков дискуссионным).
Находившийся в тот момент на Кузьминой гати Мамай был захвачен врасплох. Противник двигался прямо на него, при этом значительная часть Мамаевой орды была распущена по кочевьям. Это внезапное изменение стратегической обстановки вынудило Мамая ринуться не назад, а вперёд, к Москве, рассчитывая по дороге соединиться с приближавшимся Ягайлой. Ордынский темник попытался обойти по правому берегу Дона русских, находившихся в этот момент на левом берегу.
Однако войска Дмитрия Ивановича стремительно перешли Дон (так московский князь и стал Донским) и преградили Мамаеву войску дальнейший путь, сорвав его соединение с литовцами. Темник был обречён на лобовое столкновение, причём вынужден был вступить в бой прямо с марша, возможно, не располагая значительной частью своих сил, которые он не успел собрать с кочевий. За счёт маневра русское войско достигло благоприятной стратегической позиции.
Преподобный Сергий Радонежский даёт своё благословение князю Дмитрию. Фото: Ostranitsa Stanislav / Shutterstock.com
Спекуляции в современной журналистике относительно того, что «нам не известно точное место Куликовской битвы, потому что археологами не найдено следов большого сражения», попросту невежественны. Никто не намеревался оставлять на поле «следы большого сражения», то есть ценные трофеи, для будущих археологов. Вокруг Куликова поля были поселения русских крестьян, так что если бы какую-то добычу не забрало русское войско – её забрали бы они. Удивительно скорее то, что на поле вообще что-то находится.
И вот сошлись оба войска великих на долгий час, и полки заняли всё поле, на десять вёрст вокруг, так много было воинов. И беспощадно рубились, и была страшная битва, и земля дрожала под ногами воинов, и от начала мира не было таких битвы у великих князей русских, как у этого великого князя Всея Руси, – рассказывает пространная летописная повесть.
Скорее всего, ввод резерва и послужил причиной этого перелома. Нематериальной же причиной русские летописцы видели чудо, явление небесных ратей на помощь русским. Нервы Мамая не выдержали, и он бежал с поля боя, а вслед за ним разбежалась, преследуемая русскими, и его рать. Русь, хотя и со страшными потерями, восторжествовала.
Без эпических деталей, внесённых «Сказанием о Мамаевом побоище», Куликовская битва, может быть, и смотрится более скучно, но зато не затемняется её политический смысл. Он состоял, как мы уже отметили ранее, в том, что Дмитрию Ивановичу нужно было убрать со своей дороги Мамая, который постоянно пытался передать Великое княжение то тверскому, то какому-то иному князю. И этой цели Дмитрий Донской полностью достиг – Мамая не стало.
На два года московский князь стал практически абсолютным гегемоном Руси. Олег Рязанский сперва был изгнан, а затем признал себя младшим братом. В Литве князь Кейстут отстранил ставшего польским королем Ягайлу от великого княжения и заключил с Москвой добрый мир. Но всю эту идиллию разрушили внезапный приход Тохтамыша в 1382 году, сожжение Москвы и возвращение в тяжёлую данническую зависимость от Орды.
Если смотреть через очки мифологемы «Куликовская битва как попытка свержения Ордынского ига», то можно начать повторять, что операция закончилась неудачно. Власть Тохтамыша оказалась даже тяжелее власти Мамая, которого, рассуждая в этой логике, не стоило и разбивать. Но совершенно иначе выглядит дело, если посмотреть на него со стороны политической стратегии Дмитрия Донского.
Тохтамыш не посмел отнять даже у разбитого московского князя Великое княжение. Его устроила выплата восьми тысяч рублей за два просроченных года своего ханства (эту сумму Дмитрий полностью собрал с Новгорода) и пребывание в заложниках наследника – Василия Дмитриевича, через несколько лет из Орды сбежавшего. Тверской князь Михаил Александрович, после пленения Москвы в очередной раз вспомнивший о Великом княжении, остался ни с чем.
Умирающий до срока, в 38 лет, в мае 1389 года великий князь Дмитрий Иванович мог взирать на дело жизни своей с полным удовлетворением. Он выиграл свою главную войну. В середине своей духовной грамоты – завещания, в перечислении оставляемых своим сыновьям городов и сёл, он как бы между делом подчёркивает:
А се благословляю сына своего, князя Василия, своею отчиною, великим княжением.
Памятник Дмитрию Донскому. Фото: Andrianova Tanya / Shutterstock.com
Куликовская битва оказалась действительно поворотным моментом русской истории. Но не в мифической логике «освободительной борьбы против Орды» – в таких категориях люди того времени просто не мыслили. Она оказалась решающим поворотом в деле созидания мощного русского государства, которое только и могло обеспечить русским людям реальную независимость и свободу.
Великое княжение навсегда стало наследственной принадлежностью одной династии, которая скоро превратиться из княжеской в царскую. Гегемония Москвы в Русских Землях навсегда будет закреплена славой куликовской победы, вскоре превратившихся в единое Русское национальное государство. И куликовская легенда, столь причудливо переплётшаяся с фактами, расцвела столь пышно именно потому, что русские люди ощущали: именно здесь, в побоище на Дону с Мамаем, свершилась историческая судьба русского народа.
Что читать о Куликовской битве:
Живая вода Непрядвы: Битва на Куликовом поле в свидетельствах современников и потомков. М., Квадрига, 2017 – сборник переведённых на русский язык летописных свидетельств.
Амелькин А. О. Повести о Куликовской битве («Литературные памятники»). М., 1959.
Амелькин А. О. Селезнёв.Ю. В. Куликовская битва в свидетельствах современников и памяти потомков. М., Квадрига, 2011 — новейшее исследование всего, что связано с битвой.
Борисов Н. С. Дмитрий Донской. М., Молодая Гвардия, 2014 — новая биография в ЖЗЛ.
Горский А. А. Москва и Орда. М., «Наука», 2003 — исследование взаимоотношений московских князей и Орды.
Греков. И. Б. Восточная Европа и упадок Золотой Орды. М., «Наука», 1975 — исследование отношений в треугольнике Москва – Литва – Орда при Дмитрии Донском и Василии I.
Мейендорф, Иоанн. Византия и Московская Русь. Paris, YMCA-Press, 1990 — исследование международных культурных и церковных связей в эпоху Дмитрия Донского и влияния исихастов на московскую политику.
Прохоров Г. М. Повесть о Митяе. Русь и Византия в эпоху Куликовской битвы. Л., «Наука», 1978.