Лермонтов чем прославил россию

LiveInternetLiveInternet

—Цитатник

Карусель Сыпятся снежные звезды Кружит зимы карусель Зацеловала шальная Нас озорница метел.

—Ссылки

—Рубрики

—Метки

—Фотоальбом

—Поиск по дневнику

—Подписка по e-mail

—Интересы

—Друзья

—Постоянные читатели

—Сообщества

—Статистика

Михаил Юрьевич Лермонтов (3(15) октября 1814—15(27) июля 1841) — великий русский поэт. Родился в Москве, в ночь со 2 на 3 октября (по старому стилю), в доме генерала Толя. Весной 1815 года в возрасте полугоду он был привезен родителями в имение бабушки, Е.А. Арсеньевой, в Тарханы Пен­зенской губернии (ныне се­ло Лермонтово Белин­ского района Пензенской обл.).

Рос Лермонтов больным ребенком, до четырех лет плохо ходил, «предпочитал ползать», и бабушка несколько раз возила его на Кавказ, на минеральные воды. Здесь Лермонтов пережил свою первую любовь. «Кто мне поверит, что я знал любовь, имея 10 лет от роду?» — писал юный поэт.

Осенью 1830 г. он поступил на нравственно-политическое отделение Московского университета, который был в те годы одним из центров культурной жизни страны. Плодотворное воздействие на формирование мировоз­зрения Лермонтова оказала студенческая среда. Одновременно с поэтом в университете учились В.Г. Белинский, А.И. Герцен, Н.П. Огарёв. В студенческих кружках горячо обсуждались политические и философские вопросы, здесь говорили о тяжёлом положении народа, о недавно подавленном восстании декабристов; среди студентов широко распространялись запрещённые политические стихи. «Мы были уверены,— вспоминал позднее Герцен,— что из этой аудитории выйдет та фаланга, которая пойдет вслед за Пестелем и Рылеевым, и что мы будем в ней». В юноше­ской драме «Странный человек» Лермонтов с большим воодушевлением выразил чувства, владевшие в ту пору участниками студенческих кружков,— возмущение крепостничеством, нена­висть к произволу помещиков. Лермонтов написал свою драму в то самое время, когда среди студентов распространялась рукопис­ная пьеса Белинского «Дмитрий Калинин», также насыщенная гневным протестом против крепостного гнёта. В университетские годы Лермонтовым были написаны многочисленные стихотворения, поэмы, драмы — «Испанцы», «Menschen und Leidenschaften» («Люди и страсти») и др.

Летом 1832 г. после нескольких столкновений с реакционной профессурой Лермонтов покинул университет и переехал в Петербург для поступления в университет. Но здесь отказались зачесть Лермонтову годы, проведенные в Московском университете. Не желая начинать все сначала, по совету родственников он поступил в школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерий­ских юнкеров, где провёл, по его словам, «два страшных года». В школе господствовала военная муштра, запрещалось чтение художественной ли­тературы. Но и в этих условиях Лермонтов урывками и тайком продолжал свои литературные занятия, работал над романом «Вадим» в котором предполагал описать события пугачевского восстания. Окончив школу, Лермонтов получил офицерский чин, и был определён в лейб-гвардии Гусарский полк, стоявший в Царском Селе. В 1835 в журнале «Биб­лиотека для чтения» появилась (без ведома автора) поэма «Хаджи Абрек». Вслед за тем Лермонтов создал поэму «Боярин Орша», драму «Маскарад», которую он безуспешно пытался провести через цензуру и по­ставить на сцене, роман «Княгиня Лиговская», стихотворение «Бородино».

Резкий перелом в жизни Лермонтова наступил в дни гибели А.С. Пушкина. По выражению А.И. Герцена, «пистолетный выстрел, убивший Пушкина, раз­будил душу Лермонтова». Потрясённый смертью великого поэта Лермонтов написал стихи, в которых выразил чувства всех передовых людей того времени. По словам современ­ника, «навряд ли когда-нибудь еще в России стихи производили такое громадное и повсеместное впе­чатление».

Стихи «Смерть поэта» разошлись по всей стране в многочисленных списках. Молодой поэт с суровой прямотой обличал придворную знать и самого царя как подлинных виновников только что разыгра­вшейся трагедии. Он предсказывал справедливую месть сановным палачам свободы: «И вы не смоете всей вашей черной кровью поэта праведную кровь». Как только эти смелые стихи стали известны во дворце, Лермонтов был немедленно арестован. Во время допросов он не отрицал авторства и писал по поводу своих стихов: «Отрекаться от них. я не мог: правда всегда была моей святыней». По «высо­чайшему повелению» Лермонтов был выслан в Нижегород­ский драгунский полк, находившийся на Кавказе и участвовавший в военных действиях против горцев. По пути в полк Лермонтов останавливался в Пятигорске, был в Ставрополе. В это время он познакомился со многими декабристами, переведёнными сюда рядовыми солдатами из Сибири; особенно подружился он с поэтом А.И. Одоевским, с М.А. Назимовым, а позднее с В.Н. Лихаревым. Встречаясь с декабристами на Кавказе, Лермонтов удивлял их резкостью и остротой своих суждений по литературно-общественным вопросам. «В сарказмах его слышалась скорбь души, возмущенной пошлостью современной ему великосветской жизни и страхом неизбежного влияния этой пошлости на прочие слои общества». Среди кавказских знако­мых Лермонтова был и доктор Е.В. Майер (прототип доктора Вернера в «Княжне Мери»,) человек радикальных взглядов, враждебно отно­сившийся к самодержавию. Недолгое пребывание в Тифлисе помогло Лермонтову сблизиться с лучшими пред­ставителями местной интеллигенции; множество свидетельств о том, что он общался с выдающимся грузинским поэтом А.Г. Чавчавадзе и его дочерью Н.А. Грибоедовой, с поэтами Г. Орбелиани и Н. Бараташвили, с азер­байджанским учёным и поэтом М.Ф. Ахундовым. Лермонтов изучал азербайджанский язык. Странствуя по Кавказу, он записал азербайджанскую сказку «Ашик-Кериб». Всё это обогатило творчество Лермонтова, нашло яркое отражение в его зрелых поэмах, написанных по возвращении из ссылки: «Беглец», «Мцыри», «Демон». Во время пребывания на Кавка­зе Лермонтов создал большинство своих живописных произве­дений, главным образом пейзажей. В его картинах и рисун­ках чувствуются большое композиционное мастер­ство и зоркий взгляд художника, умеющего безоши­бочно выделить наиболее важное и характерное. Эти качества присущи и более поздним ба­тальным композициям Лермонтова, исполненным в содруже­стве с художником Г.Г. Гагариным, в которых прав­диво изображены эпизоды военных действий на Кавказе.

После настойчивых ходатайств Е.А. Арсеньевой и поэта В. А. Жуковского Лермонтов был переведён с Кав­каза в гродненский Гусарский полк, стоявший вблизи Новгорода. В апреле 1838 г. ему разрешили вернуться в лейб-гвардии гусарский полк. С этого времени начинается его сближение с друзьями Пушкина. В 1838 в печати появилась (без имени автора) «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашни­кова», вызвавшая восторженный отклик В.Г. Бе­линского. В 1839, прочитав новые стихи Лермонтова, в том числе «Три пальмы», Белинский писал Н.В. Станке­вичу: «На Руси явилось новое могучее дарование». Упомя­нув в письме к В.П. Боткину «Терек» и «Казачью ко­лыбельную песню», великий критик писал: «. а мне кажется, что в этом юноше готовится третий русский поэт, и что Пушкин умер не без наследника». В 1839 — 40 гг. в журнале «Отечественные записки» появились главы романа «Герой нашего времени». В 1840 роман вышел от­дельным изданием. Вскоре появился и первый сборник стихотворений Лермонтова. Обе книги высоко оценил Белинский.

В феврале 1840 произошли ссора и дуэль Лермонтова с сыном французского посла в Петербурге Э. Барантом. Военный суд приговорил Лермонтова к вторичной ссылке на Кавказ.

Летом 1840 Лермонтову пришлось стать участником воен­ных действий на Кавказе. Он проявил исключи­тельную храбрость в боях, и был дважды пред­ставлен к награде, но все ходатайства об этом были отклонены. Добившись разрешения на короткий от­пуск, Лермонтов в начале февраля 1841 г. приехал в Петер­бург, но преследуемый властями, вы­нужденный выслушивать унизительные выговоры, опальный поэт с величайшим трудом получил воз­можность провести в Петербурге около трёх меся­цев. В это время он хлопотал о публикации «Демона», создав уже седьмую редакцию поэмы, общался с писателями, бывал в редакции «Отече­ственных записок», где регулярно печатались его стихи, обдумывал план издания собственного жур­нала, встречался с Белинским, который уже давно оценил Лермонтова и возлагал на него большие надежды. У Лермонтова созревали новые, обширные литера­турные замыслы. По словам Белинского, «уже зате­вал он в уме, утомленном суетою жизни, создания зрелые; он сам говорил нам, что замыслил написать романическую трилогию, три романа из трех эпох жизни русского общества (века Екатерины II, Александра I и настоящего времени), имеющие между собою связь и некоторое единство. «

В апреле 1841 г. Лермонтов получил приказ в 48 часов оста­вить Петербург и отправиться в полк на Кавказ. С дороги он писал одной из своих знакомых: «Поже­лайте мне счастья и легкого ранения, это самое лучшее, что только можно мне пожелать». Во время путешествия и после него Лермонтов испытал необычай­ный подъём творческой энергии. Записная книжка, подаренная ему В. Ф. Одоевским, была заполнена стихами, принадлежащими к числу самых совер­шенных образцов русской лирики: «Утес», «Спор», «Сон», «Сви­данье», «Морская царевна», «Пророк», «Выхожу один я на дорогу», «Дубовый листок оторвался от ветки родимой»…

По пути в полк Лермонтов задержался в Пятигорске для лечения. Здесь и произошла ссора Лермонтова с Мартыновым.

С Николаем Мартыновым Лермонтов познакомился, когда учился в юнкерской школе. По окончании школы Лермонтов вышел корнетом в лейб-гвардии Гусарский, а Мартынов в Кавалергардский полк. Они считались приятелями. Бывая в Москве, Лермонтов часто навещал семью Н.С. Мартынова. В мае 1840 г. его мать, Е.М. Мартынова, сообщала сыну: «Лермонтов у нас чуть не каждый день. По правде сказать, я его не особенно люблю: у него слишком злой язык… эти дамы (сестры Н.С.Мартынова, их было четыре) находят большое удовольствие в его обществе…».

За Мартыновым с легкого языка Лермонтова на Кавказе закрепилось прозвище «горец с большим кинжалом», которое и стало причиной их ссоры.

Эмилия Клингенберг вспоминала:

Однако на этом ссора не кончилась. Дуэль была назначена на 15 июля.

Мы подбежали. В правом боку дымилась рана, в левом — сочилась кровь, пуля пробила сердце и легкие».

Только около 11 часов вечера тело Лермонтова было привезено в Пятигорск, 17 июля было проведено освидетельствование тела Лермонтова. В медицинском свидетельстве значилось: «При осмотре оказалось, что пистолетная пуля, попав в правый бок ниже последнего ребра, … пробила правое и левое легкое, поднимаясь вверх, вышла между 5 и 6 ребром левой стороны и прорезала мягкие части плеча, от которой раны поручик Лермонтов мгновенно на месте поединка помер».

17 июля Лермонтова хоронили. П.Т. Полеводин, петербуржец, лечившийся в Пятигорске, в письме от 21 июля 1841 г. писал: «Все, что было в Пятигорске, участвовало в его похоронах. Дамы все были в трауре, гроб его до самого кладбища несли штаб и обер-офицеры, и все без исключения шли пешком до кладбища. Сожаление и ропот публики не умолкали ни на минуту. Тут я невольно вспомнил о похоронах Пушкина. Теперь шестой день после этого печального события, но ропот не умолкает, явно требуют предать виновного всей строгости закона как подлого убийцу. Пушкин Лев Сергеевич, родной брат нашего бессмертного поэта, весьма убит смертью Лермонтова, он был лучший его приятель. Лермонтов обедал в этот день с ним и прочею молодежью в Шотландке (в шести верстах от Пятигорска) и не сказал ни слова о дуэли, которая должна была состояться через час. Пушкин уверяет, что эта дуэль никогда бы состояться не могла, если б секунданты были не мальчики, она сделана против правил и чести».

Только через 9 месяцев тело Лермонтова, благодаря хлопотам его бабушки, было перевезено из Пятигорска в Тарханы и 23 апреля 1842 г. захоронено там, в семейном склепе, над которым в том же 1842 г. усилиями бабушки была воздвигнута часовня.

Источник

lsvsx

Всё совершенно иначе!

Истина где-то посередине. Так давайте подгребать к ней не теряя достоинства.

15 октября (3 октября по старому стилю) 1814 года в Москве родился известный русский поэт Михаил Юрьевич Лермонтов.

Род русских Лермонтовых восходит к польскому поручику Георгу Лермонту, взятому в плен при осаде крепости Белая и перешедшему на службу русскому царю. Став православным, родоначальник дворянской фамилии получил имя Юрий Андреевич Лермонтов. Первый Лермонтов дослужился до звания ротмистра. Прадед поэта по отцовской линии вышел в отставку в звании секунд-майора, дед — поручика, отец — капитана. Со стороны матери в роду Михаила Лермонтова было еще больше родственников-военных. Один его двоюродный дед, Николай Столыпин, дослужился до звания генерал-лейтенанта, другой, Дмитрий Столыпин, — до звания генерал-майора и считался крупным военным теоретиком. Третий, Афанасий Столыпин, дослужился до чина штабс-капитана артиллерии, участвовал в Бородинском сражении и был награжден шпагой с надписью «За храбрость». А самый старший из братьев, Александр Столыпин, два года служил адъютантом у генерал-фельдмаршала Александра Суворова.

Юнкер Лермонтов, бывший студент

Михаил Лермонтов выбрал карьеру военного лишь после того, как у него не сложилась карьера ученого. После двух лет обучения в Московском университете он вынужден был написать прошение об отчислении, поскольку оказался нерадивым студентом. От поступления в Санкт-Петербургский университет юноша отказался и, вняв убеждениям бабушки, которая его фактически и вырастила, в 1832 году решил держать экзамен в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Школа была учреждена незадолго до этого, в 1823 году, императором Александром I для обучения военному делу молодых дворян, подававших прошения о зачислении в гвардию, и через нее прошли многие знаменитые русские военачальники. Блестящее образование, полученное Лермонтовым сначала дома, у Елизаветы Арсеньевой, а затем в Московском университетском благородном пансионе, позволили ему легко поступить в это военно-учебное заведение и так же легко его окончить в числе лучших юнкеров.

Арест за сильные руки

Юнкер Лермонтов отличался невзрачной внешностью, невысоким ростом и заметной сутулостью. За это, как и за умение легко шутить (и далеко не всегда беззлобно), однокашники-юнкера дали ему прозвище Маешка — от французского имени Маэ, которое носил горбун, герой французского романа, отличавшийся острым и быстрым языком. И если на строевых занятиях Маешка не блистал, то в выездке, а особенно в фехтовании и стрельбе ему почти не было равных: выручали необыкновенно сильные руки. Эту свою способность он демонстрировал часто и охотно, особенно на пару с другим признанным силачом школы — Евграфом Карачинским: они на спор гнули шомполы гусарских карабинов. За этим занятием их однажды застал командир школы генерал-лейтенант Константин Шлиппенбах, отправивший спорщиков под арест на сутки. Кстати, свое фехтовальное мастерство юнкер Лермонтов оттачивал в том числе и в спаррингах со своим будущим убийцей — юнкером Николаем Мартыновым, учившимся в той же школе годом младше.

«Весьма твердый в верховой езде»

Двухгодичное обучение в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров завершалось смотром и сдачей экзамена в присутствии командира Гвардейского корпуса и начальника всех военно-учебных заведений великого князя Михаила Павловича. В середине ноября 1834 года такое испытание прошли и юнкера 10-го выпуска школы, в числе которых был Михаил Лермонтов. Он оказался в числе юнкеров, которые показали себя «весьма твердыми в верховой езде» (это было одно из главных испытаний), и 22 ноября 1834 года высочайшим приказом был выпущен корнетом в Лейб-гвардии Гусарский полк, получив в начале 1835 года официальный офицерский патент, подписанный военным министром графом Александром Чернышевым.

Первая ссылка Михаила Лермонтова на Кавказ была короткой, а на передовую он не попал: простудившись в дороге, долгое время лечился в Пятигорске на водах. Затем его перевели с восстановлением в звании в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк, а в апреле 1838 года он вернулся в Лейб-гвардии Гусарский Его Величества полк. Правда, ненадолго: через полтора года ссора Лермонтова с сыном французского посла Эрнестом Барантом закончилась дуэлью, за «недонесение» о которой поэта вновь арестовали и подвергли суду. Вторая дуэль, о которой достоверно известно, состоялась через три года и стала последней: стреляясь с Николаем Мартыновым, поэт погиб. Кроме того, как считают исследователи, в лермонтовской истории была еще одна дуэль, оставшаяся без последствий, и еще четыре вызова на дуэли, которые так и не состоялись.

Ссылка в знаменитый полк

Военный суд по делу о дуэли вынес корнету Лейб-гвардии Гусарского полка Михаилу Лермонтову достаточно мягкий приговор: дуэлянт покинул Санкт-Петербург и во второй раз отправился на Северный Кавказ в действующую армию, где ему предстояло служить в звании поручика (армейское звание, соответствующее подпрапорщику или корнету гвардии). По прибытии Лермонтов был назначен командиром взвода 12-й мушкетерской роты Тенгинского пехотного полка. Полк этот был хорошо известен в русской армии, в частности, мужеством, которое его солдаты и офицеры продемонстрировали во время Битвы народов под Лейпцигом. А в 1840 году, уже при Лермонтове, полк прославился подвигом своего солдата Архипа Осипова, во время атаки горцев на укрепление Михайловское взорвавшего пороховой погреб вместе с противником (за это рядовой Осипов императорским указом был навечно зачислен в полковые списки).

Командир казачьего спецназа

Вскоре после прибытия на Кавказ поручик Лермонтов добился перевода в Чеченский отряд генерал-майора Аполлона Галафеева. В это соединение входила и так называемая команда охотников (добровольцев) под началом унтер-офицера Руфина Дорохова. Сын знаменитого генерала Ивана Дорохова, героя Отечественной войны 1812 года, он попал на Кавказ, как и Лермонтов, после военного суда, но пониженный в звании до рядового. Сотня охотников представляла собой, по выражению самого Лермонтова, «разный сброд», «нечто вроде партизанского отряда», в состав которого входили преимущественно казаки и татары. Этот отряд действовал преимущественно на передовой или даже за нею, выполняя задачи, которые сегодня выполняют подразделения специального назначения. 20 октября 1840 года Дорохов после тяжелого ранения передал свою команду под начало поручика Лермонтова, которого характеризовал как «пылкого и храброго», и тот командовал подразделением до декабря того же года.

Собирался брать Шамиля

Еще до того, как ему выпало командовать сотней охотников Дорохова, но уже после того, как он вошел в состав Чеченского отряда генерал-майора Галафеева, в июне 1840 года в одном из своих писем с Северного Кавказа поручик Михаил Лермонтов писал: «Я еду в действующий отряд, на левый фланг, в Чечню брать пророка Шамиля, которого, надеюсь, не возьму, а если возьму, то постараюсь, прислать к тебе по пересылке». В действительности никакого приказа о поимке Шамиля поэт, конечно, не получал: это не входило в его служебные задачи в то время. Позднее, командуя дороховским «партизанским отрядом», поручик Лермонтов мог бы, наверное, получить и такое распоряжение, но не успел. А имама Шамиля пленил в 1859 году лермонтовский однокашник по Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров Александр Барятинский, дослужившийся к тому времени до звания генерала от инфантерии.

Источник

«Забавлялся тем, что сводил с ума женщин». Мрачная судьба Михаила Лермонтова

«Ночное светило русской поэзии», Михаил Лермонтов навсегда останется в нашей культуре символом безграничного таланта, терзаемого постоянной тревогой и душевной болью. Сегодня Anews хочет поподробнее познакомиться с его причудливой и мрачной судьбой.

Писал ли он своё самое известное стихотворение? На что мог пойти в любовных делах? И почему продолжаются споры о причине его смерти?

Семейная драма поэта

По мнению многих специалистов, корни литературного стиля Михаила Лермонтова происходят из самого детства.

Однако в 1817 году 22-летняя Мария Лермонтова скоропостижно умерла от чахотки. Тогда волевая бабушка она взяла внука к себе до 16 лет, пообещав небогатому отцу дать ребёнку наилучшее образование, сделать своим единственным наследником и во всём советоваться с мужчиной.

Впоследствии она нарушила данные обещания. Юрию Лермонтову чинились в общении с сыном тяжёлые препятствия, а в 1830 году, по достижении внуком 16 лет, Елизавета Арсеньева отказалась отпускать мальчика от себя, ссылаясь на одинокую старость и пригрозив лишить наследства.

Все эти события оставили болезненную рану на душе поэта. Несмотря на старания Арсеньевой, он любил отца. В 1831-м Юрий Лермонтов умер, и юноша написал:

Ужасная судьба отца и сына

Жить розно и в разлуке умереть,

Но ты простишь мне! Я ль виновен в том,

Что люди угасить в душе моей хотели

Огонь божественный, от самой колыбели

Горевший в ней, оправданный творцом?

Однако ж тщетны были их желанья:

Мы не нашли вражды один в другом,

Хоть оба стали жертвою страданья!

О глубине их связи свидетельствует и то, что отец был одним из немногих, кто видел в мальчике талант (бабушка не считала его занятия творчеством чем-то серьёзным). В своём завещании Юрий Лермонтов написал:

«Хотя ты еще и в юных летах, но я вижу, что ты одарен способностями ума, — не пренебрегай ими и всего более страшись употреблять оные за что-либо вредное или бесполезное: это талант, в котором ты должен будешь некогда дать отчет Богу!

Тебе известны причины моей с тобой разлуки, и я уверен, что ты за сие укорять меня не станешь. Я хотел сохранить тебе состояние, хотя с самою чувствительнейшею для себя потерею, и Бог вознаградил меня, ибо вижу, что я в сердце и уважении твоем ко мне ничего не потерял.

Скажи бабушке, что несправедливости ее ко мне я всегда чувствовал очень сильно и сожалел о ее заблуждении, ибо, явно, она полагала видеть во мне своего врага, тогда как я был готов любить ее всем сердцем, как мать обожаемой мною женщины.

Но Бог да простит ей сие заблуждение, как я ей его прощаю…»

Если устроить опрос о самых популярных строках Михаила Лермонтова, почти наверняка победят начальные слова этого короткого стихотворения:

«Прощай, немытая Россия,

Страна рабов, страна господ,

И вы, мундиры голубые,

И ты, им преданный народ.

Быть может, за стеной Кавказа

Укроюсь от твоих пашей,

От их всевидящего глаза,

От их всеслышащих ушей».

Однако сторонники традиционной версии, приводя данные различных экспертиз и ссылаясь на авторитет Бартенева, отказываются даже поставить данный вопрос под сомнение. В 2017 году состоявшийся в Пятигорском государственном университете круглый стол с участием 25 российских и зарубежных лермонтоведов высказался в пользу безусловной принадлежности стихотворения перу Лермонтова.

Женщины Лермонтова

Но ты забыла, друг! когда порой ночной

Мы на балконе там сидели. Как немой,

Смотрел я на тебя с обычною печалью.

Не помнишь ты тот миг, как я, под длинной шалью

Сокрывши голову, на грудь твою склонял —

И был ответом вздох, твою я руку жал —

И был ответом взгляд, и страстный и стыдливый!

И месяц был один свидетель молчаливый

Последних и невинных радостей моих.

Их пламень на груди моей давно затих.

Однако нервный, язвительный и невзрачный юноша не вызвал у девушки ответного интереса. В ответ на свои чувства молодой Лермонтов получал только насмешки и издевательские розыгрыши. Много лет спустя Сушкова даже оставила записи, рассказав об отношениях с Лермонтовым. Довольно обширные по объёму, они делятся на две части. Первая повествует о периоде юношеского знакомства, а вот во второй поэт предстаёт жестоким и искушённым мстителем.

В 20-летнем возрасте, подросший и похорошевший, корнет Лейб-гвардии Гусарского полка, наследник огромного состояния, Лермонтов вновь явился перед Сушковой, уже практически помолвленной. Поэт вскружил девушке голову и побудил её порвать с женихом, а после… написал анонимное, «компрометирующее» письмо на самого себя, сделав невозможным и свой предполагаемый брак. Потом, при встрече с жертвой, он разыграл роль изумлённого, огорчённого рыцаря, а в последнем объяснении прямо заявил, что он её не любит и, кажется, никогда не любил.

Вообще, служба в полку, а до этого в юнкерском корпусе, очень помогла возмужанию Лермонтова. Он окунулся в юношеские проказы, описывал забавы юнкеров, в том числе эротические, в своих стихах. Эти произведения, содержавшие и нецензурные слова, снискали Лермонтову первую поэтическую славу.

Старушка дряхлая, слепая

Жила с усастым ямщиком.

Но дело вовсе не о том!

Ее служанка молодая

Нескромной бойкостию слов,

Огнем очей своих лазурных

Пленила наших грозных, бурных,

И то сказать: на эти очи,

На эту ножку, стан и грудь

Однажды стоило взглянуть,

Чтоб в продолженье целой ночи

Не закрывать горящих глаз

И стрясть по меньшему — пять раз!

Ситуация с Сушковой не была единичной. Согласно письму поэтессы Евдокии Ростопчиной, для Лермонтова было довольно обычным делом «посещать общество, где он забавлялся тем, что сводил с ума женщин, с целью потом их покидать и оставлять в тщетном ожидании; другая его забава была расстройство партий, находящихся в зачатке, и для того он представлял из себя влюбленного в продолжение нескольких дней; всем этим, как казалось, он старался доказать самому себе, что женщины могут его любить, несмотря на его малый рост и некрасивую наружность».

Настоящие любовные увлечения поэта также ничем не завершились. В 1830-м познакомился с Натальей Ивановой. Он встретил её, когда гостил у родных — и сразу же сильно увлёкся. Поначалу девушка отвечала взаимностью, но в итоге предпочла сложному кавалеру Николая Обрескова — человека намного проще, но напористого и приятного внешне.

Главной же привязанностью в жизни поэта называют Варвару Лопухину, сестру его московских друзей. Лермонтов обратил внимание на девушку в 1832 году, когда компания молодежи поехала в Симонов монастырь. Она была любимицей и душой общества, нежной, мечтательной, переменчивой.

Однако в том же году поэт переехал в Петербург, поэтому их роман не смог развиться. Но Лермонтов всегда справлялся о девушке – как она поживает, все ли у неё хорошо.

Когда порой я на тебя смотрю,

В твои глаза вникая долгим взором,

Таинственным я занят разговором,

Но не с тобой я сердцем говорю.

Я говорю с подругой юных дней.

В чертах твоих ищу черты чужие,

В устах живых, уста давно немые

В глазах огонь, угаснувших очей.

Смерть поэта

Оно быстро распространилось «в списках», вызвало бурю в высшем обществе. «Многие», рассказывал Лермонтов, «особенно дамы, оправдывали противника Пушкина», потому что Пушкин был дурён собой и ревнив и не имел права требовать любви от своей жены. Наконец, один из родственников Лермонтова, Н. Столыпин, стал в глаза порицать его горячность по отношению к такому «джентльмену», как Дантес. Лермонтов вышел из себя, приказал гостю выйти вон и в порыве страстного гнева набросал заключительные 16 строк:

А вы, надменные потомки

Известной подлостью прославленных отцов,

Пятою рабскою поправшие обломки

Игрою счастия обиженных родов!

Вы, жадною толпой стоящие у трона,

Свободы, Гения и Славы палачи!

Таитесь вы под сению закона,

Но есть и божий суд, наперсники разврата!

Есть грозный суд: он ждет;

Он не доступен звону злата,

И мысли, и дела он знает наперед.

Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:

Оно вам не поможет вновь,

И вы не смоете всей вашей черной кровью

Поэта праведную кровь!

Последовал арест и судебное разбирательство, за которым наблюдал сам император Николай I. За Лермонтова вступились пушкинские друзья, кроме этого бабушка сделала всё, чтобы смягчить участь единственного внука. Некоторое время спустя корнет Лермонтов был переведён «тем же чином», то есть прапорщиком, в Нижегородский драгунский полк, действовавший на Кавказе.

Первая дуэль и война

За недонесение о дуэли 11 марта Лермонтов был арестован; дело рассматривал военный суд. Барант же, согласно воле императора, привлечён к суду не был.

Сам он никогда не хвастался успехами, но на фронте кавалеристский «лермонтовский отряд» стал по-настоящему известен. Генерал-лейтенант Константин Мамацев писал: «Он никогда не подчинялся никакому режиму, и его команда, как блуждающая комета, бродила всюду, появляясь там, где ей вздумается, в бою она искала самых опасных мест …».

Вторая дуэль и гибель

Несмотря на боевые успехи, главным стремлением Лермонтова было выйти в отставку и полностью посвятить себя литературе. Однако, это его желание встретило противодействие бабушки, как уже говорилось, не считавшей увлечение внука творчеством чем-то серьёзным и мечтавшей, чтобы он сделал «нормальную» карьеру.

Не решившись оставить армию, поэт, отбыв отпуск, отправился обратно на Кавказ — и из этой поездки уже не вернулся. Роковая дуэль произошла в Пятигорске — там Лермонтов поссорился с майором в отставке Николаем Мартыновым.

Сослуживец обоих Николай Лорер в «Записках декабриста» говорил, что ссора разгорелась по вине поэта, насмехавшегося над «черкесским» стилем одежды Мартынова:

«Когда Лермонтов позволил себе неуместные шутки в обществе дам…, шутки эти показались обидны самолюбию Мартынова, и он скромно заметил Лермонтову всю неуместность их. Но жёлчный и наскучивший жизнью человек не оставлял своей жертвы, и, когда они однажды сошлись в доме Верзилиных, Лермонтов продолжал острить и насмехаться над Мартыновым, который, наконец, выведенный из терпения, сказал, что найдёт средство заставить молчать обидчика. Избалованный общим вниманием, Лермонтов не мог уступить и отвечал, что угроз ничьих не боится, а поведения своего не переменит».

Отставной майор направил к обидчику секундантов и от примирения отказался, говоря, что фактически это Лермонтов вызвал его, поэтому должен первый и предлагать мир.

В итоге, дуэль состоялась 15 июля 1841 года. Согласно основной версии, Лермонтов выстрелил в воздух, а Мартынов — прямо в грудь поэту.

«Дуэль Лермонтова с Мартыновым». Картина неизвестного художника

За дуэль Мартынов был приговорён военно-полевым судом к разжалованию и лишению всех прав состояния, однако в окончательном приговоре наказание заменили на трёхмесячный арест на гауптвахте и церковное покаяние.

Похороны Лермонтова состоялись 17 июля 1841 года на старом пятигорском кладбище. Тело поэта покоилось в кавказской земле 250 дней.

21 января 1842 года Екатерина Арсеньева обратилась к императору с просьбой на перевозку тела внука в поместье Тарханы. Получив дозволение, 27 марта 1842-го слуги увезли прах Лермонтова в свинцовом и засмолённом гробу. 23 апреля в фамильной часовне-усыпальнице состоялось окончательное погребение, тело поэта положили в семейный склеп рядом с могилами матери и деда.

Источник