Левиафан звягинцева о чем
«Левиафан»: Человек-человек, я тебя съем!
Спутник телезрителя >>
Фильм Андрея Звягинцева, который ставит всем ноль
Глава риторическая, в которой «Левиафан» плещется в брызгах контекста
Разговоры о том, насколько точно Звягинцев 
отображает отечественный быт и порочит ли он Россию, опутали «Левиафан» еще до того, как он оказался доступен широкой аудитории. Пока фильм то ли назло недоброжелателям, то ли благодаря «американскому» лобби собирает награды на международных кинофестивалях (Канны, Мюнхен, Лондон, Абу-Даби) и золотые статуэтки (уже есть первый для России за 46 лет «Золотой глобус», а также номинация на «Оскар»), в головах многих зрителей возрождается давнее заблуждение, что есть патриотическое кино, а есть плохое. Забывая о том, что качество картины никак не связано с тем, насколько ее приятно смотреть и есть ли среди героев носитель исключительно положительных характеристик, «Левиафан» отвергается частью общества, порой не глядя.
Глава поэтическая, в которой «Левиафан» уходит на глубину
В этом городе «на краю мира» происходит рядовая борьба автослесаря с законом, который при покровительстве местной церкви обращается в Закон. Противостояние не Героя и Зла, но простого человека и несправедливости, которая кругами расходится по воде. И если с локальным злом в лице неприятного Николаю начальника полиции еще можно вести диалог, то ступенью выше все конфликты уже решаются исключительно силой. На уровне сюжета до последней трети картины «Левиафан» не предлагает ничего неожиданного: злоупотребление властью, безразличие, застольные разговоры с водкой и матом, плодотворное сотрудничество власти и церкви, мудрые слова, которые в разном контексте могут означать совершенно противоположные вещи.
Условная «оппозиция», которую представляют Николай, его вторая жена и ее любовник (по совместительству адвокат и армейский друг Николая), проигрывает поединок Левиафану ровно потому, что была разобщена, что дала ему пространство для маневра. Адвокат напуган, кающаяся жена то ли бросается с обрыва, то ли оказывается жертвой губернаторского плана по посадке Николая в тюрьму. В этой точке переплавлены все ключевые для картины моменты, чьи швы то ли сильнее, то слабее проявляются в течение фильма. И реальная история с колорадским сварщиком Марвином Химейером, и книга Иова, и «Левиафан» Томаса Гоббса, где библейская метафора переносится на государство, а также описывается, по мнению философа, естественная для общества «война всех против всех».
Православная Жизнь
Напрасно ругают фильм «Левиафан» А. Звягинцева. В смысле — ругают не за то, за что следовало бы. О том, за что следует ругать «Левиафана» — в кинорецензии на портале «Православная жизнь».
Напрасно ругают фильм «Левиафан» А. Звягинцева. В смысле — ругают не за то, за что следовало бы. Одни в нём «чернуху» нашли, другие «клевету», третьи вообще усмотрели некий «подрыв устоев». Ничего перечисленного в «Левиафане» нет. «Левиафан» — не «мудрая притча», не «реалистичная драма», не «разоблачение», не «клевета» и не «провокационное кино». Это просто — плохой и скучный фильм. Режиссёру-то, наверное, очень хочется «подрывать устои» и провоцировать, но у него не получается.
Для начала — о плюсах
Начитавшись ругательных рецензий о «Левиафане», к просмотру мы приступали с опаской. «Как начнётся сейчас очередной «Груз 200», как потом аппетит пропадёт недели на три!» Ждали, что придётся два с половиной часа глядеть на непрерывно хлещущий дождь, покрытые мерзкой слякотью улицы, валяющихся в грязи шелудивых псов и всякое-такое прочее, что так любят показывать прогрессивные режиссёры, когда хотят изобразить «реалии российской глубинки». Но — ничего подобного.
«Чернухи» в «Левиафане» совсем немного, картинка приятная, радует глаз. Приморский городок — скромненький и, местами, обшарпанный, но чистенький и, местами, симпатичненький.
Северная природа отлично показана. Над морем возвышается живописный утёс, лазурные волны бьют в скалистый берег, на гребне волны качается красная бочка и что-то отчаянно символизирует.
Каменистый пляж, живописные валуны, покрытые зелёными водорослями, нависает свинцовое небо, между валунами лежит скелет кита и тоже что-то там символизирует. не очень ясно, что именно, но наверняка — что-то умное и возвышенно-печальное.
Очень красиво, да. Прям как в документалках от «Би-Би-Си», или типа того.
Один раз там дождь таки пошёл, но это, вроде как, было по делу и быстро закончилось. Да, ещё один раз там две грязные свиньи какое-то свинское «хрючило» уплетали — крупным планом, снятые широкоугольным объективом — это было не по делу, но тоже очень быстро закончилось.
Да, ещё там пара весьма неприятных сцен с «обнажёнкой» была (бррр! Лядова, Вдовиченков, хотите сниматься голыми, так походите сперва в спортзал хоть пару недель!) — совсем не по делу, но этих сцен мало и они короткие.
Короче говоря, большую часть времени на экран можно было смотреть, не содрогаясь от омерзения. А это уже неплохо, после феерических кинофильмов «Трудно быть богом» и «Груз 200» уже и такой мелочи радуешься. Спасибо, г-н Звягинцев! Поклон вам за то, что по возможности щадили эстетические чувства зрителя.
Собственно, на этом плюсы заканчиваются. И начинаются минусы
Патриоты ругательски ругают А.Звягинцева за то, что он «Расею-Матушку оклеветал». Помилуйте, братцы, в чём клевета-то? Нет клеветы. Действительно, встречаются в России бандитствующие чиновники, лицемерные священники тоже встречаются, наверное. И водочку россияне пьют, разве нет? Бывает, что и до совсем скотского состояния напиваются. Бывает, под воздействием водочки россияне и суженым своим изменяют, и разные другие глупости-гадости творят. Случается, что у отдельного россиянина совсем жизнь под откос идёт, примерно как у главного героя фильма. Ничего запредельно фантастического, ничего невероятного в повести, рассказанной Звягинцевым, нет.
Но и интересного нет ничего. Сюжет — яйца выеденного не стоит. Хотя в его основу Звягинцев чего только не напихал: тут тебе и Книга Иова, и трактат Гоббса «Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского», и новелла Генриха фон Клейста «Михаэль Кольхаас», и «Война Марвина Химейера». Ну, то есть это сам Звягинцев говорит, что все эти хорошие, занимательные истории легли в основу сюжета «Левиафана». Вот тут говорит, например: Андрей Звягинцев: «Что за жизнь. ».
Но вот смотришь «Левиафан» — и как-то не видишь ни Иова, ни Кольхааса, ни Химейера. Иов был праведником, бедствия на него свалились — в качестве испытания его веры и его терпения. Кольхаас и Химейер — сильные мужики, вступившие в битву с Несправедливостью, павшие в неравном бою, но и саму Несправедливость потрепавшие так, что она ещё долго прихрамывала и на громкие звуки испуганно оглядывалась.
Главгерой «Левиафана» — не праведник и не боец
А главный герой «Левиафана» — автослесарь Николай Сергеев — ни разу не праведник и ни разу не боец. Он — исключительно неприятный тип. Паскудный тип, можно сказать. Взять хоть его отношения с приятелем, полицейским полковником, «Семёнычем». Николай пьёт с полковником водку, на шашлыки с ним катается, подобострастно улыбается и лебезит, а за глаза — поливает своего собутыльника последними словами, сплетничает и всячески глумится. Тьфу, мерзость! Добра Николай за весь фильм никому никакого не сделал. Один раз только помог сельскому батюшке донести мешок хлеба до церквушки — вот и вся «праведность».
Теперь о «боевитости». Тут всё ещё хуже. «Боец» в нашем герое просыпается только после принятия на грудь литра-другого водки, да и то — какой там «боец». Герой корчит страшные рожи и пучит глаза, этим вся его боевитость и исчерпывается. Ну, ещё нахамить он может по пьяной лавочке.
В рецензиях на «Левиафан» читаешь о Николае: «Маленький человек», противостоящий «системе», в обычной жизни — «золоторукий автослесарь», заботящийся о своём благосостоянии, «симпатичный и безотказный терпила советского замеса, человек без особых амбиций, буйный во хмелю и тайно нелюбимый любимой женой». Вот сплошное же враньё.
Не «противостоял» Николай «системе», он только грустил и водку глушил. И что он «золоторукий автослесарь» — никак в фильме не показано, герой за весь фильм работал где-то секунд 20 экранного времени, причём о результатах работы мы ничего не знаем. И если Николай такой весь из себя «золоторукий», то почему у него на дворе такой бардак?
Дом не покрашен, лодка ржавая, сараи кривые. И мы должны поверить, что герой трепетно любит «свою землю»? Только потому, что он один раз, по пьяни, показывал товарищу какую-то старую фотографию и нудил: «Отец мой тут жил, дед жил». Вот дед-то, небось, последний раз на участке и прибирался.
А вот по поводу амбиций — верно. Нет у героя никаких амбиций. У него вообще характера нет. Единственное, что мы узнаём о слесаре Николае — что он выпить любит. Пьёт «красиво» и «технично», прямо из бутылки, «винтом», огромными глотками, не запивая, не закусывая и даже не отдуваясь.
В последний раз такую виртуозную технику пития алкоголя мы видели в советском мультфильме «Остров сокровищ» — Билли Бонс там точно так же лихо глушил из горла «ROM».
Интересно, Звягинцев сам-то пробовал вот так водку хлебать? Он понимает, что это чисто физически почти невыполнимо? Даже алкаши в парке на лавочке свой «шмурдяк» распивают всё-таки из стаканчиков и под какую-никакую закуску. Впрочем, так-то всё понятно, режиссёр хотел пронять зарубежного кинокритика экзотикой «а-ля рюсс».
Протагонисты и антагонисты
Короче, наш протагонист — исключительно неприятная личность. И окружают его личности неприятные, подобное к подобному, как говорится. Жена — хлещет водку не хуже мужа и готова изменять этому самому мужу буквально с первым встречным.
Лучший друг — законченный негодяй, корчит из себя «законника», а на поверку оказывается заурядным шантажистом, подлецом и развратником.
Сын — невнятный молодой человек, слабый, глупый, взбалмошный (впрочем, при таком-то родителе — как бы и неудивительно).
Некоторые кинокритики усматривают в таком подборе героев — «клевету на русский народ». Но мы так не считаем. Подобные типы среди россиян действительно встречаются, а в какой нации их нет? Другое дело — зачем о ничтожествах художественные фильмы снимать? Что за интерес — наблюдать в кино за жизнью дегенератов, пусть даже очень профессионально заснятой и показанной с неожиданных и красивых ракурсов? Мало нам телепередачи «Дом-2», что ли?
Антагонисты в фильме настолько ненатуральные, что невозможно всерьёз рассердиться на них. Приблатнённый мэр городка — вот ни разу не похоже. Не сомневаемся, что Роман Мадянов справился бы с ролью, он хороший актёр, но тут в самой роли проблема. Персонаж Мадянова должен быть суровым и злобным мерзавцем, опьянённым властью, ошалевшим от алчности и безнаказанности. Вместо этого получилась какая-то трепетная институтка, которая постоянно рефлексирует, всего боится и чуть-что — закатывает истерики.
Смотришь и недоумеваешь: вот это убожество и есть «огромный, несокрушимый, чудовищный Левиафан»?!
Тлетворное влияние православной веры
Настоящий злодей в фильме — не мэр-уголовник, а православный епископ (судя по клобуку — аж «целый митрополит»). Какой-то гибрид Дарта Вейдера и Дона Корлеоне.
Именно митрополит вдохновляет мэра на все его злодеяния. Когда у мэра возникают проблемы или сомнения, он мчит к митрополиту, а владыка увещевает бандита в духе незабвенного Славика из передачи «Наша Раша»: «Да ты успокоооойся! Всякая власть — от Бооооога!»
Надо понимать, режиссёр показывает нам, что без тлетворного влияния Православной Веры мэр был бы замечательным, совестливым человеком, душкой и умничкой, никого бы не обижал, земельные угодья бы в свою пользу по беспределу не отжимал, жил бы на одну зарплату, на работу ездил бы не в «Лэнд-Крузере», а на велосипеде. Изъясняется звягинцевский митрополит как персонаж халтурной повести о временах Ивана Грозного, часто и не к месту прибегает к речевым анахронизмам — «отведай рыбки», «мирской удел», «не ведаешь» и т. п. Очевидно, по мнению Звягинцева современные священнослужители в быту должны разговаривать именно так. Это, опять же, говорит о том, насколько глубоко режиссёр «в теме», как хорошо он знает православную Россию.
Порой особо патриотичные зрители усматривают в парочке мэр-митрополит «клевету на Власть и Церковь». Но это не клевета, это скорее — карикатура, причём карикатура грубая, плоская, глупая и неостроумная. («Я — Шарли!», ага, такие карикатуры «в тренде» сегодня.) Даже интересно, Звягинцев сам-то — действительно считает, что его примитивный лубок поднимает важные вопросы о государстве, религии, морали, нравственности, месте Церкви в современном обществе? Впрочем, какие тут «вопросы». Звягинцеву всё ясно с «местом Церкви в обществе», он однозначно показывает митрополита «подельником» чиновника-уголовника. Митрополит, ближе к финалу картины, даже сам говорит жуликоватому мэру: «Мы с тобой одно дело делаем».
Это на тот случай, если какой-то зритель оказался тугодумом и до сих пор не понял режиссёрский замысел. Да поняли мы, поняли: Звягинцев не любит РПЦ, ок. Слишком «толстые намёки». Мы всё ждали, когда уже митрополит начнёт лично заказы на убийство раздавать. Типа: «Чадо возлюбленное, когда вы уже этого убогого автослесаря поставите в тазик с цементом и скинете в море-окиян, рыбки отведать». Но — нет, митрополит за весь фильм так никого и не «заказал». Недоработка у Звягинцева получилась. Не все ещё покровы сорваны. Так можно и мимо «Оскара» пролететь!
Не «Брат» ты нам
Некоторые рецензенты на полном серьезе сравнивают «Левиафана» с отличным фильмом Алексея Балабанова «Брат». Мол, «у Балабанова тоже кругом грязь и гнусь, тоже все пьют водку, предают и убивают друг дружку — если вам «Брат» нравится, значит и «Левиафана» вы должны полюбить». Вот уж нет!
Главный герой «Брата» как только сталкивается с несправедливостью, так тут же, не отходя от кассы, наводит порядок. Увидел Данила Багров, что наглый рекетир обирает пенсионера-торговца — тут же подошёл, рекетира отправил в нокаут, торговцу имущество возвратил. Увидел Данила, что два хама толерантной национальности в автобусе бесчинствуют — тут же подошёл и сделал хамам надлежащее внушение. И так далее.
Данила не ноет о «тяжёлой жизни», о «несовершенном мироустройстве», о «за что мне всё это?!» Он — сильный, смелый, решительный и умный человек, оказавшийся в сложных обстоятельствах. За его приключениями интересно наблюдать. А если бы Данила, сталкиваясь с окружающей несправедливостью, начинал не решительно действовать, а впадать в депрессию и глушить водку — подобно персонажам Звягинцева — так и не нужен был бы русскому зрителю фильм про Данилу, забыли бы все про «Брата» через пару месяцев после выхода картины в прокат. Как забудут про «Левиафана», лишь только стихнет шумиха вокруг вручения премии «Оскар».
Резюмируем: А.Звягинцев снял удивительно скучное, затянутое и неинтересное кино. Два часа двадцать минут нам показывают либо пейзажи без всякого действия, либо омерзительные, опухшие, пьяные рожи. Диалоги — никакие, нет ни одной сентенции, которая заставила бы задуматься, ни одной остроумной шутки, ни одной сильной, меткой фразы. Актёрская игра. Ну, актёры честно стараются, только играть им нечего, персонажи совершенно картонные. Сама история — ни о чём, не увлекает, не захватывает и ничему не учит. Тоже мне, «фильм-событие». Ой, в России, оказывается, коррупция есть! Ну, прям Америку открыл Звягинцев. Прямо заставил публику прозреть. Мы-то раньше думали, что среднестатистический российский мэр — это существо возвышенное, почти прозрачное, отрешённое от мирских страстей и полностью посвятившее себя Родине и Народу. А на самом-то деле — вот они каковы, эти мэры! Ой-ой-ой, как же жить дальше?! Короче, смотреть «Левиафан» нужно только если вы — фанатичный поклонник творчества Звягинцева и вообще ни одной его картины не пропускаете, из принципа. Все остальные могут смело «Левиафана» проигнорировать и ничего при этом не потеряют.
Кстати, если таки соберётесь глянуть «Левиафана», то уберите от экранов детей. В фильме много мата, причём в самых неожиданных местах.
Левиафан. Честный фильм о Боге и вере
Надо сказать, что о «Левиафане» Звягинцева я узнал из рецензий в интернете, которые в последнюю неделю стали расти в геометрической прогрессии, причём одни авторы превозносили фильм до небес, а другие проклинали. При этом бросается в глаза, насколько сильно обострились чувства у людей со специфически «патриотическим» сознанием: снова это ощущение обиды, плевка в душу, ощущение, что наврали о христианстве, оболгали Родину — её и так поносят и хотят втоптать в грязь, а тут ещё это злосчастное кино. Говорили так же и о заказном характере фильма, о его нацеленности на западную аудиторию, ожидающую «хорошее» кино о «плохой» России… Но когда два дня назад появился отзыв протоиерея Георгия Крылова на сайте «Богослов.Ru», в котором автор сжигал не только диски с фильмами и самого режиссёра, но и всю русскую литературу заодно, а потом постепенно перешёл на язык неконтролируемого потока сознания, так что я даже усомнился в здравии и психологической вменяемости отца протоиерея вследствие пережитого стресса от просмотра фильма…, — тогда я понял: надо смотреть!
Фильм начинается со сцен неописуемо красивой природы и захватывает с первых кадров. Остатки брошенных судов на берегу соседствуют с величественным скелетом кита, когда-то выброшенного на берег, а полуразвалившиеся пятиэтажки — с непоколебимой и словно бы не подверженной тлению северной природой, скалами и заливами, прибрежными насыпями и вечным северным морем. Когда нет претензий и позирования перед публикой, когда художник не выдаёт свой стиль за язык бытия, а позволяет бытию говорить на его собственном языке, тогда зритель откликается не на какие-то надуманные теории и идеи автора, а встречается с самой действительностью, и всякий раз такая встреча происходит у каждого человека по-своему.
Происходит нечто неуловимое, но единственно важное, какое-то изменение, сдвиг, некое экзистенциальное событие. Это параллельное существование личной драматической истории и вечной не изменяющейся природной стихии, живущей своими законами, красной нитью проходит через весь фильм и, кажется, намеренно подчёркивается режиссёром. Мне это напомнило точно такое же ощущение в книге «Море, море» Айрис Мёрдок. Когда в середине фильма, в один из кульминационных моментов, главная героиня, решившаяся на отчаянный поступок, приходит на берег, на фоне её лица, показанного крупным планом, в море выныривает и плещется огромный кит, который, несомненно, символизирует Левиафана. Морской кит, напоминающий о чудовище-Левиафане, как символ, отражает внутреннее воздействие Левиафана невидимого, выбирающего жертв по собственной прихоти.
Развитие сюжета идёт настолько динамично, что удерживает всё внимание на протяжении 120 минут. Причём, если вначале сюжет раскачивается неторопливо, как будто хочет обмануть неискушённого зрителя картинами ландшафта и заболтать его бдительность семейными неурядицами и сценами пьянства, то вторая половина фильма развивается в темпе остросюжетного триллера. Сильнейшие образы, особенно в исполнении Серебрякова, заставляют погрузиться куда-то на глубину и в этой глубине видеть личность во всём её измерении, в её падении и незащищённости, в страдании и надежде. И на этой глубине естественным образом рождается вопрос о Боге.
Некоторые рецензенты (особенно прот. Крылов) сетовали на то, что в фильме «ничего не сказано о Боге». А мне показалось, что главная тема фильма — это Бог. Нет, не судьба Иова, не государство, ставшее Левиафаном, не сложности криминальной России, не лицемерие церковников. Это всё фон и предпосылка для главного вопроса, который, кстати, прямо задаёт в одном из эпизодов герой Серебрякова: «Где твой Бог?» И ему отвечают: «А ты какому богу молишься?» И это даёт указание на то направление, в котором следует искать ответ. Можно заметить, что на протяжении фильма герои постоянно задают друг другу в разных ситуациях один и тот же вопрос: «Ты веришь в Бога?» Но никогда не звучит прямого ответа, ни утвердительного, ни отрицательного — собеседники лишь пожимают плечами, либо отговариваются («я верю в факты»), указывая на неуместность вопроса. Однако всегда создаётся ощущение некоей недосказанности, неловкости, посредством которых обнаруживается провал в подсознание, где этот вопрос живёт и не даёт покоя, даже нарывает, образуя гнойники. Здесь симптоматичной оказывается роль официальной церковной власти: она, насколько это видно из фильма, единственная, кто не задумывается над этим вопросом и у кого ничего не болит. Эта рана мучает алкоголика, мучает изменницу-жену, даже бандюгу-губернатора (он тоже задаёт такой вопрос). Она тревожит и простого сельского попа. Но когда начинает говорить митрополит, и в финале это звучит ужасающим аккордом, всякий вопрос о Боге словно исчезает. Словно его и не было никогда. Не было трагедии, смерти, слёз, преступлений. Не было греха и искупления. Словно Христос не воплотился.
И после этого заключительного аккорда мы снова видим безмолвие природы. И теперь это уже переосмысленная природа. Природа, тихо и смиренно, как Бог, присутствовавшая при всех событиях в рассказанной истории. Мы поднимаемся на новый уровень и видим, что Левиафан, пожирающий этих людей, меняет маски, преобразуется, пожирает каждого своим собственным способом. Но за всеми этими масками стоит настоящий Левиафан — утрата веры, безверие. Левиафан вздымает свою гриву, когда на зов этих грешников, алкоголиков, блудниц и убийц, Церковь отвечает пустой риторикой, усыпляющей совесть, помпезными шествиями, грандиозными стройками. Она ослеплена лучами Левиафана — научилась играть, сидя у него на брюхе, и даже не замечает, что первой устремляется с ним на дно. Левиафан — там, где вместо рыбы даётся камень, где вместо веры — лицемерие. Где вместо хижины Иова — белокаменный храм.
Заключительные виды природы говорят о присутствии. Безмолвный океан больше может сказать о Боге в этой казалось бы печальной истории, чем богоустановленные институты, продавшие себя в рабство за лесть и похвалу. Так получается, что океан дарит надежду. Бог сильнее Левиафана, даже если в жизни, как у Иова, всё оказывается во власти последнего.
Недосказанность в фильме только видимая. Мне кажется, фильм пробуждает веру. Веру в совесть, веру в святость, веру в чистоту души. Веру в Бога. Драма, раскрытая в фильме, только кажется личной или социальной. На самом деле это универсальная драма, в которой обнажаются исконные для человеческой души противоречия, свидетельствующие о возложенном на неё бремени выбора между добром и злом.
Есть поговорка, что молодца и сопли красят. Такими «соплями» в фильме оказывается совершенно неправдоподобное изображение духовенства. Карикатурный митрополит то и дело за столом наставляет губернатора на верный путь вымученными и как будто бы написанными заранее фразами, которыми нормальный человек не выражается. Приходской священник сходу начинает, как безумный, цитировать встретившемуся алкоголику пассажи из Библии… Во всяком случае, неудачность этих эпизодов, мне кажется, не случайна: она органично вписывается в общий экзистенциальный подход режиссёра к реальности. И в этой реальности нет места таинственному бытию Церкви, коль скоро фильм не выражает — и не может выражать — подлинного богословия спасения. Поэтому здесь и не надо искать того, чего в этом фильме нет. Но то, что в этом фильме есть, крайне необходимо усвоить сегодня в первую очередь верующим. Режиссёр не подводит к осмыслению отношений между Богом и миром в перспективе церковного бытия, потому что он не богослов; но он показывает, как все эти страдающие и погибающие души попадают в водоворот, устроенный Левиафаном, если Церковь отсутствует. Если она изменяет своей сущности и выступает в роли самого Левиафана. История бесконечно повторяется: именно Церковь в лице своих служителей снова и снова предаёт и распинает Христа. Режиссёр всеми возможными средствами пытается лишь указать на то, что эта проблема актуальна и современна.
Ещё хочу сказать, что многие рецензенты писали о различных нестыковках в сюжете, о нелепом поведении героев, о несовпадениях с «Книгой Иова» и другими библейскими персонажами, об искажении российской действительности, церковной действительности, и прочее. Я всё это оставляю за скобками, потому что эти копания не дают ни малейшего шанса к тому, чтобы приблизиться к пониманию той задачи, которую ставил перед собой режиссёр и которую он выполнил блестяще. В данном случае правда — это то, что говорит автор и художник. И от этой правды только и стоит отталкиваться.
Тому, кто не смотрел фильм, советую никого не слушать, не читать возмущённых отповедей и рецензий, дышащих праведным гневом и обидой на затронутые «святые чувства», и обязательно посмотреть. После просмотра становится абсолютно ясно, что режиссёр не рассчитывал ни на какие награды, а спокойно снимал то, что ему важно, и рассказывал о том, что для него дорого. В фильме Звягинцева нет никакой обиды для России, потому что показанная действительность, хотя она может быть и утрированна в некоторых моментах, касается не России, — она касается всякого человека, независимо от национальности и страны проживания. Европейские и американские режиссёры уже давно во множестве снимают подобные социальные драмы, и это свидетельствует о зрелости общества, в котором эти фильмы появляются. Но такого универсального размаха, как в «Левиафане», я всё-таки не встречал. «Левиафан» — это очень зрелый фильм. Это честный и ответственный, фильм о Боге и о вере. Это фильм о духовной реальности и о том, в каком отношении к этой реальности находится современный человек.