Лихачев показал что в слове соединены два фольклорных жанра а именно

Фольклорные мотивы в «Слове о полку Игореве»

Главная > Документ

Фольклорные мотивы в «Слове о полку Игореве»

Уникальный памятник древнерусской литературы «Слово о полку Игореве» сочетает в своей структуре два контрастирующих стилистических элемента: книжный и фольклорный. Книжные мотивы очевидны и отчетливо прослеживаются. Они связаны с современными «Слову» переводными и оригинальными произведениями.

Фольклорные же мотивы восходят к народной поэзии, былинам, сказкам и преданиям. Они особенно важны для понимания и восприятия различных художественных образов и поэтических картин, созданных в этом произведении и по сей день потрясающих читателя своими живостью и красотой.

Особенно близки к народным мотивам образы природы, а также те эпитеты и сравнения, которые употребляются для их описания. Природа не столько является фоном для изображения событий, сколько выступает в качестве самостоятельно действующего лица. Она сочувствует и сопереживает героям, живо отзывается на все происходящее. Перед трагической битвой князя Игоря с половцами описание природы не менее трагично:

И рано на другой день кровавые зори свет поведают;

Черные тучи с моря идут,

Хотят прикрыть четыре солнца,

И в них трепещут синие молнии.

Быть грому великому!

Пойти дождю стрелами с Дону великого!

Фольклорные мотивы просматриваются и в сравнении битвы с пиром, с жатвой:

На третий день к полудню пали стяги Игоревы!

Тут два брата разлучились на берегу быстрой Каялы;

Тут кровавого вина недостало;

Тут пир закончили храбрые русичи;

А сами полегли за землю русскую!

Образы многих героев в «Слове о полку Игореве» глубоко народны, проникнуты традиционной русской, фольклорной поэтичностью. Это делает их особенно яркими и запоминающимися. Описание буй-тура Всеволода в разгар схватки восходит к былинным традициям, герой своим поведением напоминает читателю богатыря Илью Муромца.

Поэтический, нежный, трогательный и проникнутый трепетным лиризмом плач Ярославны, имеющий самостоятельную художественную ценность в структуре произведения, близок к традиционным народным плачам. В народных плачах обращение к силам природы ( ветру, реке, солнцу) характерны и аутентичны. Именно они и встречаются в плаче Ярославны.

Сон Святослава, в котором заключается основная идея произведения (единение русских князей, прекращение междоусобных войн перед лицом половецкой опасности), полон народных поэтических символов и архетипов. Святославу снится, что одевали его «черным покровом на кровати тисовой», черпали ему «синее вино, с горечью смешанное», сыпали ему «из пустых колчанов крупный жемчуг на грудь», кровля на тереме его «златоверхом» была без князя.

Бегство князя Игоря из половецкого плена имеет сказочные мотивы: герой, спасаясь от преследования, оборачивается в сокола, бьет к завтраку гусей и лебедей, силы природы помогают ему, река Донец разговаривает с ним.

Упоминаются в «Слове» и языческие божества, которые были взяты автором из народных верований: «девы Обиды», «ветры, внуки Стрибога», «достояние Даждьбожа внука», «по нем кликнула Карна, и Желя».

В тексте «Слова о полку Игореве» встречается огромное количество традиционных, устойчивых народных эпитетов и идиоматических выражений, таких как «красные девы», «чистое поле», «синее море», «черный ворон». Многие сравнения, используемые в произведении, также имеют сугубо народные, фольклорные корни: «как сизый орел под облаками», «как сокол под мглами» и т. д.

Рассмотренные примеры позволяют сделать вывод о том, что фольклорные мотивы в «Слове о полку Игореве» очень сильны. Именно они во многом определяют красоту и поэтичность созданных автором картин и образов, естественно и гармонично входят в композицию произведения, делая его уникальным и неповторимым.

Источник

2. «Слово о полку Игореве»

Главная > Документ

2. «Слово о полку Игореве»

«Слова о полку Игореве» было открыто известным собирателем древнерусских рукописей графом А. И. Мусиным-Пушкиным в конце XVIII в.

В исследовательской литературе существенное место занимает полемика о подлинности памятника или о времени его создания. Недоверие к древности «Слова» возникло после гибели рукописи в пожаре 1812 г. В середине XIX в. после открытия «Задонщины», старший из известных списков которой датируется концом XV в., сомневаться в древности «Слова» перестали. Однако в 90-х гг. того же века Луи Леже выдвинул гипотезу, что не автор «Задонщины» подражал «Слову», а, наоборот, «Слово» является подражанием «Задонщине». Это предположение Л. Леже было развито в работах французского ученого, академика А. Мазона, а позднее в работах советского историка А. А. Зимина. А. А. Зимин считал, что «Слово» было написано на основании «Задонщины» в XVIII в. и автором его был Иоиль Быковский, ярославский архимандрит, у которого А. И. Мусин-Пушкин приобрел сборник со «Словом». Последующие исследования утвердили подлинность и древность «Слова».

«Слово» открывается небольшим вступлением. В нем автор размышляет о художественных принципах изложения материала и как бы ведет диалог с читателем. Вступление подчеркивает общий патетический, торжественный пафос произведения.

В основе сюжета лежат подлинные исторические факты: поход новгород-северского князя Игоря, который закончился страшным разгромом русских войск.

Задача автора состояла в том, чтобы дать политическую оценку событию, показать своим современникам, какое значение имеет неудача Игорева похода для исторической судьбы всей Русской земли.

Композиция «Слова» необычна для исторической повести. В центре внимания автора не столько последовательный рассказ о самих событиях похода, сколько рассуждения о нем, оценка поступка Игоря, раздумья о причинах печали, охватившей Русскую землю в настоящем, обращение к событиям прошлого. В «Слове» объединены эпическое и книжное начала.

«Слово» состоит из трех частей: вступления, повествования и эпилога.

«Слово» написано не стихами, но вместе с тем его ритмический строй находится в органическом единстве с содержанием. Исследователи ритмики «Слова» отмечают наличие ассонансов, консонансов, аллитераций. Его автор синтезировал песенный жанр дружинной поэзии с книжной традицией.

Поэтика «Слова» своеобразна, язык и стиль его красочны и самобытны.

Вообще стиль монументального историзма проявляется в «Слове» разнообразно и глубоко. Действие «Слова» развертывается на огромном пространстве от Новгорода Великого на севере до Тмуторокани на юге, от Волги на востоке до Карпат на западе. Автор «Слова» упоминает в своих обращениях к князьям многие географические пункты Русской земли. Действующие лица «Слова» видят Русскую землю как бы «панорамным зрением», словно с большой высоты. Таково, например, обращение Ярославны из Путивля не только к солнцу и ветру, но и к далекому Днепру, который может прилелеять к ней любимого мужа из половецкого плена. Сама битва с половцами приобретает всесветные масштабы: черные тучи, символизирующие врагов Руси, идут от самого моря.

Историзм «Слова». И события, и поступки, и сами качества героев «Слова» оцениваются на фоне всей русской истории, на фоне событий не только XII, но и XI в.

Природа активно участвует в судьбе Игоря, в судьбе Русской земли: никнет трава от жалости, и, напротив, радостно помогают Игорю, бегущему из плена, Донец и птицы, обитающие в прибрежных рощах.

Характерно, что в нем, как и в других древнерусских памятниках, нет статичного пейзажа: окружающий мир предстает перед читателем в движении, в явлениях и процессах. В «Слове» не говорится, что ночь светла или темна, — она «меркнет».

Время написания «Слова».

памятник мог быть создан не позднее 1 октября 1187 г. — времени, когда умер Ярослав Осмомысл, так как в «Слове» он упоминается как живой.

Установить имя создателя гениального произведения до сих пор не удалось, хотя автор постоянно заявляет о себе в «Слове», четко высказывает свои политические симпатии и антипатии, обнаруживает широкую осведомленность в событиях своего времени и прошлого, говорит о своих эстетических представлениях.

3. Ломоносов М. В.

Творчество Ломоносова знаменует расцвет русской поэзии первой половины XVIII века. Оно развивается в рамках классицизма русского, который всегда был направлен на насущные вопросы жизни. Одной из основных своих задач Ломоносов считал защиту прогрессивных сторон реформы Петра I. Ломоносов создает получившую широкую известность концепцию «трех штилей» русского языка: «высокий штиль» «потребен» для героических поэм, од; средний – для стихотворных посланий, элегий, сатир, описательной прозы и др.; низкий – для комедий, эпиграмм, песен, «писаний обыкновенных дел».

Поэтическое наследие Ломоносова включает в себя торжественные оды, философские оды-размышления «Утреннее размышление о Божием величестве» (1743) и «Вечернее размышление о Божием величестве», стихотворные переложения псалмов и примыкающую к ним «Оду, выбранную из Иова» (1751), дидактическое «Письмо о пользе стекла» (1752), незаконченную героическую поэму «Петр Великий» (1756–1761), сатирические стихотворения «Гимн бороде» 1756–1757 и др., философский «Разговор с Анакреоном» (перевод анакреонтических од в соединении с собственными ответами на них), героическую идиллию «Полидор» (1750), две трагедии, многочисленные стихи по случаю различных празднеств, эпиграммы, притчи, переводные стихи.

«Науки юношей питают,

Отраду старым подают,

В счастливой жизни украшают,

В несчастной случай берегут».

Обращаясь к Елизавете, Ломоносов славит ее как поборницу мира, которая при вступлении на престол прекратила войну со шведами. Он предостерегает правительство от участия в войне, восхваляет мир. Ломоносов восхищенно говорит о том, как огромно пространство России, как неисчерпаемы ее богатства: полноводные реки, плодоносные земли. Для ее будущего величия и славы нужно овладеть всеми этими богатствами и обратить их на пользу государства и народа. Сделать это могут люди науки, ученые.

При этом Ломоносов обращается к молодым талантливым людям, «которых ожидает Отечество от недр своих», он верит,

Что может собственных Платонов

И быстрых разумом Невтонов

Российская земля рождать.

Как поэт Ломоносов воспевал то, над чем работал как ученый: «великое северное сияние», «пользу стекла», «превосходство новоизобретенной артиллерии пред старою» и т.п. Сам поэт всем был обязан государству, а потому в центре его произведений стоит монархия. С этим связано появление в его творчестве од, воспевающих императоров, самой показательной из которых является, пожалуй, «Ода Иоанну Антоновичу», в которой Ломоносов восхваляет свершения члена царской семьи, которому в тот момент было лишь полгода.

В своих произведениях поэт дает некий ориентир, норму, на которую должны равняться все, даже монархи. В творчестве Ломоносова создается образ идеального монарха. В реальности таким идеалом для поэта был Петр. Но при этом даже в торжественных похвальных одах Ломоносов прославляет героев «от земледельца до царя». Произведения содержат упоминания о земледельцах, пастухах, охотниках, воинах, мореплавателях, купцах, ученых.

Поэт из идеального образа Петра черпал средства и для изображения его преемниц — Елизаветы и отчасти Екатерины II, к которым обращено большинство его хвалебных од.

Как литератор и поэт, Ломоносов в своих торжественных одах дал блистательный образец именно высокого литературного стиля. Его лирика (анакреонтические оды) и сатирико-эпиграмматическая поэзия не имели такого влияния на последующий литературный процесс. Однако в своей теоретической ориентации на среднестилевую литературную норму Ломоносов оказался столь же прозорлив, как и в реформе стихосложения: это в высшей степени продуктивное направление русского литературного развития.

4. Державин

Гаврила Романович Державин — признанный русский поэт XVIII века. Д., вырвавшись из цепких оков классицизма, сумел заложить основу всех последующих систем русской поэзии. Без духовных од Державина, без его «Фелицы», «Памятника», без анакреонтических стихов и «Жизни Званской» невозможно представить себе русской поэзии. Именно в творчестве Державина лирика обрела свободу от посторонних социально-нравственных заданий и стала самоцельной.

Все свойства становящейся индивидуальной поэтической манеры Державина собрались в его оде «Фелица », посвященной Екатерине II. Новый характер произведения требовал особого языка: “забавный русский слог”, как определяет его Державин.

Ломка языковой иерархии классицизма; смешение высокого и низкого в языке поэта, использование лёгкой, шутливо-разговорной речи, прямо противоположной нарочито-приподнятому стилю Ломоносова; синтаксическая “свобода”: несовпадение синтаксических и логических связей, использование инверсий, в результате чего возникает ассоциативный синтаксис. Сближение категорий исторического события и обстоятельств частной жизни.

Эмоциональный спектр его стихов богат. Грандиозность и экзотичность пародируются. В его строках сквозит ирония, беззлобная шутка, упростил лексику, ушёл от патетики, введя сказочные, фольклорные мотивы. он соединил в одном стихотворении черты разных штилей.

В формальном отношении Державин в «Фелице» строжайше соблюдает канон ломоносовской торжественной оды. Державин обратился к Екатерине II не прямо, а косвенно, воспользовавшись для оды сюжетом сказки, которую Екатерина написала для своего внука Александра. Действующие лица аллегорической «Сказки о царевиче Хлоре» — дочь киргиз-кайсацкого хана Фелица и молодой царевич Хлор заняты поиском розы без шипов (аллегория добродетели), которую они обретают, после многих препятствий на вершине горы, символизирующей духовное самосовершенствование.

Державин написал свою оду от имени «некоторого татарского мурзы», обыграв предание о происхождении своего рода от татарского мурзы Багрима. В тексте оды прорисованы: план автора и план героя, связанные между собою сюжетным мотивом поиска «розы без шипов». «Слабый», «развратный» мурза обращается к добродетельной «богоподобной царевне» с просьбой о помощи в поисках — это задает две интонации: апологию в адрес Фелицы и обличение в адрес мурзы.

Мурзам твоим не подражая,
Почасту ходишь ты пешком,
И пища самая простая
Бывает за твоим столом;

Это обусловливает исключительное, небывалое дотоле жанровое своеобразие «Фелицы». Хвалебная ода в честь императрицы оказывается в то же время политической сатирой — памфлетом против ряда лиц ее ближайшего окружения.

Торжественная ода Державина соединяет в себе этические установки старших жанров — сатиры и оды, некогда абсолютно контрастных и изолированных, а в «Фелице» соединившихся в единую картину мира.

Державин не ограничился лишь одной новой разновидностью оды. Он преобразовывал, иногда до неузнаваемости, одический жанр по самым разным направлениям. Особенно интересны его опыты в одах, соединяющих в себе прямо противоположные начала: похвальное и сатирическое. Именно такой была его рассмотренная выше знаменитая ода «К Фелице».

В последние два десятилетия своей жизни поэт создает целый ряд лирических стихотворений в анакреонтическом духе. Он ставит перед собой задачу выразить в стихах «самые нежнейшие чувствования» человека.

Державин – мастер живописных картин и описаний. В стихотворении «Евгению. Жизнь Званская Лирический герой находится «на покое», он отошел от службы, от столичной суеты, от честолюбивых устремлений:

Блажен, кто менее зависит от людей,

Свободен от долгов и от хлопот приказных,

Не ищет при дворе ни злата, ни честей

И чужд сует разнообразных!

5. Фонвизин

Комедия Фонвизина « Недоросль » — вершина творчества писателя-сатирика. «Недоросль» — первая социально-политическая комедия, пронизанная антикрепостническим пафосом. И хотя Фонвизин, несмотря на смелость обличения социальных пороков в общегосударственном масштабе, будучи просветителем, не осознавал необходимости полной отмены крепостного права, а хотел лишь его ограничения введением «фундаментальных» законов, что нашло отражение в указе об опеке Простаковой, тем не менее его комедия, вскрывала причины и следствия злонравия помещиков, пагубность крепостничества. «Недоросль» — комедия, в которой побеждает реалистический принцип видения и отражения характеров.

В основу сюжета «Недоросля», согласно традиции классицизма, положена любовная интрига, но Фонвизин подчиняет ее задачам социальной сатиры. Любовь Софьи и Милона способствует прояснению характеров злонравных помещиков. Характерно, что комедия не кончается благополучным решением судьбы Софьи и Милона и прощением «презлой фурии» Простаковой. Развязка комедии — оглашение Правдиным указа об опеке, вызвавшего новый прилив бешенства Простаковой. Комедия Фонвизина обращена к реальной жизни. На глазах у зрителей развертывается жизнь семьи Простаковых, учителей, слуг. Авторские ремарки тоже направлены на то, чтобы сделать более жизненными своих персонажей.

В «Недоросле» нарушается замкнутость комедийного жанра: рядом с комическими сценами — серьезные, поучительные разговоры, подчас драматические ситуации, характеры в комедии социально детерминированы. Все это способствовало разрушению классицизма, усилению реалистических тенденций в драматургии Фонвизина. Вместе с тем в «Недоросле» сохраняется рационалистическая структура комедии. Соблюдение единства места и единства времени, поэтика имен-характеристик, и дидактическая заданность комедии. Однако НОВАТОРСТВО Фонвизина находит выражение в создании социально-политической комедии, насыщенной реальным, жизненным материалом, типическими характерами в их индивидуальном проявлении, в показе влияния окружающей среды, воспитания на формирование характера человека. Фонвизин мастерски пользуется речевой характеристикой, язык персонажей индивидуализирован. Речь отрицательных персонажей груба, примитивна и немногословна, лишена какого-либо налета светскости, другие персонажи, в частности учителя Цыфиркин, Кутейкин, Вральман, слуги Еремеевна, Тришка, говорят сообразно своему социальному положению.

« Бригадир ». В комедии Ф. предал осмеянию варварство, тупоумие, подлость дворянства, не просвященного новой дворянской культурой, притом дворянство провинциального и «ненастоящего», дворянской черни. Кроме того, в комедии дискредитируется мода на все западное, галломания, презрение молодых дворян к своей родине и к своему языку. В основном задача комедии – просветительская, Ф. борется за культуру, за «честь своего класса».

В жилище Советника приезжает отставной Бригадир с женой и сыном Иваном, которого родители сватают за дочку хозяина Софью. Сама Софья любит бедного дворянина Добролюбова, но с ее чувством никто не считается.

Все действующие лица в «Бригадире» — русские дворяне. В скромной, будничной атмосфере среднемосковского быта личность каждого персонажа проявляется в разговорах. Добролюбов и Софья относятся к просвещенным дворянам, но по сути своей они такие же крепостники, как и остальные персонажи пьесы. Они пока не готовы к активным действиям, поэтому конфликт не переходит в борьбу. Комедия только ставила вопрос о необходимости широкого просвещения, коренного пересмотра системы воспитания.

6. Сентиментализм. Карамзин

Проза Карамзина развивалась в рамках сентиментализма и оказала решительное влияние на развитие русского литературного языка. В литературном отношении «Бедная Лиза», как и другие повести Карамзина, — произведение довольно слабое; русская действительность почти не отразилась в ней или изображена неточно, с явною склонностью к идеализации и приукрашению. Тем не менее, благодаря своему гуманному, мягкому колориту эта повесть, заставившая широкий круг читателей проливать слезы над судьбою совершенно незаметной, скромной героини, оказала благотворное, хотя и непродолжительное влияние на развитие сентиментализма в России. Даже в повести «Наталья, боярская дочь» (1792), сюжет которой взят из старой русской жизни, сентиментальному элементу принадлежит первое место: старина идеализирована, любовь носит томный и чувствительный характер. Сочинения Карамзина вскоре стали предметом подражания.

Чувствительность — так на языке конца XVIII в. определяли главное достоинство повестей Карамзина, подразумевая под этим умение сострадать, обнаруживать в «изгибах сердца» «нежнейшие чувствия», а также способность наслаждаться созерцанием собственных эмоций. Чувствительность является и центральной чертой характера Лизы. В конечном счете именно пылкость и горячность и приводят Л. к гибели, но нравственно она оправдана. Последовательно проводимая Карамзиным мысль о том, что для душевно богатого, чувствительного человека совершать добрые поступки естественно, снимает необходимость в нормативной морали.

Имя «Лиза» до начала 80-х гг. XVIII в. почти не встречалось в русской литературе. Выбирая для своей героини это имя, Карамзин шел на ломку строгого канона, сложившегося в литературе и предопределявшего заранее, какой должна быть Лиза. Этот поведенческий стереотип определялся в европейской литературе тем, что образ Лизы, Лизетты был связан с комедией. Разбивая ожидания читателя, Карамзин тем самым разрушал основы самой культуры классицизма. При всей условности образа Л. ее имя связано именно с характером, а не с амплуа героини. Установление зависимости между «внутренним» характером и «внешним» действием стало существенным завоеванием Карамзина на пути к «психологизму» русской прозы.

Карамзин целенаправленно отказывался от использования церковнославянской лексики и грамматики, приводя язык своих произведений к обиходному языку своей эпохи и используя в качестве образца грамматику и синтаксис французского языка. Карамзин ввёл в русский язык множество новых слов — как неологизмов «подозрительность», «промышленность», «утончённость», «человечный»), так и варваризмов («тротуар», «кучер»). Также он одним из первых начал использовать букву Ё.

Источник

Слово о полку Игореве» как мифопоэтический текст.

В тексте произведения много фольклорных элементов. Во-первых, неоднократно встречаются народно-поэтические сравнения, например, битвы с посевом или со свадебным пиром. Люди и события человеческой жизни уподобляются явлениям природы. Во-вторых, в языке «Слова» много постоянных эпитетов, характерных для устного народного творчества (серый волк, сизый орёл, чистое поле). В-третьих, богатством и разнообразием отличаются в поэме интонации автора и его героев. Строгая, точная повествовательная манера летописи сочетается с взволнованными восклицаниями, риторическими вопросами, повторами и обращениями.

В некоторых местах «Слова» будто звучит трогательная народная песня. Вспомним плач Ярославны.

Ярославна, причитающая на городской стене, воплотила в себе лучшие черты былинных героинь. В её плаче трёхкратное обращение к силам природы: ветру, Днепру, солнцу.

(В таблице записываем: «использование мифологических образов: ветра, солнца, реки, троекратного повтора»).

В тексте произведения часто упоминаются имена славянских богов: во-первых, легендарный Боян, «Велесов внук». Велес был древнеславянским богом мудрости, поэтому и Бояну понятен язык зверей и птиц. Во фразе «Боян же вещий, если хотел песнь воспеть, то растекался мыслию по древу…»упоминается дерево; в народной культуре славян дерево было объектом поклонения, существовали даже священные рощи для культовых обрядов.

Дубы, вязы и другие крупные деревья относились к заповедным, их запрещалось рубить, обламывать ветви. Согласно поверьям, они оберегали людей от бед и считались покровителями окрестностей.

Во-вторых, Троян. По мнению Д. С. Лихачёва, Троян был одним из языческих божеств славян.

Пятницу почитали так же богиней рукоделия, особенно пряжи. По поверью, она постоянно ходит по земле вместе со смертью).

-В тексте русичи названы Дажь-Божьими внуками. Их покровителем и родоначальником считался Дажь-Бог – сын Сварога, бога Солнца.

— «По нём кликнула Карна, и Желя поскакала по Русской земле…»

В славянской мифологии- две вечно печальные сестры сопровождали человека в его первых подступах к потустороннему миру. Карна (т. е. «кара», наказание, и «карити», т. е. оплакивать) громко стонет, царапает щёки, рвёт волосы. Желя («жалость») источает горе из огненного рога, но оно тихое и смиренное. Карна олицетворяет печаль, Желя – беспредельное сострадание. Они- вековечные плакальщицы, божества погребального образа, летящие вслед за всяким войском.

В тексте «Слова» много сказочных элементов: во-первых, упоминается много животных: волк (в мифологии это посредник между людьми и силами иного мира, «чужой»), орел (божия птица, царь птиц и владыка зверей), ворон, галка, грач (нечистые и зловещие птицы), кукушка(птица, у которой нет пары), сокол 9отождествляют с добрым молодцем). Во-вторых, присутствует мотив оборотничества, то есть способность принимать чужой облик, превращаясь в животных, растения, предметы.

В тексте упоминается хоругвь-знамя с изображением святого.

Автор говорит, что «Игорь из плена возвращается в Киев». В сознании древних русичей Киев – священный город, центр Русской земли. И едет

«ко святой Софии в Киеве». Речь идёт о главном храме Киева и Киевской Руси – храме святой Софии, в постройке которого в XI веке принимали участие и византийские и русские мастера.

16. Христианские и языческие образы в «Слове о полку Игореве»

«Слово» начинается обширным вступлением, в котором автор вспоминает старинного певца «слав» Бояна, мудрого и искусного, но тем не менее заявляет, что он не будет в своем произведении следовать этой традиции, он поведет свою «песнь» «по былинамь сего времени, а не по замышлению Бояню».

Определив хронологический диапазон своего повествования («от стараго Владимера до нынешняго Игоря»), автор рассказывает о дерзком замысле Игоря «навести» свои полки на Половецкую землю, «испити шеломомь Дону». Он как бы «примеряет» к своей теме поэтическую манеру Бояна («Не буря соколы занесе чресъ поля широкая — галици стады бежать къ Дону Великому» или: «Комони ржуть за Сулою — звенить слава въ Кыеве») [30].

В радостных тонах рисует автор встречу Игоря и Буй Тура Всеволода, восторженно характеризует удалых «кметей» (воинов) курян. Тем резче контраст с последующим рассказом о грозных знамениях, которыми отмечено начало Игорева похода и которые предвещают его трагический исход: это и солнечное затмение, и необычные зловещие звуки в ночной тишине («нощь стонущи ему грозою птичь убуди»), и тревожное поведение зверей, и «клик» Дива [31]. И хотя далее описывается первая победа, принесшая русским князьям богатые трофеи, автор вновь возвращается к теме грозных предзнаменований грядущего поражения («кровавыя зори светъ поведаютъ, чръныя тучя съ моря идутъ. »).

Рассказ о второй, роковой для Игоря битве прерывается авторским отступлением — воспоминанием о временах Олега Святославича. Этот исторический экскурс поднимает тему, к которой потом еще не раз вернется автор «Слова» — тему губительных междоусобиц, из-за которых гибнет благоденствие всех русичей («Даждьбожа внука»). Но те кровавые битвы прошлых времен не могут сравниться с битвой Игоря против окруживших его половецких полков: «съ зараниа до вечера, съ вечера до света летятъ стрелы каленыя, гримлютъ сабли о шеломы. ». И хотя битва происходит в далекой половецкой степи — «в поле незнаемом», но последствия поражения Игоря скажутся на Руси — «тугою (горем) взыдоша по Руской земли». Сама природа скорбит о поражении Игоря: «ничить трава жалощами, а древо с тугою къ земли преклонилось».

И снова, оставив на время рассказ об Игоре, автор «Слова» повествует о бедах всей Русской земли, говорит о том, что в них повинны сами русские князья, которые начали на себя «крамолу ковати». Только в объединении всех русских сил против кочевников — залог победы, и пример тому — поражение, которое нанес половцам Святослав Киевский, когда половецкий хан Кобяк был взят в плен и «пал» «въ гриднице Святъславли».

Автор «Слова», как бы продолжая мысль Святослава, обращается к наиболее влиятельным из русских князей, прославляет их доблесть и могущество, призывает вступиться «за обиду сего времени», «за раны Игоревы». Но время славных побед для многих их них уже в прошлом, и причина тому — междоусобные войны, «крамолы». «Склоните свои знамена (или иначе: не вздымайте стягов, готовясь в поход), спрячьте свои притупленные мечи, так как вы уже лишились славы своих дедов», — этим призывом завершаются обращения к русским князьям. И как раньше автор вспоминал о временах Олега Святославича, теперь он обращается к времени другого столь же воинственного князя — Всеслава Полоцкого. Он также не добился победы, несмотря на временные успехи («дотчеся» злата стола киевского, «отвори врата Новуграду», «разшибе славу Ярославу») и даже на какие-то сверхъестественные качества (он способен к быстрому передвижению, у него «веща душа»).

Затем «Слово» вновь обращается к судьбе Игоря. В Путивле Ярославна молит силы природы помочь ее мужу, вызволить его из плена. Характерно, что и в этом лирическом плаче, построенном по образцу народного причитания, звучат свойственные всему памятнику общественные мотивы: Ярославна печется не только о супруге, но и о его «воях», она вспоминает о славных походах Святослава Киевского на хана Кобяка. Плач Ярославны тесно связан с последующим рассказом о побеге Игоря из плена. Природа помогает Игорю: дружески беседует с князем река Донец, вороны, галки и сороки замолкают, чтобы не выдать преследователям местонахождения беглецов, указывают им путь дятлы, радуют песнями соловьи.

Спор ханов Кончака и Гзы о том, как поступить им с плененным сыном Игоря Владимиром, продолжает этот насыщенный символами, взятыми из мира живой природы, рассказ о бегстве князя: Игорь летит «соколом» на родину, а ханы решают судьбу «соколича». Примечательно, что здесь, как и в других местах памятника, сочетаются два типа метафор — воинских символов («сокол» — удалой воин) и символов фольклорных, в данном случае — восходящих к символике свадебных песен, где жених — «сокол», а невеста — «красная девушка», «лебедушка» [32].

Автор «Слова» беспрестанно «свивает славы обаполы сего времени», т. е., говоря о настоящем, вспоминает о прошлом, ищет там поучительные примеры, отыскивает аналогии. Он вспоминает то Владимира Мономаха, то Олега Святославича, то Всеслава Полоцкого. В этом же ряду находится, видимо, и фраза, смысл которой до сих пор вызывает разногласия: «Рекъ Боянъ и Ходына Святъславля, песнотворца стараго времени Ярославля: «Ольгова коганя хоти! Тяжко ти головы кроме плечю, зло ти телу кроме головы», — Рускои земли безъ Игоря». Исследователи изменили написание первого издания, где читалось: «Рек Боян и ходы на Святъславля пестворца стараго времени Ярославля. », полагая, что здесь названы два певца — Боян и Ходына. Тогда фразу эту можно перевести так: «Сказал Боян и Ходына Святославовы, песнотворцы старого времени Ярославова: «Жена Олега когана. » Грамматическое обоснование этой конъектуры (впервые предложенной еще в XIX в. И. Забелиным) [33] получило недавно и косвенное подтверждение историко-культурного характера. Есть все основания считать, что Боян был певцом скальдического типа (речь идет не о его национальности, а о художественной манере; присутствие при дворе Ярослава норвежских скальдов (певцов-поэтов) — исторический факт). А для певцов скальдического типа было характерно исполнение песен или саг вдвоем: один певец доканчивает фразу, начатую другим [34]. Если приведенное выше толкование фразы верно и здесь перед нами два певца — Боян и Ходына, то это еще один пример, когда автор «Слова» ищет аналогии в прошлом, вспоминая какую-то «припевку» Бояна и Ходыны, обращенную (как думали В. Н. Перетц и А. В. Соловьев) к жене князя Олега Святославича.

Эпилог «Слова» праздничен и торжествен: вернувшийся на Русь Игорь приезжает в Киев, к великому Святославу; «страны рады, гради весели». Здравицей в честь князя и заканчивается «Слово».

Жанр «Слова». Композиция «Слова» необычна для исторической повести. Мы видим, что в центре внимания автора не столько последовательный рассказ о самих событиях похода, сколько рассуждения о нем, оценка поступка Игоря, раздумья о причинах «туги» и печали, охватившей всю Русскую землю в настоящем, обращение к событиям прошлого с его победами и несчастьями. Все эти черты «Слова» подводят нас к вопросу о жанре памятника. Вопрос этот тем более важен, что в древнерусской литературе, с ее строгой системой жанров, «Слово» (как и ряд других памятников) оказывается как бы вне жанровой системы. А. Н. Робинсон и Д. С. Лихачев сопоставляют «Слово» с жанром так называемых «шансон де жест» — «песен о подвигах», аналогиями ему в таком случае является, например, «Песнь о Роланде» или другие подобные произведения западноевропейского феодального эпоса [35].

В «Слове» объединены эпическое и книжное начала. «Эпос полон призывов к защите страны. — пишет Д. С. Лихачев. — Характерно его «направление»: призыв идет как бы от народа (отсюда фольклорное начало), но обращен он к феодалам — золотое слово Святослава, и отсюда книжное начало»

18. Жанровые особенности «Слова о полку Игореве»

Проблема жанра на сегодняшний день остается одной из значимых в изучении памятника.

Так, И.П. Еремин указывает на связь «Слова…» с жанром ораторского красноречия. Оно состоит из трех частей: вступления, повествования и эпилога – и обращено к слушателям – «братии», с которой автор постоянно ведет беседу, пользуясь риторическими вопросами и восклицаниями.

В «Слове. » рассказ распадается на ряд эпизодов, что присуще житию и исторической повести. Однако перед нами иной тип автора – не агиограф, не историк-летописец, а поэт, публицист. Он называет свое произведение «повестью» (в значении правдивого исторического рассказа) и «песней». Её он противопоставляет не только песням Бояна, «соловью старого времени», его «обычаям», но и «новым песням» – благочестивым христианским гимнам-молитвословиям.

Д.С. Лихачев показал, что в «Слове. » соединены два фольклорных жанра – «слава» и «плач» – прославление князей и оплакивание печальных событий.

Используя поэтическую образность фольклора, автор восхищается доблестью и мужеством князей, скорбит и плачет об их судьбе, укоряет их за неразумие, страстно призывает всех князей выступить на защиту интересов земли Русской, радуется возвращению Игоря из плена и прославляет его.

С народной поэтической традицией связана в «Слове. » песенная символика: князья – это «солнце» и «молодые месяцы», «соколы»; персты Бояна – это «десять соколов», которых он пускает на стадо лебедей; одинокой «зигзицей» (речной чайкой) плачет Ярославна на крепостной стене.

В традициях народных символических представлений выдержано и описание сна Святослава: «жемчуг» – символ слез, карканье серых воронов – предвестие беды и др.

С устной поэтической традицией связан прием олицетворения природы, одушевления отвлеченных понятий: обиды – Дева Обида, скорби и печали – Карна и Жля, которые «помчались по Русской земле».

Из фольклора черпал автор и отдельные эпитеты, метафоры, сравнения: «борзые кони», «чистое поле», «мечи булатные» и др. Битва метафорически уподобляется кровавому брачному пиру («…тут пир докончили храбрые русичи: сватов напоили, а сами полегли за землю Русскую»), посеву («Черная земля под копытами костьми засеяна, а кровью полита: горем взошли они на Русской земле»), молотьбе («На Немиге снопы стелют из голов, молотят цепами булатными, на току жизнь кладут, веют душу от тела»), что связано с земледельческим трудом «ратаев», интересы которых защищает автор «Слова. ».

Важную роль в произведении играют цветовые образы: «златой стол», «златой шлем», «злато седло», «злато слово». Этот эпитет связан, по-видимому, с тем символическим значением, которое придавалось золоту в древнерусской иконописи и монументальной живописи. Золото – символ силы и вечности. Так, называя слово Святослава золотым, автор подчеркивает его нравственное значение, а говоря, что Игорь «пересел из золотого седла в седло невольничье», автор дает зримое представление о постигшем князя несчастье.

Наряду с цветом, картина мира в «Слове. » приобретает и звучание. Художественное пространство наполняется звуками: «ночь стонет», «див кличет», «орлы клекочут», «лисицы лают», «соловьи поют», «гремят мечи о шлемы», «трещат копья» и т. д. Голоса обретают даже неодушевленные предметы: «скрипят телеги в полуночи, словно лебеди встревоженные».

«Слово. » написано не стихами, но вместе с тем его ритмический строй находится в органическом единстве с содержанием. По-видимому, «Слово. » не пелось, а произносилось в качестве публицистической художественной речи. Его автор синтезировал песенный жанр дружинной поэзии, уходящей в прошлое, с книжной традицией. Опираясь на традиции

устного дружинного и народного эпоса, хорошо зная произведения светской исторической оригинальной и переводной литературы, церковной письменности, автор создал оригинальное по форме и содержанию произведение, проникнутое глубоким лиризмом, публицистическим патриотическим пафосом, эпической широтой. Избранная форма давала автору простор для раздумий, для непосредственного обращения к своим современникам и далеким потомкам.

Дата добавления: 2015-02-16 ; просмотров: 34 | Нарушение авторских прав

Источник