Лингвистические сказки петрушевской для чего нужны
«Пуськи Бятые» Л.Петрушевской как факт истории языка*
Исследовательская работа
История написания сборника рассказов «Пуськи Бятые» проста. Вот как рассказывают об этом дети Петрушевской: «Что же касается сказок “Пуськи Бятые”, то дело обстояло так: Слону Наташе был годик, и она никаких сказок не понимала. Пела ей мама на ночь, пела, а однажды (Слон Наташа стоймя торчала в кроватке) мама подумала и решила рассказать ей сказку на ее же языке. И начала: “Сяпала Калуша по напушке. И увазила бутявку”. И Слон Наташа поняла, засмеялась и уселась слушать» [1].
Взрослые нередко пытаются подражать языку детей. В отличие от них, эта мама была писательницей, и у нее появилась художественная задача.
Действующими лицами в «Диких животных сказках» являются птицы, звери, насекомые и даже микробы. Герои «Морских помойных рассказов» – медуза, кальмар, морские огурцы и мусор, плавающий в море: окурок, спички, военная фуражка, резиновая подошва. Но ведут они себя отчасти как люди, у них возникают те же проблемы.
Читая «Пуськи Бятые», я получаю удовольствие. Что же привлекает меня в этой странной книге, которая сначала кажется бессмыслицей?
Автор вовлекает читателя в игру, доверяя ему. Понимание текста затруднено, но есть ключ – знание русского языка.
Людмила Петрушевская не первый писатель, сочинивший текст из придуманных слов. Один из подобных примеров – первое четверостишие стихотворения Льюиса Кэрролла «Бармаглот», включенного в «Алису в Зазеркалье» [6]. В русском переводе Д.Г. Орловской оно звучит так:
Вкралось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.
Далее в книге есть подсказка, помогающая разгадать, даже расшифровать рассказы Петрушевской.
«“Хливкие” – это хлипкие и ловкие. “Хлипкие” значит то же, что и “хилые”. Понимаешь, это слово как бумажник. Раскроешь, а там два отделения. Так и тут – это слово раскладывается на два», – объясняет Алисе Шалтай-Болтай [6]. Остается только сравнить два слова:
обезвалдеть = обезуметь + обалдеть (Петрушевская).
Еще больше похожа на рассказы Петрушевской фраза известного языковеда Л.В. Щербы, придуманная для того, чтобы ярче показать значение аффиксов в русском языке. Фраза эта упоминается в рассказе «Про глокую куздру и бокренка»:
«А Калуша волит:
– Инда побирим про Щербу.
– Йоу Щерба? – бирят калушата.
– А Щерба, – бирит Калуша, – огдысь-егдысь нацирикал: “Глокая куздра [штеко] кудланула [у Щербы – “будланула”] бокра и курдячит бокренка. ”
– И курдячит бокренка! – бирит Калуша. – Ну и бирьте, кузяво ли, егды Канна, Манна и Гуранна курдячат Кукусю? А? Кудланули и курдячат? А?»
Как видно из цитаты, калуши, бутявки и пъсы говорят на том же языке, на котором написано предложение про куздру. Слова кудлануть и курдячить легко соседствуют в одной фразе со словами, придуманными Людмилой Петрушевской, а значит – не менее выразительны.
Предложение Щербы в «Пуськах Бятых» – искусная подсказка для компетентных читателей. Оно помогает понять одну из целей написания книги: показать выразительность аффиксов русского языка.
Жанр книги «Пуськи Бятые» – короткие рассказы. Сборник состоит из 16 историй, случившихся с главными героями книги – Калушей, Ляпупой, Бутявкой и другими. Рассказы не объединены общим сюжетом.
Первое, что обращает на себя внимание в характере повествования, – отсутствие описания места действия и героев, нет никаких предметов. Все это похоже на театр – внешность артистов не очень важна (не так, как, например, в фильме), двух-трех декораций из-за их многофункциональности хватает, чтобы наметить место действия. Таким образом, напушка – это сцена, с которой сходят и на которую поднимаются, а бурдысья – ширма, за которой можно спрятаться. Читатель – зритель, а эта книга – «Лингвистическая комедия» (название одного из рассказов).
Так же мало известно и о героях. С одной стороны, и руки, и ноги у них – сяпалки (то есть лапы), причем у бутявки 12 лап, 38 ушей, 8 глаз. Но от букашек – сороконожек – их отличают человеческие характеры, проблемы, отношения. А такое явление, как съедобность Бутявки, можно понять и как метафору. Калушам и бутявкам (как и героям «Диких животных сказок» и «Морских помойных рассказов») известны электронная почта, смайлики; слова занудной бутявки «Фыва пролдж» – не что иное, как прочитанные по порядку буквы с символьных клавиш компьютера, – словом, живут они совсем как люди. В заботливой матери Калуше, сплетнице Ляпуше, Бутявке, которую все угнетают, требующей при этом, чтобы ее называли полным именем, в ссорящихся детях читатель легко узнает своих двуглазых, двуруких, двуногих знакомых.
Сразу видно, что лексика и синтаксис в «Пуськах Бятых» не такие, как в обычном языке, но они не просто придуманы. Язык Петрушевской в большей или меньшей степени понятен любому носителю русского языка, несмотря на то что большинство слов незнакомо.
Слова служебных частей речи заимствованы Петрушевской из русского языка. Использует она также устаревшие, диалектные, церковно-славянские союзы и предлоги: ибо, инда, како, яко, по-над, ако (от аки), егды (от егда) и т.д.
Слова остальных частей речи образованы по нескольким принципам. Обычно слова создаются по законам словообразования, но с выдуманными корнями, поэтому большую часть смысла передают аффиксы (а они в русском языке очень значимы – настолько, что слово вынуть (где вы- – приставка, -ну- – суффикс, -ть – суффикс) обходится вообще без корня). Благодаря этой особенности языка Петрушевской можно сделать морфологический разбор любого слова, синтаксический разбор предложения. Пример: Калушаточки, к ляпупам не подсяпывайте ни на кыс!
(К) ляпупам – сущ., т.к. обозначает предмет.
I. Не подсяпывайте (к кому?) к ляпупам.
Начальная форма – ляпупа.
II. Пост. признак – нариц., одуш., ж. р., 1-е скл.
Непост. признак – во мн. ч., в д.п.
III. Не подсяпывайте (к кому?) к ляпупам.
В предложении является дополнением.
(Побудительное, восклицательное, простое, односоставное, полное, распространенное, осложнено обращением.)
Иногда, взяв слово из языка Петрушевской, можно найти соответствующее ему (то есть с такими же аффиксами и со сходным значением) в русском языке, например, натрямкаться – наесться, облампеть – обалдеть, но такой способ образования мало распространен. В связи с этим можно вспомнить о существовании арго офеней. «Вот как говорили офени, бродячие торговцы-коробейники, на своем тайном языке:
Легко заметить, что корни слов «засекречены», а грамматика – обычная русская» [5]. Гораздо чаще со словом из «Пусек Бятых» можно сопоставить два-три слова. В одном из них совпадает приставка, в другом – переходность, в третьем – значение будет очень близким. Вообще трудно говорить о какой-либо классификации, систематизации слов этого странного языка по способам их образования, так как границы этих способов размыты.
Придумывая слова, Л.Петрушевская использует другой, очень распространенный прием, который любили Велимир Хлебников и Льюис Кэрролл. У футуристов он называется корнесловием, Кэрролл именовал изобретенные им слова бумажниками или чемоданами (выше, говоря о произведениях, похожих на «Пуськи Бятые», я приводила цитату из «Алисы в Зазеркалье», где Шалтай-Болтай использовал термин «бумажники»). Таким способом образуют слова и дети, и взрослые. К.Чуковский пишет об этом в книге «От двух до пяти»: «Когда два схожих слова вклиниваются одно в другое так, что в результате получается новое, состоящее из двух приблизительно равных частей, это слово называется гибридным. Примером такого гибрида может служить слово драмедия (драма + комедия. ). Его [Чарли Чаплина] комедия балансирует на грани трагедии. Для этого подходящее название – драмедия» [4].
Привожу еще несколько разных примеров:
Кэрролл (а также переводчик Д.Г. Орловская)
Зелюки = зеленые + индюки.
Хливкие = хлипкие + ловкие.
Тихеса = тихие + небеса.
Владро = владеть + серебро.
Отбябякать = отряхнуть + бяка.
Индякие = иные + всякие.
Третий прием Петрушевской таков: в слове из русского языка заменяются 1–2 буквы. Облик слова сохранен, поэтому смысл угадывается. Обычно искажается и смысл исходного слова.
* Доклад восьмиклассницы Елены Лучиной был представлен в этом году на городской конференции школьников-исследователей «Языкознание для всех» – «Язык и история», проходившей в московской гимназии № 1541.
Лингвистические сказки петрушевской для чего нужны
УЧЕНИКИ ИССЛЕДУЮТ
Елена ЛУЧИНА,
ученица 8-го класса,
гимназия № 1514,
г. Москва
Научный руководитель – М.М. Бельфер
«Пуськи Бятые» Л.Петрушевской как факт истории языка*
Исследовательская работа
История написания сборника рассказов «Пуськи Бятые» проста. Вот как рассказывают об этом дети Петрушевской: «Что же касается сказок “Пуськи Бятые”, то дело обстояло так: Слону Наташе был годик, и она никаких сказок не понимала. Пела ей мама на ночь, пела, а однажды (Слон Наташа стоймя торчала в кроватке) мама подумала и решила рассказать ей сказку на ее же языке. И начала: “Сяпала Калуша по напушке. И увазила бутявку”. И Слон Наташа поняла, засмеялась и уселась слушать» [1].
Взрослые нередко пытаются подражать языку детей. В отличие от них, эта мама была писательницей, и у нее появилась художественная задача.
Действующими лицами в «Диких животных сказках» являются птицы, звери, насекомые и даже микробы. Герои «Морских помойных рассказов» – медуза, кальмар, морские огурцы и мусор, плавающий в море: окурок, спички, военная фуражка, резиновая подошва. Но ведут они себя отчасти как люди, у них возникают те же проблемы.
Читая «Пуськи Бятые», я получаю удовольствие. Что же привлекает меня в этой странной книге, которая сначала кажется бессмыслицей?
Автор вовлекает читателя в игру, доверяя ему. Понимание текста затруднено, но есть ключ – знание русского языка.
Людмила Петрушевская не первый писатель, сочинивший текст из придуманных слов. Один из подобных примеров – первое четверостишие стихотворения Льюиса Кэрролла «Бармаглот», включенного в «Алису в Зазеркалье» [6]. В русском переводе Д.Г. Орловской оно звучит так:
Вкралось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.
Далее в книге есть подсказка, помогающая разгадать, даже расшифровать рассказы Петрушевской.
«“Хливкие” – это хлипкие и ловкие. “Хлипкие” значит то же, что и “хилые”. Понимаешь, это слово как бумажник. Раскроешь, а там два отделения. Так и тут – это слово раскладывается на два», – объясняет Алисе Шалтай-Болтай [6]. Остается только сравнить два слова:
хливкие = хлипкие + ловкие (Кэрролл) и
обезвалдеть = обезуметь + обалдеть (Петрушевская).
Еще больше похожа на рассказы Петрушевской фраза известного языковеда Л.В. Щербы, придуманная для того, чтобы ярче показать значение аффиксов в русском языке. Фраза эта упоминается в рассказе «Про глокую куздру и бокренка»:
«А Калуша волит:
– Инда побирим про Щербу.
– Йоу Щерба? – бирят калушата.
– А Щерба, – бирит Калуша, – огдысь-егдысь нацирикал: “Глокая куздра [штеко] кудланула [у Щербы – “будланула”] бокра и курдячит бокренка. ”
– И курдячит бокренка! – бирит Калуша. – Ну и бирьте, кузяво ли, егды Канна, Манна и Гуранна курдячат Кукусю? А? Кудланули и курдячат? А?»
Как видно из цитаты, калуши, бутявки и пъсы говорят на том же языке, на котором написано предложение про куздру. Слова кудлануть и курдячить легко соседствуют в одной фразе со словами, придуманными Людмилой Петрушевской, а значит – не менее выразительны.
Предложение Щербы в «Пуськах Бятых» – искусная подсказка для компетентных читателей. Оно помогает понять одну из целей написания книги: показать выразительность аффиксов русского языка.
Жанр книги «Пуськи Бятые» – короткие рассказы. Сборник состоит из 16 историй, случившихся с главными героями книги – Калушей, Ляпупой, Бутявкой и другими. Рассказы не объединены общим сюжетом.
Первое, что обращает на себя внимание в характере повествования, – отсутствие описания места действия и героев, нет никаких предметов. Все это похоже на театр – внешность артистов не очень важна (не так, как, например, в фильме), двух-трех декораций из-за их многофункциональности хватает, чтобы наметить место действия. Таким образом, напушка – это сцена, с которой сходят и на которую поднимаются, а бурдысья – ширма, за которой можно спрятаться. Читатель – зри
Языковая игра, или Кто такие «пуськи бятые»?
В языке всегда есть место экспериментам. В какие-то эпохи это проявляется наиболее ярко (вспомнить хотя бы Серебряный век русской поэзии и его представителя Велимира Хлебникова, чье имя — уже языковая игра), в другие — интерес к этому ослабевает.
Мне бы хотелось обратить ваше внимание на лингвистические эксперименты «Пуськи бятые» нашей современницы Людмилы Стефановны Петрушевской, написанные в довольно странной и непривычной форме. Все слова, за исключением «служебных», переиначены и не похожи на то, что мы привыкли слышать.
Интерес к искусственным текстам начался с известной фразы отечественного языковеда : «Глокая куздра штеко будланула бокра и курдячит бокрёнка», своеобразным продолжением которой стали лингвистические сказки Л. Петрушевской. Эту фразу писательница необычно обыгрывает в сказке «Про глокую куздру и бокренка».
Правда, цель экспериментирования с языком у них разная. Фраза придумана для того, чтобы ярче показать значение морфем в русском языке. История создания фантастических произведений Петрушевской, по словам ее детей, такова: «Слону Наташе был годик, и она никаких сказок не понимала. Пела ей мама на ночь, пела, а однажды (Слон Наташа стоймя торчала в кроватке) мама подумала и решила рассказать ей сказку на ее же языке. И начала: „Сяпала Калуша по напушке. И увазила бутявку“. И Слон Наташа поняла, засмеялась и уселась слушать». То есть писательница пытается, подражая языку детей, заинтересовать ребенка, увлечь рассказом.
Широко известная сказка Л. Петрушевской «Пуськи Бятые» (из сборника «Дикие животные сказки») часто воспринимается как просто забавный, интуитивно понятный текст со словами, которых нет в русском языке:
«Сяпала Калуша с Калушатами по напушке. И увазила Бутявку, и волит:
— Калушата! Калушаточки! Бутявка!
Калушата присяпали и Бутявку стрямкали. И подудонились.
А Калуша волит:
— Оее! Оее! Бутявка-то некузявая!
Калушата Бутявку вычучили.
Бутявка вздребезнулась, сопритюкнулась и усяпала с напушки.
А Калуша волит калушатам:
— Калушаточки! Не трямкайте бутявок, бутявки дюбые и зюмо-зюмо некузявые. От бутявок дудонятся.
А Бутявка волит за напушкой:
— Калушата подудонились! Зюмо некузявые! Пуськи бятые!»
Однако сказка явно имеет сюжет: некая Калуша с детьми калушатами стрямкали бутявку, вычучили её и подудонились от всего этого, и бутявка тоже действует. Создано действие, настроение. Сказку можно пересказать и даже проиллюстрировать. Но каждый представит что-то своё. При знакомстве с лингвистическими экспериментами Петрушевской появляется много вопросов в связи со значением образованных ею слов, которые невозможно понять вне контекста (исключение — абвука).
В цикле «Пуськи бятые» представлено более ста вымышленных корней. Но язык лингвистических сказок Л. Петрушевской «живой», он развивается, меняется от произведения к произведению, обогащается новыми словами. К концу цикла лексический репертуар представлен 254 необычными словами в 1192 употреблениях. Некоторые из них (некузявый, зюмо-зюмо некузяво) вошли в разговорный язык и в новые словари. Чем же объяснить такой интерес к странным словам Петрушевской, не имеющим на первый взгляд смысла?
Петрушевская, подобно авангардистам начала ХХ века, «создает, творит свою собственную художественную реальность», а не пересказывает «текст реальности». В этом, на мой взгляд, и заключается сила ее новообразований. Ее необычные слова призывают читателя к сотворчеству, поскольку каждый из нас вкладывает в новообразования Петрушевской свои смыслы в зависимости от жизненного (культурного) опыта.
Поэтому и толкований у лингвистических сказочек Петрушевской может быть множество, единственное, что будет одинаковым — понимание грамматики ее произведений. Это объясняется тем, что все мы носители одного языка, поэтому можно провести синтаксический анализ любого предложения, выделить главные и второстепенные члены, установить логическую связь между словами (с помощью вопросов): усяпала (откуда?) с напушки.
Сказка для — это форма прикрытия, игра, в основе которой лежит ее отношение к миру, к действительности, к социально-политическим и философским проблемам. Сказки этого автора как бы сочиняются на ходу, от этого повествование в них приобретает характер свободной импровизации.
Так кто же такие «пуськи бятые»? Каждый из нас может ответить по-разному, но одинаковым будет понимание того, что это предмет и его признак.
LiveInternetLiveInternet
—Метки
—Рубрики
—Музыка
—Фотоальбом
—неизвестно
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Статистика
«Пуськи Бятые»
Исследование
«Пуськи Бятые» Л.Петрушевской как факт истории языка (*)
Исследовательская работа
Елена ЛУЧИНА,
ученица 8-го класса,
гимназия № 1514,
г. Москва
Научный руководитель – М.М. Бельфер
История написания сборника рассказов «Пуськи Бятые» проста. Вот как рассказывают об этом дети Петрушевской: «Что же касается сказок “Пуськи Бятые”, то дело обстояло так: Слону Наташе был годик, и она никаких сказок не понимала. Пела ей мама на ночь, пела, а однажды (Слон Наташа стоймя торчала в кроватке) мама подумала и решила рассказать ей сказку на ее же языке. И начала: “Сяпала Калуша по напушке. И увазила бутявку”. И Слон Наташа поняла, засмеялась и уселась слушать» [1].
Взрослые нередко пытаются подражать языку детей. В отличие от них, эта мама была писательницей, и у нее появилась художественная задача.
Действующими лицами в «Диких животных сказках» являются птицы, звери, насекомые и даже микробы. Герои «Морских помойных рассказов» – медуза, кальмар, морские огурцы и мусор, плавающий в море: окурок, спички, военная фуражка, резиновая подошва. Но ведут они себя отчасти как люди, у них возникают те же проблемы.
Читая «Пуськи Бятые», я получаю удовольствие. Что же привлекает меня в этой странной книге, которая сначала кажется бессмыслицей
Автор вовлекает читателя в игру, доверяя ему. Понимание текста затруднено, но есть ключ – знание русского языка.
Людмила Петрушевская не первый писатель, сочинивший текст из придуманных слов. Один из подобных примеров – первое четверостишие стихотворения Льюиса Кэрролла «Бармаглот», включенного в «Алису в Зазеркалье» [6]. В русском переводе Д.Г. Орловской оно звучит так:
Вкралось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.
Далее в книге есть подсказка, помогающая разгадать, даже расшифровать рассказы Петрушевской.
«“Хливкие” – это хлипкие и ловкие. “Хлипкие” значит то же, что и “хилые”. Понимаешь, это слово как бумажник. Раскроешь, а там два отделения. Так и тут – это слово раскладывается на два», – объясняет Алисе Шалтай-Болтай [6]. Остается только сравнить два слова:
обезвалдеть = обезуметь + обалдеть (Петрушевская).
Еще больше похожа на рассказы Петрушевской фраза известного языковеда Л.В. Щербы, придуманная для того, чтобы ярче показать значение аффиксов в русском языке. Фраза эта упоминается в рассказе «Про глокую куздру и бокренка»:
«А Калуша волит:
– Инда побирим про Щербу.
– Йоу Щерба? – бирят калушата.
– А Щерба, – бирит Калуша, – огдысь-егдысь нацирикал: “Глокая куздра [штеко] кудланула [у Щербы – “будланула”] бокра и курдячит бокренка. ”
– И курдячит бокренка! – бирит Калуша. – Ну и бирьте, кузяво ли, егды Канна, Манна и Гуранна курдячат Кукусю? А? Кудланули и курдячат? А?»
Как видно из цитаты, калуши, бутявки и пъсы говорят на том же языке, на котором написано предложение про куздру. Слова кудлануть и курдячить легко соседствуют в одной фразе со словами, придуманными Людмилой Петрушевской, а значит – не менее выразительны.
Предложение Щербы в «Пуськах Бятых» – искусная подсказка для компетентных читателей. Оно помогает понять одну из целей написания книги: показать выразительность аффиксов русского языка.
Жанр книги «Пуськи Бятые» – короткие рассказы. Сборник состоит из 16 историй, случившихся с главными героями книги – Калушей, Ляпупой, Бутявкой и другими. Рассказы не объединены общим сюжетом.
Первое, что обращает на себя внимание в характере повествования, – отсутствие описания места действия и героев, нет никаких предметов. Все это похоже на театр – внешность артистов не очень важна (не так, как, например, в фильме), двух-трех декораций из-за их многофункциональности хватает, чтобы наметить место действия. Таким образом, напушка – это сцена, с которой сходят и на которую поднимаются, а бурдысья – ширма, за которой можно спрятаться. Читатель – зритель, а эта книга – «Лингвистическая комедия» (название одного из рассказов).
Так же мало известно и о героях. С одной стороны, и руки, и ноги у них – сяпалки (то есть лапы), причем у бутявки 12 лап, 38 ушей, 8 глаз. Но от букашек – сороконожек – их отличают человеческие характеры, проблемы, отношения. А такое явление, как съедобность Бутявки, можно понять и как метафору. Калушам и бутявкам (как и героям «Диких животных сказок» и «Морских помойных рассказов») известны электронная почта, смайлики; слова занудной бутявки «Фыва пролдж» – не что иное, как прочитанные по порядку буквы с символьных клавиш компьютера, – словом, живут они совсем как люди. В заботливой матери Калуше, сплетнице Ляпуше, Бутявке, которую все угнетают, требующей при этом, чтобы ее называли полным именем, в ссорящихся детях читатель легко узнает своих двуглазых, двуруких, двуногих знакомых.
Сразу видно, что лексика и синтаксис в «Пуськах Бятых» не такие, как в обычном языке, но они не просто придуманы. Язык Петрушевской в большей или меньшей степени понятен любому носителю русского языка, несмотря на то что большинство слов незнакомо.
Слова служебных частей речи заимствованы Петрушевской из русского языка. Использует она также устаревшие, диалектные, церковно-славянские союзы и предлоги: ибо, инда, како, яко, по-над, ако (от аки), егды (от егда) и т.д.
Слова остальных частей речи образованы по нескольким принципам. Обычно слова создаются по законам словообразования, но с выдуманными корнями, поэтому большую часть смысла передают аффиксы (а они в русском языке очень значимы – настолько, что слово вынуть (где вы- – приставка, -ну- – суффикс, -ть – суффикс) обходится вообще без корня). Благодаря этой особенности языка Петрушевской можно сделать морфологический разбор любого слова, синтаксический разбор предложения. Пример: Калушаточки, к ляпупам не подсяпывайте ни на кыс!
(К) ляпупам – сущ., т.к. обозначает предмет.
I. Не подсяпывайте (к кому?) к ляпупам.
Начальная форма – ляпупа.
II. Пост. признак – нариц., одуш., ж. р., 1-е скл.
Непост. признак – во мн. ч., в д.п.
III. Не подсяпывайте (к кому?) к ляпупам.
В предложении является дополнением.
(Побудительное, восклицательное, простое, односоставное, полное, распространенное, осложнено обращением.)
Иногда, взяв слово из языка Петрушевской, можно найти соответствующее ему (то есть с такими же аффиксами и со сходным значением) в русском языке, например, натрямкаться – наесться, облампеть – обалдеть, но такой способ образования мало распространен. В связи с этим можно вспомнить о существовании арго офеней. «Вот как говорили офени, бродячие торговцы-коробейники, на своем тайном языке:
Легко заметить, что корни слов «засекречены», а грамматика – обычная русская» [5]. Гораздо чаще со словом из «Пусек Бятых» можно сопоставить два-три слова. В одном из них совпадает приставка, в другом – переходность, в третьем – значение будет очень близким. Вообще трудно говорить о какой-либо классификации, систематизации слов этого странного языка по способам их образования, так как границы этих способов размыты.
Придумывая слова, Л.Петрушевская использует другой, очень распространенный прием, который любили Велимир Хлебников и Льюис Кэрролл. У футуристов он называется корнесловием, Кэрролл именовал изобретенные им слова бумажниками или чемоданами (выше, говоря о произведениях, похожих на «Пуськи Бятые», я приводила цитату из «Алисы в Зазеркалье», где Шалтай-Болтай использовал термин «бумажники»). Таким способом образуют слова и дети, и взрослые. К.Чуковский пишет об этом в книге «От двух до пяти»: «Когда два схожих слова вклиниваются одно в другое так, что в результате получается новое, состоящее из двух приблизительно равных частей, это слово называется гибридным. Примером такого гибрида может служить слово драмедия (драма + комедия. ). Его [Чарли Чаплина] комедия балансирует на грани трагедии. Для этого подходящее название – драмедия» [4].
Привожу еще несколько разных примеров:
Кэрролл (а также переводчик Д.Г. Орловская)
Зелюки = зеленые + индюки.
Хливкие = хлипкие + ловкие.
Тихеса = тихие + небеса.
Владро = владеть + серебро.
Отбябякать = отряхнуть + бяка.
Индякие = иные + всякие.
Третий прием Петрушевской таков: в слове из русского языка заменяются 1–2 буквы. Облик слова сохранен, поэтому смысл угадывается. Обычно искажается и смысл исходного слова.
(*) Доклад восьмиклассницы Елены Лучиной был представлен в этом году на городской конференции школьников-исследователей «Языкознание для всех» – «Язык и история», проходившей в московской гимназии № 1541.