Лиза алерт что это означает
Лиза алерт что это означает
Отряд имени Лизы Фомкиной
2010 год – многим он запомнился не пожарами и не аномальной жарой, а поисками Лизы Фомкиной, пропавшей в Орехово-Зуево 13 сентября. Четырёхлетняя девочка потерялась вместе с тётей в лесу, и в течение пяти дней их практически никто не искал. Только когда информация о пропавших попала в интернет, сотни неравнодушных людей откликнулись и начали поиски своими силами. Лизу нашли, но было уже слишком поздно… Если бы поиски начались хотя бы на день раньше, финал этой истории мог бы быть совсем другим.
Девочку искали почти 500 добровольцев, день за днём, метр за метром прочёсывая лесные завалы и жилые кварталы. Они не знали лично ни её саму, ни её семью. Они просто не смогли остаться равнодушными.
Запоздалая реакция органов внутренних дел и МЧС привела к тому, что Лиза умерла от переохлаждения на девятый (!) день со дня пропажи, её нашли на десятый день.
Потрясённые этой трагической историей волонтёры – простые люди, откликнувшиеся на крик о помощи и практически самостоятельно организовавшие поиски, – решили объединиться, чтобы подобное больше не повторилось. 24.09.2010 впервые прозвучала идея создания поисково-спасательного отряда.
Спустя всего лишь 20 дней – 15 октября 2010 – ПСО «ЛизаАлерт» появился на свет. Этот день стал днём рождения отряда добровольцев, названного в честь погибшей девочки и поставившего перед собой цель – защитить право наших детей на безопасность и жизнь. Мы граждане, мы взрослые и мы неравнодушны к чужой беде.
Сегодня добровольческий поисковый отряд «ЛизаАлерт» – некоммерческое объединение, ставящее своей основной задачей оперативное реагирование и гражданское содействие в поиске пропавших детей.
За время существования нами накоплен практический опыт проведения широкомасштабных поисковых операций с привлечением сотен добровольцев, специалистов, средств массовой информации и интернет-сообществ. В наших рядах кинологи, квадроциклисты, водолазы и просто неравнодушные люди, без специальных и поисковых навыков. Нам важен каждый доброволец. Мы просим Вас помочь в поисках, даже если Вы далеко от Москвы или считаете свою помощь незначительной – у нас найдётся работа для всех.
Регистрируйтесь на нашем сайте, общайтесь на форуме, участвуйте в поисках, разместите информацию о нас на вашем сайте или в блоге, просто расскажите о нас друзьям и знакомым.
Каждый найденный ребёнок – это шаг к решению огромной проблемы общества, это акт неравнодушия к трагедии одной семьи, это растущая уверенность в том, что помогут в беде.
Мы готовы бесплатно помочь 24 часа в сутки, без выходных и праздников. По необходимости – развернуть поисковую операцию на месте или оказать широкую информационную поддержку. Чужих детей не бывает.
«Поднял свою задницу и поехал на поиск» Кто и как в России спасает тысячи жизней: история «Лизы Алерт»
Ежедневно в любой точке страны пропадают люди: дети, старики, дееспособные взрослые. Причины могут быть какими угодно: заблудились, болезнь помешала вернуться домой, криминал. Отряды «Лизы Алерт» помогают многим остаться в живых и вернуться в семью. О том, как работают эти люди, рассказывает книга Ксении Кнорре Дмитриевой «Найден, жив! Записки о поисковом отряде «Лиза Алерт»». С разрешения издательства «Бомбора» «Лента.ру» публикует фрагмент текста.
Пока не вышли на наш квадрат, мы идем гуськом по лесу и освещаем пространство слева и справа от себя. Я иду предпоследней и разговариваю с замыкающим Банши. Он учит меня правильно держать фонарик, объясняет, что надо кричать «стоп» не только если что-то случилось (сел фонарик, упала, увидела объект поиска), но и если видно что-то, что может быть связано с недавним присутствием человека: тряпка, обувь, раздавленный гриб. Сначала идти легко, но постепенно лес густеет. Время от времени мы останавливаемся, Володя достает рацию и всех оповещает:
— «Лиса-13» работает на отклик.
Это нужно, чтобы другие группы не подумали, что кричит потерявшийся. После этого один из нас во всю силу глотки кричит в лес:
Мы замираем и вслушиваемся в ночь и ветер. Володя равнодушно сообщает рации:
— «Лиса-13» работу на отклик закончила, — и мы идем дальше.
Довольно скоро мы выходим на вырубленный простор. Лес повален так густо, что идти невозможно. Мы некоторое время продираемся, затем садимся и совещаемся. Володя отмечает на навигаторе: «Завал» — его надо будет осмотреть с вертолета. Мы разворачиваемся и идем в другую часть квадрата. Я почти спотыкаюсь об огромный подберезовик, срываю его и показываю Банши.
Я спрашиваю его, как он попал в отряд.
— Четыре года назад читал «Новую газету», а там была статья с хорошим названием: «Каждые шесть часов в России навсегда пропадает один ребенок». Навсегда, понимаете? Каждый день — минус четыре ребенка. Я просто не смог пройти мимо.
— Как вы думаете, что происходит с этими детьми, которые пропадают навсегда? — спрашиваю я его.
— Я не знаю, и никто точного ответа вам, конечно, не даст. У меня есть только мои соображения. Я думаю, что процентов сорок из них или больше убиты собственными родителями.
Теперь мы молчим оба.
— Весной у детей часты парные пропажи: один провалился под лед, второй стал его вытаскивать и тоже ушел. В городе есть отдельная группа потеряшек — девочки 13-14 лет. У них любовь, они исчезают, потом возвращаются на третьи сутки, счастливые и смущенные.
Я спрашиваю про поисковиков — кто они?
— Все очень разные, — говорит он, — и года три назад я задумался: что же в нас общего? И я понял. Тут есть коммунисты, либералы, верующие, неверующие, хорошие, бессовестные и так далее, но нас объединяет одно: мы активные. Мы не можем сидеть на месте. А здесь найдется дело любому. Чтобы идти в цепочке и смотреть направо и налево, никаких особых навыков не нужно.
Фото: страница «Поисковый отряд «ЛизаАлерт»» во «ВКонтакте»
Я слушаю и думаю о том, что, возможно, помощь другим — единственное, что вообще может нас всех объединить.
— Кто-то идет сюда за поддержкой самоуважения, кто-то из-за азарта. Бывает, что девочка приходит, потому что хочет найти стоящего мальчика, вон сколько у нас в отряде свадеб. Да ради бога! Кто-то приходит просто потому, что хочет помогать людям. У нас есть один такой — невысокий, неспортивный, у него 100 поисков в год. Это фантастика! Вы представляете — он выезжал каждые три дня! Учитель закона божия. Просто не мог не ехать, когда пропадали люди. Один наш разгильдяй сказал замечательную фразу: я, говорит, этой бабке, может, в автобусе места не уступлю, но вот я здесь.
Старший командует строиться в цепь, расставляет нас, и мы идем цепью. Забегать вперед нельзя, надо стараться держать дистанцию и идти по возможности по своей траектории, напролом. Я иду рядом со старшим, Володей. Кто-то кричит «стоп», мы останавливаемся — надо заменить батарейки в фонаре. Володя садится на бревно, видно, что он устал: это не первый его выход сегодня ночью.
— Если ходить несколько часов и всматриваться в лес, глаз, наверное, замыливается? — спрашиваю я его.
— Замыливается, — отвечает он, — но есть правило: первый привал через два часа и потом в каждый последующий час. Даже если человек устал, он все равно может наступить на того, кого мы ищем. Но больше суток подряд мы искать в лесу не даем, даже если человек сам рвется продолжать.
— Через сутки без сна люди начинают чудить. Например, человек может лечь на землю и уснуть. Все уходят с привала, а он остается.
Мы уже встаем, и я спрашиваю Володю в спину:
— Ты кто по профессии?
— Бизнесме-е-ен, — отвечает он с иронией в голосе.
В половине пятого мы возвращаемся в штаб, сдаем снаряжение. К отсутствию результата здесь относятся спокойно: без десятков таких холостых выходов не может быть одного успешного.
Пять утра. У Дулина есть полчаса, и он, вместо того чтобы поспать, садится со мной в машину разговаривать. Я с трудом ворочаю языком, а он собран и спокоен.
— Как выглядит процедура поиска?
— У нас достаточно четкая и структурированная схема. Информация о том, что кто-то пропал, поступает в инфогруппу. Она находит свободного координатора и информационного координатора (инфорга) поиска — они всегда работают в паре. Координатор — это человек, отвечающий полностью за весь поиск, за людей на поисках, за результат, а инфорг обеспечивает координатора данными, контролирует списки людей, поддерживает форум, прозванивает больницы. Он находится дома, выезжает на место редко, если там есть доступный интернет, потому что для него главное — это интернет и телефон. Плюс у координатора, в зависимости от объема поисков, как правило, появляется помощник на месте — он ведет учет выданного оборудования, помогает координатору. Здесь у нас сегодня небольшой поиск — не более 25 человек, а если их, скажем, 40, то координатору даже просто переговорить со всеми невозможно.
— Теряются в основном дети и старики?
— Нет, теряются все. Просто пропавшие взрослые в период с 18 до, скажем, 55 лет — это, как правило, что-то криминальное.
— От чего зависит, сколько на поиски приезжает народу?
— От возможностей людей, их свободного времени, от личности потеряшки. Если это ребенок, то, естественно, люди бросают все и едут, это приоритет. Поэтому на детей, как правило, собирается максимальное количество людей. Много народу собирается, когда есть очевидная угроза жизни. Чем холоднее, тем опаснее, и поисковики понимают, что счет идет на часы. Летом на то, чтобы найти человека живым, есть трое, четверо, до девяти суток, но сейчас чем холоднее, тем короче этот срок. В любом случае, чем быстрее начат поиск, тем больше шансов найти человека и найти его живым. Это как с преступлением — проще раскрыть его по горячим следам.
Фото: Александр Сайганов / «Коммерсантъ»
— Люди из вашего отряда, которые бросают все и приезжают искать незнакомого человека в лесу, — кто они?
— Поисковики — очень разные ребята, с разными представлениями о жизни, о политике, вообще о чем бы то ни было. Они все объединены одной целью — найти человека, и в этом они совершенно безумные. Их объединяет желание помочь человеку, попавшему в беду. Это люди, которые не пройдут мимо утопающего, избиваемого, страдающего. И таких людей, как ни странно, вообще большинство.
— Почему это должно быть странным?
— Потому что нам пресса подает несколько иные примеры. Это мое личное мнение. До того как я пришел сюда, я был искренне убежден, что люди хуже. Люди от самого низшего класса до среднего оказались много лучше, чем мы думаем или чем я думал. А вот, например, должностные лица, занимающие высокое положение, сильно равнодушней, чем те, кем они руководят. То ли заскорузлость, то ли уже профессиональная деформация личности, то ли еще что-то.
— Есть ли какой-то обязательный объем работ в отряде, обязанности?
— Если вы обратили внимание, я всех, кто приходит, спрашиваю, на что он готов, сколько у него времени и так далее. В любом случае каждому приехавшему уже однозначное спасибо, потому что он взял на себя хоть какую-то маленькую толику работы, независимо от того, привез ли он пирожок или доставил кого-то к месту поисково-спасательных работ и уехал. Любая помощь всегда приветствуется. Единственное, есть три жестких правила, которые соблюдаются в отряде. Первое: никто никогда не пьет на поисках. Если человек приезжает в легком подпитии, его не сожгут, но он никогда не получит ни одной задачи, будет в легком нежном игноре.
Второе правило: спасатель не должен создавать ситуацию, при которой мы вынуждены будем спасать его. Это очень часто касается машин, квадроциклов, внедорожников. Если ты едешь в лес, должен понимать, что ты не на покатушках, твоя задача не просто проехать, твоя задача — проехать безопасно и со смыслом. Если ты понимаешь, что можешь там застрять, туда ехать не надо, потому что дальше будут отвлечены силы на то, чтобы тебя оттуда вытащить. И третье: с координатором не спорят. Конфликты бывают, но редко, потому что, как правило, для них нет причин, все объединены одной целью. По большому счету, отсутствует даже соревновательность. В целом люди просто довольны тем, что человек нашелся, и неважно, ты его нашел или сосед. Самая большая плата за работу — это глаза даже не самого потеряшки, когда его находят, а родственников.
Однажды их увидев, ты понимаешь, что за все уже получил. Бывает, что приезжаешь за 150 километров от города в подобное садово-огородное товарищество, и там дедушка и бабушка, которые никому не нужны: ни детям, ни внукам, ни двум бедным участковым, у которых территория такая, что они ее не то что обойти — даже объехать не могут физически. И когда мы туда приезжаем со всеми этими нашими машинами, оборудованием, людьми, они, конечно, ничего не понимают, в их глазах написано какое-то такое ощущение, что это фантастика, такого не может быть — чтобы все это было ради них. Они ощущают себя нужными. И эти глаза решают все. Когда ты их видишь один раз, этого более чем достаточно.
— Откуда у отряда деньги на оборудование, информационную поддержку и так далее?
— Все, что вы видите, куплено на личные средства поисковиков. Те, кто побогаче, могут купить не один навигатор, а десять, и они находятся у хранителей. У «Лизы Алерт» нет юридического лица, нет расчетных счетов, в отряде вообще нет финансовых отношений. Ни с одного найденного человека и его родственников мы не получаем ничего, неважно, бедный он или богатый. У нас нет никаких взносов. Это то, что меня в свое время привлекло в отряд, — нет никаких финансовых отношений.
— Как вы попали в «Лиза Алерт»?
— Два с половиной года назад сидел дома, читал «Твиттер», увидел объявление: в Нахабино пропала девочка. Поднял свою задницу и поехал на поиск. Приехал, встретился с людьми, посмотрел на работу и понял, что это, видимо, то, чего мне не хватало в жизни. Решил, что у меня достаточно времени, сил и возможностей, чтобы этим заниматься. Не могу сказать, что у меня много средств, но на то, чтобы купить поисковую машину и заправить ее бензином, есть.
— Что бы вы посоветовали иметь с собой тем, кто гуляет один по городу или по лесу, особенно детям и старикам?
— Обязательно взять с собой заряженный телефон. Это очень помогает, в том числе в лесу. Во-первых, с человеком можно поговорить, убедиться, что он в порядке. Во-вторых, можно сориентировать его и вывести по телефону, не заходя в лес. Таких случаев очень много. Человек сидит на поляне, мы с ним разговариваем, он говорит: «Я вижу солнце вон там». Мы смотрим карту, видим точку, где он находится, понимаем, какими дорогами он ограничен, даем ему направление, и он выходит самостоятельно. В-третьих, сейчас к поискам активно подключилась авиация. Если у человека есть телефон, он может сказать, что видит вертолет, и дать направление, где его искать — правее, левее. Если вертолет там сесть не может, он фиксирует точку, и туда направляется группа.
— Должна быть записка в кармане— имя, фамилия, кому звонить, откуда человек. Это касается не только города, но и леса: потерявшийся может выйти на дорогу. Если говорить конкретно о детях, то самое главное — ребенок должен быть научен никуда и никогда не ходить с чужими людьми ни под каким предлогом. Объясните, что если он потерялся, пусть стоит на месте и ждет вас. Это относится к любому потерявшемуся человеку и в лесу, и в городе, не только к ребенку: как только человек начинает двигаться, он резко затрудняет поиски. Объясните ребенку, что если он потерялся в городе, он должен обратиться или к полицейскому, или к работнику какого-нибудь общественного места — магазина, ресторана, банка, — или к человеку с ребенком. К первому встречному обращаться не следует, и надо крайне осторожно относиться к предложениям о помощи.
P. S. Днем Дулин позвонил мне и довольным голосом сообщил:
Александр Михайлов (Лодочник), руководитель ВПСО «Ангел», пилот, бизнесмен
(из интервью порталу «Правмир», «Вертолетный отряд «Ангел»: Сказать НЕТ уже никто из нас не может», март 2017 года
Однажды в 2006 году поисково-спасательный отряд No 1 при МЧС в Можайске начал поиск в лесу бабушки с двумя детьми. А там лес на запад о-го-го какой — если не переходить железную дорогу, то впереди только волки, кабаны и Балтийское море. Представьте себе состояние родителей.
Фото: Кирилл Шипицин / РИА Новости
Бабушка была на связи, у нее были спички, ей сказали развести костер и никуда не уходить и решили искать ее с воздуха. Ребята из отряда нашли телефон аэродрома Ватулино-1 и позвонили руководителю полетов. Я в это время как раз закончил полеты на своем маленьком самолете и зашел попрощаться. И руководитель мне говорит: «Саша, в районе Можайска потерялась семья в лесу, звонят из МЧС, просят помочь». Мне стало интересно, и я сказал: давай попробуем. До темноты полтора часа, аэродром тогда был не освещенный — летать в темноте было нельзя, кроме того, портилась погода, шел стеной дождевой фронт, лететь туда минут двадцать, да еще и толком неизвестно куда, но лечу.
Прилетел на место, вижу — костра нет, только в одном месте черный столб дыма, думаю — это точно не моя бабушка с детьми, но поскольку других вообще нет, думаю, полечу, посмотрю, что там.
Оказалось, что черный дым — наш: бабушка не смогла найти ничего другого, чтобы поджечь, и запалила заднее колесо от трактора — у нас же в лесу все можно найти, хоть немецкий танк. У меня с ней связи не было, потому что это почти нереально — управлять самолетом и общаться с кем-то, и гарнитуры не было.
Спасатели ей сказали: «Самолет помашет крыльями и покажет вам направление выхода». Я увидел, что до ближайшей грунтовой дороги километра два. Развернулся, зашел на их костер, снизился и медленно, на самой маленькой скорости, покачивая крыльями, показал в нужную сторону.
Пролетаю, разворачиваюсь — стоят. Я второй раз снижаюсь, машу крыльями — стоят. В третий раз спустился совсем низко, сделал страшное лицо, погрозил им кулаком, описал полный круг, и они потихоньку пошли в ту сторону. Я улетал и возвращался, показывал им направление, смотрел на циклон, на приближающуюся ночь.
Они вышли из леса на поле, которое отделяло их от дороги. Я в очередной раз развернулся, смотрю, подъехал уазик, из него вышли ребята в «зеленке» — видимо, егеря, они тоже меня видят и понимают, что вывожу потерявшихся на дорогу, на это место. Минут через пятнадцать подъехала «восьмерка», из нее вышла женщина, и я понял, что это мама: я улетел к лесу, а эта женщина сразу попыталась бежать в ту сторону, в которую я полетел. Я прямо видел, как мужики ее ухватили: «Куда? Еще не хватало тебя там искать!» Идти детям с бабушкой еще километр, а я сверху вижу и тех, и других.
И вот на краю этого мокрого, грязного, обыкновенного нашего поля первым появился мальчишка — он ушел чуть вперед от сестры с бабушкой. И тут эта женщина вырвалась из рук мужиков и побежала через поле, и я вижу с самолета, как она бежит по грязище, брызги летят, она спотыкается и падает, поднимается и бежит дальше. Как она рванула к нему. никаких слов не надо, я все это видел с воздуха.
Поисковый отряд «Лиза Алерт»: почему так называется?
Содержание статьи
История создания организации
Осенью 2010 года сразу двое детей пропали без вести. Маленький Саша заблудился в лесу под Черноголовкой, а 5-летняя Лиза потерялась в лесу недалеко от Орехово-Зуево, где гуляла с тетей. Эти инциденты показали, что в России необходимо создать добровольческую организацию, которая будет координировать поиск пропавших людей.
Поисковый отряд назвали в честь Лизы Фоминой. Второе слово – alert – переводится с английского как «сигнал тревоги». Название создано по аналогии с международной системой оповещений АМБЕР Алерт.
Функции Лиза Алерт и его членов
Организация выполняет многие функции. В первую очередь, это:
Члены организации работают:
Дистанционно работают операторы горячей линии. Круглые сутки они принимают обращения, обрабатывают звонки, передают их в соответствующие подразделения поисково-спасательных отрядов. Сотрудники консультируют зрителей о первоочередных действиях в случае пропажи человека.
Информационный координатор также работает удаленно. Он предоставляет необходимые данные в штаб, направляет волонтеров. Инфогруппа распространяет информацию в СМИ, привлекает добровольцев. Картограф работает над картой района поиска.
В штабе продолжается работа над поиском пропавшего человека. Координатор руководит поисково-спасательными работами. Особую роль играет оперативный картограф, который проверяет готовность навигационного оборудования, загружает подготовленную карту поиска, проверяет ее работоспособность, выгружает информацию о пройденном маршруте, отмечает необходимую информацию на карте.
Радист управляет радиопереговорами штаба с поисковыми группами, следит за информацией, которая поступает по радиоканалу. Если поиски ведутся длительное время, группа обеспечения привозит в штаб воду, еду и расходные материалы.
Оперативные работы ведутся в зоне поиска. Здесь работает авиационная группа, которая создана в 2014 году на базе вертолетного центра «Хелипорт Москва». Вертолетный добровольный поисково-спасательный отряд Ангел образован при поддержке АОПА-Россия. Эта группа обследует зону поиска с воздуха. Некоторые летательные аппараты оснащены тепловизором.
Наземный транспорт – вездеходы и специальный автомобили – объезжают территорию и развозят членов поискового отряда. Кинологи работают с поисковыми и следовыми собаками. Первые ищут любого человека, чей запах отличен от запаха кинологической группы, вторые идут по следу пропавшего. Водолазы обследуют водоемы.
Поисковыми группами руководят старшие. В одной группе может быть от 2 до 30 волонтеров. Пешие добровольцы прочесывают территорию, расклеивают объявления, опрашивают население.
Как проходят поисковые операции
Существует строгий регламент проведения поисковых мероприятий. Деятельность начинается после получения сигнала. Он приходит в виде звонка на круглосуточный бесплатный телефонный номер. Оставить сообщение можно также на сайте, заполнив специальную форму. В некоторых случаях информация поступает из специальных служб, например 112. Подать заявку можно при условии, что в полиции лежит заявление о пропаже.
Когда заявка принята, определяются координатор и информационный координатор поисковой операции. Членам отряда приходят оповещения в виде сообщений на телефон, рассылки на электронную почту, комментарием в твиттере. Также создается специальная тема на форуме.
Пока добровольцы информируются, сотрудники штаба звонят в Центральную справочную скорой помощи, региональные больницы, Бюро регистрации несчастных случаев. Когда добровольцы готовы к выезду, они сообщают информационному координатору о времени и месте, откуда выезжают на поиск. Исходя из этой информации формируются экипажи машин.
Картографа готовят и распечатывают карты поисковой территории. Она разбивается на квадраты и зоны, чтобы было легче ориентироваться. В то же время составляются и распечатываются во множестве экземпляров ориентировки, которые включают:
Информация распространяется в СМИ и интернете.
Когда добровольцы приезжают на место поиска, происходит опрос родственников и близких потерявшегося, устанавливаются связи с официальными службами, задействованными в поиске (полиция и МЧС).
На месте организуется полевой штаб, который включает в себя штабную палатку и машину, рабочие места радиста и картографа, медицинского персонала, кухню и парковку. Вся имеющаяся и новая информация должна поступать к координатору в процессе поиска.
Учитывая навыки, способности и возможности добровольцев, координатор разбивает их на соответствующие группы и направляет для выполнения конкретных задач на местности. Когда от поисковых групп поступают новые данные, они объединяются. На картах оперативно обновляются обследованные территории, отмечаются пройденные маршруты и важные для поиска объекты.
Поиск ведется круглосуточно, пока пропавший не будет обнаружен или не будут отработаны все имеющиеся версии. Если поиск не дал результатов, процесс переводится в пассивную фазу, пока не будет обнаружена новая информация.
Помимо поисковой деятельности отряд принимал участие в ликвидации последствий наводнения в Крымске в 2012 году. За свою общественно значимую работу отряд Лиза Алерт получил премию РОТОР как лучшее интернет-сообщество года.
Принципы и основы работы
В основе деятельности организации – принципы доброй воли, взаимовыручки, бескорыстия. Добровольный поисково-спасательный отряд «Лиза Алерт» работает бесплатно, не принимает денежных пожертвований. У организации нет сборов средств, на нее не зарегистрированы электронные кошельки и расчетные счета.
Единственная помощь, которую принимает организация – содействие в поиске. Это может быть распространение и сбор информации, содействии в обеспечении поисковых работа, необходимое оборудование в дар, продукты для организации питания поисковых отрядов.
Среди всех случаев исчезновения приоритет отдается поиску детей и стариков. Также в первую очередь рассматриваются случаи людей, которые пропали в природной среде. Поиск пропавших солдат и их идентификация – вне сферы деятельности организации. Все добровольцы – совершеннолетние.
В объединение не допускаются несовершеннолетние. Платные услуги по поиску не оказываются и не ведутся. Самый многочисленный из отрядов – московский.