Локейшен менеджер что это
Локейшн-менеджер
Локейшн-менеджер (от англ. location – помещение, размещение, определение места для чего-л., дислокация.) занимается поиском и подготовкой мест для съёмки фильма или телепередачи. Кстати, в 2021 году центр профориентации ПрофГид разработал точный тест на профориентацию. Он сам расскажет вам, какие профессии вам подходят, даст заключение о вашем типе личности и интеллекте.
Особенности профессии
Съёмочную площадку можно организовать и в квартире обычного многоквартирного дома, и на берегу Белого моря, и в интерьерах Ленинских Горок… Всё зависит от содержания фильма.
Локейшн получает от режиссёра или художника-постановщика примерное описание натуры или объекта, необходимого для съёмок. Затем, взяв в руки фотоаппарат, отправляется на поиски.Приглянувшиеся объекты он фотографирует, чтобы продемонстрировать выбор режиссёру.
Однако это не самая трудная часть работы. Гораздо сложнее бывает (хотя и не всегда) договориться с владельцем или администрацией объекта, органами правопорядка (если снимать планируется на улицах города) и т.п. Особенно если бюджет фильма небольшой и средств на аренду мало.
Локейшн-менеджментом может заниматься и директор фильма, который решает организационные вопросы во время съемочного периода. А также ассистент художника-постановщика.
Рабочее место
Киностудии, продюсерские центры.
Важные качества
Локейшн-менеджер – это лёгкий на подъём, но очень ответственный человек. Для отбора натуры и мест для съёмок необходимо обладать художественным зрением, понимать концепцию режиссёра, обладать эрудиций. Необходима способность завязывать личные контакты, находить общий язык с очень разными людьми – от чиновника в городской Управе до олигарха-обладателя дома с золочёной лестницей.
Знания и навыки
Время на поиски часто ограничено, поэтому ценятся специалисты со своей «базой объектов». Особенно это актуально для телевидения.
Оплата труда
Обучение на Локейшн-менеджера
обучающие по специальности «Менеджмент кино и телевидения».
“ДНЕВНИК КИНОПРОДЮСЕРА”: ПРОФЕССИЯ – ЛОКЕЙШН-МЕНЕДЖЕР
Хотите знать, как снимается кино? С подачи нашего постоянного блогера, продюсера Алексея А. Петрухина, знакомим вас с романтической профессией “локейшн-менеджер” (от loсation – локация, место действия).
Кинопроизводство – пожалуй, самая азартная и командная игра на свете. Конечно, все знают имена актеров и режиссера, которым потом достаются лавры успеха (или беспощадные критические стрелы). Далеко не все знают имена продюсеров, которые несут финансовые риски по производству проекта. Но еще меньше поклонников кино знает об участниках съемочных групп, всегда остающихся за кадром. Кто он – человек, который несет ответственность за то, чтобы режиссер творил в подобающих условиях, прописанных в сценарии, и при этом абсолютно достоверных?
Конечно, Ледовое побоище можно снять и во дворе “Мосфильма”, компьютерные технологии могут дорисовать самые фантастические декорации, но съемки на натуре всегда смотрятся куда более достоверно и выигрышно. Интересно, что в последние годы российские съемочные группы не боятся выбирать самые труднодоступные места для съемок, если того требуют обстоятельства.
Например, фильм Алексея Попогребского КАК Я ПРОВЕЛ ЭТИМ ЛЕТОМ, лауреат кинофестиваля в Берлине, снимался в течение трех летних месяцев на действующей труднодоступной полярной станции Валькаркай на севере Чукотки. До нее было нужно добираться 6 часов на вездеходе от г. Певек, самого северного города России. Туманная Станция, на которой снималась одна из самых напряженных сцен фильма, находится на самой северной географической точке материковой Чукотки — мысе Шелагский. В самый первый день экспедиции по дороге на полярную станцию все съемочное оборудование стоимостью несколько сот тысяч долларов чуть не утонуло, когда вездеход «Урал» застрял посередине реки.
Место съемок фильма Бориса Хлебникова ДОЛГАЯ СЧАСТЛИВАЯ ЖИЗНЬ — Мурманская область (Тьерский район), поселок Умба на берегу Белого моря. Съемки проходили на территории хозяйства, любезно предоставленного местным фермером (здесь также пригодились способности локейшн-менеджера), а жители поселка принимали в съемках непосредственное участие.
Может показаться, что “экзотические места” для своих съемок ищут только молодые режиссеры “новой волны”, ратующие за достоверность и правду жизни, но это не так. ТЕРРИТОРИЯ Александра Мельника – это приключенческая драма, где одной из движущих элементов истории является поиск золота.
ПОДРОБНОСТИ И ФАКТЫ О СЪЕМКАХ ФИЛЬМА “ТЕРРИТОРИЯ”
В бухте Провидения (Чукотка) для фильма ТЕРРИТОРИЯ был построен целый геологический поселок 50-х годов — декорация к фильму. Для постройки из Владивостока было доставлено 115 тонн дерева. Сыгравшего одну из главных ролей в фильме актера Григория Добрыгина можно считать опытным участником подобных экспедиций – он также принимал участие в проекте КАК Я ПРОВЕЛ ЭТИМ ЛЕТОМ.
Фильм производства кинокомпании «Андреевский флаг» планируется к выпуску в прокат в декабре 2013 года. В ленте заняты блестящие актерские кадры – Константин Лавроненко, Егор Бероев, Евгений Цыганов, Владислав Абашин, Ксения Кутепова и многие другие.
Роман Кантария. Локейшн-менеджер
– Я не очень себе представляю, как к вам обращаться. Общеупотребительное «локейшн-менеджер» – это как-то мелковато.
– В основном такой специалист называется продюсер препродакшна. Но если говорить по-русски, то директор по объектам.
– Тогда как вы стали директором по объектам?
– В 90-е до кино у меня была пара своих туристических агентств. Я вплотную занимался турами, визами, оформлением документов и авиабилетами. Поскольку организовывал и киноэкспедиции в разные страны, вышло так, что на мне была вся логистика проектов. Я совмещал и административные функции, и выбор локаций. В начале 2000-х я пришел работать в компанию Никиты Михалкова «ТриТэ». Это заложило фундамент на долгие годы работы в кинопроизводстве. За время сотрудничества с «ТриТэ» участвовал в проектах «Гибель империи», «72 метра», «Турецкий гамбит», «Статский советник», «Идентификация Борна». Затем начал вплотную заниматься поиском объектов. Были проекты, которые снимались в Санкт-Петербурге и в Гатчине, в Ярославле, Одессе, Калязине, Махачкале, Сочи, Кашине, в Чехии, Польше.
– Как вы запоминаете локации, места?
– Я довольно любопытный человек, интересуюсь архитектурой и историей. Увижу что-то интересное и подумаю: «Это надо запомнить, где-нибудь пригодится». Проходит несколько лет, я вынимаю это воспоминание из головы.
– С кем вы коммуницируете в первую очередь, приступая к работе над фильмом?
– Препродакшн начинается с сотрудничества с режиссером, оператором и художником. Как правило, если один из этих компонентов отсутствует, ничего хорошего не будет. Всем изначально нужно быть в теме. Замечательно, когда есть единое понимание, что к чему. В нашем кино это очень трудно сделать. Для этого надо водить за собой людей с проекта на проект. Команду «Выжить после» нам удалось сохранить. Продюсеры не хотели брать на третий сезон какую-то часть группы из второго сезона, но мы своих отстояли. Слава богу, что оказались понимающие люди, которые согласились с нами.
– Как вы работаете с художником и оператором?
– Моя работа заключается в том, что я сажаю зерно. Я говорю: «Вот это может быть так». Далее руководители цехов вольны соглашаться или нет. Если соглашаются, то зерно прорастает. Когда начинается съемочный период, я вижу плоды.
– Переходим к главному вопросу. Как снять постапокалиптическую Москву без людей?
– Это колоссальные усилия. Это перекрытые улицы в выходные дни, когда меньше народу. Это только кажется, что перекрыть улицу – легкое дело. Люди же, как насекомые, лезут со всех сторон, сколько заслонов ни ставь. В этом участвует полиция, они с машинами оцепляют улицы, но все равно на «посте» происходит clean up, когда кадр вычищают от ненужных машин, людей, лишней рекламы и так далее. То же самое с интерьерами, скажем, бизнес-центров, в них мы тоже снимали в выходные дни, когда никого нет. Большой проблемой было то, что хотелось показать брошенный город. Не просто нет людей, а его покинули – разбросан мусор, валяется офисная оргтехника и так далее.
Батыр, оператор, очень любил заливать все водой, чтобы были блики, и много дымил на натуре. А с дымом весьма проблематично, потому что в МЧС это не очень, скажем так, любят. Тем более в городской среде. И еще у нас много внимательных граждан, которые чуть что, сразу думают, что пожар.
– Какая натурная сцена в Москве оказалась самой сложной?
– Когда мы перекрывали Гончарную улицу. Это триста метров в глубину от монастыря до набережной с лежащими на земле «трупами». У нас еще режиссер второй группы захотел, чтобы на одном из них сидел ворон и клевал чуть ли не в глаз.
Испытательный полигон Всероссийского НИИ автоматики имени Н. Л. Духова, она же –подпольная резиденция Рудольфа Хаусховера.Испытательный полигон Всероссийского НИИ автоматики имени Н. Л. Духова, подпольная резиденция Рудольфа Хаусховера.
А самой необычной локацией на «Выжить после» стал испытательный полигон, на который я получал разрешение у Минатома. Это там, где Рудольф Хаусховер (по сюжету вице-президент корпорации «Вершина», – прим. tvkinoradio.ru) находится.
– Где снимался офис корпорации «Вершина»? Который с колоннами?
– Так это Горки Ленинские! Не там, где старая усадьба, а где музей. Корпорация «Вершина» по сценарию олицетворяет собой тоталитарную историю. Хотелось взять что-то от Альберта Шпеера или от Щусева.
Мне пришла в голову идея снять это в Горках, в монументальном здании музея. Он подходил и для интерьера, и для экстерьера. Пресс-конференции мы там тоже снимали, это никакой не павильон.
– Насколько сложно снимать сцены в супермаркетах?
– Заходишь, сначала фотографируешь, как все лежит, и подписываешь документы о том, что все восстановишь после окончаний съемок. Определенные люди за этим следят. Причем было смешно, когда в супермаркете, в котором мы снимали ночью, уже были последние сцены, а у входа выстраивались утром первые покупатели, ждали, когда магазин откроется, и наблюдали за съемками.
– Часто ломалась география съемок?
– Мы часто шутили на эту тему, когда герои заходили у нас в здание на Таганке, а выходили в Чертанове. Или в МЭЛЗе выходят из ворот и сразу оказываются в Сити.
– Кстати, в Сити сложно снимать? Мне кажется, что очень…
– В Сити сидят очень жадные, закормленные люди. Обычная фраза у них: «Нам это неинтересно, нас не устраивает ваш сценарий. У нас тендер, кто больше даст». Когда его еще только строили, там были и люди более вменяемые, и ценник относительно нормальный.
– Что шло в качестве референсов для «Выжить после»? «28 дней спустя» или сериалы, вроде «Ходячих мертвецов»?
– Конечно, «28 дней спустя» Денни Бойла и «28 недель спустя». В «Ходячих мертвецах» много крупностей, видно, что фактурить им там особенно нечего на общих планах. Интересно брать исторические сериалы, вроде «Больницы Никербокер» или «Острых козырьков». Они боятся снимать общие планы прямо, немного задирают кадр, исключая из кадра первые этажи зданий, чтобы не попала реклама, вывески, разметка на дорогах.
– Как выдаются разрешения на съемки?
– Как правило, их надо получать у владельцев объектов или у администраций. Это как раз история, связанная с тем, как я появился на проекте «Выжить после». Мои коллеги не могли договориться о съемках в МЭЛЗе. Третий раз подряд у них из-за этого срывались смены. Я считаю, что срыв смены – едва ли не самая глобальная проблема в кинопроизводстве, рушится КПП, это всё равно что потерять звено цепи. А в МЭЛЗе предполагался очень большой блок съемок. Я за пару дней договорился с администрацией, и они все-таки пошли навстречу.
Иногда нужно слышать, о чем тебе говорят люди. Если слышишь: «Мы бы не хотели, чтобы было вот это и вот это», – сразу отвечаешь, что хорошо, мы не будем этого делать, но можно ли сделать вот это. И вот так, мелкими-мелкими шагами выбиваешь разрешение на съемку того, что изначально было нужно. Многие ведь всего боятся. Особенно, когда они собственники. У них начинается аритмия сердца, когда думают, что это кто-то увидит. Начинаешь внушать, что чего-то не будет видно, это мы не покажем, а это не войдет в кадр. Раньше с титрами было попроще, люди любили, когда выражалась благодарность конкретному человеку. Сейчас наоборот, часто просят, чтобы ничего не было указано.
– У меня был случай, когда никак не удавалось сделать из простой комнаты кабинет участкового. Можно ли воссоздать полицейский участок в павильоне?
– Культурный слой никогда не воссоздашь таким, какой он есть в реальности. Нет, можно, конечно, корпеть над этим. Например, трудно получить разрешение у ФСИНа на съемку в тюрьме и приходится создавать декорации. Но могу вам сказать, что я снимал в тюрьме, и это достаточно гнетущая была работа. Я объездил Тверскую, Тульскую и Ярославскую области, был в двенадцати тюрьмах – мужских и женских – во время подготовки, и это было печально. Находясь там, ощущаешь себя равным среди них.
– Где труднее всего получить разрешение на съемки?
– В Кремле. Но это не значит, что там нельзя снимать. Можно. И внутри, и в Кремлевском дворце. Дорого, но возможно. Но снимать в Шаолиньском монастыре стоит дороже, чем в Кремле.
– А есть ли в Москве невозможные локации? Мавзолей, допустим, или ХХС?
– Есть. Это энергетические подстанции. Такие здания, которые стоят в каждом районе и от которых тянутся провода. Когда снимали картину с американцами, у нас должно было быть летнее кафе, которое находилось напротив парка «Зарядье», а через реку в кадр попадало здание этой подстанции. Нам запретили его снимать, потому что стратегический объект.
– Проще договориться с коммерческими структурами или государственными?
– От людей зависит. У нас не развита поддержка производства кино в городах, которые являются носителями культурного наследия, где есть значимые памятники архитектуры и старая застройка. Полностью отсутствует менеджмент со стороны администрации городов, который бы оказывал содействие в проведении съемок или помогал бы с попаданием и согласованием на различных объектах, связанных с теми или иными задачами, необходимыми по сценарию. Это нормальная практика за границей, где мне доводилось работать. Там организация киносъемок не связана с таким количеством бюрократии и коммуникацией с различными службами. Сейчас государственные структуры боятся многого. Боятся брать деньги, им проще дать разрешение бесплатно, чтобы не подумали ничего плохого.
– В современном кино много штампов. Например, если снимают гопников, то обязательно в Чертаново.
– Это стереотипы, созданные авторами сценариев. Все проблемы нашего кино начинаются с текста, а дальше, как снежный ком, наваливается все остальное, нехватка времени на подготовку и на съемки. Сценаристы мыслят банальными стандартами, от которых хочется уйти: больница, кабинет директора, офис опен-спейс, полицейский участок, банк, кладбище, бутик. Всё. Порой бОльшую атмосферу создает то, что съемки объекта происходят в нестандартном месте. Как в случае с тем же музеем в Горках Ленинских.
Чем хорошо кино – это как чистый лист бумаги. Ты закончил один проект, получаешь сценарий нового и видишь, в чем ты будешь жить в следующие полгода-год. Сейчас я делаю исторический фильм, 30-40-е годы. Часть Москвы мы уже перелопатили, поедем скоро в экспедиции в Кронштадт, Калининград, Выборг, Питер и Польшу. В Польше вообще довольно хорошо сохранилась архитектура. У нас за десять лет улицы и интерьеры меняются очень сильно. Людям живут в современном мире, в более комфортных условиях. Это нисколько не значит, что у нас все плохо, а у них хорошо. Просто у нас от года к году остается меньше фактуры, которую можно снимать. Взять тот же «Выжить после». Если бы мы делали эту историю сегодня, то не факт, что все так же срослось бы, как несколько лет назад.
– Лет десять назад Москву 50-60-х годов снимали в Минске…
– Если брать 50-е годы, то да. Во время войны старый Минск сровняли с землей, по сути, там ничего не осталось. Поэтому в городе много сталинского ампира. В Москве осталось больше кварталов начала прошлого века и более ранних построек. В Питере… В Питере есть некий налет местечковости. Там много чего снято, но люди не относятся там к кино так, как в Москве. Там все очень узнаваемо, по теням и цвету фасадов можно сразу сказать, что вот это в Питере снималось, он будто бы замер в прошлом. Москва в этом отношении более эклектичная.
– У меня знакомые искали в Москве кусочек Питера, бегали несколько дней с художником и оператором и нашли. С кем вы бегаете?
– Я так давно этим занимаюсь, что мне уже бегать не надо. Вот сейчас я приступил к работе над новым проектом и сразу себе выписал, что может подойти. Да и режиссеру я не предлагаю, как на базаре, сразу пять-шесть видов натуры, а, как правило, два-три варианта. Один основной и бэк-ап, если вдруг главная локация не подойдет или с согласованием возникнут проблемы.
– Есть два штампа по поводу работы локейшн-менеджеров. Один, негативный, заключается в том, что у каждого есть пара декораций на примете, которые предлагаются всем подряд. Другой – положительный, когда эта же пара-тройка локаций в руках мастера составляет уникальную базу данных. Вы как к этому относитесь?
– База данных – это, конечно, хорошо. У меня тоже есть такая, но я стараюсь ею не пользоваться, потому что для каждого проекта стараюсь найти побольше нового, чтобы это не было вторично. Я по возможности не захожу туда, где уже когда-то был. Сейчас больше помогает работа не с архивами, а с интернетом. Главное не бояться копнуть глубже, чем это делают многие.
– Меня удивило то, что вы работаете и на площадке.
– А как иначе? Целиком и полностью все сопровождение лежит на директоре по объектам. Кино настолько живой организм, что у многих режиссеров или операторов возникает то, что до этого не возникло. Нельзя все предугадать. Например, вдруг надо поставить свет в незапланированном месте, и в кадр попадает какой-то ненужный козырек. Идешь договариваешься, чтобы разрешили съемку здания.
– Какие навыки и качества должны быть у человека, занимающегося объектами?
– Прежде всего коммуникабельность, стрессоустойчивость и гибкость. Твой скелет должен быть из добротного пластика. Ты должен уметь выполнять задачу, максимально приближенную к пожеланиям творческой группы, но не навредить людям, которые находятся вокруг. Среда, которая тебя окружает, диктует некие правила поведения, а художественная группа не всегда понимает это. Творческие люди могут выйти на проезжую часть и забыть, что здесь вообще-то машины ездят. Поэтому нужно периодически напоминать им, где они находятся.
Как ищут локации для съёмок кино
Вместе с экспертами из индустрии разбираемся, что такое «скаутинг», и как устроена профессия локейшн-менеджера.
Лестницу из «Джокера» в прошлом году облюбовали тысячи косплееров, испанский остров Гастелугаче стал меккой для всех фанатов «Игры престолов», а целые города и регионы после съёмок культовых фильмов превращаются в туристические центры.
Но как находят запоминающиеся объекты и локации? В этом мы решили разобраться с помощью специалистов: режиссёра Ладо Кватании, локейшн-менеджера популярных клипов Владимира Кравченко, художника-постановщика Эльдара Кархалёва и локейшн-менеджера «Лёд», «Дурак», «Звоните ДиКаприо» и многих других проектов Анастасии Никифоровой.
Традиционные методы
Сейчас, благодаря интернету, смартфонам и GPS-навигаторам, выбор натуры стал значительно более простым и быстрым делом, чем раньше. Весь процесс происходит онлайн: специальные люди (локейшн-менеджеры или локейшн-скауты) с помощью гугла или подготовленных баз находят необходимые места, едут туда, фотографируют и сразу же отсылают варианты творческой группе. Всё систематизировано, поэтому поиск происходит довольно быстро.
До появления интернета всё было иначе, но базовые методы работы с натурой формировались именно в середине XX века. Сегодня режиссёр редко участвует в скаутинге, — чаще всего он следит за процессом удалённо, доверяя дело профессионалам. Но великие авторы прошлого часто отправлялись в путешествие самостоятельно и организовывали весь процесс ещё на стадии пре-продакшна. Чаще всего режиссёр ездил в экспедицию вместе с оператором и художником-постановщиком, чтобы заранее продумывать сцены и съёмочный процесс.
Яркий пример того, как происходил поиск натуры в прошлом веке — документальный фильм Андрея Тарковского «Время путешествия». Он полностью посвящён поиску локаций для съёмок первого зарубежного фильма режиссёра — «Ностальгии». На протяжении всего хронометража Тарковский вместе со сценаристом фильма Тонино Гуэррой путешествуют по Италии и ведут философские беседы о кино.
«Время путешествия» наглядно показывает, как меняется и переписывается история во время периода поиска натуры. Тарковский проехал почти всю Тоскану и часть Эмилии-Романьи, просматривая храмы, небольшие города и убеждая семью русских аристократов сдать особняк в аренду для съёмок. В конечном итоге режиссёр приходит к выводу, что для истории об эмигранте, который скучает по родине, важен не облик города, а быт и люди. Цель изменилась — теперь Тарковскому был необходим небольшой, но аутентичный и наполненный жизнью простых людей городок. В итоге выбор пал на маленький курортный поселок Баньо-Виньони в тосканской Валь Д‘Орчи, центральная площадь которого стала главной локацией «Ностальгии».
Этот пример показывает, насколько выбор локаций и объектов может быть продиктован сюжетом, и каким образом тот или иной интерьер помогает рассказывать историю. Именно поэтому непосредственное участие режиссёра в поиске натуры для авторских проектов просто необходимо.
Ладо Кватания, режиссёр:
«Объект возникает, исходя из драматургии. Необходимо учитывать, для чего он нужен. Я никогда не мог понять фразу: «Давайте найдем красивый объект». Это настолько субъективное понятие, ведь каждый «красивый объект» трактуется по-своему.
При поисках просто красивого объекта ты будешь буксовать. Поедешь в Киев — там огромное количество невероятно красивых объектов, поедешь в Грузию — там тоже огромное количество невероятных объектов. Нужно сузить рамки поиска за счёт того, что тебе в истории необходимо: вот это, вот это, вот это, потому что там будут происходить вот эти, и вот эти сцены. И ты уже исходя из этого начинаешь формулировать задачи для команды. Каждый человек должен понять, что ему необходимо.
Я стараюсь чётко сформулировать и объяснять, всё, что нужно, не только локейшн-менеджеру, но и художникам, и всем участникам процесса. Потому что процесс поиска локаций — это тоже творческий процесс. Это не просто «пришли на готовый объект и сняли». Чаще всего тебе приходится его каким-то образом видоизменить, дорабатывать. Очень редко получается найти объект, который будет идеально подходить.
Локации, пространства и объекты изначально формируются из материала, из драматургии. Конечно, есть возможные лирические и определённые опции, которые исходят со стороны режиссера или от локейшн-менеджера, но всё равно основные критерии формируются на уровне сценария.
Я всегда стараюсь давать чёткие установки насчёт того, что мне необходимо. А дальше мы просто едем и смотрим, что у нас есть в условном Казахстане. Например, для клипа «масло чёрного тмина» — «Без названия» мне нужно было запустевшее кафе на отшибе. Нам пришлось достаточно далеко отъехать от города, чтобы найти на пустыре в степи вот такое полузапустевшее кафе. Мы глобально ничего не меняли в этом пространстве, и у нас не было актёров как таковых. Все настоящие люди, со своей историей».
Фильмография Тарковского — пособие по тому, как искать живописные локации и работать с ними. Мрачные фантастические пейзажи для «Сталкера» нашли и доработали на заброшенной электростанции неподалёку от Таллина. А история о том, как оператор Георгий Рерберг за год до съёмки открывающей сцены «Зеркала» объяснял, какими травами и в каких местах засеять луг, стала такой популярной, что уже звучала в выпусках «вДудя» и программы «ещёнепознер». Мало просто найти пейзаж или объект, важно его правильно преобразовать под эстетические нужды режиссёра.
Ладо Кватания, режиссёр:
У нас была небольшая скромная съёмочная группа из 15 человек, плюс два чабана, которые гнали лошадей, и ещё мои друзья, которые стояли по периметру.
Поток из лошадей — это неконтролируемый хаос. Мы его направляли и делали столько дублей, чтобы они прошли ровно так, как я себе представлял. Но когда это случилось, мы все орали в голос — это невозможно, это какая-то магия!»
Звягинцев всегда включён в процесс поиска натуры и, как правило, поездки с его участием длятся долго. В поисках нордической природы для «Возвращения» команда объехала почти весь север Ленинградской области, а типичную русскую провинцию для «Левиафана» искали в 70 разных городах в радиусе 600 км от Москвы и даже в Беларуси, но в итоге нашли в Териберке — посёлке мурманской области на берегу Баренцева моря. Никакого моря в сценарии не было, поэтому историю подкорректировали под натуру.
Впечатляющие пейзажи из фильма сделали до того мало кому известную Териберку популярным туристическим местом. Подобные находки — заслуга долгой кропотливой работы и перфекционизма, который при поиске «той самой» локации часто исходит именно от режиссёра.
Ладо Кватания, режиссёр:
«Часто под сцену мне необходим конкретный объект, потому что он создает атмосферу. От этого я отталкиваюсь в написании самой сцены, потому что объект помогает понять, что персонаж испытывает. Этот элемент необходим для того, чтобы двинуть сюжет и создать определенную характеристику для сцены.
Бывает такой подход, но бывает и совершенно наоборот: могу придумать всё на бумаге изначально, а потом всё переиграть. Хороший локейшн-менеджер понимает фактуру, понимает стилистику и делает свою выборку: ты смотришь и понимаешь, что в этом пространстве раскрылась эта сцена, а в этом — эта по-другому работает.
На выездах чаще всего я устраиваю очень плотный скаут. У меня и просто в жизни всегда включён скаут-режим — я постоянно исследую объекты, а если что-то понравилось, то фотографирую и запоминаю.
Допустим, приехали мы в Тбилиси снимать «Иуду». Я знаю некоторые объекты, плюс что-то местные ребята подсказали. Мы берем машину, и без локейшн-менеджера самостоятельно начинаем скаутить. Я создаю потенциальную карту мира, которая будет помогать мне рассказывать историю в тех или иных пространствах.
Чаще всего бывает, что численность объектов превышает нужное количество. Нужно 5-6 объектов, а я отскаутил, может быть, и двадцать, из которых отобрал десять идеальных. Я сажусь, раскладываю эти пространства по изображениям и просматриваю. Я выработал у себя технику «визуального повествования» — ты последовательно эти локации отсматриваешь и представляешь, как они у тебя в монтаже будут выстраиваться».
Важная и всегда актуальная задача при съёмках кино — найти место, которое может достоверно «сыграть» какой-либо город или страну. Это продиктовано бюджетом и логистикой: снимать в одном городе часто бывает дешевле, чем в другом, поэтому первый приходится маскировать под второй. Например, в советском кино Рига «отыгрывала» почти любой европейский город — от Берна в «Семнадцати мгновениях весны» до Лондона в «Шерлоке Холмсе».
Анастасия Никифорова, локейшн-менеджер:
«В мегаполисах есть безликие районы, которые можно выдать за другие города. Сейчас у меня задача: найти «Саратов» в городе Москва. Нужны трёхэтажные дома, они есть в Долгопрудном и в Королёве. Просто надо знать, где это можно найти, иметь опыт.
Экспедиция в другой город несёт за собой траты на людей, на проживание, на суточные, надо гнать транспорт. По локациям Москва — это дорого, в провинции можно снять дешевле. Но в совокупности, иногда удобнее снимать в Москве».
Самый масштабный пример такой маскировки одной местности под другую — «Апокалипсис сегодня». В 60-е Фрэнсис Форд Коппола и Джордж Лукас всерьёз хотели снимать кино прямо во Вьетнаме во время войны, но продюсеры, по понятным причинам, идею отвергли. Накануне каннской премьеры Коппола заявил, что «Апокалипсис» — не фильм о Вьетнаме, «он и есть Вьетнам». Конечно, преувеличил — «Апокалипсис сегодня» снимали на Филиппинах, хотя производственного ада и почти военных условий избежать всё равно не удалось.
Филиппины выбрали не только из-за похожего на Вьетнам ландшафта и климата, но и потому, что режиссёр смог договориться с диктатором Фердинандом Маркосом о возможности использовать реальную военную технику государства. Правда, во время съёмок вертолёты не раз отлучались на подавление вооруженных восстаний в стране.
«Апокалипсис сегодня» объясняет, почему большое и дорогое кино важно снимать на натуре — в студии просто не добиться таких масштабов и реализма. Конечно, это приносит отдельные неудобства — помимо войны государства с партизанами съёмкам помешали ливни и тайфун, уничтоживший декорации.
Зато всегда хватало места неожиданным находкам: для армии полковника Курца режиссёр смог найти настоящих местных аборигенов и «нанять» их в обмен на несколько кур, свиней и буйволов — поэтому все обряды в фильме настоящие. Но иногда с реализмом был перебор: когда Коппола попросил местных работников создать на площадке гору мёртвых тел, те буквально притащили десятки трупов.
Кто такие локейшн-менеджеры и чем они занимаются
Сегодня режиссёры всё реже участвуют в поездках, потому что для этого есть отдельные профессионалы — локейшн-менеджеры. Они — одни из первых, кто вступает в дело, когда проекту дают зелёный свет. Это может быть целый отдел, а может и один человек. На основе сценария и режиссёрских требований они подбирают локации, просматривая варианты в личной базе, общаясь с коллегами или находя новые места в поездках.
Владимир Кравченко, локейшн-менеджер:
«Первоначально я получаю бриф, написанный на основе режиссерского «тритмента», затем всё просчитывается и происходит подбор локаций — в среднем процесс занимает от двух до четырех дней.
В итоге мы должны иметь список из пяти-десяти наиболее подходящих локаций на выбор, из которых, в дальнейшем, вместе с группой отберем два-три лучших варианта по фото. Заключительным этапом мы выезжаем на их просмотр уже вместе с творческой группой, куда, как правило, входят режиссер, художник, оператор, второй режиссёр и административная группа».
Кроме очевидной задачи по поиску подходящей натуры для съёмок (от пейзажей до любых помещений), на локейшн-менеджере лежит большая ответственность. Именно он отвечает за съёмочную площадку, подготовку её к съёмкам и все связанные с этим юридические договорённости.
Владимир Кравченко, локейшн-менеджер:
«Локация должна жить, — то есть, нужно, чтобы всё происходило так, как задумано. И мы с ассистентами отвечаем за неё в целом — от момента подготовки и до конца съёмок ведём площадку, а также несём ответственность перед группой и перед человеком, в чьём распоряжении она находится, вне зависимости от того частный это объект или же улица.
Допустим, мы снимаем в подъезде, а затем переезжаем на завод. И на заводе съёмочную группу уже должен встречать мой ассистент. Он прибывает туда раньше всех — просматривает ещё раз раскадровки и сценарий, проверяет точки подключения, паркинг и так далее».
Локейшн-менеджеров сложно назвать счастливчиками-туристами, которые постоянно колесят по странам в поиске красивых мест. Это сложная, нервная и энергозатратная работа. На плечи локейшнов ложится много бюрократии: они должны чётко продумывать тайминг, знать каждую деталь на площадке, договариваться о перекрытии дорог, организовывать съёмочный лагерь и выполнять огромное количество задач, о которых ни зрители, ни многие участники группы не догадываются.
Владимир Кравченко, локейшн-менеджер:
«Важно всегда знать и помнить даты и продолжительность съёмок. Очень важно дотошно провести подготовительную работу, обо всём договориться заранее, предусмотреть все нюансы и возможные варианты развития событий.
Если речь идёт об объекте — заблаговременно созвониться с арендатором, если локация уличная, то уточнить расписание возможных мероприятий, ремонтных работ, и всего, что может помешать или затормозить процесс, чтобы не пришлось снимать в параллель с другой группой или, хуже того, получать отказ. Поэтому в нашем деле так важен опыт, гибкость и умение оперативно реагировать на всё, что происходит».
Локейшн-менеджеры приходят на площадку первыми и покидают её последними. Им нужно постоянно держать в голове много важных вопросов — от подключения электроники до договорённостей с чиновниками и владельцами объектов. Работа стрессовая, потому что часто всё идёт не по плану, а ответственность за несоблюдение тайминга и нарушение договорённостей ложится на локейшн-менеджера.
Анастасия Никифорова, локейшн-менеджер:
Сейчас есть кинокомиссия, которая помогает киносъёмочным группам в организации съёмок: перекрытии дорог, сопровождения, согласования. Это всегда было большой проблемой, а сейчас, благодаря кинокомиссии, всё можно делать заблаговременно. За месяц-два подаешь заявку с точным маршрутом и техническим заданием, и они помогают.
Лет пять назад мы перекрывали дорогу в центре Москвы – масштабная съемка, две машины сопровождения ГИБДД перекрыли дорогу с одной стороны и с другой. За 15 мин до конца смены эти машины просто уезжают, и мы не понимаем что происходит. Я звоню тому, с кем договаривалась, и получаю ответ: «Всё, мы не вернемся. Мои ребята уехали». Оказалось, что какой-то генерал это всё увидел и сверху позвонил. Благо, мы успели доснять – делали последние технические дубли».
Часто работа локейшн-менеджера — это подработка, совмещённая с основным родом деятельности. Но не многим удаётся сильно продвинуться в карьере, работая на внештатной основе, поэтому опытные и надёжные локейшны — это, как правило, профессионалы. Тем не менее, именно работа локейшн-менеджера считается одним из лучших способов попасть в кино без профильного образования: не имея особенных навыков, новичок может набираться опыта на площадке и постепенно дорасти до другой должности. Некоторые известные голливудские локейшн-менеджеры попадали на съёмки по знакомству, а в итоге вырастали до продюсеров.
Анастасия Никифорова, локейшн-менеджер:
«Я училась в Гуманитарном Институте Телевидения и Радиовещания на продюсерском факультете. На четвёртом курсе начала работать, но не по профессии локейшн-менеджер, а в бухгалтерии. Затем пошла работать помощником продюсера в один продакшн. И так получилось, что ко мне обращались местные локейшны, так как у меня были знакомства. Я им помогала несколько раз.
А потом меня позвали на проект работать локейшн-менеджером. Глобально, тогда я не понимала что это. В моём понимании это было: нахожу квартиру, завожу группу, получаю деньги и всё. Оказалось сложнее, потому что мы взаимодействуем с госструктурами, и на наших плечах лежат многочисленные согласования, а также проводится огромная подготовительная работа».
При работе с локациями и объектами во внимание принимают не только общую эстетику, но и финансовые затраты, материально-техническую базу, наличие парковки и средств для обеспечения безопасности, доступ к электроэнергии, погодные условия, готовность владельцев или местных органов управления к сотрудничеству и ещё огромное количество факторов.
Одному человеку непросто справиться с таким количеством задач, поэтому в крупных проектах за локации отвечает целый департамент. В него входят профессионалы, выполняющие узкопрофильные задачи: от человека, ответственного за поиск новых объектов, до координатора парковки.
На препродакшне процесс делят на две стадии : поиск локаций и технический скаутинг. На крупных студийных проектах за каждый из этапов отвечают отдельные люди или департаменты. Локейшн-скауты ищут подходящее место, но не вдаются в детали. Тогда как технические скауты должны учитывать все тонкости, вроде возможности для подключения, логистики, света и парковки, — поэтому они постоянно на контакте с техническим персоналом.
Помимо постоянных путешествий и возможности карьерного роста, у работы локейшн-менеджера есть и другие приятные бонусы — например, возможность зарабатывать на объектах. У опытного локейшн-менеджера Надежды Волковой больше сотни квартир в базе, — благодаря этому она зарабатывает до 20% от аренды.
Вместе с тем работа локейшн-менеджера несёт за собой постоянные риски и трудности. Иногда доходит до крайностей — например, локейшн-менеджера сериала «Нарко» застрелили во время поисков натуры. Но чаще всего условия работы не настолько экстремальные, и главными трудностями становятся стоптанные ноги, болезни, постоянная усталость и поездки по неподготовленным для путешествий местам.
Ладо Кватания, режиссёр:
«Когда мы снимали рекламу Reebok c Хабибом Нурмагомедовым, то просто весь день скаутили. Солнце встало — позавтракали и погнали. В час или в два часа дня стоял такой солнцепёк, что нас буквально дурманило и вело.
Это было в самой Махачкале, потому что город находится в низине. Но как только мы её покинули и стали подниматься, появились другие проблемы — когда ты поднимаешься на 1500-2000 над уровнем моря, давление по-другому работает, и это влияет на твою выносливость.
Мы огромное количество времени там скаутили, а когда нашли нужные объекты, то разделили съёмки на блоки. Первые сцены были в одной локации, но дальше шло селение, которое находится в шести часах езды от Махачкалы. Это полтора часа по бездорожью, а последние полчаса отрезок, когда ты едешь по скале, где есть колея, и внизу обрыв несколько километров. И ты понимаешь, что если машину чуть-чуть поведёт, то выжить невозможно».
Анастасия Никифорова, локейшн-менеджер:
«В одном из проектов нужна была подводная река, то есть коллектор. Туда забегают главные герои, за ними бежит полиция с собаками. Мы долго думали, где это снимать, и естественно, подводная река Неглинка в центре Москвы всех заинтересовала. Мне сказали: «Насть, слазь туда, посмотри». Это режимный объект, попасть туда максимально сложно, но попасть надо. Фотографии все видели, а внутри никто не был — непонятно, как туда заходить, как заносить технику, как снимать.
Я нашла диггера. Такая ситуация: ночь, парк, встречаемся около люка, он достаёт химзащиту и говорит: «Полезли!» Я такая: «Куда?» Напомню: ночь, парк, какой-то диггер и коллектор. Думаю: «Ну, ок». Надеваю химзащиту, он открывает люк, спускаемся, там какая-то бурлящая река.
Ходим там вдвоём посреди ночи и видим свет фонариков – оказывается, в этот момент какая-то экскурсия там проводилась. Я, конечно, подофигела: «Что вообще происходит?». Фотографии получилось прикольные, но снимать нереально, потому что заход туда через люк, технику и собак засовывать туда – не вариант.
На следующий день приезжаю к команде с подборкой фотографий — всё лицо, простите, в прыщах после этой прогулки в коллекторе. Говорю: «Слушайте, ребят, вообще здорово — всем советую, могу туда слазить ещё разок, но снимать там невозможно». По итогу мы снимали в метро — там есть ветки, где не ходят поезда. Там очень круто и комфортно оказалось — можно было спокойно зайти с техникой и собаками и без проблем снимать».
Главные правила локейшн-менеджера
1. Внимательно изучить сценарий. Место помогает рассказывать историю, поэтому локейшн-менеджер должен понимать идеи автора и подбирать ту натуру, которая лучше раскроет сюжет и персонажей. Чем внимательнее скаут вглядывается в детали, тем сильнее сужается спектр объектов.
2. Знать как можно больше локаций. Чем объёмнее база локейшн-менеджера и чем больше его опыт, тем он более востребован. Режиссёру легче обратиться к человеку, который за пару дней подберёт несколько вариантов, не выходя из комнаты, чем объехать с командой сотни километров. Поэтому для скаута важно фиксировать все интересные места, которые он видит в жизни — локейшн-менеджер работает даже когда отдыхает.
Анастасия Никифорова, локейшн-менеджер:
«Сейчас я нахожусь в изоляции под Серпуховом, но я постоянно что-то здесь нахожу. Сегодня была в заброшенном лагере. Первым делом, когда зашла в лагерь, полностью его отфотографировала: а вдруг пригодится. Это уже такая профессиональная привычка. У меня в телефоне 65000 фотографий: у девушек обычно селфи, собачки, а у меня заброшенные лагеря и какой-то трэшак».
3. Много ездить и фотографировать. Даже когда в базе есть пять отличных вариантов для сцены, всё равно нужно искать дальше — в том числе, и по пути. Это всегда перфекционизм и долгая изнурительная работа. В нерабочее время локейшн тоже должен больше путешествовать, чтобы расширять базу и находить необычные объекты в неожиданных местах. Важно фиксировать всё на телефон, а лучше брать с собой профессиональную камеру, чтобы творческая группа имела представление о том, как всё выглядит в реальности, — ведь иногда снимки становятся частью раскадровки.
Ладо Кватания, режиссёр:
«Период скаутинга — это постоянная фиксация на телефон и обсуждение локаций со всеми участниками. Плюс логистику уже надо прощупывать, понимать, как организовывать съёмочный процесс, как возводить декорации. Поэтому чаще всего ты заранее звонишь знакомым: в любом городе мира есть друзья или какой-то продакшн, которые могут помочь.
У нас есть правило: «Выключи телефон». Пока мы в пути, мы всегда активно работаем и смотрим по сторонам. Конечно, не всегда получается убрать телефон, но мы стараемся. И часто находим много интересных мест.
Когда мы снимали Manizha — «Мама», нам в первый день показали этот дом. Но я сказал, что мы можем найти дом лучше. Мы проехали почти 2500 километров по всей Грузии, чтобы я посмотрел другие объекты. Причём надо было проехать это расстояние за два с половиной дня, поэтому мы все время ехали и смотрели по сторонам, где-то по пути останавливались и спрашивали у местных жителей. Поэтому в ходе поездки возникают новые варианты, и мы их отсматриваем.
Бывает, что мы в первый же день находим идеальный объект. Но у меня такая черта характера — я заставлю всех ещё два дня поездить и поискать что-то лучше. Неоднократно бывало, что мы думаем, будто нашли идеальный объект и всё хорошо, но уже на следующий день мы доезжали до такого места, которое нас утраивало больше, чем то, которое мы вчера посмотрели. Поэтому этот период и называется «поиском». На него отводится определенное время, и это время надо использовать полностью».
4. Изучать интернет. Один из главных инструментов локейшн-скаутов сегодня — это гугл-карты и сервис «Google Планета Земля». Также полезно изучать соцсети и регулярно просматривать теги. Помимо необходимого визуала интернет даёт ещё одну принципиально важную вещь — информацию об объекте. Найти красивый объект — это хорошо, но найти красивый объект с сильной историей — гораздо лучше. Эту информацию всегда можно добавить в сценарий и тем самым углубить повествование.
Эльдар Кархалёв, художник-постановщик:
«Я в основном ищу объекты по гугл-картам. Когда появились геотеги, то есть когда люди смогли сами тегать фотографии, я сразу начал этим пользоваться. Часто находил совершенно неожиданные места. Для «Тряпичного союза» я так и нашёл деревню Игнатьевское, в которой раньше кино никогда не снималось. Было тяжело представить, что где-то в Калужской области есть такое красивое место. Я просто скроллил по речкам и смотрел места, где больше всего фотографий.
Когда человек достаёт смартфон, чтобы сделать фото, он в абы каком месте этого делать не станет. Скорее всего, он сфотографирует то, что его зацепило. Скопление фотографий в одном месте помогает понять, что именно там тебе и надо «поковыряться». Совершенно случайно я там наткнулся на три фотографии с холма, который мы потом и сняли.
Чтобы не загонять локейшн-менеджеров, я часто пользуюсь базами фотографий. У локейшн-менеджеров всегда есть принцип трёх, — то есть, они всегда в конечном счёте предлагают на выбор три вариант. Но иногда этого бывает мало. Поэтому я просто прошу пароль от базы — мне не лень, я сижу и выбираю всё, что нужно, чтобы быть с ними на одной волне. Я стараюсь использовать самый широкий арсенал: смотреть базы, скроллить по картам и самому выезжать на поиск мест».
5. Не доверять фотографиям полностью. Любой объект обязательно нужно посетить, причём в то самое время дня и года, в которое вы планируете снимать. Даже если вы уже видели его не раз, важно проверить — не изменился ли он, не появились ли какие-то препятствия для съёмок. Не говоря уже про места и объекты, найденные в интернете: далеко не всегда они выглядят обжитыми и киногеничными.
Владимир Кравченко, локейшн-менеджер:
«Если смотреть квартиру на «Авито» или других сервисах по аренде недвижимости, то с такими вариантами, как правило, больше шансов попасть впросак. Они без души, они пустые, их надо обживать — ты никогда не подашь картинку так, будто там кто-то живёт. Поэтому мы выбираем реальные объекты, где живут люди. Искать такое — очень специфичное занятие, потому что люди, которые сдают объект для съёмок, часто не понимают всей ответственности. Всегда есть человеческий фактор, — поэтому иногда могут случаться форс-мажоры, которые необходимо решить быстро и оперативно. Всё зависит от умения договариваться и убеждать человека
Варианты на чужих фотографиях и картинках часто отличаются от того, что есть на самом деле. По фотографиям ты можешь не понимать, какая глубина кадра, какие размеры у помещения. Даже если на бумаге будет всё прописано с расстоянием от одной стены до другой, то, приехав, можно обнаружить совершенно новые интересные ракурсы. Или, наоборот, ты можешь прийти и понять, что объект не подходит, хотя по картинкам тебе всё нравится. Поэтому важно также научиться грамотно фотографировать объект и создавать личную картотеку».
6. Изучать малопопулярные места. Локейшн-менеджер с нестандартной базой всегда ценится на рынке дороже. Например, мало кто знает природу Новой Зеландии, так как Джаред Коннон — локейшн-скаут трилогий «Властелин колец» и «Хоббит».
Блокбастеры часто страдают от избитых или блеклых локаций, тогда как свежий антураж даже простую историю раскрывает иначе — например, «Район номер 9» определённо выиграл за счёт антуража ЮАР.
То же справедливо для простых городских или даже квартирных съёмок, поэтому скаут должен знать не только кварталы и здания, а изучать мосты, тоннели, заброшки и разбираться в деталях интерьера. Но даже уникальное и экзотическое место всегда нужно дорабатывать для съёмок, — поэтому дополнительным бонусом для локейшн-менеджера будут познания в дизайне интерьеров и ландшафтном дизайне.
Ладо Кватания, режиссёр:
«Мы снимали клип в католической церкви. Там было 200 стульев, а на стенах висели очень странные и безвкусные изображения, всё было захламлено. Но я понимал потенциал этого объекта, потому что там есть витражи, которые позволяют правильно использовать свет.
И вот у нас было примерно десять часов на всё про всё: на вычистку пространства, на съёмку. Иещё обратно всё это нужно было поставить. Мы никогда не работали так быстро. Каждая секунда была строго регламентирована, потому что если ты час перерабатываешь, то потом сам за это платишь. А у нас был очень ограниченный бюджет. Но главное, что получилось найти пространство и оставить от него ровно тот первозданный минимализм, который был, когда его только его возвели — только эти витражи и больше ничего.
Чаще всего ты можешь найти какой-то потенциальный объект, и его нужно дорабатывать. Например, в случае с клипом One Lone Survivor Денис Иорданов нашёл нам старый особняк, в котором раньше базировалось лётное училище. Там огромное количество комнат, и было такое большое центральное пространство, где на потолке ещё сохранились невероятные деревянные балки с очень старой красивой массивной люстрой.
В сцене, где мальчик левитирует, есть потолок, который невозможно было бы найти нигде. Когда мы нашли это пространство, я уже исходил из этого потолка — он невероятно красивый, там были какие-то фрески или даже сюжеты в духе эпохи Возрождения, которые невозможно хорошо разглядеть из-за освещения. Это и был тот случай, когда объект помог усилить сцену».
7. Понимать рамки бюджета. Бюджет порой значительно влияет на процесс, часто ограничивая выбор. Бывает, что идеально подходящий под сцену объект сдают в аренду слишком дорого — тогда он просто того не стоит, ведь почти всегда можно найти альтернативу. Также от бюджета зависит масштаб экспедиции — есть ли смысл большой команде выезжать в другой регион, если можно воссоздать его поблизости?
Ладо Кватания, режиссёр:
«Бюджет — важный фактор. Чаще всего со всеми можно договориться. Но есть люди, которые очень сильно избалованы. Я имею в виду владельцев объекта, или людей, с которыми ты договариваешься насчёт входа на территорию. Таких людей уже прикормили, и они называют какие-то чудовищные цены. Ты смотришь на человека и понимаешь: дай бог, чтобы он в месяц столько зарабатывал, до момента, когда понял, что можно зарабатывать на объекте, и неожиданно открыл для себя этот денежный ручеёк. Поэтому иногда приходится прямо говорить, какой у нас бюджет. И чаще всего люди соглашаются, — потому что лучше иметь что-то, чем ничего.
В плане объектов я всегда стараюсь себя не ограничивать и договариваться. Но есть и объекты, в которые просто невозможно попасть. Например, в Москве на Симоновском валу есть здание, которое построила Заха Хадид. Вот туда зайти сложно, потому что стоимость объекта просто чудовищная. Если не ошибаюсь, от полумиллиона за 12 часов.
Когда мои родители интересуются, сколько что стоило, они даже не понимают, куда деваются деньги. Когда далёким от индустрии людям говоришь, что бюджет проекта такой-то, то они сразу начинают думать, что режиссёр себе половину забрал, живёт на Рублёвке и ничего не делает. Но, на самом деле, если представить масштаб, количество людей, которые находятся на площадке, и стоимость съёмок в той же Москве, то всё ощущается иначе. Поэтому я чаще всего стараюсь просто уехать из Москвы и снимать где-то ещё, чтобы сэкономить.
Если у нас низкобюджетный проект, то есть гугл и есть друзья, с которыми ты начинаешь советоваться. Для One Lone Survivor мы с оператором и музыкантом прошерстили различные сайты сталкеров, где есть какие-то интересные заброшенные пространства, и самостоятельно на картах их находили. Это тяжело, потому что ты можешь приехать и очень долго искать это место. Поскольку они заброшены, к ним могут дороги даже в некоторых местах не вести: ты выходишь из машины и чапаешь пешком.
А когда есть бюджет, ты используешь уже более профессиональный ресурс. Есть человек, у которого есть база, или же он понимает, где эти объекты потенциально могут находиться. Существует сообщество локейшн-менеджеров, они друг с другом коммуницируют: этот спросит у того, тот у этого, и по цепочке они нам предложат какие-то варианты».
8. Планировать логистику. Найти подходящие локации — лишь начало работы. Важно понимать, как между ними быстро перемещаться вместе со съёмочной группой и аппаратурой. К каждому месту и объекту должен быть удобный въезд с большой свободной парковкой.
Владимир Кравченко, локейшн-менеджер:
«Выбор локации в городе обязательно должен происходить на основе связок и технических возможностей. То есть, на практике, необходимо учитывать территориальное расположение дополнительных объектов и соотношение визуальной эстетики с административными затратами.
В Москве предостаточно красивых мест — как пример, те же Патриаршие пруды. Они неплохо смотрятся в кадре, но технически там снимать проблематично — всё время занята парковка, нужно дополнительное согласование и так далее. Такие места подходят только под очень специфические задачи, когда цель реально оправдывает усилия и средства».
Анастасия Никифорова, локейшн-менеджер:
«Основные навыки локейшн-менеджера — это смекалка и коммуникабельность. Здесь всегда идёт общение: начиная от бомжей на улице, с которыми надо договориться, до чинов и генералов. Нужно уметь расположить к себе всех. Ещё важна коммерческая жилка: уметь торговаться, влезать в бюджет. Ну и хорошо выглядеть надо всегда».
10. Подбирать спокойных соседей. Если фильм снимают в квартире или в другом помещении, которое со всех сторон окружено людьми, то лояльные соседи — критически важные пункт. Дело не только в необъяснимом стремлении всех соседей вечно сверлить и бить стены молотком, но и в возможности договориться о размещении в коридорах необходимого оборудования и обустройстве пространства.
Анастасия Никифорова, локейшн-менеджер:
«С арендой квартир обычно всё просто, но есть свои нюансы, связанные с режимностью объекта: не очень удобная и довольно дорогая парковка, нюансы по заходу, по использованию лифта, расположению техники в общих зонах. На съёмках «Лучше, чем люди» в «Москва-Сити» квартира изначально выглядела просторной, но оказалась небольшой, а ведь там надо разместить и группу, и технику.
На съёмках в многоквартирных домах стандартная ситуация, когда соседи возмущаются или как-то мешают процессу. Часто есть какая-нибудь долбанутая бабка, которая решила вызвать полицию или выкинуть мусор из дома на съемочную группу. Поэтому важно за сутки уведомлять местный отдел полиции, что у вас проводится массовое мероприятие — киносъёмка по такому-то адресу в такое-то время. Когда приезжает полиция и спрашивает: «На каком основании…?», мы показываем уведомление, и они уезжают».
12. Юридические вопросы и бюрократия — основа всего. Вечная усталость, простуда и скандальные соседи — не самые страшные проблемы, с которыми постоянно сталкивается локейшн-менеджер. Реальная опасность — юридические оплошности. Нужно проверять каждый договор и документ, детально обсуждать все детали с арендодателями и государственными представителями и всегда получать разрешение на съёмку (что в России из-за специфики законодательства особенно сложно). Вся бумажная работа и ответственность за взаимодействия с объектом, перекрытие дорог и любые потенциально опасные события на площадке — всё это ложится на локейшн-менеджера. При этом любые штрафы отягощают бюджет.
13. Следить за таймингом. Задержки и отставание от графика в кино — явление частое. Локейшн-менеджеры на площадке во многом нужны, чтобы это исправить. Они договариваются об аренде объектов или перекрытии движения на конкретное время, так что в их же интересах соблюдать всё минута в минуту. Именно поэтому локейшн приходит на площадку первым и сильно заранее — чтобы как следует её подготовить и не заставлять команду отвлекаться по мелочам.
14. Помните про свет и электричество. В картинке-памятке от nofilmschool, как и во многих других руководствах для локейшн-менеджеров, эти пункты неслучайно стоят первыми. Локейшн готовит объект для съёмок и отвечает в том числе и за мелочи, о которых часто забывают. Мало найти подходящий объект — важно, чтобы в нём было достаточно розеток и мощный генератор, а в окна светило солнце.
Последний момент часто недооценивают — солнечный свет упрощает работу оператора и гаффера, позволяя снимать даже там, где могут быть проблемы с электричеством. В уличных эпизодах солнечный свет — определяющий фактор, поэтому нужно искать подходящее место и планировать день съёмок. Не каждый режиссёр работает как Терренс Малик, который может уехать в Альпы и днями ждать подходящих погодных условий, спонтанно снимая жучков и птичек. Съёмочный процесс строго распланирован, поэтому за погодой и светом надо следить всегда.
15. Звук не менее важен. Вряд ли для съёмок подойдёт помещение, в котором раздаётся эхо или слышен каждый звук извне. При первом посещении места как следует прислушайтесь — достаточно ли там тихо, чтобы звукорежиссёр мог спокойно работать?
16. Вам придётся почти постоянно жить в дороге. И много, даже очень много двигаться. Вы должны быть готовы ко всем издержкам долгих путешествий, следить за здоровьем и выстраивать отношения с семьёй так, чтобы она спокойно принимала ваши постоянные длительные поездки. Интернет упростил работу по поиску натуры в кино, но она, как и 50 лет назад, строится на постоянных путешествиях и находках во время него.
Ладо Кватания, режиссёр:
«Для грядущего полнометражного фильма я ездил в Минск и плотно работал. Ребята заранее подготовили список объектов, поэтому на сам скаут ушло три дня. Но мы работали с раннего утра и до заката солнца. И потом, после заката, мы ещё долго смотрели объекты: какие-то дома, квартиры, пространства ресторанов. Это тяжело: ты после такого дня буквально валишься с ног, потому что всё время ходишь.
Я потом смотрел статистику по количество километров, которые нахаживаешь в течение этого скаута — в день получается минимум от десяти до пятнадцати».
Анастасия Никифорова, локейшн-менеджер:
«Каждый проект — это в любом случае поездки в большом количестве. На «Звоните Дикаприо» я за три месяца проехала 15 тысяч км по Москве и Подмосковью. Конечно, есть проекты, которые не требуют таких усилий, и где всё можно сделать благодаря базе. Но интересные серьезные проекты — это всегда специфические задачи, поэтому приходится много ездить. Но меня это не напрягает.
Сейчас в новом проекте стоит задача: найти деревенский дом на склоне с красивыми видами. Это не очень легко — у нас все любят строить десятиметровые заборы и всё перегораживать, поэтому таких домов осталось мало. Сейчас мы с помощником постоянно скаутим такие — в день, дай бог, один более-менее подходящий дом найдем. Я это всё отправляю творцам, но даже для себя понимаю, что всё не то, и что надо искать дальше.
Я тоже должна быть довольна тем, что объект идеально подходит и моя работа сделана до конца. Всегда бывают компромиссы — ну ладно, можно снять и там. Но всё равно ты понимаешь, что это недоработка. Зато как приятно потом, когда ты приезжаешь и видишь “Вот оно, — то, что я искала так долго!”»