Вычислительная машина eniac создана под руководством
ЭВМ: ЧТО? ГДЕ? КОГДА? | ENIAC
Наверняка многие видели фотографию этой махины, поражающей своими размерами… На её фоне люди выглядят как метры с кепками! Разумеется, такая непростая, огромная и гениальная машина была создана отнюдь не для того чтобы бить рекорды Гиннесса по занимаемой площади… Обо всём по порядку.
История создания ЭНИАКа
В те времена, вышеупомянутые расчёты баллистических таблиц (т.е. таблиц стрельбы) проводились вручную на настольных арифмометрах силами особых клерков – компьютеров, преимущественно женщин. Чтобы рассчитать всего одну траекторию приходилось выполнять от 750 до 1000 арифметических операций, в то время как любая таблица включала в себя почти 2000 траекторий. С помощью дифференциального анализатора стало возможно ускорить расчёты, однако они были приближёнными, после чего уточнять их приходилось уже десяткам людей вручную.
В войну втягивались новые государства, площадь боевых действий разрасталась. Лаборатория, проводившая баллистические расчёты не справлялась и в итоге запросила помощь. Так, в расположенном неподалёку Высшего технического училища Пенсильванского университета, появился вспомогательный вычислительный центр. В училище был свой дифференциальный анализатор, однако, учёные вышеупомянутого университета, Джон Уильям Мокли (преподаватель, иногда пишут Мочли) и Джон Преспер Экерт (студент с отличными инженерными способностями) предложили более совершенное решение… Инженеры – воистину ленивые, но гениальные люди!
Джон Мокли, физик, по совместительству занимающийся метеорологией, давно задумывался о создании устройства, способного применить методы статистики для прогнозирования погоды. Ещё перед Второй Мировой он сконструировал несколько несложных цифровых счётных устройств на электронных лампах. Вполне вероятно, что его интерес к вычислительным машинам появился после визита к американскому учёному Джону Атанасову: в течении 5 дней Мокли мог наблюдать за работой Атанасова и его помощника Клиффорда Берри, которые трудились над прототипом компьютера с почти 300 электронных ламп.
Позже компьютер Атанасова-Берри спорил с ЭНИАКом за право называться первым компьютером, Атанасов утверждал, что Мокли, находясь у него в гостях заимствовал некоторые идеи, которые тот воплотил в своём компьютере. Так это или иначе на 100% неизвестно, а вот то, что именно Джон Экерт убедил Мосли в реалистичности воплотить в компьютере его идеи – чистая правда.
В августе 1942 года Мокли написал семистраничный труд «The Use of High-Speed Vacuum Tube Devices for Calculation», в котором он предлагал Институту построить электронную вычислительную машину, основу которой составляли бы вакуумные лампы. К сожалению, руководство Института не уделило вниманием работу и отправило её в архив, после чего следы труда теряются.
Сотрудничество Института Мура с Лабораторией Баллистики по вычислению таблиц стрельбы велось через Германа Голдстайна, капитана армии США, который до поступления на службу работал профессором математики в Университете штата Мичиган. В начале 1943 года из случайной беседы с работником Института Голдстайн узнал об идее электронного вычислителя Мокли и сразу же оценив значение предлагаемого проекта компьютера, начал хлопотать от имени военного командования, чтобы проект приняли к разработке. Они встретились и Герман предложил Джону составить и подать заявку в Лабораторию, ведь для постройки вычислительной машины требовались немалые средства. Мокли смог восстановить свой документ из 7 страниц, после чего работа закипела.
9 апреля 1943 года, в день, когда Д.Экерту исполнилось 24 года, армия заключила с учёными контракт почти на 400 тысяч долларов на создание компьютера ЭНИАК. По контракту машина называлась «Electronic Numerical Integrator» («Электронный числовой интегратор»), чуть позже к названию было добавлено «and Computer» («и компьютер»), в итоге получилась знаменитая аббревиатура ENIAC. Куратором проекта «Project PX» со стороны Армии США выступил уже знакомый Герман Голдстайн.
В январе 1944 года Экерт делает первый набросок уже второго компьютера с более совершенным дизайном, в котором хранение программы осуществлялось в памяти компьютера, а не формировалась с помощью коммутаторов и перестановки блоков, как в ЭНИАКе.
В середине июля 1944 года Экерт и Мокли собрали первую пару модулей для сложения чисел. Соединив их, они выполнили простое умножение двух чисел: 5 и 1000. Получив верный результат, учёные продемонстрировали руководству Института и Лаборатории, а также всем скептикам, что электронная вычислительная машина может быть построена.
Конструкция машины выглядела довольно сложной. Планировалось, что она будет содержать почти 17,5 тысяч ламп. Такое большое количество ламп было связано с тем, что ЭНИАК должен был работать с десятичной системой счисления. Именно её предпочитал Мокли, считая что компьютер должен был понятен человеку. Однако, с этим были и свои проблемы: ламп было очень много, они перегревались и гасли. Выход из строя одной лампы, одного конденсатора или резистора влёк за собой остановку работы всей машины, а всего существовало
1,75 миллиарда различных вариантов отказа в каждую секунду. До сих пор человечество не создавало ни одного подобного прибора такой сложности и с такими жёсткими требованиями к надёжности. Чтобы хоть как-то понизить частоту выхода из строя вакуумных ламп, Экерт предложил подавать на них минимальное напряжение — 5.7 вольт вместо номинальных 6.3 вольта, а после выполнения расчётов ЭНИАК продолжал работать, поддерживая лампы в нагретом состоянии, чтобы перепад температуры при охлаждении и накаливании не приводил к их перегоранию. Результатом стало то, что за неделю сгорало примерно 2-3 лампы, а среднее время работы лампы составляло 2500 часов. Довольно высокие требования предъявлялись к отбору радиодеталей и качеству сборки. Тем не менее инженеры добились как минимум 20-часовой непрерывной работы ЭНИАКа без поломок. Это, конечно, не так много по нынешним меркам, но за каждые 20 часов работы вычислительная машина выполняла месячный объём работы механических вычислителей!
Для того, чтобы контролировать исправность аппаратуры, Джон Экерт разработал специальную программу: каждый из великого множества электронных компонентов 27-тонной вычислительной машины подвергался тщательной проверке, после чего они все аккуратно расставлялись по определённым местам, потом запаивались (а иногда далеко не один раз перепаивались). Конечно, такая работа напрягала каждого члена команды, включая даже Джона Мокли.
К осени 1945 года завершилась сборка ЭНИАКа, машина была готова к проведению первого испытания. Война к тому времени закончилась, к счастью для людей, однако машина не стала стоять без дела. Для ЭНИАКа была подобрана новая задача: расчёты возможности создания водородной бомбы. Характер задачи как раз показывал, что роль подобных вычислительных машин будет только возрастать.
Дж. Преспер Эккерт и Джон У. Мокли с компьютером ENIAC. Университет Пенсильвании, 1946
ЭНИАК в работе
ЭНИАК успешно прошёл испытания, обработав почти миллион перфокарт компании IBM. Будучи секретной разработкой для военных нужд, компьютер был представлен публике и прессе спустя несколько месяцев после окончания войны, зимой 1946 года. Размеры машины впечатлили окружающих: 26 метров в длину, высота почти 6 метров. Габаритами машина даже превысила знаменитый Mark-1 Говарда Эйкена почти вдвое, а по быстродействию почти в 1000 раз. Как заявил один восхищённый журналист: «ЭНИАК работал быстрее мысли!». Спустя несколько месяцев — 9 ноября 1946 года — ЭНИАК был разобран и сменил место прописки с Университета Пенсильвании на Лабораторию баллистических исследований Армии США, расположенную в г. Абердин, а 29 июля 1947 года он вновь был запущен.
Британский физик Дуглас Хартри весной и летом 1946 года решал на ЭНИАКе проблему обтекания воздухом крыла самолёта, движущегося быстрее скорости звука. Тогда данный вопрос был особенно актуален, авиатехника совершенствовалась, развитие летательных аппаратов ускорялось. ЭНИАК выдал Хартри результаты расчётов с точностью до 7 знака.
В 1949 году фон Нейман использовал ЭНИАК для расчёта чисел Пи и Е (числа Эйлера) экспоненты с точностью до 2000 знаков после запятой. Учёный проявлял интерес к статистическому распределению цифр в этих числах. Предполагалось, что цифры в этих числах появляются с равной вероятностью, из чего следует, что компьютеры способны генерировать действительно случайные числа, которые можно использовать как вводные параметры для вычислений методом Монте-Карло. Расчёты для числа Е были выполнены в июле 1949 года, а месяц спустя для числа Пи. Однако полученные результаты похвастаться точностью не могли.
На ЭНИАКе в 1950 году командой американских метеорологов и математиком Джоном фон Нейманом был произведён первый успешный численный прогноз погоды. Расчёты велись в течение 5 недель, а ещё несколько месяцев ушло на анализ и оценку результатов.
Не успел ЭНИАК вступить в полноценную эксплуатацию, как Мокли и Экерт засучив рукава уже работали по заказу военных над новой вычислительной машиной. Главный недостаток компьютера ЭНИАК заключался в трудном изменении вводимых в него инструкций (программы). Объема внутренней памяти машины едва хватало для хранения числовых данных, используемых в расчетах. Если нужно было перейти от вычислений таблиц баллистики к расчету параметров аэродинамической трубы, то приходилось бегать по комнате как при пожаре, подсоединяя и отсоединяя сотни контактов. В зависимости от сложности программы данная работа могла занять часы, если не дни. Это и стало достаточно веским аргументом, чтобы отказаться от попыток использовать ЭНИАК в качестве универсального компьютера.
ЭНИАК проработал более 10 лет и был окончательно выключен 2 октября 1955 года в 23:45. Город Абердин. Лаборатория баллистики.
Дальнейшая судьба
После отключения ЭНИАК, разумеется, признали устаревшим и, как это часто бывает, к раритету отнеслись без должного уважения. Панели компьютера, коих было 40 штук, каждая из которых весила почти 390 килограмм, разделили и сложили без особой аккуратности. Части аппаратного обеспечения повезло, и она осталась в руках тех, кто мог оценить значимость вычислительной машины: инженер Артур Беркс подарил свою панель Университету Мичигана, в то время как Смитсоновскому университету удалось приобрести пару панелей для себя. Тем не менее, большая часть ЭНИАКа оказалась разбросана на разных складах, собирая пыль…
Неравнодушные люди, среди которых была Либби Крафт, начали поиски того, что осталось от легендарной машины. И уже тогда, когда Крафт, была готова прекратить поиски, один армейский чиновник «откопал» документы, повествующие о том, что часть панелей когда-то была перевезена с испытательного полигона в Абердине, в Форт Силл (штат Оклахома) в военный музей полевой артиллерии. Когда Либби обратилась в Форт Силл для наведения справок, куратор музея был удивлён, узнав что музей обладает самым большим в мире блоком ЭНИАКа, состоявшим из 9 панелей, которые хранились в пыльных деревянных ящиках. Любопытно, что представителям Форт Силла неизвестно, откуда у них почти четверть компьютера, часть которого была привезена с военного склада в Аннистоне, что в штате Алабама.
Крафт решила заключить сделку, согласно которой компания, где она работала, могла позаимствовать панели из Форта Силл в обмен на обещание отреставрировать машину до достижения внешнего сходства, когда компьютер ещё работал. Дэн Глисон, инженер Perot Systems, взялся вести проект, несмотря на то, что опыта была не так много. Однако, Глисон, быстро выяснил, что не сможет сделать так, чтобы полученная часть ЭНИАКа могла выполнять реальные операции. Причина заключалась в том, что для этого были необходимы все 40 панелей, кроме того были нужны тысячи новых компонентов, которые давно утрачены. Несмотря на то, что он смог добиться приличного вида аппарата, стало ясно что вычислить идеальную траекторию полёта снаряда как раньше – далеко не простая задача.
Новая жизнь компьютера ENIAC
Реставрация
Первым делом Глисон убрал косметические дефекты панелей – металл серьёзно проржавел. Одна из панелей была сильно повреждена и оказалась утраченной навсегда. Глисон отшлифовал панели пескоструйным аппаратом, после чего покрыл их чёрной краской устойчивой к высоким температурам. Когда краска высохла, Глисон с сыном начали кропотливо припаивать к панелям почти 600 новых ламп. Из-за того, что лампы были подключены к датчику движения, они начинали загораться в случайном порядке, как только рядом появится посетитель. Также Дэн добавил к аппарату большую стальную раму, которая не позволяла панелям опрокинуться, а выступающим по бокам лампам разбиться.
Новый, обновлённый ЭНИАК занял место в офисе Perot Systems в 2007 году, но его могли увидеть немногие – посторонним вход был воспрещён, однако некоторым энтузиастам удалось получить разрешение на экскурсии. В 2009 году всемирно известный гигант Dell поглощает Perot, тем не менее, компания объявляет о новом этапе поисков частей ЭНИАКа, посему настало время вернуть панели в Форт Силл… Целый пласт истории компьютеров весом более 3 тонн, обёрнутый в горы пузырчатой плёнки вернулся обратно в Оклахому. Дэн Глисон предусмотрел простые разъёмы типа «лопатка» для подключения ламп, а также довольно распространённые 12-канальные DMX-контроллеры, посему музей Форта Сил без особых проблем привести конструкцию в рабочее состояние.
Сейчас, музей находится в процессе приобретения дополнительных электронных ламп для того, чтобы придать аппарату более «натуральный» облик. Несмотря на то, что панели уже не смогут производить настоящие вычисления, это даже к лучшему, даже на банальное вычисление квадратного корня из сложного числа, вычислительная машина тратила почти 30 миллисекунд… Долго для нынешних «монстров», не так ли?
75 лет компьютеру ENIAC: история создания, потерянные блоки и восстановление
Electronic Numerical Integrator and Computer (ENIAC) был одним из первых в мире компьютеров общего назначения. В этом году ENIAC исполняется 75 лет. Его создания считается одной из важнейшей вех развития компьютерной техники, в частности, потому, что этот компьютер был Тьюринг-полным.
В ходе создания ENIAC ученые и инженеры предложили множество новых идей, которые в дальнейшем стали базой для построения электронно-вычислительных машин уже гораздо более совершенных, чем ENIAC.
Кому и зачем понадобился такой компьютер
Вопрос довольно простой, с ответом, который лежит на поверхности — конечно же, военным. Он потребовался, в частности, для расчета траекторий полета баллистических ракет и других снарядов. Просчитать вручную все это было можно, но процесс занимал крайне много времени. В некоторых случаях военным требовалась информация по нескольким тысячам траекторий полета снаряда, причем на расчет каждой из них требовалось по 1000 и более операций. Соответственно, у одного человека на выполнение всего этого комплекса вычислительных задач уходило около 2 недель, а иногда — и месяцев.
ENIAC создали для ускорения всей этой работы. Разработка системы началась в 1942 году, а в 1945 компьютер уже приступил к работе, избавляя сотрудников от необходимости выполнять рутинную работу на протяжении нескольких недель.
Сначала у ENIAC не было внутренней памяти, все данные хранились на перфокартах. Но в 1953 году инженеры смогли добавить к системе память на 100 слов.
А что насчет мощности?
Несмотря на то, что сейчас характеристики ENIAC выглядят не особо впечатляюще, для своего времени система была просто феноменально быстрой. Компьютер был в состоянии выполнять 357 операций умножения в секунду или 5000 операций сложения за то же время. Кроме того, компьютер позволял решать дифференциальные уравнения второго порядка.
Не обошлось и без проблем. Поскольку в ENIAC содержалось почти 18 000 радиоламп, они регулярно выходили из строя, из-за чего работы приостанавливались примерно раз в день. Лампы приходилось заменять, на что требовалось время. В самом начале на поиск неисправной лампы требовалось несколько часов, но через некоторое время команда компьютера смогла ускорить процесс — на него стало уходить не более 15 минут. Инженеры ввели «предиктивное обслуживание» и тщательно мониторили состояние разных модулей.
Компьютер потреблял около 160 кВт энергии, а во время его работы температура в машзале поднималась вплоть до 50 градусов Цельсия. При всем при этом система была крайне сложной. Даже у опытного программиста на ввод новой задачи уходило много времени. Чаше всего несколько дней — ведь сначала нужно было согласовать планирование, а потом уже внедрять.
В 1948 году команда ENIAC приняла решение ввести в память таблицы функций, что ускорило процесс «программирования». Кстати, система была сделана масштабируемой и изменяемой — как раз то, что было нужно.
ENIAC — весьма интересная тема, но у нас есть и другие статьи, оцените — мы рассказываем о:
Траектории просчитывать не пришлось
К тому времени, когда ENIAC заработал, подошла к концу Вторая мировая война. Поэтому команде проекта пришлось срочно адаптировать свое детище для решения новых задач, включая сельское хозяйство.
В итоге ENIAC выполнял вот такие задачи:
• Расчет конструкции водородной бомбы.
• Прогнозы погоды.
• Исследования космических лучей.
• Изучение случайных чисел.
• Проектирование аэродинамических труб.
Прогнозы погоды, выдаваемые системой, были довольно точными, но приоритет отдавался, конечно, созданию водородной бомбы.
К слову, использовался компьютер не так и долго вплоть до 1955 года, когда в мире появились более мощные системы. Тем не менее, за все время существования инженеры внедрили немало новейших и эффективных для того времени решений. ENIAC очень сильно изменился по сравнению с тем, что он собой представлял в начале существования.
Потеря ENIAC и восстановление системы
Когда компьютер перестал быть актуальным, его просто разобрали. Элементы системы разбирали и складывали не самым аккуратным образом. Часть элементов увезли, другие — оставили.
С течением времени элементы ENIAC расходились все дальше друг от друга — их могли просто перескладировать, увезя за десятки километров от предыдущей дислокации. Причина — размеры элементов компьютера.
При этом документация по перевозу системы велась не самым тщательным образом. Когда ученые решили восстановить ENIAC, оказалось, что мало знает где находятся критически важные элементы. Просто потому, что руководство организаций, где складировался ENIAC, было не в курсе, что происходит в подвале. Например, в Форта Силл оказалась четверть компьютера.
Но в итоге проблему решили, блоки смогли свезти в одно место и началась дополнительная работа — восстановление. На эту задачу потратили несколько месяцев, после чего систему решили переместить полностью в Форт Сиил (правда, случилось это уже в 2000-х.
К сожалению, реставрационные работы носили чисто косметический характер, восстановить функции компьютера реставраторы не смогли — слишком много времени и ресурсов потребовалось бы потратить.
История электронных компьютеров, часть 3: ENIAC
Джон Моучли
Предсказывая погоду
Какое-то время у этих двух мужчин установилась определённая связь. Они встретились в конце 1940-х на конференции Американской ассоциации передовых наук (American Association for the Advancement Science, AAAS) в Филадельфии. Там Моучли выступал с презентацией своего исследования циклических закономерностей в погодных данных с использованием разработанного им самим электронного гармонического анализатора. Это был аналоговый компьютер (то есть, представлявший значения не в цифровом виде, а в виде физических величин, в данном случае, тока — чем больше тока, тем больше значение), схожий по работе с механическим предсказателем приливов, разработанным Уильямом Томсоном (позднее ставшим лордом Кельвином) в 1870-х.
Атанасов, сидевший в зале, знал, что нашёл товарища по одинокому путешествию в страну электронных вычислений, и не мешкая, подошёл к Моучли после его доклада, чтобы рассказать ему о машине, построенной им в Эймсе. Но чтобы понять, как вообще Моучли оказался на сцене со своей презентацией электронного погодного компьютера, необходимо вернуться к его корням.
Моучли родился в 1907-м в семье физика Себастьяна Моучли. Как и многие его современники, мальчиком он заинтересовался радио и электронными лампами, и колебался между карьерами инженера-электронщика и физика перед тем, как решил сконцентрироваться на метеорологии в Университете Джона Хопкинса. К несчастью, после выпуска он попал прямо в лапы Великой Депрессии, и был благодарен за получение работы в Урсинусе в 1934-м в качестве единственного члена физического факультета.
Колледж Урсинус в 1930-м
В Урсинусе он занялся проектом мечты — разгадать скрытые циклы глобальной природной машины, и научиться предсказывать погоду не на дни, а на месяцы и годы вперёд. Он был убеждён, что Солнце управляет погодным закономерностями, длящимися по нескольку лет, связанными с солнечной активностью и пятнам. Он хотел извлечь эти закономерность из огромного количества накопленных американским метеорологическим бюро данных при помощи студентов и набора настольных калькуляторов, приобретённых за гроши у обанкротившихся банков.
Вскоре стало ясно, что данных было слишком много. Машины не могли проводить вычисления достаточно быстро, а кроме того начали проявляться и человеческие ошибки при постоянном копировании промежуточных результатов машины на бумагу. Моучли начал думать над другим способом. Он знал о счётчиках на электронных лампах, впервые созданных Чарльзом Уинном-Уильямсом, которые его коллеги-физики использовали для подсчёта субатомных частиц. Учитывая, что электронные устройства очевидно могли записывать и накапливать числа, Моучли заинтересовался, почему бы им не выполнять более сложные вычисления? Несколько лет в своё свободное время он игрался с электронными компонентами: переключателями, счётчиками, машины для подстановочных шифров, использовавшие смесь из электронных и механических компонентов, и гармонический анализатор, применённый им для проекта предсказания погоды, извлекавший данные, похожие на многонедельные закономерности колебаний уровня осадков. Именно это открытие и привело Моучли на AAAS в 1940-м, а затем и Атанасова к Моучли.
Визит
Через шесть месяцев у него, наконец, появилось время съездить на запад для удовлетворения своего любопытства. После полутора тысяч километров в автомобиле, в июне 1941 Моучли с сыном приехали в гости к Атанасову в Эймс. Моучли потом рассказывал, что уехал он разочарованным. Дешёвое хранилище данных Атанасова было совсем не электронным, а держалось при помощи электростатических зарядов на механическом барабане. Из-за этого и из-за других механических частей, как мы уже видели, он не мог проводить вычисления на скоростях, даже приближающихся к тем, о которых мечтал Моучли. Позже он назвал это «механической безделушкой, использовавшей несколько электронных ламп». Однако вскоре после визита он написал письмо, восхваляющее машину Атанасова, где писал, что она была «электронная по сути, и решала всего за несколько минут любую систему линейных уравнений, включавшую не более тридцати переменных». Он утверждал, что она могла бы быть быстрее и дешевле чем механический дифференциальный анализатор Буша.
Через тридцать лет отношения Моучли и Атанасова станут ключевыми в судебном споре Honeywell против Sperry Rand, в результате которого заявки на патенты на созданный Моучли электронный компьютер были аннулированы. Не говоря ничего о заслугах самого патента, несмотря на то, что Атанасов был более опытным инженером, и учитывая подозрительное мнение Моучли о компьютере Атанасова, высказанное задним числом, нет никаких причин подозревать, что Моучли узнал или скопировал что-то важное с работы Атанасова. Но что более важно, схема ENIAC не имеет ничего общего с компьютером Атанасова-Берри. Максимум, что можно заявить, это что Атанасов подстегнул уверенность Моучли, доказав возможность того, что электронный компьютер может работать.
Школа Мура и Абердин
А в это время Моучли оказался на том же месте, с которого и начинал. Не существовало волшебного фокуса для дешёвого электронного хранения, и пока он оставался в Урсинусе, у него не было средств воплотить электронную мечту в жизнь. И потом ему повезло. Тем же летом 1941 года он обучался на летнем курсе по электронике в Инженерной школе Мура при Пенсильванском университете. К тому времени Франция уже была оккупирована, Британия была в осаде, подводные лодки бороздили Атлантику, и отношения Америки с агрессивной экспансионистской Японией быстро ухудшались [а гитлеровская Германия напала на СССР / прим. перев.]. Несмотря на изоляционистские настроения среди населения, американская интервенция казалась возможной, а, вероятно, и неизбежной, элитарным группам из таких мест, как Пенсильванский университет. Школа Мура предлагала курс по повышению квалификации инженеров и учёных для ускорения подготовки к возможной военной работе, особенно по теме радарных технологий (у радара есть сходные с электронными вычислениями особенности: он использовал электронные лампы для создания и подсчёта количества высокочастотных импульсов и интервалов времени между ними; однако впоследствии Моучли отрицал наличие серьёзного влияния радаров на разработку ENIAC).
Инженерная школа Мура
Курс привёл к двум главным последствиям для Моучли: во-первых, связал его с Джоном Преспером Эккертом по прозвищу Прес, из местной семьи магнатов недвижимости, и молодого кудесника электроники, проводившего все свои дни в лаборатории телевизионного пионера Фило Фарнсуорта. Позже Эккерт разделит патент (который затем признают недействительным) на ENIAC с Моучли. Во-вторых, это обеспечило Моучли место в Школе Мура, закончив его долгую академическую изоляцию в болоте колледжа Урсинус. Это, судя по всему, произошло не из-за каких-то особых заслуг Моучли, но просто потому, что школа отчаянно нуждалась в людях на замену учёным, ушедшим работать над военными заказами.
Но к 1942-му году большая часть школы Мура сама стала работать над военным проектом: подсчётом баллистических траекторий при помощи механической и ручной работы. Этот проект органично вырос из существовавшей связи между школой и Абердинским испытательным полигоном, находившимся в 130 км дальше по побережью, в Мэриленде.
Полигон был создан во время Первой Мировой войны для проверки артиллерии, на замену предыдущего полигона в Сэнди-Хук, Нью-Джерси. Кроме непосредственных стрельб, его задача состояла в подсчёте огневых таблиц, используемых артиллерией в бою. Сопротивление воздуха не позволяло подсчитать место приземления снаряда, просто решив квадратное уравнение. Тем не менее высокая точность была чрезвычайно важна для артиллерийского огня, поскольку именно первые выстрелы заканчивались наибольшим поражением сил противника — после них противник быстро скрывался под землёй.
Очевидно, Абердину требовалось решение получше. В 1933 году он заключил договор со школой Мура: армия оплатит постройку двух дифференциальных анализаторов, аналоговых компьютеров, созданных по схеме из MIT под руководством Вэневара Буша. Один отправят в Абердин, а другой останется в распоряжении школы Мура и будет использоваться по усмотрению профессуры. Анализатор мог за пятнадцать минут построить траекторию, на подсчёты которой у человека ушло бы несколько дней, хотя точность расчётов компьютера была немного ниже.
Демонстрация гаубицы в Абердине, ок. 1942
Однако в 1940-м исследовательское подразделение, называвшееся теперь Баллистической исследовательской лабораторией (Ballistic Research Laboratory, BRL), затребовало свою машину, стоявшую в школе Мура, и начало расчёты артиллерийских таблиц для надвигающейся войны. Счётную группу школы также привлекли для поддержки машины при помощи людей-вычислителей. К 1942 году 100 женщин-вычислителей в школе работали по шесть дней в неделю, перемалывая расчёты для войны — среди них была и жена Моучли, Мэри, работавшая над огневыми таблицами Абердина. Моучли сделали начальником над другой группой вычислителей, работавшей над расчётами для радарных антенн.
Со дня прибытия в школу Мура, Моучли продвигал свою идею электронного компьютера по всему факультету. У него уже была значительная поддержка в лице Преспера Эккерта и Джона Брэйнерда, старшего члена факультета. Моучли предоставлял идею, Эккерт — инженерный подход, Брэйнерд — убедительность и законность. Весной 1943 эта тройка решила, что пришло время прорекламировать давно зревшую идею Моучли армейским чинам. Но загадкам климата, которые тот давно пытался разгадать, пришлось подождать. Новый компьютер должен был служить потребностям нового хозяина: отслеживать не вечные синусоиды глобальных температурных циклов, а баллистические траектории артиллерийских снарядов.
ENIAC
Слева направо: Джулиан Бигелоу, Герман Голдстайн, Роберт Оппенгеймер, Джон фон Ньюман. Фото сделано в Принстонском институте передовых исследований после войны, с более поздней моделью компьютера
Как и в случае с «Колоссом» в Британии, авторитетное инженерное начальство в США, например, Комитет исследований по национальной обороне (National Defense Research Committee, NDRC) отнеслось к проекту ENIAC скептически. У школы Мура не было репутации элитного учебного заведения, однако же она предложила создать нечто неслыханное. Даже у таких индустриальных гигантов, как RCA, с трудом получалось создавать относительно простые электронные счётные схемы, не говоря уже о настраиваемом электронном компьютере. Джордж Стибиц, архитектор релейных компьютеров в лаборатории Белла, работавший тогда в проекте NDRC, считал, что на создание ENIAC уйдёт слишком много времени для того, чтобы он пригодился в войне.
В этом он оказался прав. На создание ENIAC уйдёт в два раза больше времени и в три раза больше средств, чем планировалось вначале. Он высосал основательную часть человеческих ресурсов школы Мура. На одну только разработку потребовалось привлечь ещё семерых человек, в дополнение к начальной группе Моучли, Эккерта и Брэйнерда. Как и «Колосс», ENIAC привлёк множество людей-вычислителей для помощи в настройке их электронной замены. Среди них были и жена Германа Голдстайна Адель, и Джин Дженнингс (позже Бартик), которым впоследствии предстоит важная работа по разработке компьютеров. Литеры NI в названии ENIAC предполагали, что школа Мура даёт армии цифровую, электронную версию дифференциального анализатора, который решал бы интегралы для траекторий быстрее и точнее своего аналогового механического предшественника. Но в результате у них получилось нечто гораздо большее.
Часть идей проекта могла быть позаимствована из предложения 1940 года, сделанного Ирвеном Трэвисом. Именно Трэвис участвовал в подписании договора на использование школой Мура анализатора в 1933 году, а в 1940-м он предложил улучшенную версию анализатора, хотя и не электронного, но работавшего на цифровом принципе. Он должен был использовать механические счётчики вместо аналоговых колёс. К 1943 году он ушёл из школы Мура и занял пост в руководстве флотом в Вашингтоне.
Основа возможностей ENIAC, опять-таки, как и у «Колосса», заключалась в разнообразии функциональных модулей. Чаще всего использовались аккумуляторы для сложения и подсчёта. Их схема была взята от электронных счётчиков Уинна-Уильямса, использовавшихся физиками, и они буквально занимались сложением при помощи счёта, так, как дошколята считают на пальцах. Другие функциональные модули включали умножители, генераторы функций, искавшими данные в таблицах, что заменяло подсчёт более сложных функций типа синуса и косинуса. Каждый модуль обладал собственными программными настройками, при помощи которых задавалась небольшая последовательность операций. Как и у «Колосса», программирование осуществлялось при помощи комбинации панели с переключателями и похожих на телефонные коммутаторы панели с гнёздами.
У ENIAC было несколько электромеханических частей, в частности, релейный регистр, служивший буфером между электронными аккумуляторами и перфораторными машинами от IBM, использовавшимися для ввода и вывода. Эта архитектура очень напоминала «Колосс». Сэм Уильямс из лабораторий Белла, сотрудничавший с Джорджом Стибицем на создании релейных компьютеров Белла, также построил регистр для ENIAC.
Ключевое отличие от «Колосса» сделало ENIAC более гибкой машиной: возможность программировать главные настройки. Главное программируемое устройство отправляло импульсы функциональным модулям, вызывавшие запуск предварительно установленных последовательностей, и получало ответные импульсы по завершению работы. Затем оно переходило на следующую операцию в главной управляющей последовательности, и выдавало нужные расчёты в виде функции множества более мелких последовательностей. Главное программируемое устройство могло принимать решения при помощи шагового двигателя: кольцевого счётчика, определявшего, на какую из шести выходных линий перенаправить импульс. Таким способом устройство могло выполнять до шести различных функциональных последовательностей в зависимости от текущего состояния шагового двигателя. Такая гибкость позволит ENIAC решать задачи, весьма далёкие от его первоначальной компетенции в области баллистики.
Настройка ENIAC при помощи переключателей и коммутаторов
Эккерт отвечал за то, чтобы вся электроника в этом чудовище жужжала и гудела, и он самостоятельно придумал те же самые основные хитрости, что и Флауэрс в Блетчли: лампы должны работать на токах, гораздо меньших штатных, и машину не надо выключать. Но из-за огромного количества используемых ламп требовалась ещё одна хитрость: подключаемые модули, на каждом из которых монтировалось несколько десятков ламп, можно было легко вынимать и заменять в случае их отказа. Затем обслуживающий персонал без спешки находил и заменял отказавшую лампу, а ENIAC был сразу готов к работе. И даже со всеми этими предосторожностями, учитывая огромное количество ламп в ENIAC, он не мог заниматься расчётами задачи все выходные или всю ночь, как это делали релейные компьютеры. В какой-то момент обязательно перегорала лампа.
Пример множества ламп в ENIAC
Отзывы об ENIAC часто упоминают его огромные размеры. Ряды стеллажей с лампами — всего их было 18 000 штук — переключателями и коммутаторами заняли бы типичный загородный дом и лужайку перед ним в придачу. Его размер был обусловлен не только его компонентами (лампы были относительно крупными), но и странной архитектурой. И хотя все компьютеры середины века по современным понятиям кажутся крупными, следующее поколение электронных компьютеров было гораздо меньше ENIAC, и обладало большими возможностями при использовании одной десятой части электронных компонентов.
Панорама ENIAC в школе Мура
Гротескный размер ENIAC проистекал из двух основных проектировочных решений. Первое стремилось увеличить потенциальную скорость за счёт стоимости и сложности. После этого практически все компьютеры хранили числа в регистрах, а обрабатывали их в отдельных арифметических модулях, снова сохраняя результаты в регистре. ENIAC не отделял модули хранения и обработки. Каждый модуль хранения чисел одновременно был и обрабатывающим модулем, способным складывать и вычитать, из-за чего требовал гораздо больше ламп. Его можно было рассматривать как сильно ускоренную версию отдела людей-вычислителей в школе Мура, поскольку «его вычислительная архитектура напоминала двадцать людей-вычислителей, работающих с десятизначными настольными калькуляторами, передающих результаты вычислений туда и сюда». В теории это позволяло ENIAC проводить параллельные вычисления на нескольких аккумуляторах, но эту возможность использовали мало, а в 1948 году и вовсе устранили.
Второе проектировочное решение оправдать сложнее. В отличие от ABC или релейных машин Белла, ENIAC не хранил числа в двоичном виде. Он переводил десятичные механические вычисления прямо в электронный вид, с десятью триггерами на каждую цифру — если горел первый, это был ноль, второй — 1, третий — 2, и т.п. Это был огромный расход дорогих электронных компонентов (к примеру, для представления числа 1000 в двоичном виде требуется 10 триггеров, по одному на двоичную цифру (1111101000); а в схеме ENIAC для этого требовалось 40 триггеров, по десять на десятичную цифру), который, судя по всему, был организован только из-за страха возможных сложностей преобразования между двоичной и десятичной системами. Однако же компьютер Атанасова-Берри, «Колосс», и релейные машины Белла и Цузе использовали двоичную систему, и у их разработчиков не было никаких сложностей с преобразованием между основаниями.
Такие дизайнерские решения повторять никто не будет. В этом смысле ENIAC был похож на ABC — уникальная диковинка, а не шаблон для всех современных компьютеров. Однако же его преимущество было в том, что он доказал, вне всяких сомнений, работоспособность электронных компьютеров, выполняя полезную работу, и решая реальные задачи с удивительной для окружающих скоростью.
Реабилитация
Поэтому учёный из Лос-Аламоса привёз в школу Мура подсчёты для проверки супероружия, в которых необходимо было рассчитывать дифференциальные уравнения, моделировавшие зажигание смеси дейтерия и трития для различных концентраций трития. Ни у кого в школе Мура не было разрешения на то, чтобы узнать, для чего велись эти расчёты, но они покорно ввели все данные и уравнения, привезённые учёным. Детали расчётов остаются секретными и по сей день (как и вся программа по постройке супероружия, сегодня более известного, как водородная бомба), хотя нам известно, что Теллер счёл полученный в феврале 1946 года результат расчётов подтверждением жизнеспособности его идеи.
В том же месяце школа Мура представила ENIAC общественности. Во время обряда открытия перед собравшимися важными шишками и прессой операторы притворились, что включают машину (хотя она, конечно, всегда была включена), провели на ней несколько церемониальных подсчётов, вычислив баллистическую траекторию, чтобы продемонстрировать небывалую скорость электронных компонентов. После этого работники раздали пробитые перфокарты с этих расчётов всем присутствующим.
Но это уже не имело значения. Никому не было дела до ENIAC. Уже шла гонка по созданию его преемника.