Концепция исследовательских программ предполагает что
КОНЦЕПЦИЯ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ ПРОГРАММ И. ЛАКАТОСА
Имре Лакатос — автор нескольких известных работ по методологии научного знания. Наиболее известные — «Доказательства и опровержения»[70], «Фальсификация и методология научноисследовательских программ»[71], «История науки и ее рациональные реконструкции»[72].
Основной принцип методологических изысканий И. Лакатоса — это соединение в одно целое философии науки и истории науки. В связи с этим он формулирует следующее важнейшее положение:
«Философия науки без истории науки пуста; история науки без философии науки слепа»[73].
Следовательно, предпосылкой для создания И. Лакатосом собственной методологической концепции стала попытка синтеза историко-методологического и философско-методологического знания. Именно на этой основе им разработано центральное понятие его теории — «научно-исследовательская программа».
«Научно-исследовательская программа» (или просто «исследовательская программа») представляет собой некоторую совокупность теорий, развивающихся на базе единых исследовательских и методологических принципов. Структурно она включает в себя следующие элементы:
а) «жесткое ядро» — фундаментальные принципы всех теорий программы, помогающие сохранять ее целостность;
б) «защитный пояс» — вспомогательные гипотезы программы; он обеспечивает сохранность «жесткого ядра» программы.
в) методологические принципы, определяющие перспективы применения данной программы («положительная» или «отрицательная эвристика»).
Остановимся на последнем элементе исследовательской программы.
«Если отрицательная эвристика определяет “твердое ядро” программы, которое по решению ее сторонников полагается “неопровержимым”, то положительная эвристика складывается из ряда доводов, более или менее ясных, и предположений, более или менее вероятных, направленных на то, чтобы изменять и развивать “опровержимые варианты” исследовательской программы, как модифицировать, уточнять “опровержимый” защитный пояс»[76].
В отличие от концепции Т. Куна, теория И. Лакатоса предполагает, что периоды так называемой «нормальной науки», когда господствует одна исследовательская программа, крайне редки в истории науки и что куновская «парадигма» на деле есть не что иное, как исследовательская программа, временно захватившая монополию в научном сообществе. Гораздо чаще бывают периоды, когда исследовательских программ много и они вступают друг с другом в острую конкуренцию.
«История науки была и будет историей соперничества исследовательских программ (или, если угодно, “парадигм”); но она не была и не должна быть чередованием периодов нормальной науки: чем быстрее начинается соперничество, тем лучше для прогресса»[77].
Потенциал той или иной исследовательской программы определяется в конечном счете эвристической силой, которая обозначает способность программы теоретически предсказывать появление новых фактов[78].
Далее И. Лакатос выделяет два основных типа науки, которые, в принципе, можно соотносить с двумя периодами ее развития: «зрелая наука» и «незрелая наука». «Зрелая наука» — это тот тип науки, где имеет место соперничество, конкуренция различных исследовательских программ; ему противостоит «незрелая наука», где исследование осуществляется «по затасканному образцу проб и ошибок»[79].
Таким образом, методология научно-исследовательских программ И. Лакатоса является весьма результативным научным проектом; это также (мы здесь используем лакатовский метод), в свою очередь, своеобразная исследовательская программа в методологии науки, сопоставимая по своей эвристической силе с программой научных революций и парадигм Т. Куна. Конкуренция двух подобных программ в такой сложной области знания, как методология, может только приветствоваться, и, вероятно, у экономиста — исследователя и методолога — также всегда будет выбор, какую методологию — Т. Куна или И. Лакатоса — ему применять при разработке своих методологических идей и концепций.
Сэр Карл Поппер — один из самых известных представителей западной философии XX в. Он проявил себя и как видный социальный философ, противник тоталитаризма в любом его проявлении («Открытое общество и его враги» (1945, рус.
В методологии К. Поппер — выдающийся представитель направления, которое может быть обозначено как критицизм, критический рационализм или критический эмпиризм (чаще всего употребляются первых два названия, третье является не совсем точным). Суть этого направления, а также суть самой философской методологии Поппера можно свести к следующему утверждению: «Подвергай все критике».
«Ничто не свободно и не должно считаться свободным от критики — даже сам основной принцип критического метода»[84].
Но сама критика, по мнению К. Поппера, бывает различной: необходимо отличать правильный метод критики от ошибочного. Основные черты правильного критического метода следующие: рациональность (доказуемость, обоснованность); диалектич- ность (стремление выявить противоречия); апелляция к научному знанию (сциентизм); дедуктивизм (опора на дедуктивные, а на не индуктивные суждения); стремление сделать любое знание хотя бы в принципе опровержимым (метод фальсификации или просто фальсификационизм).
Рассмотрим вкратце каждую из этих черт.
Рациональность и сциентизм — это два краеугольных камня попперовской методологии. Только наука по-настоящему рациональна, и только рациональность научного типа может быть истинной рациональностью. Почему? По мнению Поппера, научное знание — единственная сфера подлинно объективного знания, знания, независимого от пристрастий и оценок субъекта. Именно в этой сфере нет места вере, на которой основывается субъективное знание, и потому только здесь мы можем доказывать и в конечном счете сводить все наши суждения к «истине» или «лжи».
«Вся научная деятельность есть деятельность, направленная на рост объективного знания»[85].
«Диалектичность» у Поппера означает применение всего позитивного, что есть в гегелевском учении и, прежде всего, принципа противоречия, основанного на позитивной критике теорий или гипотез.
«Противоречия имеют огромное значение в истории мышления, — столь же важное, сколь и критика. Ведь критика, в сущности, сводится к выявлению противоречия. Без противоречий, без критики не было бы рационального основания изменять теории, не было бы интеллектуального прогресса. Таким образом, противоречия, чрезвычайно плодотворны и действительно являются движущей силой любого прогресса в мышлении»[86].
«Дедуктивизм» К. Поппера, его опору на гипотетико-де- дуктивный метод, следует увязывать с критикой британским философом индукции как ключевого метода предшествующего К. Попперу логического позитивизма и с критикой верификации как неудовлетворительного способа подтверждения истины[87]:
«Ни одна научная теория не может быть каким-либо образом быть дедуцирована из наблюдаемых утверждений или быть описана как функция истинности наблюдаемых утверждений»[88].
Что касается критерия верификации, то он неудовлетворителен хотя бы потому, что является слишком жестким и слишком узким: он элиминирует из науки ее основные теории и гипотезы, поскольку большинство из них нельзя подтвердить (или логически строго вывести) напрямую фактами и наблюдениями; при этом он позволяет подвести под научное знание некоторые из паранаук — астрологию, парапсихологию и т.п.
«(Принцип верификации. — А.О.) исключает из науки практически все, что ее характеризует, в то же время оказываясь не в состоянии исключить из нее астрологию»[89].
Взамен критерия верификации К. Поппер предлагает другой критерий (или способ) подтверждения «истины» — фальсификацию (фальсифицируемость). Основная идея, лежащая в основе этого нового критерия, — идея потенциальной проверяемости каждого научного высказывания (по соответствующим критериям научности и истинности) и идея потенциальной опровержимос- ти его.
«Я не требую, чтобы каждое научное высказывание было действительно проверено, прежде чем оно будет принято.
Научные утверждения, если их трактовать в духе данного критерия, во многих случаях должны принимать негативную форму.
«Они (утверждения. — А.О.) не утверждают, что нечто существует или что-то в этом роде: они отрицают это. Они настаивают на несуществовании определенных вещей или неопределенного положения дел, запрещая эти вещи или состояние событий; они объявляют их вне закона. И именно поэтому они и могут быть фальсифицируемы»[91].
В конечном счете, как полагает К. Поппер, мы должны стремиться не к тому, чтобы подтвердить ту или иную теорию, а к тому, чтобы опровергнуть, отбросить ее. До тех пор, пока нам это не удается сделать, теория может хотя бы потенциально считаться истинной, пусть даже понятие истины и ее критерии представляются весьма зыбкими и неопределенными. В принципе, эти критерии даже могут отсутствовать.
«На самом же деле отсутствие критерия истины не в большей степени превращает понятие истины в бессмысленное, чем отсутствие критерия здоровья делает бессмысленным понятия здоровья. Больной может жаждать здоровья, даже не имея критерия его. Заблуждающийся человек может жаждать истины, даже не обладая ее критериями»[92].
Таким образом, метод критического рационализма, согласно К. Попперу, с успехом преодолевает все препятствия на пути к объективному научному знанию. Он абсолютно незаменим как в методологии научного знания, так и в его эпистемологии.
«Никакой иной метод не в силах помочь нам оправдать наши методологические конвенции и доказать их истинность»[93].
Эволюционная эпистемология Карла Поппера опирается на его другую, не менее важную концепцию — концепцию «трех миров». Согласно этой концепции эволюция научного знания представляет собой частный случай общих эволюционных процессов в универсуме, разделенном на три основных мира: 1) мир физических объектов и физических состояний; 2) мир ментальных состояний; 3) «мир объективного содержания мышления, прежде всего содержания научных идей, поэтической мысли и произведений искусства»[97].
Эти три мира непрерывно изменяются, развиваются, эволюционируют, задавая тем самым определенный темп эволюции научного знания. Последнее развивается еще по той причине, что, не развиваясь, оно теряет свой эмпирический характер. Если у новых гипотез и теорий отсутствует эмпирический базис в виде новых наблюдений и экспериментов, метод фальсификации перестает работать.
Рост научного знания, следовательно, естественным образом связан с постоянной трансформацией этого знания, с непрерывным обогащением и улучшением его.
«Когда я говорю о росте научного знания, я имею в виду не накопление наблюдений, а повторяющееся ниспровержение научных теорий и их замену лучшими и более удовлетворительными теориями»[98].
Эволюционная эпистемология К. Поппера является достаточно перспективной научной схемой, способной удачно встроиться в общие эволюционные представления естественных и социальных наук. Российский философ А.В. Панин, специалист по постпозитивизму, указывая на этот факт, интерпретирует подход К. Поппера примерно следующим образом:
В результате в современной философии и методологии науки исследователи склоняются к весьма высокой оценке методологических идей К. Поппера, полагая, что они могут быть достаточно эффективно использованы в рамках любой методологической программы.
Концепция исследовательских программ И. Лакатоса.
Вслед за Поппером, Лакатос полагает, что основой теории научной рациональности должен стать принцип критицизма. Этот принцип является универсальным; однако «рациональный критицизм» не должен сводиться к требованию беспощадной фальсификации. Аномалии не должны побуждать ученых расправляться со своими теориями; рациональное поведение исследователя – идти вперед, не цепенея от отдельных неудач, если это движение обещает новые успехи.
У Лакатоса, сравниваются и оцениваются не две теории как у Поппера, а их серии, определяемые как исследовательская программа. Развитие науки – это «история рождения, жизни и гибели исследовательских программ».
Научно-исследовательская программа – это совокупность теорий, развивающихся на базе единых исследовательских и методологических принципов. Структурно включает в себя:
3) методологические принципы, определяющие перспективы применения данной программы – «положительная» и «отрицательная эвристика».
«Отрицательная эвристика» – это ограничение в форме правил, позволяющих избегать ложных путей познания. «Отрицательная эвристика» определяет «твердое ядро» программы, считается «неопровержимым».
«Позитивная эвристика» – это набор правил, позволяющих модифицировать программу так, чтобы сохранить её или улучшить. «Позитивная эвристика» складывается из доводов более или менее ясных, и предположений более или менее вероятных, направленных на изменение и развитие исследовательской программы.
Эволюция конкретной программы происходит за счёт видоизменения и уточнения «предохранительного пояса», разрушение же «жёсткого ядра» означает отмену программы и замену её конкурирующей.
Главный критерий научности программы – это прирост знания. Пока программа даёт прирост знания (прогрессирующая программа), работа учёного в её рамках «рациональна». Когда программа теряет предсказательную силу и работает только на вспомогательные гипотезы, Лакатос предписывает отказаться от неё (регрессирующая программа).
В отличие от Куна, Лакатос предполагает, что периоды «нормальной науки», когда господствует одна исследовательская программа, крайне редки. И что куновская «парадигма» – это и есть исследовательская программа, временно захватившая монополию. Чаще бывают периоды, когда исследовательских программ много и они конкурируют друг с другом.
Но наука и не должна быть «нормальной», потому что чем быстрее начинается соперничество, тем лучше для прогресса.
Теория никогда не фальсифицируется, а замещается более лучшей.
Сила исследовательской программы определяется эвристической силой, которая обозначает способность программы теоретически предсказывать появление новых фактов.
Далее Лакатос выделяет два основных типа науки:
Смена основных научно-исследовательских программ – это научная революция. По мнению Лакатоса, произошло 3 научных революции, результатом которых стала последовательная смена индуктивизма[8], конвенционализма[9] и методологии исследовательских программ.
Но это явление – редкое. Если какой-то эксперимент показывает, что программа не работает, то её требуется заменить. Но если через некоторое время, другой ученый объяснит тот эксперимент в рамках «устаревшей программы», то это программа снова восстановиться. Пример, теория Дарвина и «кошмар Дженкинса».
Таким образом, из концепции Лакатоса видно, что научные революции не играют слишком существенной роли. В науке почти никогда не бывает периодов безраздельного господства одной «программы», т.к. происходит соперничество разных программ.
Сдвиги или незначительное изменение – все эти оценки совершаются лишь ретроспективно. По мнению Лакатоса, история науки является судьей любой концепции.
Научно-исследовательские программы И.Лакатоса
Материал из ПскоВики — сайта педагогического сообщества Псковской области
И. Лакатос (английский ученый-философ). Предложил концепцию научно-исследовательских программ. У Лакатоса научно-исследовательская программа – то же самое, что у Куна парадигма.
Научно-исследовательская программа имеет трехчастную структуру:
1) Ядро – совокупность неопровержимых положений, принимаемых сторонниками данной программы.
2) Негативная эвристика – защитный пояс жесткого ядра – помогает защитить ядро от различного рода фальсификаций (положения, допущения, поправочные коэффициенты). Не обходится без различных дополнительных вкраплений, не до конца обоснованных, без каких-либо эмпирических данных.
3) Позитивная эвристика: всякая научная теория не появляется сразу в готовом виде, ей предшествует определенная система теорий. В смене вариантов различных теорий и может существовать научно-исследовательская программа (парадигма) достаточно длительное время.
Научное познание продуктивно развивается в единстве всех трех уровней методологического исследования (Философско-концептуальный; общенаучный, частно-научный).
В современной методологической ситуации это единство воплощается в научно-исследовательских программах.
Научно- исследовательская программа открывает возможность построения идиализированной модели зрелой науки. Такая модель представляет некоторую последовательность ряда теорий связанных определенной непрерывностью.
Как пишет И. Лакатос: «если рассмотреть наиболее значительные последовательности имевшие место в истории науки, то видно, что они характеризуются непрерывностью, связывающей их элементы в единое целое. Эта непрерывность есть не что иное, как развитие исследовательской программы».
Программа складывается из методологических правил:
Положительная и отрицательная эвристика дают вместе примерное определение «концептуального каркаса». И, если история науки понимается как история исследовательских программ, а не теорий, то приобретает определенный смысл утверждение, что история науки есть история концептуальных каркасов или языков науки.
Представив в самом общем виде исследовательскую программу как некую структуру (способ связи), мы можем выделить ее содержательные и формальные элементы.
Прагматические основания программы: ее функциональные, объяснительные и предсказательные возможности.
объяснения и интерпретации в данной предметной области науки. Но не всякая теория способна стать программной, то есть стать ядром новой программы, для этого она должна выходить за рамки старой программы и по уровню фундаментальности приближаться к ядерным теориям и иметь достаточное эмпирическое содержание.
Применение научно-исследовательских программ в социально-гуманитарном познании вопрос малоисследованный. Наибольшее развитие он получил в работах Н.С. Розова. Он рассматривает применение программных логико-методологических конструктов в исторических исследованиях, и исходит из того, что идеал теоретической строгости может быть задан для исторических и макросоциологичесчких теорий.
Требования теории объяснять и предсказывать явления через дедуктивный вывод нисколько не противоречат понимающей установке социально-гуманитарного познания. Понимание достигается синтезом логических и герменевтических методов в историческом исследовании. На это указывал еще В. Дильтей. Розов показывает, что дедуктивно организованная теория продуктивно работает в тех исследовательских программах, в которых логика всеобщего, например мир – системный подход, опирается на логику индивидуального (неповторимость и уникальность исторических экзистенций и феноменов).
Аксиоматические теории в социальном познании часто играют только вспомогательную роль, но их ясность (четко выявленные причинные связи), открытость для критики и коррекции, легкость изменения содержания через замену аксиом обеспечивает данной форме теории значительный методологический статус.
В рамках исследования программного развития исторического познания Розов Н.С. предлагает модель методологической лестницы, которая включает в себя ряд горизонтов исследования:
Процесс теоретического исследования можно представить как «встречу» движения «сверху» от философской и научной отологии и движения «снизу» со стороны нормализованных данных фактов.
Критическая зона столкновения – поле эмпирической проверки. Проверенные теории – главный результат теоретической истории.
Исследовательскую программу исторического исследования можно построить по аналогии с исследовательской программой И. Лакатоса. Состоящей из:
Так программа мир-системного подхода в анализе исторического процесса отражает ситуации глобализации и выявляет одно из основных противоречий между центром (развитые страны) и периферией (отстающие страны).
Структуру теоретической программы И. Лакатоса частично использует Ю.И. Семенов. Он представляет диалектико-материалистическую социально-экономическую парадигм у общественного развития в качестве жесткого ядра социально-экономической исторической теории и утверждает что при всей критике защитного пояса марксистской программы ядро ее остается неуязвимым.
Следовательно, программа еще не исчерпала своих познавательных возможностей.
Научная программа должна содержать в себе не только характеристику предмета исследования, но тесно связанную с этой характеристикой возможность соответствующего метода исследования. Научная программа задает самые общие параметры для построения научных теорий.
Научная революция – это смена научно-исследовательской программы. Однако Лакатос не признает иррационального характера смены научно-исследовательской программы; он считает, что выбор новой научно-исследовательской программы производится научным миром осознанно, рационально.
Критерии жизнеспособности научно-исследовательской программы: если теоретический рост программы предвосхищает ее эмпирический рост, то это означает, что эта научно-исследовательская программа вполне жизнеспособна; если же эмпирический рост программы опережает ее теоретический рост, то это означает, что данная научно-исследовательская программа устарела, наступило время научной революции.
Пример: концепция Большого Взрыва. Концепция расширяющейся Вселенной – подтверждение концепции Большого Взрыва, предсказанный ею эмпирический факт. Однако позже было обнаружено, что ускорение расширения Вселенной возрастает, что противоречит концепции Большого Взрыва – теория отстает от эмпирии.
Концепция научно-исследовательских программ
В отличие от Поппера, который основной акцент делал на негативных процедурах опровержения ложных теорий, Лакатос делает акцент на позитивных моментах ассимиляции новых идей, на возрастании объяснительного и прогностического потенциала новых теорий.
Необходимость опровержения и отбрасывания теории на основании одних лишь отрицательных результатов эмпирических проверок Лакатосом отрицалась. Простое соотнесение теории и опыта признавалось недостаточным для «отбрасывания» теории. Достаточным основанием для «отбрасывания» становится наличие лучшей теории, способной не только объяснить, но и предсказать новые факты.
Философия науки без истории науки, по мнению Лакатоса, пуста. «Философия науки вырабатывает нормативную методологию, на основе которой историк реконструирует «внутреннюю историю» и тем самым даёт рациональное объяснение роста объективного знания».
Лакатос формулирует идею, согласно которой для научного роста необходимо сопоставление различных конкурирующих теорий, оценка их эвристического потенциала и перспектив развития. Главной причиной механизма развития научно знания выступает конкуренция различных теорий. Концепция Лакатоса является в значительной мере продолжением и модернизацией доктрины Поппера.
Конкуренция научно-исследовательских программ может происходить в рамах «зрелой науки». «Зрелая наука» от «незрелой» отличается тем, что предсказывает ранее не известные факты, предвосхищает новые вспомогательные теории, обладает эвристической силой, располагает теоретической автономией.
Структура научно-исследовательской программы. Она включает в себя: «жёсткое ядро», «фундаментальные допущения» или «защитный (предохранительный) пояс», методологические правила («эвристики»).
Положительная эвристика способствует позитивному развитию программ, является движущей силой развития этих программ, стимулирует выдвижение вспомогательных гипотез, расширяющих эмпирическое и энергетическое содержание программы. Положительная эвристика есть прогрессивное развитие научного знания.
Достигнув «пункта насыщения», развитие научно-исследовательской программы замедляется, возрастает число несовместимых фактов, появляются внутренние противоречия, парадоксы.
Отказ от данной программы происходит только в связи с появлением новой программы, которая продолжила бы положительную эвристическую мощь. В результате происходит «прогрессивный сдвиг».
Процесс вытеснения прогрессирующими научно-исследовательских программ своих предшественников, исчерпавших внутренние ресурсы развития, Лакатос называет научной революцией.
Конкуренция исследовательских программ происходит следующим образом: программа, объясняющая бОльшее число аномалий, чем её соперница, имеющая бОльшее добавочное эмпирическое содержание, получившее к тому же хотя бы частичное подкрепление, вытесняет свою конкурентку. Вытесненная программа удаляется вместе со своим «ядром».
По мнению Лакатоса, исследовательская программа должна считаться прогрессивной до тех пор, пока она предсказывает новые факты, когда её теоретический рост предвосхищает эмпирический рост, она останавливается в росте, если эмпирические факты обгоняют теорию, то есть задним числом.
Концепция научно-исследовательских программ Лакатоса объясняет процесс развития научного знания с точки зрения внутренних интеллектуальных критериев, не прибегая к внешним социальным или психологическим аргументам. Социально-экономические, социально-психологические факторы имеют случайный характер и создают лишь фон, сопутствующий логическому развёртыванию научных исследований.
Полная картина исторического развития науки естественно далека от рациональности, она складывается под воздействием как «внутренних», так и «внешних» факторов. Однако Лакатос призывает к фильтрации историко-научных фактов, отдаёт предпочтение внутренним детерминантам роста научного знания, делает акцент на выяснении научных изменений, которые отражают суть науки.
Концепция Лакатоса вносит существенный вклад в развитие методологии научного познания, решая вопрос о его преемственности. Однако она решает его только в рамках эволюционных периодов развития науки, а вопрос же о преемственности в ходе смены программ остается открытым. Как продуктивное средство развития научного знания, методология научно-исследовательских программ оказалась применимой лишь к некоторым периодам развития науки.