Корабли черленые что это

чръленыи

Василию же поманувшу ему, обуся в черленыа сапогы. Глагола же цесарь с клятвою к Василию: Паче тебе и лучее сапоги си суть подобни. Хрон. Амарт., 516 (XV в. ← XI в.). И самъ (царь) сѣде на престолѣ своемь златомъ одѣявся въ свиту черлену. Пов. об Акире, 177 (XV в. ← XI—XII вв.). Рекоша же имъ срацыня: Амира царя шатеръ черленъ, а по подолу зеленъ. Девг. Д., 150 (XVII—XVIII вв. ← XII—XIII вв.). 1230: Бывшю солнцю мѣсяцемъ, явишася столпове черлени, зелени, синии оба полы солнца. Лавр. лет., 455 (1377 г.). Лучше бы ми нога своя видети в лыченицы в дому твоемъ, нежели в черленѣ сапозѣ в боярстем дворѣ. Посл. Дан. Заточ., 60 (XVII в. ← XIII в.). Сыну моему Семену кожухъ черленыи женчужьны. Дух. грам. Ив. Калиты. Хрест. Обн., 66 (1327—1328 гг.). Стучить силная рать великаго князя Ивана Дмитриевича, гремять удалци золочеными шеломы, черлеными щиты. Задон. К-Б, 549 (XV в. ← XIV в.). Въ 3 часъ нощи створися по всему небу аки кровь. И отъ того видяшеся по земли снѣгъ черленъ, аки кровавъ. Хож. Игн. Смол., 30—31 (XVI—XVII вв. ← 1389—1405 гг.). Послалъ есмь. сыну твоему первородному князю великому платно черленой бархатъ на золотѣ. Римск. имп. д., I, 54 (1490 г.).

И то дрѣво нескажемо есть добротоу и благовонством и красно паче всяу твари сущея, отвъсуду златовидно и цръвено образом и огнезрачно. Кн. Енохова 1, 7 (XV в. ← XIII в.). И сътвори имена Ромъ симъ нарочитымъ съставомъ, земли зелную чясть, якоже есть трава, а морю синю чясть, да якоже есть вода, а огню чръвену чясть, яко чръмну сущю. Хрон. Малалы, VII, 21 (XV в. ← XIII в.).

Источник

Корабли черленые что это

Садко плыл по синю морю на черлёном корабле. Ясно, что прилагательное черлёный означает какое-то качество корабля. Каким же был корабль у Садко?

Прилагательное червлёный (черлёный) не из тех слов, которые используются повседневно. Однако оно поможет понять тексты, созданные в далёком прошлом, а также специально архаизировать язык. Так, например, это слово употребил Алексей Константинович Толстой в былине «Алёша Попович»:

«За плечами видны гусли, а в ногах червлёный щит».

Поэтому слово червлёный имеется в современных толковых словарях русского литературного языка, но с пометой «устар.» (устаревшее). Обращение к древнерусской письменности проясняет значение этого слова. Прилагательное червлёный ‘тёмно-красный’ является страдательным причастием прошедшего времени от глагола червшпь ‘красить’, в свою очередь образованного от существительного червь ‘красная краска’ или ‘ткань красно-пурпурного цвета’. Есть предположение, что это слово связано со словом червь, так как в древности красную краску получали из мелких червей.

Другой вариант этого прилагательного — слово червонный ‘красный’, ‘алый’ в XV—XVI вв. переняло новое значение у польского прилагательного czenvony ‘калёный’, ‘раскалённый’ (этот процесс стали называть калькированием, т. е. копированием значения). Таково происхождение выражения czenvony zhty или русского слова червонец. Это название монеты из золота высшей пробы, а само золото высокой чистоты определялось как червонное, т. е. ‘красное’. Вот и купец Садко грузил на свои черлёные корабли красно золото.

Источник

Значение слова «червлёный»

Источник (печатная версия): Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека

ЧЕРВЛЁНЫЙ, ая, ое (книжн. устар.). Багряный, темнокрасного цвета.

Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940); (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека

червлёный

1. устар. тёмно-красный; багряный ◆ Марина Юрьевна одета была по-русски, в богатой парчовой ферязи, в атласном червленом летнике с голубыми, синими вошвами. Ф. В. Булгарин, «Димитрий Самозванец», 1830 г. (цитата из НКРЯ) ◆ Кинжал вонзен в грудь ее. Червленая кровь омывала сребристые ее одежды. Уста и глаза были сомкнуты. В. Т. Нарежный, «Славенские вечера», 1809 г. (цитата из НКРЯ) ◆ За плечами видны гусли, // А в ногах червленый щит. А. К. Толстой, «Алеша Попович», 1871 г. (цитата из НКРЯ)

2. геральд. имеющий любой оттенок красного цвета ◆ На груди орла герб Московский: в червлёном с золотыми краями щите Святый Великомученик и Победоносец Георгий в серебряном вооружении и лазуревой приволоке (мантии), на серебряном, покрытом багряною тканью с золотою бахромою, коне, поражающий золотого, с зелёными крыльями, дракона, золотым, с восьмиконечным крестом на верху, копьём. Основные Законы Российской Империи. Приложение I, 1906 г.

Делаем Карту слов лучше вместе

Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!

Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.

Вопрос: гостевой — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?

Источник

Легенда о Садко как отголосок чего-то очень давнего и реального

Считается, что во всем русском эпосе существует всего две подлинные записанные былины, сохранившие старинную форму повествования. Одна из них, и самая известная – это былина о Садко.

До недавнего времени она считалась древненовгородской былиной примерно 10 века. В этой статье Вы обнаружите свидетельства того, что эта древняя история о странном человеке, путешествующим между мирами, пришла к нам из такой древности, что вполне возможно была правдой.

Былина о Садко слагается из трех частей.

И, третья, стоящая особняком. С накупленными товарами Садко отправляется в море торговать. Морской царь останавливает его корабли и требует его к себе. Садко попадает в царство к морскому владыке, где потешает его своей игрой на гуслях. Выбирает себе в жены Чернавушку, благодаря чему возвращается домой из волшебного подводного мира.

Обратите внимание, что действие первых двух новгородских частей по месту действия отличается от основной, третьей. И, что характерно, именно к морскому царю попадает Садко в гости, а не к речному царю и не озерному. Моря возле Новгорода нет, значит, настоящее действие происходит уже совсем не в Новгороде.

Это очень старая история…и не совсем новгородская

Можно предположить, что в былине о Садко мы имеем остатки того мозаичного строения, которое, характерно для очень ранних эпосов.

В русском эпосе, как мы знаем, эта мозаичность давно преодолена: русские былины, как правило, совершенно монолитны. Но в данном случае строение былины непривычно для русского певца. Слабая внутренняя связь частей приводит к их распаду. Может быть, ни в одной русской былине мы не имеем такого большого количества вариаций и колебаний. Это недвусмысленно говорит о каком –то ином происхождении былины, уходящей вглубь тысячелетий.

Но былина о Садко не только «докиевская», но и «доновгородская». Основные слагаемые этой былины гораздо древнее исторического Новгорода. Вспомним исторические факты. Новгородцы в XI в., привлеченные слухами о сказочных пушных и рыбных богатствах «полунощных стран», как в старину называли север, стали заселять территорию современной Архангельской области.

Современная генетика разделяет славян на три группы, генетически отличных друг от друга: южные славяне, восточные и северные. Эти три группы связаны между собой языком, обычаями, браками, культурой. Тем не менее, новгородцы относятся к восточным славянам, люди, которые жили на севере – соответственно, к северным славянам. По летописным преданиям известно, что Север издавна был населен племенами чуди, «чуди наволоцкой, белоглазой». У «чуди белоглазой» процветало язычество, идолопоклонство. Христианство сюда пришло намного позже и было намного слабее.

Признаками язычества является мировосприятие, в котором Боги, как верховные существа, одновременно являются предками и родственниками людей.

И Вы теперь понимаете, что пришедшие на Север в XI веке новгородцы – христиане столкнулись с удивительными мифами, сказками, повествующими о том, что люди – это почти Боги, они – потомки Богов, они родственники Богов. Как, должно быть, зазвенела подобно гуслям, душа новгородцев, услыхавших древние песни, напомнившим им самим о древних временах, когда землю населяли Человечные Боги и Благородные Люди!

Как захотелось им стать частицей этой сказочной жизни! Нам известно, что новгородцы шли с устья реки Пинега, но не достигли верховья и в районе притоков Выи и Пинежки, где собрались вытесненные ими представители древнего народа. Похоже, что победители сами оказались покорены древними сказками ушедшего народа. К северной истории про Садко просто приписали новгородское «предисловие».

Где на самом деле записана эта былина?

По сегодняшний день опубликовано около сорока записей былины о Садко, которые распадаются на четыре группы: олонецкую, беломорскую, печорскую и урало-сибирскую.
Заметьте, что это северные территории, не новгородские. Этих материалов было бы вполне достаточно, если бы песня хорошо сохранилась. Но этого нет. Большое количество записей отрывочно и неполноценно. Картина эта довольно неожиданна, и мы должны будем попытаться найти этому свое объяснение. Можно назвать только одного певца, который знал все эпизоды этой былины в их полной форме и дал стройное и последовательное изложение всего сюжета от начала и до конца. Это — замечательный онежский певец Сорокин, который по полноте и красочности своих песен занимает одно из первых мест в онежской традиции. Его былины записанны А.Ф. Гильфердингом в 1871 году. Напомню, что Онега входит в состав Архангельской области.

Первое – доброжелательное отношение Бога к человеку

Сказание о Садко в части его встречи с морским царем настолько архаична, что исследователи говорят о древнейшем происхождении этой сказки. Садко встречает —единственный случай во всем русском эпосе — хозяина водяной стихии, морского царя, морского Бога. Морской царь относится к герою отнюдь не враждебно, а доброжелательно — черта весьма архаическая.

Второе – наличие ритуала для взаимодействия с Богом

Сцена, когда Морской Бог требует жертвы, глубоко символична. Море опасно теми неведомыми силами, которыми человек не умеет управлять и перед которыми он тогда был полностью бессилен.
Два бедствия подстерегали северного мореплавателя древности. Одно бедствие — это безветрие, при котором корабли днями и неделями могут стоять на месте в открытом море. Другое бедствие — это буря, грозящая кораблям гибелью.
Но бедствие, которое постигает корабли Садко, имеет совершенно необычный характер: разыгрывается страшная буря, однако корабли не двигаются, а стоят на месте, как в безветрие.

На синем море сходилась погода сильная,
Застоялись черлены корабли на белом море;
А волной-то бьет, паруса рвет,
Ломает кораблики черленые,
А корабли нейдут с места в белом море.

Это — чудо, но чудо, которое означает, что в судьбу мореплавателей началось вмешательство тех неведомых и таинственных сил, которых мореплаватели тех времен так боялись. Садко полагает, что на него гневается его старый покровитель, морской царь, которому он еще ни разу не платил дани.

Садко думает то, что думали моряки его времени: море нужно умиротворить, принести ему жертву. Жертвоприношение морю, «кормление» моря — старинный морской обычай, он известен всем народам, жизнь и благополучие которых зависели от моря. Что такие жертвы в языческие времена действительно приносились, в этом нет никаких сомнений: материалы, приводимые Р. Липец в ее упомянутой работе о «Садко», полностью это подтверждают. Былина — поэтическое воспоминание о некогда действительно имевшемся обычае.

Нет никаких сомнений, что приносились даже человеческие жертвы. В качестве заместительной жертвы впоследствии в воду бросалось соломенное чучело, о чем память сохранилась до самого последнего времени.

Третье – переход в иной мир

Подумайте сами – герой легко перемещается в иной мир, к Подводному царю. Былина о Садко — единственная во всем русском эпосе, где герой, отправившись из дома, попадает в некий иной мир, а именно — в подводный. На плоту Садко засыпает и просыпается уже в подводном царстве. Мы знаем, что такой способ попадания в «иной мир», в данном случае в подводный, имеет доисторическую давность. Мы знаем также, что в древнейших эпосах герой также всегда хозяина иного мира.

Четвертое – сила Божества

Фигура морского царя — могучая и сильная. Он заставляет Садко играть плясовую, и под его игру он пляшет. Иногда под его игру ведут свой хоровод и морские девы, русалки. Пляска морского царя — особого рода. Пляска эта вызывает бурю. Морской царь заставляет Садко играть целых трое суток. От его пляски вздымаются волны, гибнут суда, тонут люди.

Как начал играть Садко в гусельки яровчаты,
Как начал плясать царь морской во белом море,
Как расплясался царь морской.
Играл Садко сутки, играл и другие,
Да играл еще Садко и третьии,
А все пляшет царь морской во белом море.
Во синем море вода всколыбалася,
Со желтым песком вода смутилася,
Стало разбивать много кораблей на белом море,
Стало много гинуть именьицев,
Стало много тонуть людей праведных.

Представление, будто буря происходит от пляски хозяина водяной стихии, морского царя, относится еще к языческим временам. Это невозможно в христианской религии.

Пятое – брак с существом нечеловеческого мира

Морской царь предлагает Садко выбрать любую красавицу – царевну в жены. Но Садко выбирает Чернавушку. Он не прельщается красотой морских царевен или русалок, которые иногда под его игру ведут свой хоровод. Он выбирает именно Чернавушку, и этот момент — один из самых прекрасных и поэтических во всей былине.

Этот совет соответствует и внутренним стремлениям самого Садко. Весь подводный мир с его неземной красотой и красавицами есть соблазн Чернобога, которому Садко не поддается. Он ни на минуту не забывает о мире людей.
Кто Чернавушка и как понять ее образ? Ее трогательная человеческая красота явно противопоставлена ложной красоте русалок.

Но, несмотря на свою человеческую внешность, она не человек, она тоже русалка. Былина о Садко — одна из редких и исключительных в русском эпосе былин, в которых еще сохранена традиция брака с существом из иного, нечеловеческого мира.

В древнейшей, архаичной части знаменитой былины – действие происходит на море (которого не было рядом с Новгородом, но которое многие тысячи лет омывает Северную часть России).

Сам сюжет представляет собой немыслимую для новоиспеченных христиан языческую историю – герой попадает в Иной Мир и женится на дочери Божества.

Действие первых частей географически удалено от основного сюжета, происходящего в море. Сама былина по структуре и содержанию резко отличается от известных более поздних русских былин.

Следовательно, эта старая сказка имеет глубокие северные корни и опирается на языческие представления о мире и месте человека в ней. Былина является творчеством не восточных, а северных славян, имеющих свою древнюю, и до конца еще не познанную историю.

Это настолько старая история, что она вполне может оказаться правдой, свидетельством тех древних времен, когда люди и их возможности были другими.

Источник

Статьи по этимологии некоторых русских слов

НЕЗНАКОМЫЕ ЗНАКОМЦЫ

Знаменитый этнограф Павел Николаевич Рыбников в 1860 г. встретил в одной из северных деревень молодого сказителя Андрея Сорокина и записал былину о новгородском купце Садко, которая стала хрестоматийной и с тех пор много раз переиздавалась. В былине рассказывается о том, как Садко Продавал товары новгородские,

Получал барыши великие,
Насыпал бочки-сороковки красна
золота, чиста серебра,
Поезжал назад во Новгород,
Поезжал он по синю морю.
На синем море сходилась погода сильная,
Застоялись черлёны корабли
на синем море.

Читатель XX столетия легко понимает содержание фрагмента в целом, общую логику событий: Садко продал товары, получил прибыль, нагрузил золото и серебро па корабли и поплыл в Новгород, но в открытом море корабли не смогли продолжать путь.

Однако этот текст не совсем «прозрачен». Его странность связана с несколькими моментами: в тексте есть архаизмы (сороковки, черлёны); слово погода используется в значении, не известном современному литературному языку, непонятно, что значит погода сильная; слово барыш употреблено как стилистически нейтральное, тогда как в наше время оно имеет оттенок иронии; прилагательное великий в значении ‘огромный’ не имеет привычных ограничений па сочетаемость с другими словами: великая радость, великое удивление, по нельзя сказать, например, великий счёт в банке.

ПЛОХАЯ ХОРОШАЯ ПОГОДА

В былине говорится, что на море была погода сильная. Речь идёт о каком-то природном явлении. Но о каком именно?

Представим, что один писатель решил рассказать о чудесном летнем дне. Он сидится к столу, открывает тетрадь и начинает: Погода была хорошая, светило солнце, пели птицы. Потом всё зачёркивает и выводит: Денёк выдался погожий. Но ведь прилагательное погожий образовано от слова погода. Почему же похожий день всегда хороший, ясный?

В литературном языке есть ещё слово непогода. Это не отсутствие погоды вообще, а констатация того, что погода плохая. Следовательно, оно косвенно указывает, что слово погода соотносится с представлением о некоем хорошем, благоприятном времени.

Анализ всех данных языка, являющихся рефлексами (наследниками) одного корня, называется внутренней реконструкцией. Она помогает нам «припомнить» то, что утрачено в языке. Если взять для анализа рефлексы одного древнего корня, извлечённые из родственных языков, получится внешняя реконструкция. Она дополняет внутреннюю и позволяет опуститься ещё глубже по лестнице истории, выявить точки схождения и расхождения между языками.

Многие из индоевропейских языков тоже сохраняют слова, произведённые от древнего корпя *gђodђ-, рефлексом которого является общеславянский корень *godъ-. Некоторые факты позволяют предположить, что индоевропейский корень имел значение ‘соотноситься’: например, древневерхненемецкое gigat значило ‘соответствующий’.

Подчиняясь законам системности, в литературном языке слово погода утратило все значения, кроме одного, что отразилось и на прилагательном погодный, которое в современном литературном языке используется редко (погодные условия), а в древнерусский период могло обозначать ‘благоприятный’ (погодный ветер) или ‘относящийся к ненастью’ (например, в тексте грамоты: «Тонул от погодного времени«).

Вернёмся к былине о Садко. Теперь, наконец, понятно, что сильная погода означает ‘сильный ветер’. В другой записи былины этот эпизод пересказывается так: «Судно стало на осерёдке моря. Ветер дует, а судно никуда нейдёт«. Таким образом, в тексте рассказывается о необычном явлении: несмотря на хороший (сильный) ветер, корабль Садко застоялся. Именно это чудо заставило Садко вспомнить о морском царе, которому дани не плачивали.

ЧЕРЛЁНЫЙ КОРАБЛЬ И КРАСНО ЗОЛОТО

Садко плыл по синю морю на черлёном корабле. Ясно, что прилагательное черлёный означает какое-то качество корабля. Каким же был корабль у Садко?

Прилагательное червлёный (черлёный) не из тех слов, которые используются повседневно. Однако оно поможет понять тексты, созданные в далёком прошлом, а также специально архаизировать язык. Так, например, это слово употребил Алексей Константинович Толстой в былине «Алёша Попович»: «За плечами видны гусли, а в ногах червлёный щит«. Поэтому слово червлёный имеется в современных толковых словарях русского литературного языка, но с пометой «устар.» (устаревшее). Обращение к древнерусской письменности проясняет значение этого слова. Прилагательное червлёный ‘тёмно-красный’ является страдательным причастием прошедшего времени от глагола червить ‘красить’, в свою очередь образованного от существительного червь ‘красная краска’ или ‘ткань красно-пурпурного цвета’. Есть предположение, что это слово связано со словом червь, так как в древности красную краску получали из мелких червей.

СОРОК СОРОЧЕК

Золото и серебро Садко приказал засыпать в бочки-сороковки. Слово сороковка не используется в современном языке, однако попятно. что оно связано с числительным сорок. Действительно, бочка-сороковка вмещала в себя 40 вёдер содержимого.

Слово сорок является родственным слову сорочка ‘рубашка’. Его современное значение развилось, как считают исследователи, в языке охотников, которые называли так некоторое подобие тары, вмещавшей ровно четыре десятка шкурок пушного зверя. А вот в датском языке похожую историю имеет числительное двадцать. Слово snesn ‘двадцать’ первоначально обозначало ‘прут, длинную ветку, на которую помещалось примерно 20 рыб’, и использовалось в языке рыболовов.

Такой процесс называется метонимическим переносом. Суть его в том, что название, принятое для одного понятия или объекта, «перетекает» на те, которые связаны с ним по смежности. Эта смежность предстаёт в самых разнообразных формах, например: соотнесение вместилища и того, что в нём содержится (узорчатое блюдо, обед из трёх блюд); места и связанного с ним события (строить дорогу, долгая дорога); населённого пункта и жителей (подъехать к деревне, деревня гуляет на свадьбе); действия и результата действия (рассказ занял целый вечер, книга рассказов); человека и детали его одежды (вспомним, как А. П. Чехов описывал Трубную площадь в Москве: «Копошатся, как раки в решете, сотни тулупов, бекеш, меховых картузов, цилиндров«. А вот примеры метонимических переносов по этому признаку, возникших уже в конце XX столетия: чёрные береты ‘бойцы ОМОНа’, краповые береты ‘спецназ’, голубые каски ‘солдаты ООН’.

САМОВАР С НОГАМИ

Комический персонаж народного кукольного театра Петрушка был известен своим лукавством.

— В Москву за капустой.

— А разве самовар с ногами, что ли?

— То есть виноват, барин, самовар-то остался, да кипяток убежал.

Метафорические переносы особенно активно затрагивают слова, относящиеся к важной в данный момент области жизни общества. Так, примерно с 20-х гг. XX в. источником метафор часто была военная терминология (техническое перевооружение, фронт работ, взять рубежи, мобилизовать резервы, рабочая гвардия, битва за урожай, педагогический десант). В 80-90-е гг. XX в. ключевое слово перестройка породило целый ряд метафор, основанных па сравнении общества и здания: к пушкинским обломкам самовластья добавились этажи тоталитаризма, коридоры власти, подвалы, экономики, казармы застоя и др.

Острота восприятия сходства может со временем притупляться, и метафора становится стёртой. Мы не ощущаем её, когда сетуем, что молоко опять убежало. Но неожиданное’ буквальное её толкование («А разве самовар с ногами. «) может «оживить» метафору, вернуть ей былую изобразительность.

Метафора быстро «тускнеет», если она оказывается удачной и быстро подхватывается обществом. В начале XIX столетия поэт Евгений Абрамович Баратынский написал стихотворение «Дорога жизни«. В ту же эпоху Пушкин писал о телеге жизни. С тех пор телегу сменили паровоз, локомотив, поезд, а человек по-прежнему ползёт, мчится, летит по дороге жизни, его заносит в крутой вираж.

Источник