Кто такой фукуяма и что он написал

10 цитат из книг Фрэнсиса Фукуямы

Внешняя политика отражает ценности стоящих за нею обществ

Фрэнсис Фукуяма (род. 27 октября 1952) — американский философ, экономист и писатель. Всемирную известность ему принесла книга «Конец истории и последний человек», которая была опубликована в 1992 году. Эта работа оказала огромное влияние на современную политэкономию. Также Фукуяма автор таких знаковых трудов, как «Америка на распутье», «Отставание», «Угасание государственного порядка» и «Доверие».

Мы отобрали 10 цитат из его книг:

Как говорится, если из инструментов у тебя только молоток, все проблемы выглядят как гвозди. «Америка на распутье»

Внешняя политика отражает ценности стоящих за нею обществ. Власть, несправедливая к своим гражданам, вероятно, будет вести себя так же и по отношению к иностранцам. Таким образом, усилия по смене тиранических или тоталитарных режимов путем внешних поощрений и санкций неизменно будут менее эффективными, нежели перестройка коренной природы этих режимов. «Америка на распутье»

Одна из главных причин децентрализации политической власти — желание обеспечить минимальные стандарты некоррупционного поведения в общественном управлении. «Сильное государство»

Возможность войны – величайшая сила, вынуждающая общества к рационализму и к созданию единообразных социальных структур в различных культурах. Любое государство, желающее сохранить свою политическую автономию, вынуждено усваивать технологии своих врагов и соперников. «Конец истории и последний человек»

Война — самый слабый из мотивов для построения сильного государства. «Сильное государство»

Индивидуализм, фундаментальная ценность современного общества, незаметно начинает переходить от гордой самостоятельности свободных людей в род замкнутого эгоизма, для которого целью становится максимизация персональной свободы без оглядки на ответственность перед другими людьми. «Великий разрыв»

Тоталитарное правление требует сохранения монополии режима на информацию, а современная технология, делая её невозможной, подрывает мощь режима. «Наше постчеловеческое будущее»

В любом экономически успешном обществе жизнеспособность хозяйственных объединений зависит от их уровня внутреннего доверия. «Доверие»

Источник

Фрэнсис Фукуяма: биография, фото и интересные факты

Фрэнсис Фукуяма – американский философ, писатель и политолог японского происхождения, наиболее известный своей верой в то, что триумф либеральной демократии по окончании холодной войны стал последней идеологической ступенью в человеческой истории. Его связывают с подъемом неоконсервативного движения, от которого он позже дистанцировался.

Фрэнсис Фукуяма: биография (краткая)

Родился в Чикаго в 1952 году в семье ученых. Его дед по материнской линии основал экономический факультет университета Киото и был частью японского поколения, которое до Первой мировой войны за образованием ездило в Германию. Побочным продуктом этого стало то, что Фукуяме в наследство досталось первое издание «Капитала» Маркса. Так как его мать воспитывалась в западном духе, а отец был социологом и протестантским проповедником, Фрэнсис в детстве не выучил японский язык и даже не видел много японцев.

После нападения Японии на Перл-Харбор в 1941 году его дед по отцовской линии был вынужден за бесценок продать свой бизнес и переехать из Лос-Анджелеса в Колорадо в лагерь для интернированных лиц. Отец Фукуямы избежал заключения, получив стипендию на обучение в университете штата Небраска. Затем он перешел в университет Чикаго, где встретил свою будущую жену. Фрэнсис Фукуяма (дата рождения – 27.10.52) был их единственным ребенком, и вскоре после его рождения семья переехала на Манхэттен, где он и воспитывался.

По словам американского философа, работа отца в конгрегациональной церкви, «старого протестантского направления, очень левой», была источником трений между ними. «Такого рода протестантизм – это уже почти не религия. И хотя отец в определенном смысле был религиозным, он большую часть жизни свысока смотрел на фундаменталистов и людей с более прямой формой духовности. Для него религия была средством социальной активности и политикой». Фукуяма с женой Лорой начал посещать Пресвитерианскую церковь, но активность не проявляет и является, скорее, агностиком, так как верующим представить себя ему сложно.

Ученик Аллана Блума

В 1970 году он пошел в Корнеллский университет читать классику. Для этого он выучил аттический греческий, а также французский, русский и латынь – уже тогда он был консерватором. В Корнелле он вошел в орбиту профессора Аллана Блума, который написал консервативный бестселлер 1980-х годов на тему морального релятивизма The Closing Of The American Mind и посмертно стал героем романа Сола Беллоу «Равельштейн».

Фрэнсис Фукуяма появился в университете сразу после того, как студенческие протесты блокировали работу этого учебного заведения. «На обложке журнала Time они были в амуниции. Это было ужасное зрелище, потому что в основном вся университетская администрация капитулировала перед ними, признав, что это было расистское учреждение без академической свободы. Блум был в составе группы преподавателей, которые были возмущены этим и покинули Корнелл, но он задолжал один семестр, который я взял». По словам Фукуямы, первая половина романа Беллоу очень хорошо описывает, каким он был харизматическим учителем. Именно тогда и проявился его интерес к человеческой природе. Это Блум перевел работы Кожева на английский, а в 1989 году Блум пригласил Фукуяму в Чикаго прочесть лекцию «Конец истории».

От литературы к политике

Поступив в аспирантуру изучать сравнительное литературоведение в Йельском университете, он провел полгода в Париже под крылом первосвященников деконструкции Ролана Барта и Жака Дерриды. Фрэнсис Фукуяма, биография которого после этого приобрела совершенно иной вектор, сейчас считает, что в молодости часто принимаешь сложность за глубину, потому что нет смелости назвать это чепухой.

В Париже он написал роман, который так и остался в ящике.

По возвращении в Гарвард для завершения курса Фукуяма был так разочарован, что сменил специализацию на политологию. По его словам, как будто огромная ноша упала с его плеч. Он испытал огромное облегчение, перейдя от этих академических и абстрактных идей к конкретным и реальным проблемам ближневосточной политики, контроля над вооружениями и т. п.

Философ Фрэнсис Фукуяма: биография политолога

Он закончил свою диссертацию на тему советской угрозы на Ближнем Востоке и в 1979 году стал сотрудничать с RAND Corporation, огромной общественно-политической организацией, базирующейся в Санта-Монике. Фукуяма связан с ней до сих пор. Также он побывал в Калифорнии, где познакомился со своей женой Лорой Холмгрен, в то время студенткой магистратуры Калифорнийского университета. Они живут близ Вашингтона и имеют троих детей, Джулию, Дэвида и Джона.

Президент и главный исполнительный директор RAND Джеймс Томсон помнит Фукуяму как человека, затрагивавшего темы, о которых другие даже не думали. Например, он отлично поработал над проектом Тихоокеанской стратегии ВВС. Фукуяма говорил то, что никто не хотел слышать, мастерски вынуждал внимать ему и воспринимать логические обоснования. Если бы он хотел, то мог бы выполнять все более ответственные роли, но он не желал отказываться от свободы интеллектуальных исканий.

Свободный философ

Эта свобода была причиной того, почему он никогда не стремился занять выборную должность. По словам Фукуямы, несмотря на его сильное понимание политики, особенно внешней, в ней слишком много рукопожатий и целования детей. И все нужно сильно упрощать. Он никогда не был бы счастлив, говоря необходимые для избрания вещи. Несмотря на восхищение Рональдом Рейганом, в 80-х годах Фукуяме были неприятны его упрощения. По его словам, манера президента идти напрямик и сделала его таким великим. Трудно не признать, что он представил набор взаимосвязанных идей, которые изменили ландшафт целого поколения.

Работая в Государственном департаменте в администрациях Рейгана и Буша, Фрэнсис Фукуяма сблизился со многими влиятельными людьми. Приверженец жесткой линии Пол Вулфовиц, позже ставший заместителем министра обороны, в качестве ответственного за планирование политики Рейгана в 1981 г. пригласил Френсиса в свою команду. Фукуяма еще с колледжа был знаком с советником по национальной безопасности Кондолизой Райс. По его словам, он каждый день радовался тому, что не находится на месте тех, кто должен принимать такого рода решения.

Геополитика

В те дни работа Фукуямы была жизненно важной и касалась ключевых геополитических вопросов современности. Его первые доклады в RAND относились к вопросам безопасности, затрагивающим Ирак, Афганистан, а позже Иран. Он также написал влиятельную работу по Пакистану сразу же после советского вторжения в Афганистан. Он вспоминает, как зеленым 28-летним выпускником аспирантуры контактировал с одиозной пакистанской разведкой ISI. «Никто ничего не знал о моджахедах, и я провел две недели, получая информацию. Я пришел к выводу, что моджахедов следует поддерживать, и для того, чтобы это сделать, следует вооружить пакистанских военных. Когда я начал работу в госдепартаменте, следующим, что сделала администрация Рейгана, была отправка в Пакистан нескольких F16. Я не имею ничего общего с этим решением, хотя и поддерживал его, но это сделало меня одним из самых непопулярных людей на индийском субконтиненте, и в течение следующих шести месяцев меня регулярно поносили в индийской прессе как организатора».

На пике влияния: интересные факты

В течение первых двух лет пребывания в правительстве политолог входил в американскую делегацию на египетско-израильских переговорах по автономии Палестины. Затем он вернулся в RAND, но после избрания Джорджа Буша в 1988 г. Фрэнсис Фукуяма вновь был назначен в Государственный департамент заместителем директора отдела стратегического планирования у госсекретаря Джеймса Бейкера. Это был период, когда он заработал себе репутацию. Его политические рекомендации лучше всего подходили к быстро изменяющемуся мировому порядку. В начале мая 1989 года он написал служебную записку Бейкеру с призывом рассмотреть вопрос объединения Германии, хотя еще до конца октября, за месяц до падения Берлинской стены, немецкие специалисты Государственного департамента говорили, что этого никогда не случится при их жизни. Затем он первым предложил спланировать прекращение действия Варшавского договора, что снова было воспринято с недоверием карьерными советологами.

По словам Фукуямы, он предсказывал события примерно за полгода. Быстрое таяние советского ледника для него становилось все более очевидным. Обычно правительства сталкиваются со слишком медленным развитием событий, но тогда проблема состояла в том, что не желали меняться люди. Ретрограды говорили, что коммунисты реформируются, но они были сметены. Потом они утверждали, что случившееся в Венгрии никогда не произойдет в Восточной Германии, и снова оказались неправы.

Произведения

Первая крупная работа Фукуямы «Конец истории и последний человек» (1992) получила международное признание как среди мировой общественности, таки и среди ученых. В 1989 году, когда в Восточной Европе рушился коммунизм, политолог утверждал, что либеральная демократия Запада не только победила в холодной войне, но на долгие годы стала последним идеологическим этапом. Идеи, которые высказал Фрэнсис Фукуяма, книги философа следующих лет развивают и дополняют. Произведение «Доверие: социальные добродетели и путь к процветанию» (1995) стало популярным в бизнес-среде, а «Великий разрыв: человеческая природа и формирование социального порядка» (1999) представляет собой консервативный взгляд на американское общество второй половины XX века. После терактов 11 сентября в 2001 году критики его тезисов утверждали, что гегемонии Запада угрожает исламский фундаментализм. Американский философ отверг их, назвав нападения частью «серии арьергардных боев» против, по его мнению, сложившейся политической философии нового глобализма.

В 2001 году Фрэнсис Фукуяма начал преподавать в Школе передовых международных исследований при университете Джонса Хопкинса в Вашингтоне. Вскоре он опубликовал книгу «Наше постчеловеческое будущее: последствия биотехнологической революции» (2002), в которой рассматривает потенциальную роль биотехнологии в процессе развития человека. Работа раскрывает опасности возможности выбора человеческих качеств, увеличения средней продолжительности жизни и зависимости от психотропных препаратов. Как член президентского совета по биоэтике (2001–2005), Фукуяма выступал за жесткое регулирование генной инженерии. Позже он написал книгу «Государство: управление и мировой порядок в XXI веке» (2004), в которой он обсуждает вопросы о том, как молодые демократические страны могут достичь успеха.

Отход от неоконсерватизма

Долгое время считавшийся одним из главных неоконсерваторов, философ Фрэнсис Фукуяма дистанцировался от этого политического движения. Он также выступал против вторжения США в Ирак, хотя первоначально поддерживал эту войну. В книге «Америка на распутье: демократия, власть и неоконсервативное наследие» (2006) он критикует неоконсерваторов, президента Джорджа Буша и политику его администрации после терактов 11 сентября.

Источник

Все за сегодня

Политика

Экономика

Наука

Война и ВПК

Общество

ИноБлоги

Подкасты

Мультимедиа

Общество

Фрэнсис Фукуяма: «Единственный способ борьбы с коррупцией — реальное верховенство права» (Hromadske, Украина)

«Популизм» — один из самых популярных политических терминов этого года, а возможно и следующего. Кажется, именно популизм — первопричина и прошлых, и будущих проблем. Но каковы причины популизма?

Многие ищут их в экономических трудностях или недостатке внимания элит и правительств к тому, как живет население. Профессор Стэнфордского университета и один из самых известных философов мира Фрэнсис Фукуяма настаивает, что на протяжении последнего времени в современных демократиях мало внимания уделялось идентичности, а именно она — и в частности, требование быть признанными — мобилизует движения, меняющие политический ландшафт по всему миру.

Об этом его новая книга «Идентичность. Требование достоинства и политика ресентимента». О ней, а также о рисках антикоррупционной борьбы — в интервью Натальи Гуменюк с Фукуямой в «Очень важной передаче».

«Hromadske»: Фрэнк, Ваша книга об идентичности. В последнее время весь мир непрерывно говорит о том, что население разочаровано, речь идет прежде всего об экономических трудностях. Вы же утверждаете, что в этих разговорах постоянно недооценивается вопрос идентичности. Какова ключевая идея книги?

Фрэнсис Фукуяма: Современная концепция идентичности заключается в том, что внутри каждого человека существует некое истинное «я», оно скрывается глубоко внутри, а другие люди его не признают.

Одной из первых форм идентичности был национализм. Например, из-за того, что Сербия была в составе Австро-Венгерской империи, сербские националисты чувствовали, что люди не признают их сообществом (на самом деле, Сербия в состав Австро-Венгрии не входила — в отличие от Хорватии, Словении и аннексированной Боснии и Герцеговины — прим. ред.). И вот они потребовали признать их независимость. Я считаю, что именно требование признать то скрытое достоинство и является движущей силой современной политики.

Я также думаю, что именно это лежит в основе исламистского движения: люди считают, что ислам не уважают, а его надо уважать. Думаю, что так чувствуют и националисты.

В демократических странах стремятся к признанию отдельные группы, например, афроамериканцы в Соединенных Штатах или же женщины или представители ЛГБТ-сообщества, или любая другая категория. Поэтому думаю, что наша политика сегодня — это борьба за признание.

Политика основывается на утверждении идентичности, а не только на экономических вопросах.

Контекст

Фрэнсис Фукуяма: мигранты могут стать причиной кризиса (Berlingske)

Френсис Фукуяма: Угроза для Украины — не только Россия, но и коррупция, слабое управление (УНИАН)

И Фукуяма провозгласил конец истории. напрасно?

Фрэнсис Фукуяма: назад к концу истории

Однако они взаимосвязаны, поскольку уровень жизни многих людей из рабочего класса ухудшается, они теряют работу, а таким образом — и свой статус в обществе, а следовательно чувствуют, будто элита их не признает, не считается с ними, а положение, в котором они оказались, никого не волнует. Я думаю, что это порождает гнев и возмущение. Вы видите, что те, кто поддержал Брексит, жалуются на образованную элиту, живущую в Лондоне.

Трамп как-то сказал, что любит невежественных людей. Это те люди, которые появляются на митингах, и они чувствуют, что жители Сан-Франциско или Нью-Йорка действительно живут слишком хорошо и могут себе позволить не замечать таких, как они. Поэтому я считаю, что главное сегодня — это требование признания.

— Но какого именно признания они хотят? В чем оно должно проявляться?

— Прежде всего — чтобы ты не был невидимкой. Проблемы людей (людей, живущих в селах, или потерявших работу в пришедших в упадок промышленных городах), что никто не обращает на них внимания, правительство не предлагает никаких услуг и не относится к ним как к настоящим людям, а элиты их просто не уважают. Думаю, что именно это отчасти вызывает гнев.

— Является ли это все просто признаком популизма? Как Вы тогда объясните современный популизм? Потому что это слово слишком общее, им объясняют почти все. Но если мы говорим о популизме как о политической концепции, феномене, которому сейчас хотят противостоять, то нужно точно определить, с чем мы столкнулись.

— Это комплексная история. Часть ее связана с идентичностью и заключается в том, что во многих развитых демократиях в Западной Европе, в Соединенных Штатах, да и не только, есть множество мигрантов. Из-за этого многие люди имеют видимые культурные различия. Думаю, что старые этнические группы, которые определяли национальную идентичность Германии или Дании, или Соединенных Штатов, чувствуют, что больше не контролируют ситуацию из-за волн так называемых «нелегальных иммигрантов», которые культурно сильно отличаются.

Очевидно, что ислам в Европе стал сердцевиной гнева, которым воспользовались популистские политики.

Поэтому я думаю, что это самоутверждение традиционной этнической идентичности действительно лежит в основе современного популизма, таких политических сил, как «Национальный фронт» во Франции (с 2018 года переименован в «Национальное объединение» — прим. ред.), «Альтернатива для Германии» или других политических групп.

— Если мы говорим в этом смысле об иммигрантах, то является ли он угрозой?

Что же, разговоры о той или иной угрозе — это стиль популистских политиков.

Многие из них считают, что именно у них прямая связь с народом, и им не нужны учреждения, политические партии, им не нужны правила, суды и чиновники, потому что они сами представляют людей. И когда любое из этих учреждений стоит у них на пути, они хотят их разрушить.

В Венгрии и Польше, например, популистские партии, пришедшие к власти, пытались подорвать судебную власть, уменьшая ее независимость. Они атаковали медиа, когда им не нравилась критика. Но все эти учреждения особенно важны именно для поддержания реальной либеральной демократии.

— Как мы можем построить разговор об идентичности? Если мы говорим, например, о миграции. Потому что в случае с иммиграцией и расизмом существует предел приемлемого.

— Во-первых, у вас не будет демократии, если у людей нет власти и независимости. Одна из сфер, где они должны получить эту власть и независимость — контролировать свои границы и определять, кто является членом их сообщества, а кто — нет. В современной демократии мы бы хотели, чтобы этот выбор был открытым, базировался на терпимости к другим людям, тем, чья этническая и культурная жизнь отличается от их собственной, если они согласятся с основными политическими принципами и идеалами своего нового общества, такими как верховенство закона, или базовый принцип равенства.

И я думаю, что эта идея гражданской идентичности очень важна, потому что общество должно быть связано общими ценностями. Если люди не могут общаться и они не чувствуют, что являются частью одного и того же сообщества, даже если они не согласны с конкретными проблемами, то у вас не будет демократии. И именно в этом я усматриваю, почему вопрос идентичности является проблемным.

— Что с этим делать?

— Думаю, национальная идентичность нужна. Ее нередко считают плохой идеей, поскольку связывают с нацизмом и крайними формами национализма, существовавшими в первой половине ХХ века.

Думаю, что есть также положительная, либеральная форма идентичности, основанная на принятии разнообразия людей.

Она предполагает чью-либо исключительность, она не агрессивна, однако утверждает, что мы являемся демократическим сообществом, разделяем идеалы и политические ценности друг друга, и как общество мы должны их поддерживать. Это интеграция, а не разделение людей по расовой, этнической принадлежности, историческим предпосылкам.

— Вы действительно предлагаете использовать понятие гражданского национализма. Как оно отличается от национализма в современном мире? Не от национализма ХХ века, а от современного?

— Как Соединенные Штаты, так и Франция являются примерами тех стран, которые переживают гражданский национализм. Во Франции он происходит из Французской революции. В принципе, каждый, кто имеет французское образование, владеет языком и знает историю, может быть французским гражданином и чувствовать себя равным другим. Так, например, великий сенегалец Леопольд Сенгор, родившийся в Африке и ставший французским гражданином, писал прекрасную французскую литературу, его приняли во Французскую академию, и это высочайшая честь, которую вы можете оказать писателю во Франции. Он был принят как гражданин, несмотря на то, что у него темная кожа, поскольку французское понимание гражданства и идентичности не основано на расе, оно основано на этих приобретенных чертах.

Наше общество в Соединенных Штатах чрезвычайно разнообразно. Мой дед приехал из Японии более ста лет назад и поселился здесь, его сын стал гражданином, я гражданин, и страна относится к нам, как и к любому другому американцу с происхождением из других частей мира.

Это означает, что гражданская идентичность демократическая, соответствует демократическим ценностям, но все же объединяет людей в единое политическое сообщество.

— Но не заметили ли Вы, что, в частности, этот гражданский национализм подменяется другим национализмом в США ввиду всего происходящего?

— Думаю, что это угроза. Многие сторонники Дональда Трампа — националисты. Но проблема также идет слева, поскольку многие прогрессивные группы также чувствуют, что Соединенные Штаты представляют расизм, колониализм или другие плохие вещи, и они не хотят быть частью национальной общности. Поэтому я думаю, что и левые, и правые участвуют в этом «растворении» гражданской национальной совместной истории. Мы вместе должны ее найти и вернуть.

— Если говорить о современном популизме или недавних выборах во Франции или Австрии — там, где мы можем видеть успех крайне правых партий — то мы увидели и политические силы, которые как раз сыграли на этом гражданском национализме в положительном смысле. Каким Вы видите его в политике, в медиа? Каким должен быть посыл?

— Я думаю, что это отражается в том, что вы гордитесь своей страной, утверждаете, что у вас есть набор ценностей, которые, по вашему мнению, лучше ценностей других людей, потому что они либеральные, так как они открыты, терпимы и демократичны. Гражданский национализм подчеркивает то, что объединяет людей, а не то, что их разделяет. Особенно когда то, что их разделяет — это что-то вроде расовой или этнической принадлежности. Вы такими родились, вы не можете изменить свою этническую принадлежность.

С другой стороны, вы можете изменить свою гражданскую идентичность и сказать: да, я подписался под ценностями этого общества, и я хочу строить совместный политический строй вместе со своими согражданами.

— Что касается, например, Украины, то есть вопрос языка, значение которого преувеличивается политиками. Однако сейчас есть общественный запрос на то, что каждый должен знать украинский язык. А если для кого-то это может быть знаком «исключения»? Видите ли Вы какие-то предостережения?

— Вы должны иметь общие культурные ценности, и язык часто является одной из них. Я вспомнил об этом в случае с Францией. С другой стороны, если у вас есть такая страна, как Украина, в которой украинский язык не является универсальным, а люди могут быть привязаны к русскому и другим языкам, это порождает разногласия. Поэтому я не хочу что-то советовать Украине в этом вопросе, но считаю, что было бы ошибкой, например, принуждать украинцев к этому или сделать украинский язык единственным. На самом деле это не то, что объединит разных людей в обществе.

— Можно ли сказать, что идея гражданского национализма основывается на определенных ценностях, а не культурном наследии?

— Немного сложно понять, где начинаются ценности и заканчивается культура, так как эти два понятия взаимосвязаны. И поэтому во многих смыслах общие ценности — это культура в более широком контексте. Иногда культура возникает из вещей, которые не могут быть изменены, таких как религия. И в некоторых обществах основой являются общие ценности.

С учетом реальных разногласий, существующих во многих современных демократиях, важно строить либеральные общие ценности. Строить их вокруг таких вещей, как верховенство права, потому что их могут разделять даже люди с разными культурными традициями.

— Многие из популистов сегодня говорят о том, что власти нельзя доверять. В то же время, они действительно являются борцами с коррупцией. Но мы, например, забыли, что Александр Лукашенко в Беларуси был антикоррупционером, возглавлявшим комитет по борьбе с коррупцией в белорусском парламенте и пришел к власти на волне антикоррупционной борьбы. В Польше «Право и справедливость» тоже пришла к власти, борясь с коррупцией. Одновременно есть либералы, ведущие антикоррупционную борьбу по миру. Как это все совместить? Мы должны противостоять коррупции, но мы определенно видим весьма красноречивых людей, которые на деле лишь используют эту риторику.

— В долгосрочной перспективе единственный способ борьбы с коррупцией — это реальное верховенство права, то есть независимая, отделенная от власти судебная система, которая может заставить людей, обвиняемых в коррупции, нести ответственность.

Беспристрастное верховенство права — это то, чего вы хотите. Это единственное решение проблемы коррупции.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Источник