Леванидов крест что это
Древнерусские географические названия в былинах и летописях
Живо в наших преданиях и народных сказках АЛЫБЕРСКОЕ ЦАРСТВО, подобно свифтовскому Бробдиньягу, населенное могучими великанами. Откуда взялось столь звучное имя? Судя по всему, оно связано с тюрко-татарским выражением, «алыб-ирй», которое именно и значило «великан». Так по крайней мере судит о нем известный ученый, специалист по русской этимологии М. Фасмер.
Упоминается в сказках, былинах и преданиях заморская ВЕДЕНЕЦКАЯ ЗЕМЛЯ. Разгадывая утопический топоним, люди науки строят различные предположения. С одной стороны, он кажется им связанным с именем уже в древние времена всему миру известного итальянского тортового города ВЕНЕЦИИ. Жителей Венеции наши предки именовали «венедици». В «Слове о полку Игореве» Б гриднице Святославовой толпятся люди:
Ту немци и венедици, ту греди и морава, поют славу Святославлю, кают князя Игоря.
Хорошо известно, что в сложных, особенно иноязычных, словах славянские языки допускают нередко так называемые «метатезы», перестановки звуков. В древней Сербии хождение имели венецианские монеты, «пистоли», сербы именовали их «ведениками», а не «ве- недиками». Вполне вероятно, что слово «веденецкий» образовалось таким же способом.
Но есть и другая возможность. Совсем близко от старых русских пределов, где-то на балтийских берегах, стоял, если верить сказкам, дивный город ЛЕДЕНЕЦ.
Нет, не построенный из сладостей город детских выдумок. Есть кое-какие основания полагать, что такое имя наши предки придавали старому ТАЛЛИНУ — РЕВЕЛЮ, первоначально — датскому замку в стране эстов. Откуда оно взялось?
Слово Таллин так и значит «датская крепость» (лйнна). Но известно, что в средневековых латинских источниках город обозначался как ЛИНДАНИССА.
Слово одни выводят из скандинавских «линда» — необработанная земля и «нэс» — коса, мыс; другие связывают его именно с финским «линна» — крепость. От «Линданисса» до «Леденец», как вы сами понимаете, проложить мост не столь затруднительно для языка.
А раз так, то возникает вероятие, что имя Леденец, Леденецкая Земля могло преобразоваться в Веденецкую Землю. Нельзя забывать, что в те времена легенды, сказки, просто рассказы передавались не книжным путем, не при помощи письменных знаков, обладающих способностью закреплять и сохранять то или другое произношение, а по памяти, из уст в уста, когда звуки отступают на задний план перед смысловым образом имени, а образ может видоизменяться самым причудливым путем —лишь бы он не обессмысливался.
Так и город Леденец (от «лед, ледяной») мог легко превратиться при бесчисленных переходах из головы в голову в Веденец (от «вести», «веденый»).
Трудно рассчитывать на то, чтобы когда-нибудь нынешняя двойственность в объяснениях заменилась тут бесспорной точностью. Примиримся с нею: топонимика!
Живет в старых преданиях русских сказочная река СМУГРА, на которой киевские богатыри разгромили витязей Цареграда, она упоминается в «Сказании о киевских богатырях». Очень возможно, что в повествовании отразились несравненно более поздние события. Как известно, в 1480 году хан Золотой Орды Ахмат двинулся на Москву, все меньше и меньше подчинявшуюся ордынской воле, но был остановлен московской ратью на берегу реки УГРЫ. Долго два войска стояли друг против друга, наконец, не выдержав, Ахмат отступил восвояси. Тут, на реке Угре, закончился несчастный период чужевластия на Руси, Московское государство окончательно закрепило свое право на, как теперь мы говорим, «суверенное» существование. Такое событие не могло не отразиться в народной памяти и в народной поэзии. Но газет и печати тогда не было, связи между Москвой и далекими окраинами земли Русской, где жили и творили свои «старины» олонецкие, архангелогородскне, мезенские сказители, были сложными и трудными. Как было им, все время витавшим в былинном мире времен Владимира киевского, не приспособить к тем, освященным уже поэзией, временам и современные новости.
Вероятно, в сложном процессе творческого претворения живых событий жизни в золото эпической поэзии реальная река Угра и стала сказочной Смугрою.
Существующее в нашем фольклоре ЗАДОНСКОЕ ЦАРСТВО, казалось бы, должно было находиться «за Доном», где-то в предкавказских степях, у Азовского моря. Изыскания литературоведов, однако, не позволяют поместить его там, несмотря даже на то, что «царством» правил «задонский салтан».
Судя по тому, что с тем сказочным царством связывается деятельность Бовы Королевича, а этот герой древней поэзии пришел к нам из итальянской поэзии, есть основания считать, что в Задонское царство наши полупереводчики, полуподражатели чужеземным легендам превратили СИДОНИЮ — страну города СИДОНА. Там и жил прототип нашего Бовы Королевича.
Очень смутно все то, что языковеды могут сказать по поводу славного КИТЕЖА-ГРАДА, утонувшего в водах глухого озера в Горьковской области, чтобы избежать Батыева полона и разорения. Имя баснословного города иногда передается как КИДИШ, что дает этимологам повод связывать его с финским «кидес» — глубокая пещера. Но уверенности в законности такого сопоставления пока что ни у кого нет. Надо искать более убедительных этимологий. Может быть, найти их падет как раз на вашу долю, мои читатели.
Встречаются в устном (теперь уже, правда, давно записанном) народном творчестве и, так сказать, «полутопонимы». Тот, кто знает русские былины, помнит неоднократное упоминание в них КРЕСТА ЛЕВАНИДОВА. Богатыри проезжают мимо него, назначают у него свои встречи. Это одновременно как бы некий памятник прошлого, но и название места. По просторам нашей страны в свое время было разбросано немало крестов, либо просто установленных на холмах и росстанях, ли- бы высеченных на огромных валунах. Один такой крест сохранился доныне на выступающем из воды камне на Западной Двине ниже Витебска. Его, как и многие другие, оставил нам полоцкий князь Борис в качестве путе- указующего знака у опасного для плавателей места. Из- вестей крест у впадения Верхней Волги в Стреж-озеро. На нем написано: «6641 года месяца июля 11 дня почах рыти реку сию яз, Иванко Павловиц и крест сь поста- вих». 6641 год по нашему счету — год тысяча сто тридцать третий.
Подумайте только: «Слово о полку Игореве» будет создано лишь пятьдесят четыре года спустя. Сам Игорь двинется «почерпнуть шеломом Дону» через пятьдесят два года. Какая бесконечная даль! Но в этой дали уже Иванко Павлович утвердил свой памятник на берегу великой реки в глухой лесной чаще, возле мало кому в мире ведомого озера. И он достоял до нас.
Не удивительно, если историк Н. Воронин пишет: «Запечатленный в народном эпосе Леванидов крест на Пучай-реке отражает привычный образ путевого креста на «пучинах» у порогов и перекатов».
Мы знаем теперь об ИГНАЧ-КРЕСТЕ на Селигерском водном пути. Знаем о БОРИСОВОМ КАМНЕ с крестом на Двине. Почему бы не быть где-нибудь когда- то и Леванидову Кресту? Такое же имя, как все остальные.
Однако опытные исследователи заподозрили тут наличие и второй возможности. Не исключено, что крест назван «Леванидовым» не потому, что его сооружал ка- кой-то Леонид. В греческих церковных памятниках нередко определением «либанитес», то есть изготовленный из ливанского кедра, сопровождается описание «креста господня», того, на котором, по преданию, был распят Иисус Христос. Очень может быть, что «честной крест Леванидов», который видели на своих путях наши богатыри, был отражением в уме слагателей былин образа мифического креста и его греческого эпитета.
Для нас сейчас это не составляет разницы: несомненно, каждый такой крест служил в свое время важнейшим опознавательным признаком места. И Игнач-Крест и Борисов Камень, безусловно, могли превратиться в топоним. Мог быть таким топонимом и «Леванидов крест». Пусть не реальным, вымышленным. Мы ведь как раз такие сейчас и рассматриваем. На этом примере особенно ясно видим, что любой топоним, подлинно существующий или только творчески воссозданный, строится всегда на один лад, в одной общей манере и системе. Это-то как раз и делает вымышленное столь же живым, как и реально сущее.
Как антитезу к Смугре-реке, связанной с радостными воспоминаниями об одержанной великой победе (неважно, какой именно: все победы Родины радуют народную память), надо назвать другой сказочный поток — САФАТ-РЕКУ.
На Сафат-реке свершилось событие трагическое и печальное: на ней пришел конец русским богатырям. В результате несчастной битвы с подавляющими силами «поганых» врагов они окаменели на поле сражения.
Но исследователи не без основания видят в затейливом, не по-русски звучащем имени мрачной реки отголосок совсем инородных славянскому миру, занесенных к нам с христианством библейских мифов. В Ветхом завете неоднократно упоминается ДОЛИНА ИОСАФАТОВА, в которой когда-либо бог Иегова созовет народы на свой верховный суд. Своего рода «Долина Смерти». Из этой самой Иосафатовой долины, вероятно, и «вытекла» траурная Сафат-река нашего народного творчества.
Я не имею никакого намерения перечислять здесь все без исключения фантастические топонимы русских сказок, преданий, легенд. Да это и невозможно.
Я мог бы, разумеется, коснуться «отчества» реки ДНЕПР: в устном народном творчестве он — СЛАВУ- ТИЧ, то есть «сын славы».
Я мог бы, вслед за А. Веселовским, поразмышлять над именем былинной СОРОГИ-РЕКИ, возможно представляющем собою какую-то вольную вариацию на древний топоним СУРОЖ — торговый город в Крыму. В то же время я призадумался бы над возможной связью этого гидронима с северным названием рыбы «сороги», которую Даль приравнивает к плотве, а Фасмер относит к ельцам. Этимологи выводят ее имя из финского «сэр- ки» — плотва, красноперка, но видят в таком производстве существенные трудности: из «сэрки» по законам языка должна бы в русском получиться «серега», а не «сорога». И все-таки то, что рыба, которую так зовут, водится в реках нашего Севера, именно там, где сказывались и веками хранились древние «старины» — былины, делает связь между рыбкой и именем реки, как мне представляется, довольно вероятной.
Можно было бы вспомнить топоним ЗЕМЛЯ ТРОЯНЯ, полусказочный, полупредысторический. По-видимому, он связан с именем римского императора Траяна, утвердившего власть Рима на берегах Дуная и Прута, в непосредственном соседстве с землями наших предков, и преобразившегося в их памяти в какое-то грозное языческое полубожество.
Встала обида в силах Дажьбожа внука, Вступила девою на землю Трояню.
Так щемяще-образно и в то же время так смутно говорит «Слово о полку Игореве». Где именно была расположена Трояня земля? Почему она называлась так, кем была названа? Мы можем только гадать.
Ну и наконец, пришло мне на память милое имя былинной речки СМОРОДИНКИ. Казалось бы, проще простого. По берегам стольких глухих северных речушек кустятся заросли неприхотливой дикой смородины, так душисты они летним днем, так приятно было древним людям вдруг наткнуться в чаще на сочные кисти черных ягод, что как будто все ясно. Смородинка значит — река, текущая в зарослях смородины.
Да, но что вы скажете, если я напомню вам, что у нас на Севере существует не одна, а много рек с именами СМЕРДА, СМЕРДЕЛЬ и им близкими?
«Смерда», «смрад» и «смородина» — слова одного корня. Наши прапращуры были не так взыскательны к запахам, как мы: может быть, чуяли они их лучше, но наши вкусы и наше распределение запахов на приятные и неприятные были им, вероятно, чужды. Смородина- ягода названа так за свой крепкий, но, несомненно, приятный аромат. «Смердами» звали крестьян, — вероятно, высказывая презрение к вечно копошащимся в земле, возящимся с навозом, рабам и женщинам, на которых главным образом лежали тяготы земледелия, — белорукие, ухоженные дружинники и гридничьи отроки князей. Слово означало зловонные, тут оно подразумевало совсем не аромат. А там, где слова этого корня становились топонимами, они могли означать просто «пахучая», без всякой, положительной или отрицательной, оценки запаха. Мало ли существует рек, раздвинув прибрежные кусты возле которых, вы вдыхаете внезапно сильный запах! Иногда приятный, диких трав, мяты, хмеля, валерьяны. В других случаях — кружащий голову от какого- нибудь болиголова или багульника. Порою — ржавый запах торфа и железистой воды.
Старые «называтели» вовсе не думали о нас, для которых слово «смрад» приобретет единственное значение — вонь, отвратительный запах. Они даже не подозревали, что так произойдет. И вполне возможно, реку они называли Смородинкой не по ягоде-смородине, а за то же, за что и эта ягода носит свое имя. За запах. Какой? Представления не имею.
Изучает географические названия наука топонимика. Топонимика помогает восстанавливать прошлое государств и ландшафтов.
Новое в блогах
Фольклор о мироустройстве. Глава 10. Прародина воплощённого человечества
Веды рассказывают о прародине жителей Яви и сравнивают её с благодатью Прави (вечность вселенной). На белой горе Березани растёт дуб вверх кореньями, вниз ветвями – символ вечности, там же растёт вишнёвое дерево – образ божественных воплощений. На дворе вечности находится вечнозелёный Ирий сад, там есть и яблоня с золотыми молодильными яблочками – цель и мечта многих богатырей. «В том саду лужайки зелёные, на лугах трава мягкая, шелковая, а цветы во лугах лазоревые. Бродят в Ирии звери дивные, поют птицы вещие, серебрятся ручьи хрустальные, плещут в их водах златопёрые рыбы. Нет прохода в те горы пешему, нет проезда сюда и конному. Все дороженьки загорожены, заколодели-замуравели«.
В Веде Купалы сказано, как поезживал Семаргл-Огнебог по белу свету и наехал на камень Алатырь, а на нём начертан Закон коловращения Жизни: «Как направо поедешь – богату быть. А налево поедешь – живым не быть, ну а прямо поедешь – женату быть«. Испытал судьбу Семаргл на прямой (в Явь) и левой (в Навь) дорогах вселенной. «И наехал он на пречудный крест. Словно Солнце крест тот сияет, и объят он весь ясным пламенем. То не просто крест на земле стоит – он стоит над кладом великим, где лежат богатства несметные – там лежит сама книга Вед. И сходил Семаргл со добра коня, брал он крест во рученьки белые, брал из погреба книгу Вед и повёз её в Сваргу синюю да ко тем горам Алатырским«. Здесь Сварга – это Правь, божественная родительская обитель.
Фольклор подробно рассказывает, где находится клад великий, и как герои начинают странствия по вселенной. В былине «Илья Муромец и соловей-разбойник» (Пудожское собрание былин) богатырь подъезжает ко речке Смородине, а ко той ли он Грязи да ко Чёрной, а ко той ли ко берёзе да покляпой, к тому славному кресту ко Леванидову. Свет звёзд Малой Медведицы и есть образ креста Леванидова, он летит по небосводу вселенной в вечном круговороте жизни. Пречудный крест оставил след в жизни всего людского рода. Славный-пречудный крест Леванидов указывает путь к древним знаниям. Богатыри-волхвы, славутные певцы, калики-перехожие и другие Искатели двора Прави достигают славный крест, под которым находится Книга Вед.
Память народов хранит корни прародины. В преданиях человечества Северное созвездие – символ далёкой прародины, он стучится и поныне в сердцах поколений. Следует отметить, что для населения Ирана, Индии, большей части Китая не доступен свет Северного созвездия. С этих территорий только в Купалины дни можно видеть распластавшиеся низко над горизонтом лебединые крылья Большой Медведицы. Если мысленно зафиксировать по четырем сторонам света вращение звёзд Малой Медведицы вокруг Золотого кола (Полярной или Седавы звезды), то получится вечно светящийся символ прародины – крестообразный знак страны Бореи или «Крест в круге«. Он и есть Свасти Вед Руси, Индии, Китая и учений Востока.
Когда-то в стране Борее царил тропический климат. Но всё имеет начало и конец. При смене вёрст разбушевались ветра из божьих уст, взволновались воды окиян-моря, и ослепительное пламя озарило вселенную. В результате глобального катаклизма сместилась ось вселенной, и прародина жителей Яви погрузилась в Белое безмолвие, её земли поглотил ныне Ледовитый океан. Человечество следующих вёрст было вынуждено отступить к Югу от борея – сурового дыхания северного ветра.
Люди покинули замерзающий край. Но память русских Вед и Авесты хранит волны движения рода на этапах вселенной. На пути следования создавались опорные пункты: триста новогородов и сёл Русколани (вблизи Голуни в скифских степях), на границе степей и уральских гор – Аркаим с семью городищами, сто городов по берегам Чёрного моря. Люди освоили берега и воды Средиземного моря, переплыли его и создали царство Египта. Род проник далеко на Восток, о чём ныне свидетельствуют десятки древних городов Диринга на реке Лене. Потоки миграции докатились до Индийского океана, и там возникли города. Проходили тысячелетия, человечество множилось и осваивало юг планеты. Именами своих вождей стали называться народы. И каждое племя хранит и передаёт знание Закона Жизни.
Об исходе рода с когда-то благодатных земель страны Бореи сказывает Влесова Книга.
«Двое сыновей пошли туда, куда заходит солнце, и видели они там много чудес и злачные травы.
И многие племена и роды изъявили желание следовать по тропе той, и пришли они все к тому осевшему огнищанину.
И тут приказал Отец-Орей сыновьям своим быть впереди всех родов. И не захотели они делиться на этих и тех. И тогда князь единый повёл своих людей на полдень, в край морской. И была там сушь великая и пустыня. И пошли они в горы, и там поселились на полвека, и собрали большую конницу, прежде чем идти в края чужие.
И в тех краях воины встали на тропе, и они принудили их сражаться и были разбиты. И тогда они пошли дальше, и увидели тёплые земли, и пренебрегли ими, так как многие чужие племена там сидели. И шли они дальше.
И так боги вели их как своих людей. И добрались они до горы великой. И повоевав там с врагами, двинулись дальше…».
Два тысячелетия тому назад в конце пятого круга вселенной Сварог отправился на отдых в Правь. Он предупредил сынов на сырой земле о скором нашествии потьмы и оставил людям наказ (Веда Белояра):
«Вспоминайте Орея – он для Вас свет зелёный и жизнь. Вот его завет: Любите друзей своих и живите мирно между родами«.
Прошлое доносит до современного читателя названия прародины: Орея (Влесовой Книги), Беловодье (Вед и фольклора), Борусия (западных и южных сказаний), Биармия (северных легенд), Северная страна Гиперборея (Геродота), Северная земля Араз (кобзаря Олексы), Северная Аразия Антских и Китайских легенд. Возможно, отсюда же следуют названия Азия и Абхазия – созвучные с именем родины, унесённого предшествующими вёрстами.
Не только человечество помнит о Борее, но и птицы возвращаются в родной благословенный край. Стаи ежегодно прокладывают весенний маршрут на Север. У качинских шаманов Алтая есть легенда о сорока родах птиц, которые на зиму улетают в царство божественного Ульгена. Кетская сказка «Глухарь, утка и гусь», долганская сказка «Полярная сова Лэнгкэй», качинская легенда о сорока родах перелётных птиц напоминают, что для жителей Яви приходит время возвращаться на родину и собирать семью в единое целое – Род. Мартовское возрождение зовёт птиц с Юга планеты в Великое Семиречье. Человек, наблюдая их, тоже слышит голос Белого Безмолвия. Люди и птицы чувствуют зов ветра борея. Кому-то прародина является в свете Золотого кола (ось, шест), соединяющего воедино печной столб вселенной, Землю-матушку и человека. А кто-то «видит» её в сверкании холодного огня Северного сияния. Селькупская сказка «Соколиный костёр» называет Северное сияние костром, который светит тем, «кто хочет сделать какое-нибудь доброе дело«.
Летят журавли в Борею и передают людям, как ладно им было в Ирии. Перекликаются они в лазурной сини, предвосхищают долгожданную встречу. Журавли песней поднебесной славят Род и несут весть, как в Сварге родительская семеюшка счастливо живёт. Божественная семеюшка горе не мыкает, зла не знает и помогает варожичу Велесу пасти звёздное стадо на Млечном пути. Хорошо им в Ирии. И мы – их божьи сыны на сырой земле тоже счастливо жить будем! Взор человека устремлен за летящей стаей и сопровождает её на всём пути.
Передают сыны сырой земли ласточкам, улетающим осенью в Ирий, сердечный привет всей родительской семеюшке, братишкам и сестрицам, до срока ушедшим в вечность. Ведают они, что донесут их мысли божьи птицы. Как вернутся птахи весной, то деловито щебечут – несут весточку из вечнозелёного сада. Торопятся они с весны продолжить род, птенцов вскормить и научить любви к северному краю. Люди тоже ждут весенней поры. Как и родительская семеюшка в вечности, человек зёрна сеет, за всходами смотрит, плоды растит. Не забывают славящие Правь (православные) божественную обитель. 29 августа (16 августа) после праздника хлебного Спаса передадут хлеборобы с ласточкой весточку родительской семеюшке. В ней расскажут они, каков урожай нынешний.
Генетические связи с прародиной и божественной семеюшкой передаются памятью родов природы и человечества. Они поведаны заветными словами фольклора, нанесены на священные изображения шаманских бубнов. Они озвучены в традициях Европы, Азии, Сибири и Востока. Сказывает Влесова Книга: «Создались роды те в Семиречье, где мы обитали за морем в крае зелёном. И было это в древности до исхода нашего к Карпатской горе.… А до этого были отцы наши на берегах моря у Ра-реки…Род славен ушёл в земли, где солнце спит в ночи, и где много травы и тучных лугов, где реки от рыб полны, и где никто не умирает«. Волхв-летописец сравнивает край зелёный страны Бореи с Ирием, где никто не умирает. Благодать прародины так и осталась в памяти рода вечнозелёным садом. Воспоминание о прошлом трансформировало название страны Орея в Арий, затем в Ирий. При смене вёрст жители Семиречья – потомки Орея (арии) отправились в странствие по пятой версте вселенной. Арии принесли с собой слова арало – плуг, арать – пахать, орать и др.
В Борее водились даже львы, об этом поведано в бурятской сказке «Почему львы больше не живут в Сибири». «Си» в слове Сибирь означает гармонию, место слияния семи могучих рек, которые и поныне несут свои воды в древний стан рода; «Си» – это и цвет созвездия Ориона, Саху или трезубца Коляды. На принадлежность Сибири к Борею указывает буква «б», а «ирь» на Ирий (страну Орея).
Если взглянуть на карту Руси, то можно увидеть семь могучих рек прародины: Северную Двину, Печору, Обь, Енисей, Лену, Индигирку, Колыму. Они, берущие своё начало на просторах Северного полушария, как и прежде, во времена наших пращуров, несут из Семиречья свои могучие воды в Беловодье полярного круга. В фольклоре и русских Ведах описание прародины соответствует картинам Прави.
«В том блаженном северном крае слышны песни – там вечный праздник, там текут молочные реки и впадают в Белое море.
Как во том окияне-море подымались из волн три острова. Первый остров Фаворский Белый, следом Тульский и Алатырский.
Тот священный остров Фаворский недоступен даже для мысли, неподвластен ничьим веленьям. Он покрыт садами чудесными. ходят-бродят дивные звери, там поют ирийские птицы…. Там гуляет сам Вышний…
А на острове Алатырском – вся земля, все камни из золота. Там растут золотые яблони, а на яблонях – златы яблочки. Там ручьи и речки струятся да по камушкам золотым. Средь златых ветвей и цветов там поют ирийские птицы и сияют златыми перьями. Как на тот Алатырский остров едет Сурья-Ра на закате дня. Едет он по Млечной дороге на своей златой колеснице.
А у Ильма на Тульском острове из железа выстроен замок. В замке Ильма Тульского – кузница. Он куёт и бьёт мощным молотом, и очаг его пышет пламенем, разлетаются искры по всей Земле, свод небесный гром сотрясает» (Веда Крышня).
На карте Северного полушария можно увидеть месторождения газа, нефти и каменного угля, которые сегодня добываются в отвалах Шпицбергена, Воркуты и Ямала, и так вплоть до Чукотки. Это признаки того, что в северном крае когда-то царили могучие тропические леса и вечнозелёные луга. Память человечества сохранила страницы прошлого Беловодья. На заре третьей версты вселенной огромные массы гигантских деревьев и растений плодились и умирали с большой скоростью. Затем ветра из божьих уст сотворили из останков исполинских лесов и трав чудо: газ, нефть, уголь. Тем самым Творец вселенной оставил сынам на сырой земле жар-цвет своего неисчерпаемого животворящего намерения.
Народы сохраняют почитание Неба, Солнца, Луны, Венеры, Северного созвездия. И передают из поколения в поколение космогонические мифы о Белобоге. Койбальский шаман в обрядовой молитве перечисляет родовых покровителей: «О царь-левша, не стреляющий и не промахивающийся! Постель твоя влажное облако. Белое облако, в белом небе! О, владыко, белое небо«. Сагайские шаманы вспоминают Род на белом облаке, как Белобога. Он «будучи существом, имеющим добрую душу, сидит на облаках: он оттуда смотрит на борьбу богатырей с нечистыми духами«.
Правь является начальным пунктом странствия и конечной целью жизненного пути любого жителя. В заговорах часто упоминается её местоположение. Например, в заговоре «от недуга» изображен дом вечности: «За морем за синим, за морем Хвалынским, посреди Окиян-моря лежит остров Буян, на том острове Буяне стоит дуб, под тем дубом живут седмерицею семь старцев, ни скованных, ни связанных. Приходил к ним старец…» (из собрания И. Сахарова). Старец и есть сам Всевышний, а семь старцев – Его воплощения на семи верстах круговорота вселенской жизни. При описании моря Хвалынского упомянут остров Буян. На нём находится бел-горючий камень Алатырь, заговор указывает на его высоту – 60 сажень.
В начале третьей версты вселенной прародители из этого камня Алатыря сотворили семь тысяч богатырей. Былина «Волх Всеславьевич» их называет посадскими, на Кавказе их именуют нартами, в Удмуртии – алангасарами, в Бурятии – гэсэр, в Ингушетии – прежними великанами, в Чувашии – улупами и т.д. Ростом-то все они были в камень Алатырь – 60 сажень. В заговоре (из собрания И.Сахарова) поведано, что на этом камне расположен и хрустальный терем или дом, в котором стоят кади железные, а в тех кадях лежат тенета шелковыя. Там же есть золотой стул, а на том стуле сидит красная девица (не иначе как Великая Богоматерь Лада), подпоясанная золотым поясом, подпёрлась золотым посохом, и избавляет от недугов.
В сюжетах сказок под камнем Алатырем стоит живая Щука. Щука златопёрая – фольклорный образ Бога на первой версте вселенной. На острове Буяне живёт и птица Гагана: «с железным носом, с медными когтями«. Гагана – это гагара. Жрецы северных народов, которые избрали своим тотемом гагару, совершают при её покровительстве странствия в ночь и вечность вселенной.
Качинский шаман, отправляясь на встречу с родительской семеюшкой, чествует Белобога следующими словами:
Останавливаешься ты на белом хребте!
Получаешь тень от белой берёзы!
Имеешь дом (владыко) на свежем облаке!
Имеешь селение на белом облаке!
Жрецы родов Руси одинаково смотрят на небесную твердь – дом Белобога. Творец вселенной имеет множество имён: у славян – Сварог, у карел – Укко, у эрзя – Верхний Нишке, у качинских шаманов Алтая – Ульген, у народов крайнего Севера – Эрлик, Айыылар, Юрунг Айын-тойон, Ак ээрен, у ингушей – Дяла (Тга и Великий Нарт), у мордвы – Уд, у нганасан – Нгуо, у чувашей – Великий Тора и др. Жрецы ведают, что людские души были усыновлены Белобогом ещё до начала вселенной, и считают Его своим прародителем. Пословица напоминает, кем Он приходится сынам на сырой земле: «Ни отец до детей, как бог до людей«. Другая пословица уточняет: «Свет плоти – солнце, свет духа – истина«. Свет духа и есть Свят Дух, а истина – это установленный Им Закон коловращения Жизни.
Фольклор, Веды, Руны и других священные Книги родов Руси передают мысли Бога о творении жизни, и рассказывают потомкам о единых корнях, к которым по праву рождения с мифологического прошлого принадлежит каждый.