Лиза алерт что значит резерв в теме на форуме

Что значит статус “Стоп, проверка информации”

Какие новости? Ну что там? Нашелся? — подобные вопросы вы часто задаете нам, когда статус поиска — «Стоп, проверка информации». Сегодня мы хотим рассказать о том, в каких случаях ставится такой статус и почему он порой не меняется несколько дней, недель или даже месяцев. Каждый поиск уникален, поэтому в конкретной ситуации могут быть свои обстоятельства. Постараемся разобрать несколько стандартных историй.

Итак. Статус «Стоп, проверка информации» по поиску ставится, если:

— Пропавший найден прозвоном в больнице, морге, отделении полиции или другом учреждении. Вне зависимости от того, проходит он по своим ФИО и возрасту или как неизвестный по одежде и приметам.

— Пропавший обнаружен добровольцами во время поиска (вне зависимости от состояния), но его еще не видели родные.

— Пропавший вышел на связь с родными (по телефону, в мессенджере или социальных сетях), но они еще не встретились.

— Обнаружены останки, предположительно принадлежащие пропавшему.

— В случае лесных поисков: пропавший найден в лесу, но еще не выведен (эвакуирован) из леса к бригаде скорой помощи.

Статус «Стоп, проверка информации» меняется на статус «Найден, жив» только когда родственники пропавшего увидят его своими глазами. Когда пропавший доедет до дома или когда родственники приедут к нему в больницу. В некоторых случаях статус «Найден, жив» может быть поставлен без личной встречи, после разговора по телефону — как правило, так делается по просьбе родственников, если они живут в другом городе и физически не могут лично встретиться с найденным.

Статус «Стоп, проверка информации» меняется на статус «Найден, погиб» в двух случаях: родственники пропавшего лично опознали тело в морге или по результату экспертизы ДНК. Из-за графика работы моргов, оформления процедур и документов, проживания родственников в другом городе или даже стране опознание может затянуться на дни и недели. В случаях, когда невозможно опознать тело и проводится экспертиза ДНК, это может занять несколько месяцев. В этом случае, даже если косвенные свидетельства (обстоятельства и место обнаружения тела) подтверждают, что это наш пропавший, по поиску будет “стоп” до результата экспертизы.

Зачем такие сложности? Основной принцип отряда — достоверность информации. Для нас важна не скорость закрытия поиска, а факт того, что пропавший человек действительно найден. У отряда нет задачи выдать сенсацию и первыми, раньше СМИ и полиции, сообщить о нахождении человека. Задача отряда — найти пропавшего. Для нас важно, чтобы «Найден, жив» или «Найден, погиб» действительно были финальными статусами по поиску.

Почему мы не пишем, на основании чего ставится стоп? Ответ простой — чтобы не вводить наших подписчиков в заблуждение. Иногда в больнице обнаруживается бабушка с нужным нам именем, отчеством и возрастом, но не наша; в морге — молодой человек в похожей одежде и найденный в нужном районе, так что весь инфочат уже взгрустнул — оказывается не наш. Или человек в больнице был, но уже ушел в неизвестном направлении. Ситуации бывают разные, а стоп — один.

Источник

Почему «Лиза Алерт» не всегда принимается за поиск пропавших

Когда шансов нет

Волей-неволей приходится чему-то учиться, иногда каким-то неожиданным вещам, казалось бы, не имеющим непосредственного отношения к поисковой деятельности.

Очень тяжелые обстоятельства пропажи туриста в природной среде, однозначно указывающие на то, что пропавший погиб, причем погиб на воде, где мы не ищем. Тело по объективным причинам найти почти невозможно. Все это далеко-далеко не только от Москвы, но и вообще от какой-либо цивилизации. Родственники обратились к нам спустя неделю. В регионе нас нет. У нас пик сезона; ребята, которые могли бы участвовать в таком сложном поиске, разрываются на части в своих регионах, где ежедневно пропадают те, кого пока еще можно найти живыми. Мы не можем ехать (больше суток дороги) туда, где с 99%-ной долей вероятности будем искать погибшего, лишая шансов многих живых.

По всем этим объективным причинам заявителям отказано в поиске.

Но они не сдаются, и я их прекрасно понимаю. Сын пропавшего звонит напрямую мне, потому что у нас есть общие знакомые, и рассказывает про отца. Он немногословен, явно повторяет сказанное уже, возможно, не один десяток раз, особенно подчеркивает отменное состояние здоровья папы и его опыт службы в десантных войсках. Я запрашиваю у него необходимые данные и иду к нашим, которые, изучив еще раз карту и вводные, снова объясняют мне, почему мы ничем не можем помочь.

Моя задача очень проста — позвонить сыну, раз уж он вышел на меня, и сказать: «Мы все перепроверили, очень сожалеем, но ничего сделать не можем». Я мысленно репетирую эту фразу, шлифую ее в голове, закругляю и округляю, выкидываю и вставляю вводные слова. Говорить «ну вы же сами все понимаете» или нет? А «мы рады были бы вам помочь, но. » — уместно ли в таком контексте вообще говорить о радости? Я не общаюсь с заявителями с утра до вечера, как наши инфорги и операторы горячей линии, поэтому у меня почти нет опыта отказа человеку, для которого звонок мне был фактически последней надеждой.

Я набираю в грудь воздуха и звоню. Сын хватает трубку сразу же. И вся моя секундная решимость рушится, как карточный домик. Я жую какие-то слова, теряя на ходу отрепетированную фразу. Кое-как, мекая и бекая, добираюсь до конца мысли:

Голос его сразу гаснет.

— Да. спасибо вам. я все понимаю.

И тут я совершаю роковую ошибку. Я просто не выдерживаю.

— Там есть еще один координатор, он тоже посмотрит карту. Может, он скажет что-то другое.

Это правда, но я же знаю, что скажет этот координатор.

Голос моего собеседника меняется в одну секунду. Теперь это не просто сын, которому протянули руку надежды, — это четкий и деловой человек, который увидел цель и готов на все, чтобы ее добиться.

— Когда он посмотрит? Когда я могу перезвонить? Что нужно сделать, чтобы он принял положительное решение?

Потому что надежда — это то, что дает силы и возвращает человека к жизни.

Издательство: Бомбора

Причины, по которым мы отказываем в поиске

Мы не ищем людей, потерявшихся давно, не ищем пропавших без вести и погибших солдат Великой Отечественной войны, не занимаемся поиском животных. Причина в том, что наши инструменты разработаны для оперативного поиска недавно пропавших людей, и мы просто не владеем методиками, позволяющими нам эффективно искать тех, кто потерялся, к примеру, 30 лет назад, а также никогда не учились искать собак и кошек. Это принципиально другие процессы, предполагающие и работу в архивах, и поиск по разным базам свидетелей, и работу со специализированными группами, и так далее.

Изначально, после поиска четырехлетней Лизы Фомкиной в Орехово-Зуевском районе, отряд создавался как структура для поиска пропавших детей. И на горячей линии отряда до последнего времени можно было услышать: «Вы позвонили на горячую линию по поиску пропавших детей», хотя к тому моменту мы уже давно и успешно искали людей всех возрастов. Но когда в отряд стали поступать заявки на поиски взрослых, мы просто не могли отказать. Поэтому на сегодняшний день из всех добровольческих организаций, осуществляющих поиск пропавших, мы, наверное, закрываем самый широкий диапазон поисков. Есть отряды, которые ищут только детей; есть отряды, которые специализируются только на поиске в природной среде; есть те, кто не ищет, например бегунков, алкоголиков и наркоманов, — мы же берем в работу все виды заявок, если речь идет о недавней пропаже человека.

Однако за годы существования отряда сформировался список ситуаций, когда мы можем отказать в поиске, несмотря на то что это не заявление на поиск дедушки, пропавшего в Великую Отечественную.

— Заявитель отказывается подавать в полицию заявление о пропаже человека. Наличие заявления — обязательное для нас условие, чтобы начать поиск. Оно подтверждает серьезность намерений заявителя и позволяет нам быть более или менее уверенными, что нас не хотят использовать для поиска должника, бывшего возлюбленного, исчезнувшего с горизонта, которому хотят отомстить, и так далее. В исключительных случаях (пропал ребенок, и ситуация требует немедленного реагирования) мы можем начать поисковые работы без заявления в полицию, но с условием, что заявитель подаст его при первой возможности.
— Человек пропал давно. Мы понимаем, что бывают ситуации, когда вам позарез надо найти школьную подругу, с которой вы виделись последний раз на выпускном 20 лет назад, а она потом переехала и пропала, или вы вдруг забеспокоились о приятеле, который полгода назад перестал отвечать на звонки, но, к сожалению, помочь тут ничем не можем. Для нас с точки зрения эффективности как раз принципиально важен срок пропажи, потому что, если поиск начат в первые сутки, вероятность найти человека живым составляет 95%, а вот если за помощью обратились на третьи и позднее, она падает до 50%. Это связано с тем, что чем раньше начат поиск, тем больше у нас возможностей быстро найти человека: во-первых, еще недалеко ушли свидетели, во-вторых, записи на камерах еще не заслоились более поздними, ну и, наконец, даже собака еще может взять след. Все это важные нюансы, позволяющие успешно закрыть поиск за короткое время.
— Критическая ситуация, когда мы объективно не можем помочь (человек с большой долей вероятности погиб) и рискуем впустую потратить ресурсы в условиях высокого сезона, лишая шансов тех, кого можно спасти живыми.
— Человек совершал правонарушения, и его разыскивают как подозреваемого. Это тоже не наш профиль, тем более что такая заявка входит в противоречие с одним из основных постулатов отряда — не подвергать опасности самих поисковиков.
— Пропавший — военнобязанный, его своими силами ищет военная прокуратура и просит нас не вмешиваться в этот поиск.
— На внутреннем языке это называется «семейные разборки». Это ситуация, когда родители в разводе, не лишенные родительских прав, делят детей: «Помогите! Муж забрал дочь на выходные и не отдает!» Если муж не лишен родительских прав и обладает равными обязанностями в отношении ребенка, мы ничего с этим сделать не можем, это его право — общаться с ребенком. И если при первоначальном опросе становится очевидным, что второй супруг не лишен родительских прав, мы отказываем в поиске.

Есть ситуации, когда мы начинаем поиск, но прекращаем его, убедившись, что человек в порядке — просто по какой-то причине решил перестать общаться со своими близкими и сделал это, уйдя из дома. (Речь идет, естественно, о совершеннолетних.) Уволился с работы, уехал из города, однажды не пришел домой, перестал отвечать на звонки. Такие заявки называются УРС — утрата родственных связей, и эти люди пропавшими без вести не считаются и в соответствующую статистику не попадают. Если мы находим человека и убеждаемся в том, что: а) это действительно тот, кого мы ищем, и б) с ним все в порядке — просто он больше не хочет общаться со своей семьей, мы, конечно, ничего с этим сделать не можем, никаких усилий по возвращению его домой не предпринимаем и от дальнейших действий по поиску отказываемся. Иногда такие заявки поступают к нам и в том случае, если даже человек отчетливо дал понять своим родным, что он уходит и просит его не искать, с ним все в порядке — просто он решил радикально изменить свою жизнь. К примеру, жена ушла к любовнику или взрослый сын решил начать жить отдельно. Естественно, это выбор взрослых дееспособных людей, на который мы никак не можем и не должны влиять. Сложнее ситуация, если человек ушел в секту, уехал на поселение в общину, сделал это формально добровольно, но. В каждом конкретном случае мы анализируем обстоятельства и принимаем решение. Но всегда стараемся убедиться, что пропавший жив и с ним все в порядке, в помощи он не нуждается.

Источник

Мастер- ломастер

Маньяк интернета

Апрель 2019

Метки

Почему я теперь не в Лиза Алерт.

Как ни больно мне говорить, но благодаря поведению и поступкам некоторых соотрядников я ухожу из отряда. Это не спонтанное решение, оно принято обдуманно и взвешено. Опережая вопрос, хотя может это даже ни кому не интересно, постараюсь объяснить, почему я принял такое решение. Мне крайне неприятно всё то, что происходило и происходит на поиске Кости. То отношение к людям, которые хотят помогать и что-то делать. Которые срываются после работы, мотают практически 300 км, из которых половина убитой дороги, которых попросили о помощи, которым сказали что поиски идут круглосуточно и не прерываются не на секунду. Притом люди уточняют, имеет ли смысл ехать в ночь, т.к. с утра на работу. Их уверяют что да, вы нужны там, а по приезду им заявляют, что надо было раньше приезжать, и для вас нет ни каких задач, хотя я уверен, что можно было найти и придумать для них задание. А теперь вопрос, а приедут эти люди в очередной поиск к нам? С таким подходом, я думаю, что нет.

Если вы приехали помогать, так помогайте, а не так как вы сделали, типа отойдите в сторону теперь мы тут главные, а вы ни фига не смыслите в ПСР.

Объясните мне тупому, для чего, мы договаривались с генералом Кузнецовым, чтоб нам предоставили палатки и связь, а по итогу на месте Нюра отказывается от всего этого. А дальше ещё смешнее, в инете появляется запись, что нужны средства связи и палатки. Ну не логично как-то, не находите? Тем более еще приезжали люди, с оборудованием, готовые наладить радиообмен, но их тоже проигнорировали. http://nsk-cb.ru/forum/viewtopic.php?f=14&t=5084&start=20 13 пост на странице. И в итоге Грей летит из Москвы.

Не в коем случае я не пытаюсь как то оправдаться, тем более оправдываться мне не в чем, т.к. ни в чём не считаю себя виноватым. Так же не собираюсь оправдывать кого-либо из моей команды, но крайне не приятно звучит выражения в адрес Виталия Глазкова, что он тупо лежит на диване, а остальные умирают в поле. Да благодаря ему, был найден бензин для болотохода, при том он договорился чтоб его получили поисковики бесплатно. А история с отправленной им палаткой, так это вообще не в какие рамки. Да, отправили её с экипажем из Доброспасса, ну и что из этого. Так нет истерика, не нужна нам палатка и т.д. А по итогу ему звонок и наезд, что типа ты всё врёшь и нет там ни какой палатки. А что ему надо сорваться и приехать поставить палатку, бросив двух маленьких детей и больную жену. С утра субботы уже были решены вопросы с питанием волонтёров, лично договаривался с главой района и поселения. Единственное что хочется сказать именно тебе Нюра, извини что не умер, а остался в больнице.

Теперь по отряду в целом. Вот честно, мне не понятна та истерия, а по другому я это назвать не могу, устроенная в Москве. Новосибирску нужна помощь! А вы Новосибирск спросили, нужна ли ему помощь или нет? А зачем? Мы всё сами знаем. Средства, которые можно было потратить на подготовку и обучение людей здесь на месте, были попросту потрачены в пустую. Как ни странно, но в нехватке людей на поиске даже не было ни слова сказано. Да, инфогруппа хромает, при том сразу на обе ноги. Репосты на сторонние ресурсы нужны обязательно, за что огроменное спасибо инфоргам с других городов. Но опять же и здесь не прошло всё гладко. На одном из ресурсов инфорг поддался на троллинг завсегдатаев сайта, и вступил в перепалку с ними. По итогу имеем полный негатив по отношению к отряду в целом. Почему же сейчас не кричите то на каждом углу, когда реально нужны люди для прочёса в Омске, где кстати пропал 1, 5 годовалый ребёнок.

Своими действиями Москва, тупо не помогла а больше навредила новосибирскому отряду, а фактически развалила его.

Мне очень горько и обидно, смотреть на то, что с трепетом создавалось новосибирцами, в раз разрушилось от крайне необдуманных действий московского руководства.

Первый принцип новосибирского отряда, так это равенство всех его членов, что просто в пух и прах было разнесено Нюрой.

Нюр, ну не бывает так, что есть только твоё мнение, а остальные неправильные. Ты начинаешь выговаривать оппоненту, не давая ему ни чего ответить, так теперь кто не слышит, а точнее не слушает то?

Дай бог, чтоб не пришлось испытать новичкам на себе всё то, что испытали 2 предыдущих набора волонтёров Новосибирского отряда.

Источник

Лиза алерт что значит резерв в теме на форуме

От автора Николая Борисова старшего поисковых групп ЛА-ТЧМБ:
«Мне часто задают одни и те же вопросы по деятельности «Лиза Алерт».
Как–нибудь, думаю, соберусь и отвечу на всё оптом и письменно, чтоб «два раза не вставать», как говорится. Собирался долго и, наконец, собрался. Я ответил на самые популярные 20 вопросов. Разумеется, «мнение редакции может не совпадать. «, но я вижу это дело так. »

Вопрос 1. Вы не из МЧС?
– Нет, мы не из МЧС, мы сами по себе. Это общественная некоммерческая организация.

Вопрос 2. А сколько вам за это платят?
– Нисколько. Волонтёры работают бесплатно. Расходы, которые при этом возникают – это тоже забота самих участников.

Вопрос 3. Зачем вам это нужно? Почему вы этим занимаетесь?
– Это самый сложный вопрос. Мотивы у всех разные. Кто-то однажды оказался в ситуации родственников/знакомых/потерявшегося человека и теперь помогает другим. У кого-то в личной жизни уже все состоялось, и он ищет новую точку приложения сил. Кому-то надоело бесцельно перемещаться из никуда в никуда пешком (на лыжах, джипе, вертолете – нужное подчеркнуть) и хочется какой-нибудь реальной полезной цели. Кому-то хочется чего-то героического (вот эта категория как раз, таки, быстро «испаряется»). Возможно, кто-то занимается этим из простого человеколюбия или чувства гражданского долга, но я в этом сильно сомневаюсь.

Вопрос 3. Часто находите?
– Нет, не часто. Это факт, статистика тут суровая – всего находится живыми около трёх четвертей. Причин тут несколько, основная – поздно обращаются. Как правило, когда МЧС уже отработало, полиция тоже, всё что могла, сделала, и теперь вспомнили и про нас. И это при том, что даже если всё сделать вовремя, шансы найти тоже не 100%. Поэтому находятся, в принципе, часто, а вот силами поисковиков (включая МЧС и полицию) – не часто. Скажу так – на начальной стадии до 3 суток люди обычно находятся сами быстрее, чем их найдут другие, а попозже – ситуация меняется. Первые 24 часа – 98% найденных находят живыми, а уже через 48 часов только 48%. И тут МЧС со своими нормативами имеет право на здравый смысл. Через неделю, как правило, уже обычно поздно – здоровый за это время уйдет так далеко, что имеющимися средствами уже не догонишь, а нездоровый уже не дождется. Также сильно зависит от местности. Звучит так, что искать-то смысла нет – либо выйдет, либо нет. Однако, это не так – большая часть, так или иначе, всё же находятся живыми. Всего ежегодно в России пропадает около 120 тысяч человек.

Вопрос 4. Как к этому относится МЧС и полиция?
– Положительно. Как правило, поисково-спасательные операции (далее, ПСР) проводятся нами совместно с МЧС и всегда, при поддержке полиции. Не в составе, не под руководством, а совместно. Каждый проводит работы согласовано в тех местах, которые предварительно делятся по зонам ответственности. Кроме того, МЧС занимается поисками пропавших в течении 3-5 дней, а волонтёры – по собственному усмотрению. МЧС не работает ночью, мы – работаем. Но без заявления в полицию «Лиза Алерт» не работает вообще (до обращения к нам или после – порядок не имеет значения).

Вопрос 5. Правда ли что в полиции заявление берут по истечении трёх суток после обнаружения пропажи?
– Неправда. Живучая байка. Полиция обязано принять заявление хоть через пять минут. И даже начать поисковые мероприятия. Реальность последнего зависит от настойчивости заявителя и серьёзности обстоятельств.

Вопрос 6. А «по жизни» чем занимаетесь?
– Все по-разному. Практически все участники работают на обычных работах. У многих есть семьи. Мы обычные нормальные люди. Этот вопрос вызывает у меня внутреннюю улыбку, ведь у рыбаков или любителей спорта этого обычно почему-то не спрашивают.

Вопрос 7. Вас таких много?
– Нет, нас не много. В Казани несколько десятков человек, одновременно готовых помочь на ПСР бывает обычно не больше десятка. В экстремальных случаях, если потеряшка – ребенок, то съезжаются, как правило, все. Для эффективной выполнении задачи, по моему мнению, и несложным расчётам, людей надо минимум кратно больше. Для сравнения – чтобы прочесать небольшой лес размером 5х5 км за один день, необходимо около 250 человек.

Вопрос 8. Присоединиться может каждый?
– Да, любой психически здоровый. И на любом этапе. Для участия в конкретных ПСР есть некоторые ограничения. Например, с нетрезвыми никто даже разговаривать не будет. В кроссовках или кедах в лес старший группы вас тоже не пустит.

Вопрос 9. Так это какой-то отряд или просто сбор людей по случаю?
– Каждый выделяет на это столько времени, сколько хочет и может. Нет никаких ограничений. Вы можете приехать раз в год, можете раз неделю, можете на 3 часа ил на два дня. Исходя из этого, а также способностей и желания, естественным путем у вас либо будут, либо не будут, необходимые навыки, а с ними появится и определённая роль. Для принятия участия в ПСР в качестве обычного волонтёра не требуется вообще никаких специальных знаний – проинструктируют на месте. Если говорить в целом, это и не организация, и не акция. Есть определённая группа волонтёров, участвующая регулярно, которую можно условно назвать отрядом. Среди них есть обладающие необходимыми компетенциями по разным направлениям и даже без специальных компетенций, поскольку необходимые функции весьма разнообразны. И есть люди, принимающие участие в ПСР однократно или очень редко. Поэтому в «Лиза Алерт» условно разделяет два понятия: отряд ЛА и движение ЛА. Поскольку любая деятельность устроена так, что лучше что-то либо делать каждый день, либо не делать вовсе, складывается постоянный состав, который прошёл необходимое обучение и имеет набор необходимых компетенций – это и есть отряд. В отряде есть специализация – инфорги, картографы, старшие поисковых групп и т.д. При наличии обученного структурного состава принять участие в движении, т.е. относительно редко и не выполняя каких-то специальных задач, может любой. И все это работает вместе как единое целое. Снаружи, так сказать, этого не видно, все волонтёры.

Вопрос 10. Вы обучены поискам в лесу?
– Это вопрос автоматически распадается на два. Про содержание самой деятельности и про наличие специальных знаний и навыков. Во-первых, поиски в лесу – это только видимая часть поисков. Есть еще и городские поиски, и даже поиски через интернет. Представьте себе, немало людей находится благодаря репостам (Распространение информации через копирование информации о пропавшем в сетевых сообществах и на личных страничках в социальных сетях). Нас мало, а горожан много, и «собрать потеряшку» или получить свидетельство о последнем местонахождении с помощью информирования населения – наиболее эффективный способ. Так что представление о «Лиза Алерт», как бойцах МЧС с навигаторами и рациями, соответствует стереотипу также, как бородатый турист в свитере со «снежинками» и гитарой. У волонтёров «Лиза Алерт» множество специализаций и направлений. Теперь про навыки и лес. Да, старших поисковых групп учат навигации, топографии, радиосвязи и оказанию доврачебной первой помощи. И даже основам альпинизма. Это – если вы всерьёз.

Вопрос 11. Идти в лес – это опасно?
– Да, опасно примерно также, как дойти пешком от магазина до дома – всякое может быть. Но с группой в лесу даже безопаснее, чем одному в городе. Во-первых, без старшего группы вас туда никто не пустит. Во-вторых, волонтёрам запрещено ходить по одному, минимум вдвоём. Это одно из незыблемых правил, аналогично антиалкогольному. Даже если вы решили вернуться в лагерь посередине ПСР, вас проводят. При этом у этих двоих должен быть хотя бы один компас навигатор и радиостанция. Во-вторых, текущее местонахождение и расчётные сроки возвращения группы отслеживается штабом. Все участники переписаны, с фамилиями и телефонами. В-третьих, любой раздел обучения в «Лиза Алерт» начинается с мер обеспечения собственной безопасности, а потом уже всё остальное. Например, вас не пустят осматривать колодцы и пещеры – это дело МЧС. Вообще, идеология «Лиза Алерт» – не плодить новых пострадавших на ПСР – можно сформулировать так: есть «потеряшка» в лесу или нет, мы точно не знаем, но точно знаем, что там есть наши люди. Поэтому в случае нештатных ситуаций, приоритеты меняются – всё бросают и решают проблемы самих волонтёров, если таковые возникли.

Вопрос 12. Оборудование вы тоже себе сами покупаете?
– И да, и нет. Всё необходимое вам выдадут, кроме одежды, обуви и еды. Это единственное, о чём каждый должен позаботиться сам в соответствии с задачей и вашими планами. На группу обязательно должны быть, как минимум, один туристический навигатор, один компас и одна радиостанция LPD-диапазона (Используется канал 23 что соответствует частоте 433,625 МГц). Этот минимальный набор обязательно есть у старшего поисковой группы – либо личное, либо отрядное. Отличие только в предпочтениях – своё приятнее. Вдогонку обычно бывает вопрос – какой-то определённой модели? Нет, но есть рекомендации, выработанные опытом. Я экспериментировать пробовал, пришел к тем же результатам. Отрядное все стандартное, потому что учат пользоваться одним типом техники и «зоопарк» разносортной техники будет отвлекать от основной задачи.

Вопрос 13. А кроме хождения по лесу, что еще нужно делать?
– Это самый обширный вопрос, на который сложно ответить кратко. Даже на ПСР в лесу кто-то должен привести и увезти людей на место поиска. Сразу отвечу на вопрос про джипы – нет, «проходимец» необязателен, штаб всегда ставится в месте, доступном для «пузотерок». На месте надо регистрировать прибывающих и убывающих, сидеть на радиосвязи, приготовить поесть выходящим группам, в конце концов. Знаете ли, очень жить помогает. Где-то надо найти дрова, электричество и много чего ещё. Так что даже на ПСР в природной среде есть чем заняться даже заядлым урбанистам. В городских поисках – патрулирование, расклейка листовок, организация репостов в социальных сетях. Есть еще одна интересная специализация – инфорги. Проведение опроса заявителя и дальнейшая связь с ним, координация волонтёров при распределении задач и много чего ещё, не сходя со стула, не отходя от монитора. Но это тоже, если всерьёз и после курса обучения. И даже на горячей линии 8–800–700–54–52 тоже сидят живые люди на дежурстве (время и продолжительность они также определяют сами). Так что если есть желание помочь, знайте – помочь вы можете всегда в зависимости от того, что хотите и можете. Во всех смыслах.

Вопрос 15. У вас какие-то свои методы поиска? Отличаются от МЧС?
– Да, у отряда свои чёткие разработанные методики. Да, они схожи и с практическими действиями МЧС в таких ситуациях и даже с методами поиска сбитых лётчиков на вражеской территории, но есть и серьёзные отличия. Да, они обкатаны на многих ПСР и стандартизированы.

Вопрос 16. Есть ли у вас собаки, квадрокоптеры, квадроциклы, катера, самолеты, подводные лодки?
– Поисковые собаки, при необходимости и возможности, приезжают вместе с таким же, как мы, волонтёрским отрядом. «Лиза Алерт» по России сотрудничает также с другими волонтёрскими организациями – от пожарных Greenpeace до Авиа отряда «Ангел». Но на месте, чаще всего, всё необходимое из специальных чудес техники добывают координатор и инфорги – если чего-то нет, но очень нужно, то это, по возможности привлекается на благотворительных началах. Любая помощь в этом вопросе всегда приветствуется. Также это иногда могут подогнать родственники «потеряшки» по своему усмотрению.

Вопрос 17. Помогают ли вам гадалки и экстрасенсы?
– Пытаются. Особенно настойчиво пытаются помочь родственникам. На любые ПСР парочка всегда стекается, хотя бы онлайн. «Лиза Алерт» принципиально с ними не сотрудничает. Хотя бы потому, что за несколько лет они ни разу не угадали. Даже примерно. А уж времени отняли, нервов, и, вероятно, ещё и денег, у родственников «потеряшек», отъели – не описать.

Вопрос 18. Какие шансы выжить у потерявшегося и в какие сроки?
– Широкие. В лесу, в зависимости от времени года, состояния здоровья, возраста, от одежды, в которую был одет пропавший, и от того, что у него есть с собой – от суток до нескольких месяцев. В городе, как ни странно, гораздо меньше. Случаи разные бывали.

Вопрос 19. Берёте ли деньги у родственников за свои услуги?
– Конечно, нет. Это не услуги, это помощь потеряшке. Мы помогаем пропавшему. Не родне, не полиции или еще кому-либо. С потерявшегося, разумеется, тоже никогда никому в голову не придёт что-то попросить.

Вопрос 20. Сколько по времени длится ПСР? Кто принимает решение о прекращении?
– От нескольких часов до нескольких месяцев. Разумеется, мы ищем живых. Но и не живых найти тоже надо, как бы это печально не звучало. Заранее этого не знаешь. Решение о прекращении принимает координатор поиска.

– Вопрос 21. Как вас найти? К кому обратиться?
Смотря с какой целью. Как заявитель – сайт lizaalert.org или по бесплатной федеральной «горячей линии» 8-800-700-54-52. Если принять участие в ПСР, то наиболее удобный способ установить приложение для мобильного телефона «Внимание выезд» для аппаратов на Android и «Лиза Алерт» для iPhone, которое будет оповещать о текущих ПСР, месте и времени сбора. Эта же информация есть в соответствующих группах в соцсетях и на форуме lizaalert.org. Везде необходимо выбрать свой регион. Если просто, для начала, познакомиться и что-то узнать подробнее, то можно пообщаться также с соцсетях с любым из волонтеров.»

Приложения для мобильных платформ:
Андроид: «Внимание выезд»
Айфон: «Лиза Алерт»

Телефон горячей линии 8-800-700-54-52

Источник