Лиза алерт резерв что значит
Что значит статус “Стоп, проверка информации”
Какие новости? Ну что там? Нашелся? — подобные вопросы вы часто задаете нам, когда статус поиска — «Стоп, проверка информации». Сегодня мы хотим рассказать о том, в каких случаях ставится такой статус и почему он порой не меняется несколько дней, недель или даже месяцев. Каждый поиск уникален, поэтому в конкретной ситуации могут быть свои обстоятельства. Постараемся разобрать несколько стандартных историй.
Итак. Статус «Стоп, проверка информации» по поиску ставится, если:
— Пропавший найден прозвоном в больнице, морге, отделении полиции или другом учреждении. Вне зависимости от того, проходит он по своим ФИО и возрасту или как неизвестный по одежде и приметам.
— Пропавший обнаружен добровольцами во время поиска (вне зависимости от состояния), но его еще не видели родные.
— Пропавший вышел на связь с родными (по телефону, в мессенджере или социальных сетях), но они еще не встретились.
— Обнаружены останки, предположительно принадлежащие пропавшему.
— В случае лесных поисков: пропавший найден в лесу, но еще не выведен (эвакуирован) из леса к бригаде скорой помощи.
Статус «Стоп, проверка информации» меняется на статус «Найден, жив» только когда родственники пропавшего увидят его своими глазами. Когда пропавший доедет до дома или когда родственники приедут к нему в больницу. В некоторых случаях статус «Найден, жив» может быть поставлен без личной встречи, после разговора по телефону — как правило, так делается по просьбе родственников, если они живут в другом городе и физически не могут лично встретиться с найденным.
Статус «Стоп, проверка информации» меняется на статус «Найден, погиб» в двух случаях: родственники пропавшего лично опознали тело в морге или по результату экспертизы ДНК. Из-за графика работы моргов, оформления процедур и документов, проживания родственников в другом городе или даже стране опознание может затянуться на дни и недели. В случаях, когда невозможно опознать тело и проводится экспертиза ДНК, это может занять несколько месяцев. В этом случае, даже если косвенные свидетельства (обстоятельства и место обнаружения тела) подтверждают, что это наш пропавший, по поиску будет “стоп” до результата экспертизы.
Зачем такие сложности? Основной принцип отряда — достоверность информации. Для нас важна не скорость закрытия поиска, а факт того, что пропавший человек действительно найден. У отряда нет задачи выдать сенсацию и первыми, раньше СМИ и полиции, сообщить о нахождении человека. Задача отряда — найти пропавшего. Для нас важно, чтобы «Найден, жив» или «Найден, погиб» действительно были финальными статусами по поиску.
Почему мы не пишем, на основании чего ставится стоп? Ответ простой — чтобы не вводить наших подписчиков в заблуждение. Иногда в больнице обнаруживается бабушка с нужным нам именем, отчеством и возрастом, но не наша; в морге — молодой человек в похожей одежде и найденный в нужном районе, так что весь инфочат уже взгрустнул — оказывается не наш. Или человек в больнице был, но уже ушел в неизвестном направлении. Ситуации бывают разные, а стоп — один.
Лиза алерт резерв что значит
Отряд имени Лизы Фомкиной
2010 год – многим он запомнился не пожарами и не аномальной жарой, а поисками Лизы Фомкиной, пропавшей в Орехово-Зуево 13 сентября. Четырёхлетняя девочка потерялась вместе с тётей в лесу, и в течение пяти дней их практически никто не искал. Только когда информация о пропавших попала в интернет, сотни неравнодушных людей откликнулись и начали поиски своими силами. Лизу нашли, но было уже слишком поздно… Если бы поиски начались хотя бы на день раньше, финал этой истории мог бы быть совсем другим.
Девочку искали почти 500 добровольцев, день за днём, метр за метром прочёсывая лесные завалы и жилые кварталы. Они не знали лично ни её саму, ни её семью. Они просто не смогли остаться равнодушными.
Запоздалая реакция органов внутренних дел и МЧС привела к тому, что Лиза умерла от переохлаждения на девятый (!) день со дня пропажи, её нашли на десятый день.
Потрясённые этой трагической историей волонтёры – простые люди, откликнувшиеся на крик о помощи и практически самостоятельно организовавшие поиски, – решили объединиться, чтобы подобное больше не повторилось. 24.09.2010 впервые прозвучала идея создания поисково-спасательного отряда.
Спустя всего лишь 20 дней – 15 октября 2010 – ПСО «ЛизаАлерт» появился на свет. Этот день стал днём рождения отряда добровольцев, названного в честь погибшей девочки и поставившего перед собой цель – защитить право наших детей на безопасность и жизнь. Мы граждане, мы взрослые и мы неравнодушны к чужой беде.
Сегодня добровольческий поисковый отряд «ЛизаАлерт» – некоммерческое объединение, ставящее своей основной задачей оперативное реагирование и гражданское содействие в поиске пропавших детей.
За время существования нами накоплен практический опыт проведения широкомасштабных поисковых операций с привлечением сотен добровольцев, специалистов, средств массовой информации и интернет-сообществ. В наших рядах кинологи, квадроциклисты, водолазы и просто неравнодушные люди, без специальных и поисковых навыков. Нам важен каждый доброволец. Мы просим Вас помочь в поисках, даже если Вы далеко от Москвы или считаете свою помощь незначительной – у нас найдётся работа для всех.
Регистрируйтесь на нашем сайте, общайтесь на форуме, участвуйте в поисках, разместите информацию о нас на вашем сайте или в блоге, просто расскажите о нас друзьям и знакомым.
Каждый найденный ребёнок – это шаг к решению огромной проблемы общества, это акт неравнодушия к трагедии одной семьи, это растущая уверенность в том, что помогут в беде.
Мы готовы бесплатно помочь 24 часа в сутки, без выходных и праздников. По необходимости – развернуть поисковую операцию на месте или оказать широкую информационную поддержку. Чужих детей не бывает.
Почему «Лиза Алерт» не всегда принимается за поиск пропавших
Когда шансов нет
Волей-неволей приходится чему-то учиться, иногда каким-то неожиданным вещам, казалось бы, не имеющим непосредственного отношения к поисковой деятельности.
Очень тяжелые обстоятельства пропажи туриста в природной среде, однозначно указывающие на то, что пропавший погиб, причем погиб на воде, где мы не ищем. Тело по объективным причинам найти почти невозможно. Все это далеко-далеко не только от Москвы, но и вообще от какой-либо цивилизации. Родственники обратились к нам спустя неделю. В регионе нас нет. У нас пик сезона; ребята, которые могли бы участвовать в таком сложном поиске, разрываются на части в своих регионах, где ежедневно пропадают те, кого пока еще можно найти живыми. Мы не можем ехать (больше суток дороги) туда, где с 99%-ной долей вероятности будем искать погибшего, лишая шансов многих живых.
По всем этим объективным причинам заявителям отказано в поиске.
Но они не сдаются, и я их прекрасно понимаю. Сын пропавшего звонит напрямую мне, потому что у нас есть общие знакомые, и рассказывает про отца. Он немногословен, явно повторяет сказанное уже, возможно, не один десяток раз, особенно подчеркивает отменное состояние здоровья папы и его опыт службы в десантных войсках. Я запрашиваю у него необходимые данные и иду к нашим, которые, изучив еще раз карту и вводные, снова объясняют мне, почему мы ничем не можем помочь.
Моя задача очень проста — позвонить сыну, раз уж он вышел на меня, и сказать: «Мы все перепроверили, очень сожалеем, но ничего сделать не можем». Я мысленно репетирую эту фразу, шлифую ее в голове, закругляю и округляю, выкидываю и вставляю вводные слова. Говорить «ну вы же сами все понимаете» или нет? А «мы рады были бы вам помочь, но. » — уместно ли в таком контексте вообще говорить о радости? Я не общаюсь с заявителями с утра до вечера, как наши инфорги и операторы горячей линии, поэтому у меня почти нет опыта отказа человеку, для которого звонок мне был фактически последней надеждой.
Я набираю в грудь воздуха и звоню. Сын хватает трубку сразу же. И вся моя секундная решимость рушится, как карточный домик. Я жую какие-то слова, теряя на ходу отрепетированную фразу. Кое-как, мекая и бекая, добираюсь до конца мысли:
Голос его сразу гаснет.
— Да. спасибо вам. я все понимаю.
И тут я совершаю роковую ошибку. Я просто не выдерживаю.
— Там есть еще один координатор, он тоже посмотрит карту. Может, он скажет что-то другое.
Это правда, но я же знаю, что скажет этот координатор.
Голос моего собеседника меняется в одну секунду. Теперь это не просто сын, которому протянули руку надежды, — это четкий и деловой человек, который увидел цель и готов на все, чтобы ее добиться.
— Когда он посмотрит? Когда я могу перезвонить? Что нужно сделать, чтобы он принял положительное решение?
Потому что надежда — это то, что дает силы и возвращает человека к жизни.
Издательство: Бомбора
Причины, по которым мы отказываем в поиске
Мы не ищем людей, потерявшихся давно, не ищем пропавших без вести и погибших солдат Великой Отечественной войны, не занимаемся поиском животных. Причина в том, что наши инструменты разработаны для оперативного поиска недавно пропавших людей, и мы просто не владеем методиками, позволяющими нам эффективно искать тех, кто потерялся, к примеру, 30 лет назад, а также никогда не учились искать собак и кошек. Это принципиально другие процессы, предполагающие и работу в архивах, и поиск по разным базам свидетелей, и работу со специализированными группами, и так далее.
Изначально, после поиска четырехлетней Лизы Фомкиной в Орехово-Зуевском районе, отряд создавался как структура для поиска пропавших детей. И на горячей линии отряда до последнего времени можно было услышать: «Вы позвонили на горячую линию по поиску пропавших детей», хотя к тому моменту мы уже давно и успешно искали людей всех возрастов. Но когда в отряд стали поступать заявки на поиски взрослых, мы просто не могли отказать. Поэтому на сегодняшний день из всех добровольческих организаций, осуществляющих поиск пропавших, мы, наверное, закрываем самый широкий диапазон поисков. Есть отряды, которые ищут только детей; есть отряды, которые специализируются только на поиске в природной среде; есть те, кто не ищет, например бегунков, алкоголиков и наркоманов, — мы же берем в работу все виды заявок, если речь идет о недавней пропаже человека.
Однако за годы существования отряда сформировался список ситуаций, когда мы можем отказать в поиске, несмотря на то что это не заявление на поиск дедушки, пропавшего в Великую Отечественную.
— Заявитель отказывается подавать в полицию заявление о пропаже человека. Наличие заявления — обязательное для нас условие, чтобы начать поиск. Оно подтверждает серьезность намерений заявителя и позволяет нам быть более или менее уверенными, что нас не хотят использовать для поиска должника, бывшего возлюбленного, исчезнувшего с горизонта, которому хотят отомстить, и так далее. В исключительных случаях (пропал ребенок, и ситуация требует немедленного реагирования) мы можем начать поисковые работы без заявления в полицию, но с условием, что заявитель подаст его при первой возможности.
— Человек пропал давно. Мы понимаем, что бывают ситуации, когда вам позарез надо найти школьную подругу, с которой вы виделись последний раз на выпускном 20 лет назад, а она потом переехала и пропала, или вы вдруг забеспокоились о приятеле, который полгода назад перестал отвечать на звонки, но, к сожалению, помочь тут ничем не можем. Для нас с точки зрения эффективности как раз принципиально важен срок пропажи, потому что, если поиск начат в первые сутки, вероятность найти человека живым составляет 95%, а вот если за помощью обратились на третьи и позднее, она падает до 50%. Это связано с тем, что чем раньше начат поиск, тем больше у нас возможностей быстро найти человека: во-первых, еще недалеко ушли свидетели, во-вторых, записи на камерах еще не заслоились более поздними, ну и, наконец, даже собака еще может взять след. Все это важные нюансы, позволяющие успешно закрыть поиск за короткое время.
— Критическая ситуация, когда мы объективно не можем помочь (человек с большой долей вероятности погиб) и рискуем впустую потратить ресурсы в условиях высокого сезона, лишая шансов тех, кого можно спасти живыми.
— Человек совершал правонарушения, и его разыскивают как подозреваемого. Это тоже не наш профиль, тем более что такая заявка входит в противоречие с одним из основных постулатов отряда — не подвергать опасности самих поисковиков.
— Пропавший — военнобязанный, его своими силами ищет военная прокуратура и просит нас не вмешиваться в этот поиск.
— На внутреннем языке это называется «семейные разборки». Это ситуация, когда родители в разводе, не лишенные родительских прав, делят детей: «Помогите! Муж забрал дочь на выходные и не отдает!» Если муж не лишен родительских прав и обладает равными обязанностями в отношении ребенка, мы ничего с этим сделать не можем, это его право — общаться с ребенком. И если при первоначальном опросе становится очевидным, что второй супруг не лишен родительских прав, мы отказываем в поиске.
Есть ситуации, когда мы начинаем поиск, но прекращаем его, убедившись, что человек в порядке — просто по какой-то причине решил перестать общаться со своими близкими и сделал это, уйдя из дома. (Речь идет, естественно, о совершеннолетних.) Уволился с работы, уехал из города, однажды не пришел домой, перестал отвечать на звонки. Такие заявки называются УРС — утрата родственных связей, и эти люди пропавшими без вести не считаются и в соответствующую статистику не попадают. Если мы находим человека и убеждаемся в том, что: а) это действительно тот, кого мы ищем, и б) с ним все в порядке — просто он больше не хочет общаться со своей семьей, мы, конечно, ничего с этим сделать не можем, никаких усилий по возвращению его домой не предпринимаем и от дальнейших действий по поиску отказываемся. Иногда такие заявки поступают к нам и в том случае, если даже человек отчетливо дал понять своим родным, что он уходит и просит его не искать, с ним все в порядке — просто он решил радикально изменить свою жизнь. К примеру, жена ушла к любовнику или взрослый сын решил начать жить отдельно. Естественно, это выбор взрослых дееспособных людей, на который мы никак не можем и не должны влиять. Сложнее ситуация, если человек ушел в секту, уехал на поселение в общину, сделал это формально добровольно, но. В каждом конкретном случае мы анализируем обстоятельства и принимаем решение. Но всегда стараемся убедиться, что пропавший жив и с ним все в порядке, в помощи он не нуждается.
Лиза алерт резерв что значит
НАБОР В ГРУППУ ПРОЗВОНА БОЛЬНИЦ МОСКВА
Мы уже писали, что сейчас условия нашей работы изменились, но есть направления в отряде, работы у которых просто стало ещё больше. Группа коротких прозвонов (ГКП) занимается тем, что прозванивает больницы, подстанции Скорой помощи, морги, отделения полиции и узнает, не поступал ли туда пропавший человек. Это всегда не так просто, как может показаться на первый взгляд: неправильно указанные или вообще не указанные данные, путаница в журналах, отсутствие общих баз, разные смены в в приемных отделениях, человеческий фактор — многое по нашему опыту может пойти не так. Сейчас же это стало ещё сложнее — и поэтому ГКП ищет новых добровольцев.
Помогать в ГКП можно из дома: для этого нужно лишь свободное время, желание, мобильный телефон и готовность пройти небольшое вводное обучение. Если вы тоже хотите присоединиться к отряду и находить пропавших людей, не выходя из дома — Группа коротких прозвонов “ЛизаАлерт” Москва очень вас ждёт!
Для этого:
1) установите телеграмм
2) напишите в телеграмм Марии (Mary13_LA).
3) обязательно укажите в первом же сообщении, что Вы хотите вступить в группу коротких прозвонов.
Обращение к добровольцам ЛизаАлерт!
В текущей ситуации мы вынуждены приостановить все очные обучения, кроме тех, что проводится на открытом воздухе.
Прошу старшего по обучению довести до всех инструкторов это решение.
Обучения, проводимые на открытом воздухе, должны обеспечивать стандартные правила безопасности – расстояние между людьми, средства предохранения распространения вирусов (дезинфекция, перчатки, маски, очки). Данное решение касается всех регионов Российской Федерации с сегодняшнего дня до отмены.
Для обеспечения безопасности на поисках необходимо соблюдать все меры, предписанные Минздравом, а именно носить одноразовые маски, отказаться от рукопожатий, избегать общения с людьми с простудой.
При малейшем подозрении на простуду вы как поисковик отряда ОБЯЗАНЫ огородить остальных от риска, каким бы ничтожным он вам не казался.
Спасибо за понимание.
Григорий Сергеев, председатель отряда
ДПСО «Лиза Алерт» ждёт к себе всех, кто хочет помогать в поисках пропавших людей. Люди – это самый надежный и незаменимый ресурс на любом поиске.
Если ты задумывался о том, чтобы вступить в отряд, но не сделал этого из-за отсутствия необходимых навыков, приходи на встречу с нашими инструкторами и узнай, что на самом деле нужно, чтобы стать добровольцем «Лиза Алерт».
Мы расскажем о работе отряда и различных его направлениях, объясним по каким методикам мы ищем и какие вообще бывают поиски, посоветуем, что взять с собой на поиск, ответим на все волнующие вопросы!
Встречи для новичков проходят регулярно по всей стране.
Группа коротких прозвонов Лиза Алерт – помочь, не выходя из дома
Со стороны может показаться, что сложнее всего найти человека в лесу. Ночь, буреломы, завалы, болота, километры задач. Однако в реальности не менее сложно найти пропавшего, если он поступил в медицинское учреждение. А иногда даже сложнее.
Слишком многое по опыту отряда может пойти не так. Имя или фамилию пациента могут записать неправильно. Пострадавший может быть не в состоянии назвать свои ФИО и возраст, и тогда его запишут как неизвестного, а возраст определят самостоятельно. Очень часто в подобной ситуации возраст указывается неправильно — на 20, а иногда и 30 лет меньше, чем есть в реальности. Из-за этого информацию о таком неизвестном могут не дать как в Бюро регистрации несчастных случаев, так и в самой больнице, ведь пропавшему 75, а не 45-50 лет. Пропавшего могут отвезти из района, в котором он пропал и его нашли, в соседний — потому что там есть психиатрическая больница, а в районе пропажи — нет. Наконец, в больнице могут сказать, что такой человек к ним не поступал, а он лежит у них.
Именно из-за всех этих тонкостей в отряде появилось отдельное направление по прозвону больниц, подстанций Скорой помощи, моргов и отделений полиции — Группа коротких прозвонов или ГКП. Группа подключается к активным поискам, обзванивая сначала все учреждения района пропажи человека, а потом и всех соседних районов. Достаточно часто поиски длятся несколько дней и в каждую больницу приходится звонить не один, не два и не три раза. ГКП очень любят и ценят в отряде, потому что зачастую они находят людей в больнице ещё до старта активного поиска, да и до стартов поисков вообще. Это одновременно и простая, и сложная работа — инфорги ГКП никуда не выезжают и звонят в больницы из дома, но им часто приходится звонить ночью и совершать десятки, а иногда и сотни звонков. Ради одного — “найден, жив”.
Если вы тоже хотите находить пропавших людей, не выходя из дома — Группа коротких прозвонов “Лиза Алерт” очень вас ждёт. Всё больше людей узнают об отряде, мы получаем всё больше заявок, а значит работы у ГКП прибавляется.