Кросс чек в авиации что это
Что такое «кросс-чек»? Секретные слова, звучащие на борту самолета
У экипажей самолётов, помимо профессионального сленга, есть определённый набор выверенных команд, а также кодовые слова и фразы. Некоторые из них пассажиры всякий раз слышат на борту, хотя не понимают их значения. Anews рассказывает, что кроется за знакомыми на слух, но не всегда ясными по смыслу терминами.
1. «Селекторы в положение автомат/ручное»
Команда «бортпроводникам занять места для перевода селекторов» звучит перед взлётом и после посадки и означает, что нужно включить или отключить автоматическое надувание спасательных трапов при открытии дверей.
Трапы всегда должны быть наготове, пока работают двигатели – на случай экстренной эвакуации. Поэтому перед взлётом специальный рычаг на двери (он же селектор) переводят в положение ARMED («автомат»).
Когда же посадка завершена, этот режим отключают переводом рычага в положение DISARMED («ручное»), и тогда при открытии двери спасательный трап не надуется, но при необходимости его можно будет развернуть вручную. Отключать «автомат» очень важно для аэропортов и авиакомпаний, потому что сдувать и собирать трап весьма долго и дорого.
2. «Кросс-чек»
Cross-check – буквально «перекрёстная проверка». Это важнейший принцип гражданской авиации «сделай сам – проверь другого», когда члены экипажа постоянно контролируют действия друг друга, чтобы исключить забывчивость, ошибки, недоделки и любую импульсивную реакцию.
Например, по команде «селекторы в автомат, кросс-чек» каждый бортпроводник переводит свой рычаг и проверяет, переведён ли он на двери напротив. Согласно тому же принципу, в экипажах всегда по два пилота.
3. «Всем выйти на связь»
Так называемый призыв «all-call», как правило, звучит в конце перечня команд, отданных экипажу перед взлётом. Он обязывает бортпроводников доложить со своих служебных мест (станций) о том, что все предполётные требования выполнены. Пока командир экипажа не получит этих отчётов, самолёт не тронется с места.
4. «Крутим зону ожидания»
«Этажерка стоит»
Зона ожидания – это кольцевой маршрут в форме ипподрома, по которому диспетчеры в аэропорту прибытия пускают самолёты, если по каким-то причинам нельзя сразу зайти на посадку. Воздушное пространство в зоне поделено на уровни по высоте – эшелоны. На одном эшелоне в один момент может находиться только один самолёт. Если очередь большая и занято несколько эшелонов, то говорят: «этажерка стоит».
Но на своём языке пилоты объясняются с экипажем по внутренней связи, а пассажирам, чтобы они не волновались, просто объявляют, что мы поставлены в очередь на посадку и примерно столько-то времени будем находиться в зоне ожидания.
При этом российские экипажи частенько молчат в ситуации, которая пугает пассажиров куда больше: заходя на посадку, самолёт почти у самой полосы вдруг резко берет вверх и уходит на второй круг. На иностранных авиалиниях командир в этом случае спокойно сообщает по громкой связи, что с первого раза не сели потому-то, но сделаем ещё круг и сядем нормально.
Прерванный заход на посадку – это штатная ситуация, о которой экипаж не обязан предупреждать пассажиров. Этот манёвр им ничем не грозит – наоборот, уберегает от опасности. Пилот может решить уйти на второй круг на высоте 30-60 метров.
Самая частая причина – погодные условия, особенно сдвиг ветра, когда резко меняется его направление и скорость. Также может быть внезапное препятствие на полосе, либо какие-то критерии (например, высота или скорость самолёта) не соответствуют условиям стабилизированного захода на посадку, определённым авиакомпанией.
5. «Болтанка», «воздушная яма», «воздушный карман»
Всем известны эти разговорные обозначения турбулентности, и у многих они вызывают неприятный холодок. Паникёрам советуют наблюдать в этот момент за бортпроводниками – если они продолжают как ни в чём не бывало ходить по салону и разносить еду, то нет никаких причин для страха.
А если самолёт сильно трясёт и звучит команда «бортпроводникам занять свои места» – пора бояться? Вовсе нет! Как пояснила одна из стюардесс, самолёт может даже «кидать из стороны в сторону», но это опасно только тем, что можно не устоять на ногах и сильно удариться. Поэтому, убедившись, что пассажиры пристёгнуты и оборудование закреплено, бортпроводники пристёгиваются сами и ждут, когда «болтанка» закончится.
О подходе к зоне турбулентности командир оповещает экипаж заранее. Но бывает, что, занимаясь пассажирами, бортпроводники не успевают дойти до своего кресла и тогда занимают ближайшие свободные места. В этом тоже нет никаких зловещих признаков.
Если турбулентность не сильная, то обслуживание пассажиров не прерывается, однако временно запрещается раздача горячих напитков.
6. «Запрет на вылет»
Это означает, что временно запрещена отправка самолётов в один или несколько пунктов назначения (например, в ряд городов в одном определённом направлении). В основном это связано с погодой (сдвиг ветра, гроза, град и т.п.). На рейсах иностранных компаний такая задержка вылета называется «ground stop».
При этом для одних рейсов может быть запрет, а для других, в тот же самый город, разрешены взлёт и посадка. Почему? Зависит от расстояния и времени. Скажем, по Самаре неблагоприятный прогноз, но пока что погода позволяет принимать самолёты. Из Москвы лететь ближе, чем из Питера, поэтому московские рейсы отправятся без задержки – по фактической погоде, а Питеру дадут запрет, и придётся ждать прогнозируемого улучшения.
7. «Бригадиру – в кабину!»
«Экипажу – внимание!»
А вот это действительно тревожные команды: они отдаются в аварийных и экстренных ситуациях и означают: первая – старшему бортпроводнику немедленно связаться с кабиной пилотов по интерфону для получения специальных инструкций, вторая – бортпроводники должны подготовиться к возможной эвакуации.
В этот момент все бортпроводники прекращают обслуживание, закрепляют оборудование и собираются в первом вестибюле (возле кабины пилотов) для брифинга и сверяют часы. Речь может идти о любой нештатной ситуации, включая ту, когда один из пилотов по какой-то причине больше не может выполнять свои обязанности.
На разные случаи у каждого экипажа есть специальные кодовые фразы, которые обычно оговариваются перед полетом. Например, на случай захвата самолёта.
8. «Стерильная кабина»
Это не команда, но правило гражданской авиации, согласно которому пилотам запрещено отвлекаться на что-либо, включая посторонние разговоры между собой и лишние контакты с бортпроводниками, с момента запуска двигателей до набора нужной высоты и при снижении вплоть до выключения двигателей.
Обычно «стерильная кабина» выдерживается до 10 тысяч футов, после чего подаётся звуковой сигнал «бип» о том, что теперь можно «отвлекать» пилотов чаем/кофе.
9. «Беспосадочный рейс»
Именно так на «профессиональном» языке авиакомпаний называется перелёт без промежуточных посадок и пересадок. Мы, пассажиры, называем это «прямым рейсом», что не всегда верно. С технической точки зрения «прямой рейс» – это перелёт, на протяжении которого его номер не изменяется, при этом могут быть остановки. Так что, строго говоря, «прямой рейс» – не то же самое, что рейс без остановок и пересадок.
Впрочем, большинство сотрудников авиакомпаний поймут, что именно вы подразумеваете под «прямым рейсом». Однако на всякий случай лучше уточнить для себя этот момент перед покупкой билета.
Кросс чек в авиации что это
«Селекторы в положение автомат/ручное»
Команда «бортпроводникам занять места для перевода селекторов» звучит перед взлётом и после посадки и означает, что нужно включить или отключить автоматическое надувание спасательных трапов при открытии дверей.
Трапы всегда должны быть наготове, пока работают двигатели – на случай экстренной эвакуации. Поэтому перед взлётом специальный рычаг на двери (он же селектор) переводят в положение ARMED («автомат»).
Когда же посадка завершена, этот режим отключают переводом рычага в положение DISARMED («ручное»), и тогда при открытии двери спасательный трап не надуется, но при необходимости его можно будет развернуть вручную. Отключать «автомат» очень важно для аэропортов и авиакомпаний, потому что сдувать и собирать трап весьма долго и дорого.
Cross-check – буквально «перекрёстная проверка». Это важнейший принцип гражданской авиации «сделай сам – проверь другого», когда члены экипажа постоянно контролируют действия друг друга, чтобы исключить забывчивость, ошибки, недоделки и любую импульсивную реакцию.
Например, по команде «селекторы в автомат, кросс-чек» каждый бортпроводник переводит свой рычаг и проверяет, переведён ли он на двери напротив. Согласно тому же принципу, в экипажах всегда по два пилота.
«Всем выйти на связь»
Так называемый призыв «all-call», как правило, звучит в конце перечня команд, отданных экипажу перед взлётом. Он обязывает бортпроводников доложить со своих служебных мест (станций) о том, что все предполётные требования выполнены. Пока командир экипажа не получит этих отчётов, самолёт не тронется с места.
«Крутим зону ожидания»
«Этажерка стоит»
Зона ожидания – это кольцевой маршрут в форме ипподрома, по которому диспетчеры в аэропорту прибытия пускают самолёты, если по каким-то причинам нельзя сразу зайти на посадку. Воздушное пространство в зоне поделено на уровни по высоте – эшелоны. На одном эшелоне в один момент может находиться только один самолёт. Если очередь большая и занято несколько эшелонов, то говорят: «этажерка стоит».
Но на своём языке пилоты объясняются с экипажем по внутренней связи, а пассажирам, чтобы они не волновались, просто объявляют, что мы поставлены в очередь на посадку и примерно столько-то времени будем находиться в зоне ожидания.
Схема полёта в зоне ожидания и уход на запасной аэродром
При этом российские экипажи частенько молчат в ситуации, которая пугает пассажиров куда больше: заходя на посадку, самолёт почти у самой полосы вдруг резко берет вверх и уходит на второй круг. На иностранных авиалиниях командир в этом случае спокойно сообщает по громкой связи, что с первого раза не сели потому-то, но сделаем ещё круг и сядем нормально.
Прерванный заход на посадку – это штатная ситуация, о которой экипаж не обязан предупреждать пассажиров. Этот манёвр им ничем не грозит – наоборот, уберегает от опасности. Пилот может решить уйти на второй круг на высоте 30-60 метров.
Самая частая причина – погодные условия, особенно сдвиг ветра, когда резко меняется его направление и скорость. Также может быть внезапное препятствие на полосе, либо какие-то критерии (например, высота или скорость самолёта) не соответствуют условиям стабилизированного захода на посадку, определённым авиакомпанией.
«Болтанка», «воздушная яма», «воздушный карман»
Всем известны эти разговорные обозначения турбулентности, и у многих они вызывают неприятный холодок. Паникёрам советуют наблюдать в этот момент за бортпроводниками – если они продолжают как ни в чём не бывало ходить по салону и разносить еду, то нет никаких причин для страха.
А если самолёт сильно трясёт и звучит команда «бортпроводникам занять свои места» – пора бояться? Вовсе нет! Как пояснила одна из стюардесс, самолёт может даже «кидать из стороны в сторону», но это опасно только тем, что можно не устоять на ногах и сильно удариться. Поэтому, убедившись, что пассажиры пристёгнуты и оборудование закреплено, бортпроводники пристёгиваются сами и ждут, когда «болтанка» закончится.
О подходе к зоне турбулентности командир оповещает экипаж заранее. Но бывает, что, занимаясь пассажирами, бортпроводники не успевают дойти до своего кресла и тогда занимают ближайшие свободные места. В этом тоже нет никаких зловещих признаков.
Если турбулентность не сильная, то обслуживание пассажиров не прерывается, однако временно запрещается раздача горячих напитков.
Результат сильнейшей тряски на рейсе Сингапур-Лондон в 2013 году
Горячий кофе выплеснулся на потолок
Это означает, что временно запрещена отправка самолётов в один или несколько пунктов назначения (например, в ряд городов в одном определённом направлении). В основном это связано с погодой (сдвиг ветра, гроза, град и т.п.). На рейсах иностранных компаний такая задержка вылета называется «ground stop».
При этом для одних рейсов может быть запрет, а для других, в тот же самый город, разрешены взлёт и посадка. Почему? Зависит от расстояния и времени. Скажем, по Самаре неблагоприятный прогноз, но пока что погода позволяет принимать самолёты. Из Москвы лететь ближе, чем из Питера, поэтому московские рейсы отправятся без задержки – по фактической погоде, а Питеру дадут запрет, и придётся ждать прогнозируемого улучшения.
«Бригадиру – в кабину!»
«Экипажу – внимание!»
А вот это действительно тревожные команды: они отдаются в аварийных и экстренных ситуациях и означают: первая – старшему бортпроводнику немедленно связаться с кабиной пилотов по интерфону для получения специальных инструкций, вторая – бортпроводники должны подготовиться к возможной эвакуации.
В этот момент все бортпроводники прекращают обслуживание, закрепляют оборудование и собираются в первом вестибюле (возле кабины пилотов) для брифинга и сверяют часы. Речь может идти о любой нештатной ситуации, включая ту, когда один из пилотов по какой-то причине больше не может выполнять свои обязанности.
На разные случаи у каждого экипажа есть специальные кодовые фразы, которые обычно оговариваются перед полетом. Например, на случай захвата самолёта.
Это не команда, но правило гражданской авиации, согласно которому пилотам запрещено отвлекаться на что-либо, включая посторонние разговоры между собой и лишние контакты с бортпроводниками, с момента запуска двигателей до набора нужной высоты и при снижении вплоть до выключения двигателей.
Обычно «стерильная кабина» выдерживается до 10 тысяч футов, после чего подаётся звуковой сигнал «бип» о том, что теперь можно «отвлекать» пилотов чаем/кофе.
Именно так на «профессиональном» языке авиакомпаний называется перелёт без промежуточных посадок и пересадок. Мы, пассажиры, называем это «прямым рейсом», что не всегда верно. С технической точки зрения «прямой рейс» – это перелёт, на протяжении которого его номер не изменяется, при этом могут быть остановки. Так что, строго говоря, «прямой рейс» – не то же самое, что рейс без остановок и пересадок.
Впрочем, большинство сотрудников авиакомпаний поймут, что именно вы подразумеваете под «прямым рейсом». Однако на всякий случай лучше уточнить для себя этот момент перед покупкой билета.
Как экипаж самолёта готовится к вылету
Мы просыпаемся, умываемся, чистим зубы, делаем зарядку, завтракаем и начинаем готовиться к полёту. В крупных авиакомпаниях у пилотов есть специальные планшеты, и туда приходит информация о предстоящем рейсе. То есть ещё дома за завтраком я знаю маршрут, данные по аэродрому вылета, прилёта и всем запасным, погоду везде по маршруту фактическую и прогнозы на время пролёта. Обычно сразу есть все нужные расчёты, чтобы мы могли с ними ознакомиться, возможно, что-то подкорректировать или высказать просьбу. Что-то вроде «добавьте топлива, возьму ещё один запасной по причине плохой погоды».
Эти данные приходят от авиакомпании. Авиакомпания имеет договор со специальными фирмами, специализирующимися на навигации, которые полностью рассчитывают маршрут. Получается 10–15 листов А4 на английском языке (некоторые компании имеют только электронный план полёта, так сказать, минимизируют бумажный документооборот) на маршрут из Москвы в Екатеринбург. Могут посчитать и из Москвы в Гонолулу, у них одинаково софт отработает. Потом рядом отдельно — пакет информации по аэродромам: спецификация по оборудованию, радиотехнические данные, ремонты полос, рулёжных дорожек и т. п. Если известен конкретный борт, то мы уже имеем основной объём информации, какой самолёт, все его особенности отмечены.
В СССР могли сразу дать решение вроде: «Погода нелётная». Сейчас решение всегда — за командиром, и он опирается на прогнозы и фактическую погоду, может требовать залить больше топлива и так далее.
Потом мы едем на работу.
Здесь и дальше я описываю последовательность, которая не всегда именно такая. Где-то порядок действий может чуть меняться, где-то проверки шире, где-то — у́же: это всё зависит от типа самолёта. Но, думаю, общее представление даст.
В аэропорту
Заходим в здание. Вживую видим друг друга, получаем документы, здороваемся, подходят девчонки (бортпроводники) — бригадир и проводник бизнес-класса, докладывают, что все на месте. Мы отдаём проводникам полётное задание, чтобы они могли проходить санчасть. Врач ставит печать-допуск и расписывается в задании.
Пилоты обычно проходят врача после бортпроводников. Если погода не очень, то берём свежую метеосводку (она приходит каждые 30 минут), и принимается окончательное решение, летим или нет. Где-то за час выходим на перрон, садимся в автобус, едем на свою стоянку к самолёту (и пилоты, и проводники). В лоукостерах сроки более сжатые, это может быть и 25 минут.
Решение зависит от многих факторов. Во-первых, если рейс короткий, то мы больше опираемся на фактическую погоду. Если рейс более часа, то надо уже смотреть на прогнозы и анализировать изменения погоды. Где-то ты хорошо знаешь аэродром прибытия и можешь быть почти уверен, что метеорологи не ошибаются в прогнозе, и ровно в 9 утра там тумана уже не будет. Достаточно дать задержку на час и потом лететь. Другой пилот, вылетающий в этот же аэропорт, может решить, что не будет вылетать, пока туман не рассеется, он ждёт фактической лётной погоды и только после этого вылетает. В результате первый был на месте в 10 часов, второй будет в 13, и его пассажиры будут недовольны. Но у первого есть риск, что надо будет уходить на запасной аэродром, а там выгрузка, загрузка (потеря времени), ещё полёт — и по времени ничего не выиграют, но суеты будет гораздо больше.
Когда пилот решает дать задержку, это сообщается пассажирам. Если в аэропорту прибытия сейчас хорошая погода, то бывает так, что причину задержки до пассажиров не доводят, потому что они начинают звонить родственникам, а там солнце и тепло. И они начинают волноваться и «докапываться до правды», мол, так и скажите, что у самолёта крыло отвалилось, не врите нам про погоду.
Ещё два рейса, летящих по одному маршруту, могут не вылететь в одно время по другим причинам. Например, есть минимум аэропорта по погоде, видимость, меньше которой не должно быть для гарантированно успешного захода на посадку. Такой же минимум есть у самолёта и у пилотов. Выбирается худший из этих показателей. Чаще всего оказывается, что если современный аэропорт, то и современная система посадки. У КВС большой опыт, третья категория ИКАО, а второй пилот молодой, первый год на этом типе самолёта. И все будут ждать, пока фактическая погода не будет соответствовать минимуму второго пилота. А бывает очень опытный второй пилот, у него стаж, как у командира, но командир недавно введён в строй (всё время был пилотом, но только вот стал командиром) — у него допуски будут более ограниченные по погоде несмотря на стаж.
Пилоты хорошо знают тенденции погоды. Например, в Норильске запуржило — это на неделю. В Челябинске солнышко встанет — через час тумана не будет.
Подходим к самолёту
Выходим мы на стоянке около самолёта и начинаем с осмотра воздушного судна. КВС и второй пилот осматривают самолёт по строго установленной схеме: надо осмотреть все основные узлы. Мы уже при осмотре видим, чистый ли он (снег налип, идёт или прогнозируется), и заранее говорим, что нужна к вылету обработка противообледенительная. В наших аэропортах обработка производится, как правило, на стоянке одной или несколькими машинами (зависит от типа самолёта). В Европе часто подруливаешь на предварительный старт, там на специальной площадке с двух сторон обливают.
Уже не должно остаться фалов с «Remove before flight»: как правило, они закрывают отверстия, куда могут набиться какие-нибудь насекомые, лишняя влага, осадки и тому подобное.
Осмотрели. Если всё без замечаний, то поднялись на борт. Там есть бортовой журнал, надо прочитать, проверить нюансы, просмотреть проведённые техсоставом работы (например, масла долили перед полётом). Посмотрели: там соответствует, нет незакрытых неисправностей. Самолёт часто плотно эксплуатируется, поэтому бывает, что пассажиры выходят, а новый экипаж уже стоит. Только все вышли – а там наши коллеги уже лезут наружу. Мы у них ещё спрашиваем обязательно, как матчасть, какие замечания, потом уже читаем.
Если что-то ненормально — прошлый экипаж записывает, техслужба устраняет. Если ничего существенного — успевают за час уборки, заправки и обслуживания.
Начинаем готовиться. Подготовка — мы смотрим, чтобы все аварийные средства (аварийный топор в кабине, огнетушитель, дымозащитная маска, специальные перчатки и т. п.) были в наличии. Бортпроводники по салону смотрят, мы кабину проверяем. Проверяем состояние всех систем самолёта согласно технологии: количество и давление масла, гидрожидкость и т. п. В каждой компании — нюансы, на каждом самолёте — свой список проверки. Когда мы подтверждаем, что самолёт готов и исправен, его начинают заправлять керосином.
Мы начинаем забивать в самолётный компьютер маршрут. Его заносим из плана полёта. Оговариваем «распределение ролей». Обычно (это сложившаяся и рекомендованная практика) в одну сторону летит один, в другую – второй. Вот договариваемся, и один забивает маршрут, второй контролирует. Затем сверяем маршрут в компьютере с планом: это важно для полёта с подключённым автопилотом на эшелоне, чтобы следовать строго по маршруту. Потом подходит время, самолёт заправлен, у нас тоже всё хорошо.
Приходит супервайзер — мы даём добро, пошёл народ. Ждём посадку, пока не загрузят багаж. По центровке иногда связываются и уточняют, мол, у нас тут собака, пчёлы, большой медицинский груз (сыворотка крови) и огромный по габаритам, но лёгкий груз, можно ли перекинуть в другое место. Центровочный график составляет диспетчер центровки, но нюансы решаются на месте. Например, собаку и пчёл точно двигать нельзя, их надо в тёплый багажник селить. Пилоты должны быть в курсе, что такое везётся, потому что если что-то начнёт завывать в грузовом отсеке, то это не неисправность, а собака есть хочет. В тёплом багажнике температура — почти как в пассажирском салоне, а в холодном (неотапливаемом) через некоторое время будет весьма и весьма прохладно. Но точные детали зависят от высоты, погоды и длительности полёта.
Предполётные процедуры делаются так: пилоты проходятся по всем приборам и переключателям, устанавливают их в чётко определённые положения (или проверяют, что они так установлены). Очень строго следим, что за чем, в каком положении каждый выключатель. В этот момент проверяются навигационные приборы в том числе.
Бортпроводники закрывают двери, с этого момента начинается понятие «полёт». Пилот запрашивает условия выхода из района аэродрома у диспетчера деливери: ты ему говоришь эшелон, он говорит полосу (с каким курсом взлетать), схему выхода, то есть по какому маршруту следовать сразу после взлёта, пока не связался со следующим диспетчером. «Климовск 14 дельта», — пилоты понимают, что это за схема, они забивают её в план маршрута. Получили от деливери условия выхода — переходим на диспетчера старта (руления): где-то — совмещённого (в небольших аэропортах), в крупных — отдельного. Запрашиваем запуск или буксировку и последующий запуск (в зависимости от расположения стоянки). Начинаем выполнять Before start procedure. Включаются топливные насосы, проблесковые маяки, открывается топливный кран и т. п. в зависимости от типа воздушного судна, потом — чек-лист.
То есть проверяем, готово ли оборудование самолёта для запуска двигателей, ещё раз полностью.
На земле снаружи стоит техник и следит за всем визуально. В мелких аэропортах иногда бывает «на руках», не по рации (показываем жестами). Два пальца из кабины — просим запуск второго двигателя. Он нам тоже показывает два пальца — разрешаю запуск второго. Запуск прошёл.
После запуска и подключения на борт электрогенераторов, включения гидросистемы проводим процедуры для подготовки к рулению, т. е. включаем все необходимые приборы и системы. Тут вы можете увидеть, как пилоты шевелят рулями, элеронами, например.
Потом выруливаем на предварительной старт. Дорулили. Нас переводят с предварительного на диспетчера старта. Мы здороваемся, говорим, где мы, просим разрешения на исполнительный старт. Если свободно — мы занимаем взлётно-посадочную полосу.
Опять идёт процедура проверки перед взлётом. В том числе включаем фары. Выполнили процедуру, ещё раз один читает соответствующий чек-лист (в данном случае «Перед взлётом» — Before take-off), и всегда оба пилота убеждаются, что всё нужное включено. Дальше говорим диспетчеру, что к взлёту готовы.
Дают добро на взлёт, мы включаем «время полёта» на часах. Дальше устанавливаем взлётный режим двигателям. Затем один из пилотов (который не пилотирует на данном участке, помните, мы договаривались) вслух читает показания скорости, чтобы было понятно, когда взлёт ещё можно прервать, а когда — уже нет. Эти скорости (V1, Vr, V2) рассчитываются каждым пилотом при помощи установленной на планшете программы при подготовке к полёту. На нужной скорости стойка шасси поднимается, получается положительный угол атаки. Отрыв! Достигается V2 (безопасная скорость при отказе одного из двигателей), мы убираем шасси, фары, потом — закрылки. Переходим на номинал двигателя, на высоте перехода меняем давление на высотомере на 760 мм. По схеме выхода идём на линию заданного пути. Переходим на связь с диспетчером круга: мы говорим номер рейса и схему выхода. У нас уже включён ответчик, он говорит что-то вроде: «Опознаны, набирайте 70-й эшелон по схеме». Делаем все процедуры, шасси уже убраны, убираем механизацию, разгоняемся. Там всё те же процедуры — опять проверка после взлёта.