Кто сказал что слово благоухающий
о. Павел Флоренский. Благоухание.
. когда дело идет о запахе, этом явлении, уже неизвестно, принадлежащем ли к материальному порядку, сама граница между вещественным и духовным становится трудноуловимой.
Эфирные масла, подливаемые в священный елей
из лампады пред праздничной иконой
для помазания им верующих на полиелейной утрени,
представляются следующею ступенью освященности,
и для непосредственного сознания тут непрерывен переход
от запаха к благодатному действию.
В сновидении,
когда духовная чувствительность
чрезвычайно повышается,
эта непрерывность предстает пред сознанием
с непреодолимой ясностью:
запахи тогда пронизывают весь организм,
он плавает в них, они протекают и струятся сквозь него,
как через натянутую кисею течение воздуха,
и духовное качество запаха бывает тогда бесспорно и явно.
И от этих «обыкновенных» запахов,
вроде, например, мяты, ладана, розы и т. д.,—
прямой переход к благоуханиям таинственным,
в которых их духовность выступает уже
для всякого сознания. Таково общеизвестное
благоухание святых мощей,
восприимчивость к которому меняется в зависимости
от духовного состояния тех,
кто к мощам прикладывается,
хотя самое благоухание, несомненно,
начинается в плане физическом.
Из впечатлений такого рода особенно памятно мне
вскрытие мощей преп Сергия,
произведенное в Сергия,
если припомнить приносимый издали теплым ветром
аромат цветущей виноградной лозы.
Недаром в Песни Песней тончайшая жизнь природы на вершине ее духовности отмечается этим же запахом: «Виноградная лоза уже распустилась, и цветы ее издают благоухание»—таков призыв Жениха природою.
Давно замечено, что вся Библия овеяна благоуханиями;
но из них запах лозы запоминается наиболее,
и вот с ним напрашивается на сравнение
благоухание мощей, которое, однако, в смысле утонченности
само неизмеримо выше цветущей лозы.
Приложившись к мощам и пробыв некоторое время в Лавре,
позднею холодною ночью я пошел домой.
Это была ночь под Лазареву субботу.
Никаких признаков весны еще не было.
Но, идя по улице, я дивился, почему так пахнет весною.
Сперва я не мог дать себе отчета, в чем тут именно весна,
но потом припомнил, что несомненно пахнет
распускающимися тополями после майской грозы,
и даже стал вглядываться в тополя,
хотя, конечно, никаких признаков запаха от них не было.
Но вдруг, неожиданно для себя, сообразил,
что ведь этот запах идет от моих губ и усов
и что, конечно, это пахнет не тополями,
а мощами преподобного Сергия.
Мне пришлось, в другой раз, держать в руке часть мощей
того же святого, завернутую
в несколько плотных шелковых илитонов,
увязанную широкой шелковой лентой
и заключенную в толстый мешочек от дароносицы.
Согретая теплотой руки, часть мощей
стала благоухать настолько сильно,
что запах ее, опять этот запах не то нарда,
не то тополей, не то лозы, прошел чрез все покровы,
и рука сама стала настолько пахучей,
что в течение часа или двух
я боялся обратить на себя внимание этим ароматом,
хотя мощей на мне уже не было.
Об этом обо всем рассказываю здесь подробно
отчасти для свидетельства,
отчасти же ради конкретности изложения;
но явления этого рода хорошо известны всем,
кто имел дело со священными останками святых.
Хочется закрепить тут еще два рассказа, слышанных мною от очевидцев. Первый касается мощей преп Серафима Саровского. Когда мощи преподобного были вынуты из гроба, то их разложили сперва на листы белой бумаги; благоухание было так сильно, что эта бумага в самое короткое время сильно пропахла и продолжала пахнуть год спустя после прославления преподобного. Один такой кусок имелся в семье протоиерея Звездинского, участвовавшего в открытии мощей и взявшего себе часть этой бумаги; как мне рассказывал лет через шесть после прославления сын его, ныне епископ Серафим, а тогда мой младший товарищ по Академии, бумага продолжала благоухать.
Другой рассказ слышал я в августе 1905 года в Оптиной пустыни. Он касался кончины старца Амвросия. Как известно, вопреки ожиданиям его почитателей, тело Амвросия обнаружило следы разложения и когда один из монахов, желая освятить прикосновением к почившему старцу чистый платок, отнял его от тела, то, к своему смущению, увидел его запачканным гноем. Тогда он сунул его в карман и перестал о нем думать. Но прошло некоторое время, и в келье его стало распространяться явное благоухание. Когда оно заставило подумать о себе и были произведены розыски его источника, то оказалось, что благоухает один из подрясников, и именно тот, который одевался на погребение старца, и что первоисточник благоухания—лежащий в кармане его платок. Мне говорили далее, что запах продолжал сохраняться на платке и год спустя.
Это крайние случаи;
а промежуточные ступени, приближающие их к более частому опыту, можно усматривать в отсутствии трупного запаха и какой-то не только духовной, но и телесной приятности около гроба людей высоко духовных. Я лично помню, например, это впечатление, очень определенное и навеки запоминающееся, около тел старца Исидора из Гефсиманского скита, епископа Антония (Флоренсова), менее определенно—около одной старушки, сестры милосердия Стефаниды Каталиковой, и еще некоторых других.
Смерть, «конец, венчающий дело», дело жизни, слишком мало служила предметом наблюдений и размышлений, если не считать моралистических рацей на тему о бренности всего земного. Между тем, она есть острый реактив на прожитую жизнь, имеет свои ступени и степени, свой свет и свои тени, многоразличные оттенки, необозримое богатство и многообразие содержания.
И буквально и переносно
смерть имеет свой запах,
который в некоторых случаях уже не есть
«воня смертная», признак тления и победы ада,
а, наоборот,—веяние прозябающей жизни.
Запах мощей, о котором было говорено здесь,
менее всего следует рассматривать
как диковинное исключение, как некое диво,
но в нем-то и нужно видеть норму правильной,
так сказать, кончины,
с которой обыкновенно повседневная кончина
соединяется бесчисленными промежуточными явлениями,
как есть от обыкновенной средней кончины звенья
и в сторону нижнего предела,
к трупу ужасному, смердящему, сжимающему сердце
и вещественным и духовным своим неблагообразием.
Но мы сейчас говорим о явлениях положительных,
и к числу таковых относится уже явное выделение
благоуханных веществ некоторыми мощами.
Известны, например, так называемые мироточивые главы,—
черепа подвижников, источающие особое ароматическое вещество.
В записках академика О. Г. Солнцева,
работавшего в Киеве, имеется важное сообщение
об этом редко обсуждаемом предмете.
«В той части [Киевских] пещер, которые доступны для всех богомольцев, мироточивые главы лежат на блюдах, прикрытые особого устройства колпаками,— пишет Солнцев;—
из глав сочится на эти блюда по каплям миро,
что-то вроде бесцветного и безвкусного масла,
на вид жиже обыкновенного деревянного,
нежно-приятного запаха.
Однажды при мне был такой случай:
мой знакомый доктор С а в е н к о не верил,
чтобы из глав могло истекать миро и притом беспрерывно.
Он думал, что это проделка монахов.
Поэтому, как только случилось ему быть в Киеве,
он не преминул сделать относительно этого опыт,
разумеется с разрешения монастырских властей.
Опыт состоял в том, что Савенко взял
одну из мироточивых глав, вытер ее насухо сукном внутри
и снаружи, точно так же вытер и сосуд,
обвязал все протечной бумагой и запечатал.
Дверь комнаты, где оставлены были главы, тоже запечатали.
На другой день Савенко пришел,
сам распечатал главу, и в сосуде оказалось миро» [ О.Г.Солнцев,— Моя жизнь и художественно-археологические труды. VI. «Русская старина». Т. XVI, 1876, стр. 291 ].
Благоухание мощей в культе участвует
и в этом смысле принадлежит к культу,
можно даже сказать—принадлежит с необходимостью,
поскольку необходимы в культе святые мощи
как вещественная связь с Церковью святых
и как место проникновения в мир загробный.
Но тем не менее: на мощах совершается культ,
но образование мощей не есть дело,
по крайней мере прямое дело, культа.
Отдельная воля, в ее индивидуальном своеобразии,
должна соприкоснуться с волей Божией, чтобы явились мощи;
но они не могут быть рассматриваемы как установление,
повторяющееся дело соборной воли Церкви,
на которую отвечает воля Божия.
Мощи это—чудо, это—знамение,
это—в каком-то смысле исключение,
нечто независящее от установленного чина
церковной жизни,
чрезвычайный дар Божий Церкви,
нечаянная радость,
тогда как культ и его действия,
в собственном смысле слова,— это есть радость,
хотя и великая, и величайшая,
но чаянная,
преднамеченная в круге небесных даров;
благодеяние нам, но заранее нам известное,
устав и остов жизни,
без которого она не может протекать,
не может не загнивать.
Священник Павел Флоренский. Философия культа.
Критика В.Г.Белинского и «Слово о полку Игореве»
Белинский Виссарион Григорьевич — русский литературный критик, ученый-философ, публицист. Учился в Чембарском уездном училище, на словесном отделении Московского университета. Сотрудничал в журнале «Телескоп», редактировал журнал «Московский наблюдатель». После переезда в Петербург был сотрудником журналов «Отечественные записки», «Русский инвалид», «Современник». Автор большого числа литературно-критических обзоров, статей, библиографических заметок, рецензий и драмы «Дмитрий Калинин». Виссарион Белинский проявлял глубокий интерес к древнерусской поэме «Слову о полку Игореве».
Взгляды на «Слово о полку Игореве» выражены Белинским в связи с критическим разбором сборника Сахарова «Сказания русского народа», в котором среди других произведений древнерусской литературы Сахаров перепечатал и прокомментировал «Слово…» с учетом различных мнений о нем. Белинский отметил, что составителю сборника следовало привести больше фактов и материалов о памятнике, чтобы можно было аргументированно разрешить спор между теми, кто верит в подлинность «Слова…», и скептиками.
Более определенно суждения о «Слове о полку Игореве» Белинский высказывает в третьей статье — «О народной поэзии», но опять-таки в связи с вопросами, освещаемыми Сахаровым в сборнике русского устно-поэтического творчества. При оценке этого рода произведений Белинский исходит из того, что «поэзия всякого народа находится в тесном соотношении с его историею: в поэзии и в истории равным образом заключается таинственная психея народа, и потому его история может объясняться поэзиею, а поэзия историею».
Здесь Белинский излагает свою теорию происхождения и сущности мифической и героической поэзии:
«Миросозерцание народа выказывается прежде всего в его религиозных мифах. На этой точке, обыкновенно, поэзия слита с религиею, и жрец есть или поэт, или истолкователь мифических поэм. Естественно, эти поэмы самые древнейшие. В век героизма поэзия начинает отделяться от религии и составляет особую, более независимую область народного сознания».
Белинский был убежден, что «мифология всех славян вообще, особенно северо-восточных, играла в их жизни слишком незначительную роль». В связи с этим он, вопреки мнению Сахарова, считал, что каких-либо крупных открытий в области русской мифологии ждать нечего, а упоминаемые летописцем Нестором славянские языческие боги (Перун, Волос, Даждьбог, Стрибог, Семергл, Хорс, Мокош) вообще не получили отражения в русских сказках и песнях (точнее сказать, в былинах); более того, «в этих же сказках не заметно ни малейшей смеси языческих понятий с христианскими». Что касается формы и содержания, то Белинский указывает, что в них господствует «прозаичность в выражении, простонародность в чувствах».
Этим произведениям устного народного творчества Белинский противопоставляет «Слово о полку Игореве» как памятник более древний и весьма показательный во всех отношениях:
«…это произведение явно современное воспетому в нем событию и носит на себе отпечаток поэтического и человечного духа Южной Руси, еще не знавшей варварского ярма татарщины, чуждой грубости и дикости Северной Руси. В «Слове» еще заметно влияние поэзии языческого быта; изложение его более историческо-поэтическое, чем сказочное; не отличаясь особенною стройностию в повествовании, оно отличается благородством тона и языка»;
«это — прекрасный благоухающий цветок славянской народной поэзии, достойный внимания, памяти и уважения».
Белинский высказал здесь и свое отношение к вопросу о подлинности и древности «Слова…» («к жестокой войне между нашими археологами и любителями древности»), решительно встав на позицию защиты его от ничем не обоснованных подозрений со стороны скептиков:
«Что же касается до того, точно ли «Слово…» принадлежит XII или XIII веку, и не поддельно ли оно — об этом странно и спрашивать: на подобные вопросы сама поэма лучше всего отвечает, и вольно же скептикам судить о ней по разным внешним соображениям, а не на основании самой поэмы».
Вместе с этим он считал, что в дошедшей рукописи «Слова…» многие места «искажены писцом до бессмыслицы, а некоторые темны, потому что относятся к таким современным обстоятельствам, которые вовсе непонятны для нас». Критик предполагает также, что в найденной рукописи «Слова…», по вине переписчика, оказалось немало пропусков, нарушающих цельность повествования. «Но восстановить текста нет никакой возможности: для этого необходимо иметь несколько рукописей, которые можно было бы сличить». Вслед за этим он производит критический разбор значительного количества «бессмыслиц и темнот», пользуясь первым изданием «Слова…» и переводом Сахарова, а также толкованиями А.С.Шишкова. Заканчивая рассмотрение непонятных слов и выражений, Белинский еще раз подчеркивает, что в оригинале их не могло быть, «ибо неестественно допустить бессмыслицы в пьесе, отличающейся смыслом в целом и поэтическими красотами в частностях».
Белинский не ограничился приведенными выше соображениями «чтобы читатели могли судить, до какой степени можно наслаждаться в целом «Словом о полку Игореве», «чтобы произнести суд над поэтическим достоинством этой поэмы», он не только излагает содержание памятника, но и дает оценку его образной системе, действующим лицам, по частям переводя самый текст «Слова…» на современный язык (в его переводе, более совершенном, чем переводы первоиздателей, Шишкова и других, оставлены без изменений некоторые характерные для древнерусского языка слова и выражения). В качестве образца перевода Белинского можно привести следующее место:
«Поутру русичи потоптали поганые полки половецкие и, рассыпавшись, словно стрелы, по полю, помчали красных девиц половецких, а с ними злато, и паволоки, и драгие оксамиты; япончицами и кожухами начали мосты мостить по болотам и грязивым местам и всякими узорочьями половецкими. Червленый стяг, белая хоругвь, багряная чолка, серебряное древко храброму Святославичу».
С большой заботой о поэтической структуре, языке и ритмике оригинала Белинский перелагает Плач Ярославны; начало его звучит так:
Ярославнин голос раздается рано поутру:
Полечу я по Дунаю зегзицею, омочу бобровый рукав в Каяле-реке, отру князю кровавые раны на жестоком теле его!
Ярославна рано плачет в Путивле на городской стене, аркучи:
«О ветер, ветер! зачем, господине, так сильно веешь? Зачем на своих легких крыльях мчишь ханские стрелы на воинов моей лады? Или мало для тебя гор, чтобы веять под облаками, лелеючи корабли на синем море? Зачем, господине, развеял ты мое веселие по ковыль-траве!».
Этой части «Слова…» критик дал восторженную оценку: «Плач Ярославны дышит глубоким чувством, высказывается в образах, сколько простодушных, столько и грациозных, благородных и поэтических».
Несмотря на некоторую недооценку идейного замысла автора «Слова…», Белинский без всяких колебаний утверждал, что «Слово…» «отличается неподдельными красотами выражения», что «оно исполнено наивных и благородных образов», что, «со стороны выражения, это — дикий полевой цветок, благоухающий, свежий и яркий».
Белинский относил «Слово…» к эпосу, но не считал его эпической поэмой. «Слово о полку Игоревом принадлежит к героическому периоду жизни Руси; но как героизм Руси состоял в удальстве и охоте подраться, без всяких других претензий, то «Слово…» и не может назваться героическою поэмою». Здесь критик, бесспорно, ошибался, так как героизм русского народа проявлялся прежде всего в борьбе с иноземными завоевателями, в отстаивании своих земель и своей государственности.
Подобно другим исследователям и переводчикам «Слова…» XIX в., Белинский считал этот памятник южнорусским по происхождению, так как «есть в языке его что-то мягкое, напоминающее нынешнее малороссийское наречие, особенно изобилие гортанных звуков и окончания на букву «ь» в глаголах настоящего времени третьего лица множественного числа. Но более всего говорит за южно-русское происхождение «Слова…» выражающийся в нем быт народа».
Не лишено интереса высказывание Белинского о качестве переводов и переложений «Слова» на современный язык. Здесь он исходил прежде всего из факта недостаточной текстолитературной изученности памятника, не позволявшей полностью объяснить все непонятные слова и обороты, сомнительные, темные, а часто и бессмысленные места. По мнению критика, существовавшие до этого переводы «Слова…» «не дают о нем верного понятия, потому что переводчики хотели переводить его всё — от слова до слова, не признавая в нем непереводимых мест. Некоторые из них просто пересочиняли его и свои собственные, весьма неинтересные изделия выдавали за простодушную и поэтическую повесть старых времен».
Характерно, что Белинский не уклонился от изложения своих принципов перевода «Слова…». О них он говорил следующее:
«Мы же, во-первых, исключили из нашего перевода всё сомнительное и темное в тексте, заменив такие места собственными замечаниями, необходимыми для связи разорванных частей поэмы, а в переводе старались удержать колорит и тон подлинника, а для этого или просто выписывали текст, подновляя только грамматические формы, или между новыми словами и оборотами удерживали самые характеристические слова и обороты подлинника. И потому наш перевод дает самое близкое понятие о «Слове» и, вместе с тем, дает читателю возможность поверить в наше мнение об этом примечательном произведении народной поэзии древней Руси».
Следовательно, перевод «Слова…», сделанный Белинским, необходимо отнести к категории объяснительных переводов.
Ко времени, когда Белинский обнародовал свои соображения о «Слове…», уже были известны мнения относительно упомянутого в нем Бояна: одни считали это имя нарицательным, а другие — собственным. Критик присоединялся ко второй точке зрения:
«Наши литераторы и пииты доброго старого времени… сделали из Бояна нарицательное имя вроде менестреля, трувера, трубадура, барда… Но из «Слова» ясно видно, что Боян имя собственное, принадлежавшее одному лицу, вероятно, жившему во времена язычества или вскоре после его падения…»
Материал входного контроля по литературе 9 класс
Онлайн-конференция
«Современная профориентация педагогов
и родителей, перспективы рынка труда
и особенности личности подростка»
Свидетельство и скидка на обучение каждому участнику
Материал входного контроля по литературе 9 класс
I ЧАСТЬ. Выберите один из вариантов ответа на поставленный вопрос.
1.Кто является автором произведения «Слово о полку Игореве»?
1. А.И. Мусин-Пушкин 2. Певец Боян
3. Монах-летописец Нестор 4. Автор неизвестен.
2. В каком году произошел поход князя Игоря?
1) 1185г. 2) 1186г. 3) 1187г. 4) 1188г.
3. Баллада. 4. Повесть
4. Когда была обнаружена рукопись со «Словом. »?
1)в конце XIII век 2)в конце XII века
3)в начале XIX века 4)в конце XVIII века
5. Кто сказал, что «Слово…»- «…благоухающий цветок славянской поэзии»?
3.М.В. Ломоносов 4.М.Ю. Лермонтов
6.В какой части «Слова» выразилась основная идея произведения?
1.Плач Ярославны 2. «Золотое слово» Святослава
7.В чём выразилась гуманистическая позиция автора «Слова»?
2.В утверждении общечеловеческих ценностей, таких как мир, покой, любовь.
3.В прямом высказывании автора против войны как явления.
4. В прославлении мирного труда.
8.Кому предназначалось произведение «Слово о полку Игореве?
1) потомкам 2) современникам 3)князю Игорю 4)князю Игорю и его дружине
9. Кто главный герой произведения «Слово о полку Игореве»?
1) Князь Игорь 2)князь Святослав 3)Русская Земля 4)Ярославна
10. Две битвы князя Игоря с половцами представлены автором по принципу:
1) антитезы 2) сравнения 3)гиперболы 4) литоты
11. Чем закончился поход князя Игоря?
1) Русское войско одержало победу над половцами.
2) Игорь был смертельно ранен.
3)Князь Игорь со своим войском потерпел поражение и был пленён.
4) Ни одна из сторон не победила.
12. О ком идёт речь? «. мужество избрал себе опорой, ратным духом сердце поострил. » (перевод Н. Заболоцкого).
1) Всеволод 2) Олег 3)Ярослав 4)Игорь
13.Кто на Руси первым стал «ковать» крамолу (братоубийственные войны)?
1)Ярослав Мудрый 2)Олег 3)Владимир 4) Святослав.
14.Как народ назвал князя, который первым начал вести междоусобные войны?
1)Гориславович 2)Грозный 3) Кровожадный 4)Бездушный
15. Какое средство выразительности использовано автором в приведенной ниже фразе? «Стоном стонет мать-земля сырая» (перевод Н. Заболоцкого).
1) гипербола(преувеличение) 2) олицетворение 3)градация 4) анафора
Спецификация контрольных измерительных материалов для проведения входной контрольной работы по предмету » Русская литература» (9 класс)
1. Назначение КИМ – оценить уровень общеобразовательной подготовки по предмету Русская литература » обучающихся 9 класса. КИМ предназначены для входного контроля достижения планируемых предметных результатов.
2. Характеристика структуры КИМ
Входная контрольная работа состоит из двух частей, которые различаются по содержанию, форме и количеству заданий.
Часть 1 содержит 15 заданий с выбором одного ответа.
Часть 2 содержит творческую работу: сочинение-рассуждение на основе высказывания.
Распределение заданий входной контрольной работы по ее частям с учетом максимального первичного балла за выполнение каждой части работы дается в таблице 1.
Таблица 1. Распределение заданий по частям работы
Развернутый ответ на вопрос
5. Распределение заданий итоговой работы по содержанию, проверяемым умениям и видам деятельности
Первая тестовая часть позволяет выявить уровень и качество читательской компетентности, умение ориентироваться в историческом аспекте русской истории и литературы, разбираться и различать жанровое своеобразие художественных произведений, умение определять и давать характеристику героям, определять тему, идею, основную мысль произведения, знать подробности содержания художественного текста, основные образы, уметь определять выразительные средства художественного текста.
Вторая часть работы предназначена для раскрытия творческого потенциала обучающихся, дает возможность оценить умения выделять из достаточного объема художественных текстов наиболее значимые и понравившиеся, аргументировать свой выбор и сопоставлять, сравнивать собственный жизненный опыт с ситуациями художественных произведений, давать им оценку, формулировать собственное отношение к произведениям русской литературы, видеть воспитательный компонент, уметь выявлять заложенные в произведении вневременных, непреходящих нравственных ценностей и их современного звучания.
7. Продолжительность итоговой работы
На выполнение итоговой работы отводится 45 минут.
8. Система оценивания выполнения отдельных заданий и итоговой работы в целом
Каждое правильно выполненное задание первой части оценивается 1 баллом. Максимум-15 баллов, что соответствует оценке 10
Общие требования к письменному ответу :
1)соответствие ответа формулировке темы, проблемы;
2)содержательность, глубина и полнота ответа. Достоверность излагаемого материала. Хорошее знание текста художественного произведения;
3)аргументированность, логичность и композиционная стройность ответа;
5)грамотная, богатая, точная и выразительная речь.
Критерии оценивания задания 2, требующего написания сочинения
Среди критериев, по которым оценивается сочинение, первый критерий (содержательный аспект) является главным.
1. Глубина раскрытия темы сочинения и убедительность суждений
формулирует свою точку зрения; убедительно обосновывает свои тезисы; фактические ошибки и неточности отсутствуют
б) экзаменуемый раскрывает тему сочинения, опираясь на
зрения, но не все тезисы убедительно обосновывает и/или допускает одну-две фактические ошибки
в)односторонне, не опираясь на авторскую позицию (анализируя
стихотворения без учёта авторского замысла),
и/или не обосновывает свои тезисы,
и/или допускает три-четыре фактические ошибки
г) экзаменуемый не раскрывает тему сочинения и/или допускает более четырёх фактических ошибок
2. Уровень владения теоретико-литературными понятиями
а) экзаменуемый использует теоретико-литературные понятия для анализа произведения, ошибки и неточности в использовании понятий отсутствуют
б) экзаменуемый включает в текст сочинения теоретико- литературные понятия,
но не использует их для анализа произведения и/или допускает одну-две ошибки в их употреблении
в) экзаменуемый не использует теоретико-литературные понятия
или допускает более двух ошибок в их употреблении
3. Аргументация с примерами из произведений
а) текст рассматриваемого произведения привлекается разносторонне и обоснованно (цитаты с комментариями к ним, пересказ фрагментов текста с их оценкой, ссылки на текст
произведения), есть оба аргумента
б) текст привлекается, но не всегда обоснованно. (т.е. вне прямой связи с выдвинутым
тезисом)или приведен только один аргумент.
в) текст не привлекается, суждения текстом не обосновываются.
4. Композиционная цельность и логичность изложения
а) сочинение характеризуется композиционной цельностью, части высказывания логически связаны, мысль последовательно развивается, нет необоснованных повторов и нарушений логической последовательности
б) в сочинении есть нарушения композиционной цельности: части
в) в сочинении не прослеживается композиционный замысел, и/или допущены грубые нарушения в последовательности изложения, и/или нет связи между частями и внутри частей
Максимальный балл- 10
Таблица 3. Таблица перевода баллов в отметки по десятибалльной шкале