Кто такой шлиман и что он сделал
Генрих Шлиман
Биография
Немецкого археолога Генриха Шлимана знают благодаря тому, что он открыл для мира культуру микенской цивилизации, а также провел раскопки в древнем городе Троя и на полуострове Пелопоннес. Основоположник методов полевых исследований и охотник за артефактами, изучавший языки мертвых цивилизаций, писал книги о путешествиях и издавался во многих странах мира.
Детство и юность
Род Шлиманов был известен с конца XV века. Первые представители являлись мелкими торговцами из немецкого городка Любек. Со временем семья повысила социальный и общественный статус и примкнула к разряду духовенства, в начале 1600-х именной герб использовали священники, фармацевты и процветающие купцы.
К моменту рождения Иоганна Людвига Генриха Юлия Шлимана (6 января 1822 года) дела предков оставляли желать лучшего. Отец Эрнст Шлиман был бедным пастором в провинциальном селении Росток, а мать, которую звали Луиза, производила на свет потомство и занималась домашним хозяйством.
Heinrich Schliemann (1822-1890) Staatliche Museen zu Berlin, Archiv des Museums für Vor- und Frühgeschichte
В семье, где рос будущий археолог, было трое сыновей и четыре дочери. Когда главного блюстителя фамильной морали перевели в церковный приход коммуны Анкерсхаген, жена и дети отправились вслед за ним. В 1831 году кормилица и хранительница домашнего очага скончалась, Генрих лишился материнской заботы и остался один в обществе братьев и сестер.
Пастор был не в силах обеспечить мальчиков и девочек полноценным питанием и одеждой, поэтому сирот отправили к родственникам, жившим в немецких городах. Первый сын Эрнста и Луизы попал в дом дяди-священника. Фридрих Шлиман постарался, чтобы 10-летний ребенок, знавший латынь и обладавший феноменальной памятью, получил начальное образование под присмотром опытных педагогов.
В гимназии и реальном училище Калькхорста Генрих проявил тягу к сочинительству и овладел французским и английским языками. Несмотря на это, родственники, осознавшие, что воспитывают иждивенца, не посчитали нужным развивать таланты и не отдали племянника ни в один из университетов страны.
В подростковом возрасте Шлиману пришлось начать трудовую биографию и пойти работать в лавку, принадлежавшую знакомым. Заготовка дров, таскание воды и уборка помещения плохо отразились на здоровье. Генрих часто кашлял кровью, простужался и подолгу болел.
К моменту достижения совершеннолетия юноша, чей рост не превышал 156 см, получил материнское наследство и покинул дом дяди. Путешествуя по территории Германии, он как мог добывал средства на жизнь. В итоге по рекомендации школьного друга Луизы уроженца Ростока взяли на должность переводчика владельцы фирмы «Деклизур и Бевинг». В венесуэльском филиале молодой человек, считавшийся полиглотом, выучил испанский язык.
В начале 1840-х Шлиман занялся самообразованием. Деньги на учебу в Нидерландах он получил посредством занятий бухучетом, копирования документов и доставки газет. За короткий период времени, используя собственный метод запоминания слов и грамматических конструкций, он научился говорить по-русски и по-голландски и получил место счетовода в торговой компании «Шрёдер и К».
Продвинувшись по карьерной лестнице и сколотив внушительное состояние, молодой немец объездил полмира. Дела коммерческого предприятия, где он стал полноправным партнером, заставили наносить частые визиты в Россию. В 1847 году, пожив в Москве, Санкт-Петербурге и Одессе, Генрих обратился в консульство и принял подданство необъятной густонаселенной страны.
Авантюрист и предприниматель брался за любое дело, приносившее прибыль, и вскоре стал богатым человеком по меркам давно прошедших времен. На территории царской империи немец, ввозивший эксклюзивные товары для людей разных национальностей, считался монополистом во многих перспективных областях.
Личная жизнь
В молодости, заработав состояние, Шлиман решил заняться обустройством личной жизни и сделал предложение девушке по имени Софи Хеккер. Помолвка по неизвестным причинам была расторгнута незадолго до свадьбы. Вторую неудачу уроженец Виктории потерпел с подругой детства Минной Майнке, ставшей женой немецкого землевладельца.
Не зная, куда потратить накопленные деньги, Генрих, обосновавшийся в Петербурге, перевез в Россию младших сестер и братьев. Но родственники не сумели скрасить одинокое существование и не помогли преодолеть чувство нестерпимой тоски.
Отдушиной стала 18-летняя Екатерина Лыжина, в официальном браке родившая немцу троих детей. Но когда у авантюриста и полиглота появился интерес к археологии, супруга и младшее поколение отошли на второй план, а романтические отношения окончились скандальным разводом.
Вскоре после раздела имущества и улаживания юридических вопросов Шлиман занялся поисками новой спутницы – экзотической красавицы, знавшей произведения Гомера. Знакомые, разделявшие увлечения античным миром, свели бизнесмена с Софьей Энгастроменос.
Жительница Афин, выдержавшая экзамен по литературе и истории, стала второй и последней женой человека, главным открытием которого было местонахождение древней Трои. Со временем в семье, жившей в любви и согласии, появились дети Агамемнон и Андромаха. Немец души не чаял в потомстве и супруге, появлявшейся на публике в украшениях, предположительно принадлежавших Елене Троянской.
Наука
Посещая музеи в европейских столицах, Шлиман заинтересовался прошлым. Он стал с увлечением читать произведения античных авторов, предварительно выучив древнегреческий язык.
Не имея опыта полевых исследований, предприниматель написал диссертацию, посвященную истории древней Трои, и получил степень доктора философии в университете Ростока. Затем, изучив труды археолога Фрэнка Калверта, он отправился в Турцию, чтобы произвести раскопки на предполагаемом месте нахождения крепости, описанной в «Илиаде» и «Одиссее».
В начале 1870-х немец обнаружил остатки античных городов на холме Гиссарлык и нашел сокровища, принятые за клад Приама. Украшения и золотые монеты после скандала, связанного с незаконным вывозом, были выставлены в музее Константинополя и галереях крупных городов.
Embed from Getty Images Генрих Шлиман на раскопках древней Трои
Насладившись успехом, осыпанный почестями Шлиман организовал экспедицию в Микены и заметил остатки древних захоронений. Главной находкой конца XVIII века стала посмертная маска, принадлежавшая одному из царей, живших в Элладе во времена Гомера.
В последующие годы российский и американский подданный, чье дело продолжил английский ученый-историк Артур Эванс, неоднократно ездил на территорию Трои. Достижением считалось обнаружение сокровищницы Миния в 1879 году.
Смерть
В августе 1890 года Шлиман перенес несложную плановую операцию и покинул госпиталь, находившийся в Германии, вопреки запрету врачей. В ходе поездки по Европе болезнь внутреннего уха обострилась и не позволила вернуться к семье, жившей в Афинах.
В день отъезда из Неаполя, являвшегося конечной точкой путешествия, Генрих впал в кому. Причиной смерти накануне католического Рождества стала злокачественная холестеатома.
Друзья, которым сообщили о несчастье, перевезли тело в особняк второй супруги, увековеченный на фотографиях. К моменту похорон на кладбище греческой столицы был возведен мавзолей, похожий на античный храм.
Русская история Генриха Шлимана
26 декабря 1890 года умер Генрих Шлиман. Легендарный аферист и археолог, раскопавший Трою — он был тесно связан с Россией. Нажился на отмене крепостного права и Крымской войне, был женат на русской и даже сменил имя, назвавшись Андреем. Способности и страсть Генриха Шлимана к языкам были феноменальными. За три года, например, он овладел безо всяких учителей голландским, французским, английским, итальянским и португальским языками. Когда же Шлиман устроился в международную торговую компанию Б. Г. Шрёдера, он принялся изучать и русский. Уже через полтора месяца он писал деловые письма в Россию — и их понимали. Компания избрала Генриха своим торговым представителем и отправила этого перспективного сотрудника в Санкт-Петербург. В январе1846 года Шлиману было 24 года и он отправился в Россию. Так началась его предпринимательская карьера. Творческого подхода у делам Генриху Шлиману было не занимать, и он использовал его и в деле освоения русского языка. Выучив грамматику, он должен был упражняться в разговорной речи и произношении и решил нанять себе репетиторов. Конечно, носителей языка, то есть русских. Но кого же? Шлиман нанимал себе русского крестьянина, мужика, который не понимал, за что ему барин деньги дает, если он только сидит с ним в карете и слушает его чтение или обсуждает прослушанный текст. Коммерческие дела Шлимана шли хорошо, и ему частенько приходилось ездить по долгим русским дорогам. Вот в таких дорогах, Шлиман не терял время, а учил язык. Научившись говорить по-русски, в 1847 году Шлиман принял российское подданство. И имя его «обрусело» — он стал теперь Андреем Аристовичем. Работы на компанию, с которой он начинал, ему стало мало, и он организовал международный бизнес с представительствами в России, Англии, Франции и Голландии. Как бизнесмен Андрей Аристович Шлиман прославился очень быстро, на время он стал известной фигурой в русском обществе и даже получил звание почетного потомственного гражданина. Ну а Россию он называл «Моя любимая Россия» — и только так. Через 5 лет после получения российского подданства, 12 октября 1852 года, Андрей-Генрих Шлиман женится на 18-летней русской девушке Екатерине — дочери влиятельного петербургского адвоката Лыжина и сестре богатого купца. От этого брака у них было трое детей — с русскими именами: Наталья, Надежда и Сергей. К сорока годам Шлиман – русский купец первой гильдии, потомственный почётный гражданин, судья Санкт-Петербургского торгового суда, муж молодой жены и отец троих детей. То есть положение его очень высоко, а состояние велико. И вдруг Шлиман загорается идеей раскопать Трою, оставляет жену и детей, берет с собой 2,7 миллиона рублей (цена небольшого государства в Африке или Южной Америке) и уезжает на раскопки. Это сравнимо, по меткому замечанию некоторых журналистов, с Потаниным или Абрамовичем, решившими вдруг стать археологами и искать золото Атлантиды. В военную кампанию 1853 года Шлиман — крупнейший производитель и поставщик необходимых для армии вещей, начиная от сапог и заканчивая сбруей для лошадей. Он монополист в производстве краски индиго в России, а синий в это время — цвет русских Военных мундиров. На этом Шлиман строит успешный бизнес, добиваясь получения подряда поставок в русскую армию и устанавливая высокую цену на свои товары во время военных действий. Но бизнес его легкомысленный: он посылает на фронт сапоги с картонной подошвой, мундиры из некачественного сукна, ремни, провисающие под весом амуниции, пропускающие воду фляги, никуда не годную сбрую для лошадей… Предприниматель быстро обогащается на Крымской войне, но его махинации и обман не могут остаться незамеченными. Сложно поверить, но Шлиман поучаствовал даже в отмене крепостного права в России. Когда в 1861 году царское правительство готовилось довести до сведения населения манифест об отмене крепостного права, власть собиралась опубликовать документ на больших бумажных афишах. Казалось бы, какой бизнес можно построить на этом? Но предприимчивый Генрих Шлиман узнал о планах правительства заранее и стал быстро скупать запасы бумаги, имеющиеся в стране. Ему удалось скупить очень много. Делал он это, конечно, для того чтобы продать эту же бумагу по завышенной в два раза цене, когда придет время печати афиш. И русское правительство купило русскую же бумагу у почетного потомственного русского гражданина Андрея Шлимана.Естественно, смелый и беспринципный бизнес Шлимана, и особенно его действия во время Крымской войны, не остались не замеченными властями и были восприняты как подрывание военной боеспособности России. Удивительно, что этот умнейший человек не просчитывал своих рисков. Спустя много лет Генрих Шлиман наивно решит воплотить еще одну свою коммерческую идею, связанную с Россией, и обратится к Александру Второму с прошением разрешить ему въезд в страну. Император тогда произнесет свой знаменитый ответ-резолюцию: «Пусть приезжает, повесим!» Кажется, на этих словах российские следы Шлимана заканчиваются.
Легендарная Троя и Микены Шлимана
Но мы ориентироваться на такое не будем. Не будем и писать в комментариях, что «все знают, что золото Шлимана подделка» без ссылок на конкретный текст конкретного автора в конкретной статье реферируемого печатного издания, или книгу с указанием страницы (страниц). Ссылки типа «был такой журнал «Знание — сила» в 80-е годы…» не принимаются. Или «я читал «синюю (а также зеленую, красную, тонкую, толстую…) книгу». Всегда нужно указывать автора, название и издательство, потому что это экономит невосполнимое время. Ведь зная автора и издательство, иной раз саму книгу можно уже и не смотреть…
Некоторым показалась непонятной сама концепция цикла. Но на самом деле все просто. В статьях речь идет о различных моментах истории и культуры античной цивилизации, в них она будет рассматриваться с самых разных (и подчас неожиданных) сторон так, чтобы было и информативно, и интересно.
Что было после клада?
Ну а теперь, после такого вступления, давайте познакомимся с тем, что современная наука может сообщить нам об открытиях Генриха Шлимана, подарившего человечеству не одну только Трою, а целую древнюю цивилизацию. Впрочем, о целой цивилизации пока что речь не пойдет. Мы ограничимся только ничуть не менее фантастическим «кладом Приама». Причем сначала расскажем о последствиях его находки, а потом рассмотрим и сам этот клад.
Начнем с того, что сенсационная находка Шлимана в Трое имеет как бы два измерения: одно материальное (это сам клад) и другое – политическое, то есть последствия этой находки. И вот с них-то мы и начнем, поскольку как же можно обойтись без политики? Но политика – это еще и деньги. И тут нужно начать с того, что стоимость найденных им сокровищ в те годы оценили в 1 миллион франков, из которых в соответствии с фирманом правительства Османской империи ей принадлежала ровно половина. Лакомый кусочек, не так ли? А главное – хороший повод для взаимных… обвинений! Впрочем, и сам Шлиман на раскопки сильно потратился. Свои расходы за три года раскопок он оценил в 500 000 франков и, будучи коммерсантом, ждал не только компенсации своих затрат, но и рассчитывал на прибыль.
В поисках объекта национальной гордости
Однако, буквально напротив места раскопок – всего-то море переплыть, – находилось молодое греческое государство, за какие-то полвека до находки Шлимана ставшее независимым. И оно стремилось к воспитанию у своих граждан чувства национальной гордости, которое проще всего воспитывать на победах прошлого, а не на достижениях настоящего. Поэтому неудивительно, что в греческой прессе находка Трои подавалась «как возвращение грекам кусочка их истории». Греческое правительство предложило организовать выставку находок Шлимана, но вот денег, денег, которые могли бы его заинтересовать, у нищих греков не было. Шлиман, правда, вроде бы нашел оригинальный выход. Предложил устроить в Афинах музей своего имени (причем построить его за свои деньги), то есть бесплатно для правительства, но взамен потребовал себе исключительных прав на проведение раскопок в Микенах. Грекам все это показалось несправедливым и обидным.
Когда просьба короля дороже денег?
Между тем Османская империя потребовала вернуть сокровища, и что на это ответил Шлиман? Выдвинул встречное предложение: дать ему разрешение возобновить раскопки в Трое силами предоставленных ему 150 работников с таким условием, что все, что он найдет достанется Турции, но «клад Приама» он не отдаст. А поскольку греческое правительство идею Шлимана о музее отвергло, он на него тоже обиделся и начал подумывать о том, чтобы передать клад какому-нибудь музею в Западной Европе. Впрочем, и у греков были основания обижаться на Шлимана. За что? За то, что он пожелал (правда опять-таки за свой счет) снести средневековую Венецианскую башню, что стояла на Акрополе. Дескать она заслоняет вид из окон его дома на Парфенон. И опять же греки только и могли, что возмущаться, и лишь личное обращение короля Георга помешало Шлиману претворить свое решение в жизнь, а так мнение – мнением, а деньги решают очень многое, хотя и не все!
Закон суров, но это закон!
Между тем судебный процесс в Стамбуле относительно прав собственности на клад Шлиман проиграл, но… приговорили его всего лишь к выплате 10 000 франков штрафа, поскольку еще 50 000 он до этого заплатил добровольно. В итоге именно Шлиман выиграл от этого решения, потому что теперь он стал единоличным обладателем «клада Приама» на основе решения суда. Более того, он все-таки получил правительственное разрешение и на дальнейшие раскопки в Трое, куда и выехал в мае 1876 года. Но местный губернатор Ибрагим-паша запретил ему копать, и пришлось Шлиману ехать назад в столицу, обивать пороги правительственных чиновников и просить урезонить своенравного губернатора. Попытка не удалась и Шлиман перебрался в Арголиду, поскольку греки наконец-то разрешили ему проводить раскопки в Микенах.
Следуя Гомеру и Павсанию
Шлиман все это прочитал и начал копать в Микенах. Правда, теперь уже под контролем наблюдателей, приставленных к нему греческим правительством, которые сильно его раздражали. В итоге он и в самом деле обнаружил гробницу, названную им «сокровищницей Атрея», и две другие гробницы, которые он посчитал гробницами Клитемнестры и Эгисфа.
«К услугам его императорского величества!»
9 октября 1876 года Шлиману пришлось прекратить работы по весьма важной причине: турецкое правительство попросило его приехать Троаду и послужить гидом на его же собственных раскопках для бразильского императора Педру II, который жаждал увидеть развалины древней Трои и приехал туда вместе с послом Франции в Бразилии графом Гобино и известным художником Карлом Хеннингом.
Граф Гобино и делец Шлиман друг другу сразу не понравились, зато бразильскому императору и раскопки, и рассказы Шлимана пришлись по душе. Более того Шлиман сумел его убедить, что Гиссарлык это и есть легендарная гомеровская Троя. Неудивительно, что император пожелал после этого увидеть и раскопки в Микенах, куда Шлиман его тут же и увез. Поскольку время было осеннее, императора вследствие начавшегося дождя пришлось принимать в одной из раскопанных Шлиманом купольных гробниц («гробнице Клитемнестры»), где венценосному любителю древностей даже сервировали обед.
Тринадцать килограммов золотых находок!
Между тем проливные дожди буквально заливали раскопы, а рабочие непрерывно болели. Но работы это не останавливало! Люди оказались упорнее природы! Между 29 ноября и 4 декабря было начато вскрытие пяти (все как у Павсания!) царских гробниц. Когда, наконец, их открыли, то там были найдены сильно поврежденные скелеты с золотыми масками на лицах. Шлимана это сильно обескуражило, ведь у Гомера о таких масках не было сказано ни слова. Но зато в одной из них он явно увидел портрет Агамемнона. Вспоминая об этом открытии, он так и написал: «На меня смотрело лицо Агамемнона». К тому же поражающих воображение сокровищ здесь оказалось значительно больше, чем в Трое: около 13 кг находок из золота. Из-за этого он потом сильно пожалел, что подписал с греческим правительством договор о передаче всего найденного в национальное достояние. Надо было, конечно, договориться о получении хотя бы половины!
Ничто великое не совершается без прессы!
Впрочем, Шлиман все равно в накладе не остался. Он превратил раскопки в самую настоящую рекламную кампанию и тут же сообщил через британскую газету «Таймс» об открытии им новой цивилизации. Только в этой газете с 27 сентября 1876 года по 12 января 1877 года было напечатано 14 его статей, за которые ему прилично заплатили. Затем он занялся книгой о Микенах, которая вышла 7 декабря 1877 года.
И, конечно, сначала Шлиман ни на одну минуту не усомнился в том, что открытые им погребения принадлежат именно Агамемнону и его спутникам, убитыми рукой его коварной жены Клитемнестры и ее любовником Эгисфом. Хотя на самом деле они хотя и принадлежат царям Микен, по времени они куда древнее, чем любимая Шлиманом Троянская война. Но он понял это много позднее…
За что ругали Шлимана?
За дело, конечно, поскольку, не будучи профессиональным археологом, он раскапывал ту же Трою «как бог на душу положит», путал археологические слои, и доставил массу проблем тем, кто пришел ему на смену. Но… при всем при этом, никто же до него даже и подумать не мог, чтобы там копать, не видел в «Илиаде» ничего кроме литературного произведения, да и капиталом рискнуть не решался. А Шлиман пошел и на риск, и не побоялся ни тяжелого труда, ни огромных расходов, а в итоге… да, принес человечеству новое уникальное знание. Так что даже самые суровые критики Шлимана не могут отрицать и сам факт, сделанного им открытия, и его безусловную ценность, хотя ведь вместо греков Гомера, которых ему хотелось найти в Микенах, он и нашел ранее неизвестную человечеству цивилизацию. Ну, а в впоследствии ученые дали ей сначала название микенской — по имени легендарного города царя Агамемнона, а затем и крито-микенской, когда ее «продолжение» обнаружилось еще и на Крите.
Наследники Шлимана
Теперь раскопки на территории тех же Микен ведут уже греческие археологи и по всем правилам. И труд их был вознагражден крупнейшими, со времен Шлимана, находками, сделанными в 1952 – 1954 гг. Тогда в ходе реставрации гробницы Клитемнестры, расположенной вне пределов Микенского акрополя, археологи нашли каменную ограду в виде кольца диаметром 28 м, а в нем новые шахтовые могилы, похожие на те, что когда-то открыл Шлиман. Погребения в этом круге гробниц, который назвали кругом Б, были скромнее, чем те, что он нашел в круге А. Но и в нем были сосуды из золота, серебра и хрусталя, а также бронзовые мечи-рапиры и кинжалы, янтарные бусы и одна погребальная маска из электрона – сплава золота и серебра. Но Шлиман копал поспешно и небрежно, надлежащих записей не оставил, а тут уж греческие археологи постарались сделать все «по науке»!
Торговец, откопавший Трою
В конце XIX века в Афинах похоронили Генриха Шлимана – человека, откопавшего Трою. Авантюрист и бесподобный предприниматель, он скопил за свою жизнь больше десяти миллионов марок, был одним из самых успешных торговцев своего времени, однако своё настоящее призвание нашёл только после сорока пяти лет.
Несмотря на то, что семейство лавочников Шлиманов было известно ещё с XV века, Генриху Шлиману, родившемуся в 1822 году в немецком городке Нойбукове, судьба подарила отнюдь не радостные детские впечатления. Мать Шлимана рано умерла, а отец, работавший пастором, вскоре женился на собственной служанке. В церкви, естественно, такого поступка не оценили: папашу от работы отстранили, а дети — в их числе и юный Генрих — поехали к более обеспеченным родственникам. Глава новой семьи Шлимана также был пастором — именно он, обнаружив у мальчика феноменальную память, и научил его латыни, а потом отвёл в гимназию, где Генрих за три года освоил английский и французский языки. Когда юноше исполнилось 14 лет, его обучение резко оборвалось: родственники стали использовать его в качестве чернорабочего — Шлиман рубил дрова, топил печи и следил за самогонным аппаратом. Такая работа, которой он занимался около 5 лет, надолго подорвала его здоровье: когда Генрих ушёл от родственников в Гамбург, у него началось кровохарканье.
На новом месте двадцатилетнему молодому человеку пришлось ещё сложнее: на рыбном рынке услуги низкорослого — а Шлиман достигал всего 156 сантиметров в высоту — и худощавого парня были практически никому не нужны, да и с работой он из-за болезни справлялся еле-как. Тут его выручил школьный товарищ, который предложил поработать переводчиком в венесуэльском филиале большой фирмы. Генрих начал готовиться к большому путешествию, даже понемногу изучал испанский язык, однако судьба и тут готовила ему сюрприз. Как пишет сам Шлиман в своей автобиографии, судно «Доротея», на котором он отплыл в качестве каютного юнги, потерпело крушение у берегов Голландии, но Шлиман чудом оказался среди девяти выживших. Ещё большим чудом стало то, что при кораблекрушении не пострадал его сундук с вещами и рекомендательными письмами. Исследователи, не склонные верить в такого рода чудеса, полагают, что Генрих Шлиман добрался до Голландии по суше, а о кораблекрушении узнал из газет.
В Амстердаме будущий охотник за сокровищами чуть не умер от лихорадки — его работодатель выделил деньги на лечение. Шлиман за это работал усердно, настолько усердно, что за пару лет он стал счетоводом в крупной фирме «Шрёдер», которая занималась продажей красителей. Кстати, не в последнюю очередь его успех был связан с изучением русского языка: фирма «Шрёдер» имела представительство в России и нуждалась в таком человеке, как Шлиман. Всё это привело к тому, что в 1845 году получавший хорошее жалование и занимавший важный пост Генрих Шлиман покинул Амстердам и поехал устраивать дела фирмы «Шрёдера» в России.
Шлиман настолько хорошо продавал русским олово и красители, что глава фирмы сделал его полноправным партнёром. А в Петербурге немецкому торговцу понравилось — в 1847 году он вступил в российское подданство и был записан во вторую купеческую гильдию. Затем Генрих сделал большое турне по странам Европы, посетил также Соединённые Штаты, а вернувшись в Россию, тут же женился на некой Екатерине Лыжиной — дочери известного петербургского адвоката.
Биржевой кризис 1857 года ввёл Шлимана в уныние: тот, потеряв на нём несколько сотен тысяч рублей, поссорился с женой и уехал в большое путешествие, в ходе которого посетил Италию и Египет. Вообще путешествия стали новой страстью Генриха, к тому времени ставшего уже миллионером. Вернувшись в Петербург на несколько лет и получив почётное потомственное гражданство, Генрих Шлиман уехал в кругосветное путешествие и заявил, что не намерен возвращаться в Россию.
Проехав весь мир, Шлиман захотел-таки получить академическое образование и поступил в возрасте 44 лет студентом в Сорбонну. Кстати, испытывая постоянные проблемы со здоровьем, миллионер всё-таки решил вернуться в Россию, чтобы пройти специальный курс в кумысолечебнице (тогда в России было модно лечить всё кумысом).
Только под занавес своей жизни, посетив Грецию, Шлиман осознал своё истинное предназначение. Он, осматривая памятники античной культуры, понял, что должен приступить к самостоятельным раскопкам. Уже тогда он был уверен, что найдёт Трою. В 1870 году, получив разрешение османских властей, он вдоль и поперёк со своей командой перекопал холм Гиссарлык, под которым, по его представлениям, находились руины древнего города. Интуиция, исследование древнегреческой литературы и бесконечное рвение, с которым он подошёл ку этому делу его не подвели: Шлиман обнаружил остатки массивной крепостной стены со следами пожара. У археолога-самоучки не осталось никаких сомнений — перед ним дворец Приама, царя Трои. Главным подтверждением своей теории Шлиман посчитал найденный на раскопках клад из нескольких сотен предметов, которые он посчитал «Кладом Приама». Здесь предпринимательская жила взяла своё: Генрих Шлиман нелегально вывез драгоценности из Османской империи, надев самые красивые на свою новую жену-гречанку, которая с удовольствием позировала для всей европейской прессы. Затем ему пришлось признать — по поводу «клада Приама» он серьёзно ошибся, откопав на самом деле намного более древние драгоценности. Однако большинство учёных, несмотря на это, убеждены, что Шлиман откопал именно древнюю Трою, дав огромный толчок развитию археологию во всём мире.